Увидев, что это его собственная яхта, было решено, что неплохо, если кто-то будет под рукой, чтобы помочь справиться с любыми проблемами.
Эмерсон, казалось, просто очаровал ее, и пока она говорила, успела несколько раз похлопать его, как будто это была большая собака. Похоже, это так ему понравилось, что он начал прыгать по каюте, пока Петерс не заворчал на него, результатом чего явилось его немедленное отступление под стол.
– …так если я могу вам чем-нибудь помочь, – сказала она, – пожалуйста, спрашивайте.
– Хорошо, – сказал я. – Я спрошу. Мы следуем за изобретателем Ван Кемпеленом. Или, точнее, мы следуем за тем, кто исследует Ван Кемпелена. Предполагаю, дело идет к тому…
– Этого человека видели в Париже, – прервала она. – Здесь, на континенте, у него репутация человека, за которым трудно вести наблюдение. Поэтому, мы могли бы дать вам кого-нибудь в помощь. Извините, продолжайте.
Я сказал ей об Энни и об Анхоли Тринити, и о возможности получить золото алхимическим путем. Я ничего не сказал ей о себе и о таких вещах, как Вальдемар. – А сейчас, – закончил я, – мы как раз собирались отправиться на поиски монсеньора Дупина.
Она кивнула.
– Хороший выбор. Я работала с ним и могу ручаться за его профессионализм и честность. И хотя я еще не говорила с ним о деле, он наверняка знает о делах Ван Кемпелена больше, чем я. Вас проводить к нему?
– Он все еще живет на улице Дюпо, 33? – спросил я.
– Разумеется, – ответила она.
– Когда мы могли бы его увидеть?
– Скорее всего, сейчас он у себя. Серьезность ситуации позволяет нам пренебречь формальностями.
– Тогда давайте отправимся к нему немедленно, – сказал я.
– Очень хорошо, – ответила она. – Если даже у него нет необходимой нам информации, он быстро ее получит. Его способности уникальны.
Мы отправились к двери, и капитан Гай указал, что Эмерсон увязался за нами, покинув свое убежище под столом и приблизившись к нам в полнейшем молчании. Было решено, что в его сопровождении наша компания будет, пожалуй, чересчур заметной, поэтому Петерс приказал ему оставаться в гостях у капитана. Недовольно гримасничая, он удалился за дверь, а мы отправились в путь.
Мы проследовали вниз по трапу и на пирс, миновали портовых рабочих и горы грузов, направились вверх по улице, которая вела нас мимо таверн, магазинов дешевых вещей и случайных прохожих.
– Здесь поблизости мы вряд ли найдем экипаж, – объявила Мари. – Мы должны немного пройти. Там это будет легче.
Я кивнул, очарованный грацией движений Петерса, хотя его походка еще носила отпечаток морской выучки.
– Надеюсь на вашу помощь, – сказал я ей, – в качестве нашего проводника. Разумеется, все сверхзатраты будут вознаграждены.
– Не вижу никаких проблем, монсеньор Перри, – ответила она.
– Лучше – Эдгар, – сказал я.
– Эдгар, – повторила она, ставя ударение на втором слоге. – Очень хорошо. Свернем сюда… Эдгар.
Мы свернули на боковую улочку, по которой медленно тащился экипаж. Старьевщик, перекинув мешок через плечо, рылся в каком-то хламе в дверях дома. Сверху доносились голоса, нестройно поющие высокими голосами рабочую песню, отбивая ритм. На улице были глубокие лужи, и обычные кучи лошадиного помета создавали типичный аромат заднего двора.
На углу мы повернули налево, на более широкую и оживленную улицу. Здесь было много экипажей и повозок, а также верховых и пешеходов.
– Здесь мы должны найти какое-нибудь средство передвижения, – заметила Мари.
Еще пять минут, и мы уже шли мимо цветочных лавок, множества людей, глазеющих на стеллажи с разной сушеной снедью или остановившихся поболтать. Когда мы проходили мимо, из-за торговых рядов, где продавались дешевые шарфы, вышел пожилой мужчина; его взгляд на мгновение встретился с моим. В его глазах словно блеснул огонек безумия, и я почувствовал, что здесь что-то не так. Он был бедно одет, за исключением дорогого кольца на левой руке. Обратив внимание на руку, я вдруг понял, что она принадлежит совсем не старому человеку. Один короткий бросок, и он уже был рядом со мной, вытаскивая левой рукой откуда-то сбоку блестящее стальное лезвие.
Когда он ударил, я бросился вперед, подставив руку. Потом, кулаком угодил ему в солнечное сплетение и хотя ему удалось смягчить удар, но он пошатнулся так, словно удар достиг цели, и потерял дыхание. Тогда я, наконец, сообразил, что это Петерс ударил его по почкам. После этого незнакомец проскользнул мимо меня и бросился бежать, уронив лезвие к моим ногам. Я хотел было пуститься в погоню, но Мари тронула меня за руку.
– Это обычный наемный головорез, – сказала она. – Я уже видела его здесь. Нет необходимости за ним гнаться. Уже сегодня вечером мы узнаем его хозяина.
Незнакомец уже исчез в проеме между домами. Я пожал плечами и пнул нож. Он пролетел около восьми футов. Усмехнувшись, Петерс тоже поддел его ногой, и нож проскользил еще около шести футов, пока не остановился. Так мы продолжали попеременно его пинать, продвигаясь вперед, пока не нашли экипаж.
Когда экипаж тронулся, Мари преподала мне короткий урок по планировке города и обучила первым словам, обучила своим словам по-французски. По тряской мостовой мы пересекали предместье Сен-Жермен. С неба на нас упало несколько капель дождя, и вокруг стало накрапывать, но через две минуты все прекратилось. Редкие полосы тумана окаймляли подножия гор и терялись среди деревьев.
Наконец, мы оказались на улице Дюпо. Когда мы приблизились к необычному, видавшему виды, особняку, экипаж замедлил ход. Вид разрушающегося от времени величественного здания вызвал в моем воображении картину упадка знатного сословия, когда я увидел, что на нем стоит номер, который нам нужен.
– C'est le maison de Monsieur Dupin? – сказал я гордо.
– La maison, – поправила она.
– Но это то, что нам нужно?
– Разумеется.
Она заплатила и мы вышли. Когда экипаж загрохотал, удаляясь, мы приблизились к парадному, где Мари потянула за шнурок звонка. Вскоре дверь открыл элегантный молодой человек, – что касалось как его наружности, так и одежды – который, очевидно, не был слугой. Он и Мари в течение минуты обменивались несколькими скорострельными фразами по-французски, после чего он перевел свое внимание на Петерса и меня.
– Извините, – сказал он необычайно сочным тенором, – но лучше не терять времени. Вы ищите Ван Кемпелена. – Это было утверждение, а не вопрос. – Прошу, входите.
На всем здесь был налет старины, казалось, комната наполнена тенями. Пол скрипел под ногами. Он провел нас по коридору мимо сумрачных комнат, заполненных старинной мебелью. Наконец, мы вошли в кабинет, который был лучше освещен, но обставлен в том же старинном духе. Тут нас встретил голос, словно бы принадлежащий домовому, который выкрикнул набор удивительных ругательств.
– То же самое и тебе, приятель! – парировал Петерс, быстро повернувшись, чтобы обнаружить, откуда последовал вызов.
– Грин, сиди смирно! – приказал Дупин. – А теперь слушай! Повтори! Пламя испанских костров вредно для еретиков!
– Кар-р! – сказало то, что, как я теперь увидел, было вороном, примостившемся на выступе над дверью. Дальше последовали звуки, напоминающие шипение открываемых бутылок с шампанским.
– Ну, будет тебе, Грин. Прекрати, – уговаривал Дупин.
– Кар-р, – повторила птица и продолжила это такими ругательствами, какие я редко слышал за все годы службы в армии, разве что из уст одного погонщика мулов из Арканзаса, который в тот день жаловался на непрестанный сильный зуд в области заднего прохода.
– Прекрати, – сказал Дупин.
– Je m'en fiche, – сказал ворон.
Наш хозяин прошел вперед, указывая нам на красивые и неудобные кресла с цветочным рисунком золота с розовым, потом предложил шерри.
– Я немного пишу стихи, – признался он, – и мне даже забавно научить птицу произносить некоторые строчки. Однако, предыдущий хозяин, очевидно, не был так осторожен, и птица попала под дурное влияние.
Я воздержался от вопроса, касающегося прежнего места жительства Грина.
– Но он был опытным оратором и недорого мне обошелся, – закончил он. – А теперь, что касается Ван Кемпелена. Его местонахождение мне известно. Но ваша задача, как я понимаю, не только найти его.
– Да, это так, – ответил я. – Этот человек изобрел способ превращения в золото неблагородных металлов.
Дупин улыбнулся.
– Я понимаю, – заметил он. – На протяжении веков многие делали такие заявления.
– Насколько мне известно, Ван Кемпелен довольно скрытен во всем, что касается его метода. Но, к сожалению, его преследуют три человека, которые хотят получить секрет.
– Любыми способами?
– Я думаю, подкупом. Процесс так сложен, что трудно обойтись без специалиста. Думаю, они захотят с ним сотрудничать.
– И какую же проблему хотите решить вы? – спросил он.
Я сделал глоток шерри.
– У меня лично немного другая задача, чем у моего патрона, – ответил я. – Сибрайт Элисон хочет предотвратить эту сделку, потому что появление большого количества алхимического золота на мировом рынке может пошатнуть его позиции в этой области, где он занимает ведущее положение.
– Действительно, – согласился Дупин, – наш хозяин может сильно пострадать от бесконтрольного освобождения большой массы драгоценного металла. Достаточно вспомнить, что сделало с Испанией золото Мексики и Перу. Все ее сегодняшние беды – начиная со времен инквизиции, через этот удар и поражение в войне – обязаны эффекту небывалого подъема экономики прежних дней. Как далеко мистер Элисон готов пойти в деле реализации своих намерений?
– Довольно далеко, – сказал я, вспоминая его намек на то, что заслужу благодарность, если мне удастся помочь Грисуолду, Темплтону и Гудфелло переместиться под землю.
– А не думал ли он о том, чтобы перехватить секрет, дав за него большую сумму, чем другие?
Подумав об огромных суммах, обозначенных в моих кредитных письмах, я кивнул.
– В этом плане мне предоставлена полная свобода действий, – сказал я, – и суммы, которыми я располагаю, позволяют сделать такую попытку. Что вы думаете?
– Я знаю наверняка, что Ван Кемпелен несколько раз встречался с тремя иностранцами, скорее всего – американцами. Берусь предположить, что они ведут деловые переговоры. С другой стороны, я бы сказал, что он не очень-то им доверяет, хотя так, наверное, вел бы себя каждый в подобных обстоятельствах.
– Полагаю, что да.
– Есть способ сыграть на этом… Он задумался. – Но скажите мне, что вы имели в виду, говоря, что у вас другая задача?
– Мистер Элисон хочет защитить свои финансовые интересы. Мои интересы касаются леди, которую похитил Грисуолд и сейчас держит у себя. Она обладает способностями, которые он использовал, чтобы вычислить Ван Кемпелена. И у него есть другие, еще более ужасные планы на ее счет.
– О! Так здесь замешана женщина!
Он склонился в поклоне и сжал мне локоть.
– Понимаю.
– Думаю, что только отчасти, – ответил я. – Но я был бы очень удивлен, если бы даже француз сумел бы легко разгадать эту странную связь.
– Не испытывайте, пожалуйста, больше моего любопытства. Прошу, расскажите мне все.
И я рассказал. Совершенно забывшись, я выпил во время рассказа четыре крохотных бокала шерри. Разумеется, от этого я не впал в белую горячку, а только с большей убедительностью пытался доказать ему, что говорю правду.
– Да, – сказал он, кивая головой, – это кажется простым и достоверным для того, кто знаком с немецкими философами, особенно, с Лейбницем. Понятие множественности экзистенций…
– Дрэк! Дрэк! – закричал Грин, вспорхнув со своего насеста и устремившись к левому плечу Дупина. – Говно! Морда! Шваль!
– Тихо, Грин! – приказал Дупин. – Различные уровни бытия, как я говорил, модифицируются в рамках абструктивной теории…
Мари Роже откашлялась и встала.
– Извините, – сказала она, – но я думала, вы дадите мне дальнейшие инструкции. Если нет, я постараюсь что-нибудь узнать о попытке убийства мистера Перри.
– Да, я хотел предложить навести кое-какие справки.
Она что-то сказала по-французски и Дупин встал. Он взглянул на меня и Петерса, сказал:
– Извините, джентльмены, я должен проводить леди.
И удалился с ней, продолжая говорить по-французски.
– Вы поняли, о чем он говорил, босс? – спросил Петерс. – О каких-то немецких философах и все такое?
Я поежился.
– Похоже, он слишком далеко углубился в теорию.
– Постарайтесь перевести разговор на другое, когда он вернется. По-моему, птица тоже не будет против такой идеи.
Несколько минут спустя, когда Дупин вернулся, а Грин сел ему на правое плечо, он перевел свой взгляд с меня на Петерса, потом снова – на меня и спросил:
– На чем я остановился?
– Что касается дела Ван Кемпелена… – предложил я.
– О, да, – сказал он, – создателя так называемого автоматического шахматиста. Конечно, это обман, так как никакая машина не может научиться играть в шахматы. Ведь это не механический, а творческий процесс.
– Предполагаю, – сказал я.
– Более того, если кто-то может создать такое устройство, – продолжал он, – оно должно неизбежно выигрывать все партии. Если найден принцип, с помощью которого можно сделать машину, умеющую играть в шахматы, разрабатывая этот принцип, можно заставить ее выиграть партию. Дальнейшее развитие заставит ее выигрывать все партии…
– Кхе, – прервал я, – мы, в основном, имели дело с его алхимическими экспериментами.
– Конечно. Простите, – согласился он. – Захватывающий предмет – алхимия. Я…
– Как вы думаете, мы могли бы войти к нему в доверие, чтобы он, по крайней мере, захотел признать существование такого способа?
– Хм. Есть несколько возможных вариантов. Обычно, простейший обман – самый легкий способ достичь и добиться. Минутку… Я знаю. Вы – два путешествующих американца, которые случайно узнали его на улице. Вы представляетесь ему в его квартире, выражая желание встретиться с изобретателем механического шахматиста. Чтобы он вас впустил, вы можете даже предложить ему держать пари на большую сумму денег, что один из вас выиграет у автомата. По этому поводу беспокоиться не стоит, так как даже если игра и начнется, она никогда не будет закончена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28