Даже не верится. Ребята почему-то представляли себе писателей в виде старцев, с бородами, как у Льва Толстого. А я, признаться, совсем недавно, до приезда в Москву, думал, что писатели - это люди, давно умершие и оставившие нам мудрые книги.
Первого живого писателя я увидел на экзамене в институте, и он оказался тоже с бородой. Это был Валерий Брюсов. Строгий, замкнутый, неулыбающийся, непохожий на обыкновенных людей, он показался мне настоящим классиком, случайно живущим среди нас.
И вдруг вот этот веселый, безбородый, круглолицый товарищеский парень тоже писатель.
Значит, и он чем-то необыкновенен. Ребята как завороженные смотрят на стопу бумаги, всю исписанную.
Сколько же надо терпения, чтобы исписать столище страниц, тут открытку родителям и то никак не напишешь...
А какая поверх стопы обложка - нарисована цветнымикарандашами: синим и красным. А как таинственны выведенные на обложке три загадочные буквы "Р.В.С."!
Все застыли в предвкушении чего-то необыкновенного, было слышно только сдерживаемое дыхание да шелест страниц.
Вначале все посматривали, как он перелистывал рукопись, раздумывая, начать ли сначала или прочесть только выдержки, наблюдали за выражением его лица, разглядели, что на каждой странице в правом углу изображена красная пятиконечная звездочка.
А потом, как только услышали, что речь идет про гражданскую войну, про тайну двух мальчишек, спасающих раненого красного командира, забыли обо всем на свете, захваченные могучи?л чувством.
Жиган, Димка, смешной Топ встали вдруг перед нами как живые, заговорили своими голосами, вовлекли в свои отчаянные дела.
По какому-то удивительному волшебству мы стали участниками всех их проделок и приключений. Вместе рубили полчища крапивы, понимающе смеялись вранью Жигана, испытывали страх и радость.
Словом, все так увлеклись, что наши дежурные позабыли про свои обязанности - подкладывать дрова в костер. Наверное, вообразили, будто у них в руках не сучки и палки, а наганы да сабли... Костер наш утихал, утихал да и совсем погас.
И никто не заметил: ни дежурные, ни ребята, ни вожатый. Не заметил погасшего костра и сам писатель. Он продолжал читать в темноте, при мерцании звезд, как при ярком свете. Оказывается, он не читал, а рассказывал нам свою повесть наизусть, только для видимости перелистывая страницы.
Когда негромкий голос его умолк, нам показалось, что повесть еще не кончена. Ребята сидели не шелохнувшись.
Наверное, фантазия каждого продолжала необыкновенную жизнь героев.
В том, что мальчишки оставлены были автором как бы на полпути и повесть, как жизнь, не оканчивалась на последней странице, была какая-то особая притягательная сила.
Невольно и я поддался искушению пофантазировать о том, что же могло случиться дальше с Жиганом и Димкой на путях и дорогах гражданской войны.
Когда я очнулся, над нами ярко сверкали звезды, а в костре остыл даже пепел.
- Ребята, - сказал вдруг наш волшебный гость, - а вы умеете отличать Полярную звезду?
Умели, да не все. И он стал учить, как находить ее по ковшу Большой Медведицы.
С опушки коломенского парка она видна была в высоком небе над Москвой.
- Это замечательная звезда. Она всегда указывает север. По ней можно правильно определить свой путь. По ней мы, бывало, в военных походах ходили и никогда не сбивались. Самая верная звезда на свете!
Посмотрели ребята на Полярную звезду, и она показалась им лучше всех, какой-то своей.
Так этот необыкновенный волшебник слова взял и приблизил к нам звезду.
Мнения о своай рукописи он спрашивать не стал. Ему и так было все ясно. Возможно, в эту памятную ночь он и увидел в лице пионеров неисчислимые легионы своих верных, благодарных читателей, для которых призван писать.
- Вот так и жили ребята тогда, когда я был красным командиром, - сказал он, засовывая рукопись в полевую сумку. - А как живете вы, люди?
КАК МЫ ВЫЯСНИЛИ, ДЛЯ ЧЕГО ЖИТЬ НА СВЕТЕ
Ребята наперебой стали рассказывать о нашей привольной жизни, полной интересных забот и приключений, о наших друзьях и врагах, и, когда дошли до походов фуражиров, наш новый друг расхохотался:
- Ну вот, конечно же, не то!
- Что значит не то?
- Не туда попал, братцы. Я шел в какой-то необыкновенный лагерь, где пионеры живут в легендарных палатках Первой Конной, пробитых осколками и пулями.
Подарил их сам Буденный. Командует этими пионерами - детьми коммунистов - какая-то необыкновенная, мудрая девушка, прекрасная, как идеальный человек будущего. Ребята живут у нее как при коммунизме, без всякой нужды и заботы. А тут за буханку хлеба изволь сплести корзинку!
И он рассмеялся до слез.
- Что же тут смешного, - обиделся я.
- А смешно здесь то, что сейчас некоторые чудаки представляют себе коммунизм таким же легким делом, как мы в гражданскую войну - мировую революцию. Помню, у нас на митинге одной части даже резолюцию вынесли: "Покончить с мировым капиталом в текущем, 1920 году". Да и я примерно так думал, когда махал сэбелькой и рубился за мировую коммунию... А вот когда "з разум взошел", как говорится, понял, что путь наш долог и труден и много еще на этом пути поляжет красных бойцов... Не одно поколение...
И для будущих битв надо нам подготовить себе на смену такую краснозвездную армию, какую и мир еще не видел!
Разговор этот продолжился бессонной ночью в моем шалаше.
Когда мы, улегшись, по военной привычке, ногами в глубь шалаша, а лицом к выходу, с первых же слов узнали, что земляки, - мы уже не могли заснуть.
То я рассказывал о себе, то он.
Его милый Арзамас и мое родное Сасово рядом. Ведь это наши железнодорожники послали на помощь большевикам Арзамаса бронепоезд во время кулацкого восстания. Мы даже могли встретиться еще тогда, в девятнадцатом году.
Но разница в годах велика. Он старше на целых два года. А это было так много в то время.
В восемнадцать лет он уже был командиром пятьдесят восьмого отдельного полка по борьбе с бандитизмом и контрреволюцией у нас на Тамбовщине, а я еще только бойцом-чоновцем одной кз рот этого полка.
Мы находились далеко от штаба, охраняя мост через Цну, и командир ни разу не побывал у нас с какой-либо инспекцией. Да и едва ли он запомнил бы ничем не приметного среди других паренька, которому вместе с комсомольским билетом вручили винтовку больше его ростом...
И вот он уже ветеран гражданской войны, командир в отставке, а я еще комсомолец, вожатый.
...Красная Армия, Красная Армия - дом родной, милая семья. Взяла мальчишкой, вырастила, воспитала, образовала, человеком сделала... Начал путь бойцом, окончил - командиром полка! Мечтал остаться в армии ив всю жизнь...
У него уже была комсомольская путевка на учебу в военную академию. Но не пустили врачи. Ранения, контузии, болезни, накопленные в боях и походах, сыграли свою роль...
Что же теперь - на покой? Э нет, "покой нам только снится". Мы люди непокоя. Мы всегда на действительной службе. Воспитывать новых бойцов революции - вот наш командирский долг. С самой юности, с самого раннего детства - вот наша цель, вожатый!
Не боевые уставы им вдалбливать, а боевые книжки для них писать, что, пожалуй, и поважней... А для того, чтобы не забывать, что готовит он тем самым боевое пополнение любимой Красной Армии, и ставит он на каждой страничке красноармейскую красную звездочку. И в его новой работе на благо Родины есть тайный, пока никому не раскрытый смысл.
Увлекательная мечта - снова стать командиром. Командиром неисчислимых армий советской детворы, всадником, скачущим впереди...
И об этом узнал я в ту легендарную ночь.
...Гражданскую войну заканчивал он у границы далекой Монголии. Во главе сводного конного полка добивал последние банды белых. И вот там частенько монгольские всадники искали у них защиты и помощи от налетов белых. Прискачут, бывало, монгольские партизаны и спрашивают: "Нужно командира! Где ваш командир?"
А командир у них называется "Гайдар", по-ихнему - "всадник, скачущий впереди". Ведь все они конники и испокон веков воевали в конном строю. И наши бойцы не раз, указывая на своего красного командира, говорили:
"Вот наш гайдар!"
И стало это вещее слово прозвищем. А что, если взять его вместо прежней фамилии?
Пишет книжку не просто писатель, а гайдар - командир...
Но нельзя открыться сразу: неизвестно еще, признают ли его ребята своим командиром, ведь назначение это он сам себе дал...
Весь этот разговор для меня был еще волшебней и значительней, чем даже книга с таинственным названием "Р.В.С."... И я дал слово - тайны не разглашать.
А что касается нашего отзыва на книгу, который мы хотели написать в редакцию, будущий Гайдар сказал:
- Не нужно... Это важно было не для них, а для меня.
Стоит, старик, жить на свете, ей-богу, стоит, когда ты нужен людям. Вот этим "малым сим", которые спят блаженным сном и не ведают всего, что знаем мы. Не ведают всего, что им предстоит... И, если мы с тобой привьем им свою любовь и ненависть, свою мечту переделать этот мир к лучшему, мы недаром проживем на земле! Ради этого стоит жить на свете!
...Возможно, многое передано мной неточно, какие-то слова здесь не те, много времени прошло, и многие подробности не остались в памяти, могу лишь ручаться, что разговор наш в ту короткую летнюю ночь был в основе своей именно таковым.
КАК МЫ ИГРАЛИ В ГОРОДКИ
На этом дело не кончилось - наш гость так увлекся пионерами и пионерством, что забыл о Москве и о делах и включился в нашу жизнь, как в необыкновенную игру, в которую ребята как равного приняли взрослого человека. И оказалось, что в играх он настоящий изобретатель и заводила. Да еще какой!
Позвали его ребята купаться. И конечно, на самое глубокое место, туда, где омут. Чтобы похвалиться, какие они храбрецы.
- А вы не потонете ненароком? - говорит он, приглядываясь к опасному месту.
- Нет, что вы, Аркадий Петрович, мы здорово плавать умеем.
- Плавать каждая собачка умеет, дело не хитрое, а вот умеете ли вы тонуть?
- Тонуть? - озадачились ребята. - Как-то не пробовали.
- Вообще-то, по законам физики, человек тонуть и не должен, он легче воды. Но люди иногда все же тонут, особенно в раннем возрасте. Из-за паники, по неуменью...
Так вот, тонуть тоже надо умеючи.
Ребята даже раздеваться перестали, слушая такие слова.
- Знай и помни каждый: если случится тонуть, главное - не пугаться. Иди до дна. Только не дыши, ты не рыба. Дошел до дна - сожмись в комочек и крепко оттолкнись от него ногами. Выскочишь из воды, как пробка.
Но, высунувшись на поверхность, не ори: "Спасите, помогите, ой-ой, тону", - людей напугаешь и сам воды наглотаешься. Ты действуй хитрей, схвати глоток воздухл побольше и снова опускайся на дно. И опять отталкивайся. И так путешествуй туда-сюда, туда-сюда, а сам к берегу приглядывайся; который ближе, к тому и приталкивайся... Так в конце концов на берег и вылезешь.
Понятно?
Ребята тут же затеяли новую игру "тонуть - не утонуть". И так в ней наловчились, что вскоре чувствовали себя как рыбы в воде.
Пригласили ребята гостя поиграть и в нашу излюбленную игру - городки. Поставили на кон известную городошную фигуру "бабушка в окошке", дали биту потяжелей. Пожалуйте, ваш почин.
Аркадий прицелился, трах... и мимо.
Смутились пионеры, неловко как-то, такой здоровый дяденька и промазал. Подают новую биту:
- Извините, Аркадий Петрович, вам бита, наверное, кривая попалась!
- Нет, ребята, - отвечает он, - не бита виновата, рука у меня дрогнула... И как ей не дрогнуть - фигурато на кону какая?
- Обыкновенная, "бабушка в окошке".
- Ну вот, сидит бабушка в окошке, отдохнуть желая, а я в нее палкой... Тут рука дрогнет.
- Так ведь это только фигура так называется - бабушкой. Это же понарошке!
- Все равно и понарошке нехорошо на бабушек палками замахиваться. Я бабушек люблю. Вот есл-и бы в окошке сидел кулак за самоваром. Чай попивал, бублики жевал, когда на него батрачата работали... Я бы не промахнулся.
Мальчишки рассмеялись. Тут же поставили новую фигуру, добавив один городок, и назвали "кулак за самоваром".
Аркадий хитро улыбнулся, прицелился, трах! Кулак и самовар разлетелись в разные стороны. Раскулачил!
Ребята в восторге принялись изобретать новые фигуры, переименовывать прежние. И так получилось вместо "змеи" - "белый гад ползучий", вместо "конверта" - "ультиматум Керзона". К старинному попу добавили цилиндр и назвали "буржуин толстопузый".
И как начали распечатывать и вышибать - игра пошла веселей.
Довольный Аркадий только посмеивался.
Что и говорить - сразу и навсегда он стал любимцем ребят.
КАК МЫ НАШЛИ ЭМБЛЕМЫ И СИМВОЛЫ
И КАК ВОЗНИК "ПИЛ"
Разговорились о красочности и символике, необходимых пионерскому движению. О его эмблемах и символах.
Общее он принимал всё - символику красного знамени, красного галстука с тремя концами, символизирующими дружбу трех поколений: коммунистов, комсомольцев и пионеров. Но считал, что у каждого отряда должно быть и что-то свое, ему присущее - не только имя героя, которое носит отряд, но и свои эмблемы и символы. Даже у каждого звена что-то свое.
- Вот, например, зерно могучего дуба, - говорил он, держа на ладони желудь. - Дуб - священное дерево наших предков - славян. Символ силы и единения. Какое звено возьмет его себе?
"Спартак"! "Спартак"! В этом звене Котов, он самый сильный.
- А вот орех - символ твердости... Русские могучую крепость однажды назвали "Орешек"... Попробуй разгрызи его - сломаешь, враг, зубы... Мал, да хитер орешек...
- Так это звену "Либкнехта", там Игорь!
- А вот вишневая косточка с припаянной ножкой...
Вначале был белый цветок, затем вкусный красный плод, теперь это зерно, из которого подымется новая вишня...
Символ вишни был не совсем понятен, но его охотно приняло девичье звено "Красная Роза", по имени Розы Люксембург, пламенной революционерки.
- Чем хорошо, - говорил Аркадий, - не надо тратить лишних слов, объяснять, кто ты такой и за что стоишь.
Показал орех - и каждый посвященный знает про тебя все! А кому не нужно знать - тот пусть и не знает. И не всегда надо кичиться, носить знак на груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21