После того как из машины все выгрузили, Кит и Глен начали раскладывать на капоте провиант и прочие запасы на шесть кучек. Тем временем Дорис и Анжела перегружали содержимое своих чемоданов в купленные рюкзаки. Говард увидел, что Анжела взяла с собой своего одноухого игрушечного котенка. К счастью, никто другой этого не заметил.
Говард открыл свой собственный рюкзак, добавил в него свою долю с капота, закрыл его и привязал к нему спальный мешок. Затем помог приготовиться Анжеле. Когда он уже собирался оттянуть вниз верхний клапан ее рюкзака, она остановила его.
— Секундочку.
Присев на корточки, она открыла пакет из спортивного магазина, достала ветровку, фуражку и шорты, скомкала пакет и бросила его в багажник. Затем свернула куртку и положила в рюкзак. После этого надела фуражку, вступила в шорты, натянула их под юбку, сняла юбку и тоже сунула в рюкзак.
— Теперь можешь закрывать, — сказала она. Закрыв рюкзак, Говард привязал сверху к раме спальный мешок.
— Не одолжишь мне свой ножик? — попросила она.
Говард достал из кармана нож. Когда открывал главное лезвие, неожиданно вспомнил ночной кошмар. Но воспоминание улетучилось, как только она взяла нож и подняла блузку. Ее живот, хотя и белый, выглядел почти смуглым, по контрасту с белоснежными шортами.
Анжела стянула концы блузки узлом, чтобы они не болтались и не мешали. Затем, развернувшись, потянула за ярлычок, прикрепленный жесткой пластиковой ниткой к поясу шорт, и обрезала его.
— Спасибо, — поблагодарила она, возвращая нож Говарду, а шепотом прибавила: — За шорты тоже спасибо. Они просто сказочные. В них так легко и прохладно. — Затем распустила узел, и нижняя часть блузки опустилась сверху на шорты.
Убирая нож, Говард увидел, как Лана засовывала в боковой карман рюкзака пластиковую стрелку от планшетки. Неприятно засосало под ложечкой. Глаза б не видели этой штуковины!
«Но ведь, если бы не планшетка, их бы здесь не было, — напомнил он себе. — Надо быть ей благодарным, а не страшиться ее».
Но рано или поздно, вероятно после наступления темноты, они соберутся у костра, прикоснутся пальцами к стрелке и попытаются войти в контакт с Батлером. Их будет шестеро, и они будут одни в этом диком месте в окружении ночи.
От этих мыслей что-то неприятно зашевелилось в животе, и его обдало холодом.
Может быть, стрелка не будет двигаться. Может, мы потеряли Батлера, оставили его в доме доктора Дальтон.
Подергивания в животе стали стихать.
Просто не надо думать о планшетке и о Батлере. Может быть, ничего плохого и не случится. Во всяком случае не стоит волноваться о том, что может произойти. Пустая трата времени, которая к тому же грозит испортить все хорошее. Все может обернуться прекрасным отдыхом или увлекательными приключениями, или еще чем-нибудь в этом роде, если не отравлять себе жизнь напрасными переживаниями. Может даже оказаться, что это будут самые лучшие деньки в их жизни.
Присев на корточки, он открыл боковой карман рюкзака, достал из него потрепанную старую фетровую шляпу и надел ее.
Анжела рассмеялась.
— Эффектно, да? — спросил он.
— Ты похож на контрабандиста тридцатых годов. Лана взглянула на него через плечо.
— Вылитый Джед Клэмпет.
Дорис хмыкнула. Она повязывала на голову красный платок; подмышки ее заголились. Хотя рукава были обрезаны у самых плеч, ей, видимо, было ужасно жарко в этом спортивном свитере. Такие свитера она носила постоянно, невзирая на погоду. Наверное, считала, что они ей очень идут. Но Говарду трудно было представить, чтобы ее вообще что-нибудь могло украсить.
Лана захлопнула крышку багажника, бросила на нее сверху свой рюкзак и прогнулась назад, чтобы продеть руки в лямки.
— Все готовы? — спросила она.
— Похоже, тропа начинается вон там, — указал рукой Кит.
— Тогда в путь! — скомандовал Глен.
Говард помог Анжеле надеть рюкзак и увидел, что Дорис никак не может натянуть свой. Он сделал шаг навстречу.
— Помощь не требуется?
— Я до сих пор прекрасно справлялась со своими делами, — ответила та, закидывая рюкзак за спину.
— У нас бывают дела? — отозвался Глен. — Ну и где мы подбираем таких крутых парней?
— В Институте Брейля, — подхватил Кит.
— Какой остряк, — огрызнулась Дорис. — Я просто переломилась от ржачки.
— Ребята, не заводитесь. — Лана отступила на несколько шагов от машины и внимательно на нее посмотрела, словно пытаясь вспомнить, не забыто ли что. Затем развернулась и пошла к указателю. Возле него остановилась и подождала остальных.
Около указателя все и собрались. Две короткие планки указывали на одну тропинку. На верхней было написано: «ОЗЕРО КАНЬОНА ТЕНЕЙ — 4 мили». На нижней: «ПИК ОТЧАЯНИЯ — 9 миль».
— О, Боже, — буркнул Кит.
— Не так уж и плохо, — возразила Лана. — Всего пять миль от озера до горы.
— Интересно, эти пять миль до вершины горы, — спросил Глен, — или только до ее подножия?
— Скоро узнаем, — ответила Лана. — А пока будем думать, как добраться до озера.
И она пошла первой. За нею последовал Кит. Сделав несколько шагов, он, очевидно, решил, что тропинка достаточно широкая для двоих, прибавил шагу и пошел рядом с Ланой. Следующим шел Глен.
— Прошу, — промолвила Дорис и жестом пригласила Говарда и Анжелу пройти вперед.
— Ты уверена, что хочешь идти замыкающей? — поинтересовался Говард.
— А почему бы и нет?
— Отставших пристреливают.
Анжела засмеялась.
Дорис презрительно хмыкнула.
— Бога ради, Говард. Уж не начал ли ты брать уроки по остроумию у Траляля и Дураля?
— Нет, я просто…
— Ты неплохой парень. Почему бы тебе таким и не оставаться?
— Мы идем, — вмешалась Анжела. — Это не так уж важно. — И потянула Говарда за рукав.
Они поспешили по тропинке, оставив Дорис позади. Когда завернули за поворот, впереди показался Глен. Они замедлили шаг. Анжела сделала несколько шагов в сторону и оглянулась, затем снова повернулась вперед.
— Мне кажется, ты ей нравишься.
— Фи.
— Что в этом плохого?
— Начать с того, что она чересчур язвительная и все время хандрит.
— Думаю, это все от одиночества.
— Отчего ей не быть одинокой? Все ее ненавидят. А ей, похоже, только того и надо. Ну вот скажи, если бы мы пошли последними, ей что, было бы кисло?
— Тогда бы пристрелили нас.
Говард рассмеялся.
— Лучше пусть ее, чем нас.
— Это так, но давай попробуем быть с нею поласковее. Понимаешь? Я имею в виду, что мы сейчас в одной лодке, и у нее здесь совсем нет друзей, а Кит и Глен так зло над ней насмехаются.
— Они и нас поддевают.
— Да, но это совсем другое дело. Потому, что у меня есть ты, а у тебя — я.
От этих слов в груди Говарда шевельнулось какое-то странное теплое чувство.
Если бы она произнесла их вчера, понял Говард, он скорее всего пришел бы в ужас. Хотя он всегда чувствовал, что их с Анжелой что-то связывает, особого влечения к ней он никогда не испытывал. Более того, зачастую просто из шкуры лез, чтобы избежать ее компании. Для него она была «таинственная Анжела», «отмороженная» и «меланхоличная дама».
С прошлого вечера его отношение к ней определенно изменилось.
С того момента, как девушка сняла блузку. В тот миг он впервые по-настоящему захотел ее. И позднее, когда нашел ее в шкафу у Скеррита, он начал действительно тревожиться за нее. С тех пор его чувства к Анжеле все время усиливались, и теперь, после ее слов «у меня есть ты, а у тебя — я», Говард задумался о том, а не влюбился ли он?
«Немыслимое дело, — внушал он себе. — Если я в кого-то и влюблен, так это в доктора Дальтон».
Если бы пришлось выбирать между ними, он бы ни минуты не колебался. Но сейчас, глядя в глаза Анжеле, он неожиданно понял, что этот гипотетический выбор мог бы оказаться не таким уж и легким. Еще вчера он бы и не задумался. Но теперь…
— С тобой все в порядке? — встревожилась она.
— Да.
— Что-то не так?
— Нет. Гм.
— Когда я сказала, что… ну это, что у тебя есть я, а у меня — ты… — ее лицо стало пунцовым. — Я имела в виду… как это лучше выразить… только, что мы вроде как друзья. А у Дорис совсем нет никаких друзей.
— Я постараюсь быть к ней повнимательнее, — отозвался Говард и посмотрел назад, на Дорис. Та сильно отстала и едва плелась. — Попросить ее составить нам компанию?
Анжела рассмеялась.
— Ну, это было бы уж слишком.
Какое-то время они шли молча. Затем Говард произнес:
— Я рад, что мы здесь. Ей-Богу.
— И я тоже.
Вскоре лес вокруг поредел, и тропа повела вверх по скалистому, залитому ослепительным светом склону. Ноги стали свинцовыми, жара выжигала мозги. От лямок рюкзака ломило плечи, пот ручьем катился по лицу. Рубашка и трусы прилипли к телу. Штанины вельветовых джинсов, казалось, с каждым шагом наждаком терли по бедрам, плотная материя совершенно не пропускала воздух.
Говард пожалел, что не переоделся в шорты еще перед подъемом. Но сейчас он не собирался останавливаться, чтобы исправить свою ошибку. Может быть, он решился бы на это, если бы позади не тащилась Дорис.
По крайней мере, не нужно волноваться о том, чтобы не обжечь на солнце ноги.
— Как дела? — Говард взглянул на Анжелу. Мокрое лицо и учащенное дыхание. Сквозь расстегнутую до середины бледно-голубую блузку, которая почти вся пошла темными пятнами от влаги, поблескивала грудь. Но шорты струились по ее ногам, словно рдеющий на ветру флаг, и, похоже, ногам было прохладно.
— Батлер… определенно заставит нас потрудиться за свои денежки.
— Мне кажется, весь его замысел заключается в том, чтобы извести нас.
— Возможно, — произнесла, запыхавшись, Анжела. — Неужели есть люди, которые получают удовольствие от подобных странствий?
— Все удовольствия получаешь сразу, когда делаешь остановку.
— Если мы до нее доживем.
В конце длинного пыльного подъема они наткнулись на Лану, Кита и Глена, которые отдыхали на камнях, скинув рюкзаки. Глен, зажмурившись, хлестал воду из пластиковой фляги. Кит сидел, скрестив ноги, в тени, отбрасываемой скалистым карнизом. Лана оседлала валун и натирала руки лосьоном от загара.
— Когда я закончу, ты тоже намажься, — обратилась она к Анжеле. — На такой высоте солнце может изжарить.
Они сняли свои рюкзаки. Без тянущего вниз веса Говард почувствовал, что вот-вот взлетит. Ветерок через рубашку остудил горячий пот на спине.
— Думаю, мы уже недалеко от вершины, — заметила Лана, натирая ноги лосьоном.
— Вот бы кто-нибудь пронес меня остаток пути, — произнес Глен.
— Помечтай, — ответил Кит.
— По сравнению с такой прогулкой футбольная тренировка — просто забава.
— Думай о том, в какой замечательной физической форме ты будешь после этого, — сказала Лана.
— Если не окочурюсь.
Показалась раскрасневшаяся и запыхавшаяся Дорис. Поравнявшись с ними, она тут же привалилась к плоскому камню.
— Как дела? — спросил ее Говард.
Дорис нахмурилась, но ничего не ответила.
Будь после этого любезным с нею.
Анжела присела на плоский камень с лосьоном Ланы в руке. Когда она наклонилась вперед, чтобы выдавить его на ноги, в затененном разрезе блузки показалась ее левая грудь. На Анжеле был бюстгальтер, возможно тот же самый, в котором она приходила на вечеринку. Та часть, которую мог видеть Говард, походила на небольшой прозрачный кулечек, прилипший к груди. «Должно быть, мокрый и прохладный», — подумалось Говарду. Он представил, что кулечек этот исчез и место лоскутка материи заняла его рука.
Устыдившись своих мыслей, Говард отвел взгляд и стал наблюдать, как девушка наносит лосьон на длинную стройную ножку. Ему захотелось самому растереть его. И тогда перед глазами встала другая картина: сидящий перед нею на корточках Скеррит; его плотоядный взгляд, когда он жирно намазывает ее ноги и между ними обжигающей мазью.
Грязный вонючий ублюдок!
У нее теперь есть я. Ей уже никогда не придется позволять этому старому извращенцу прикасаться к себе.
А если ей нравилось, когда ее натирали этим дерьмом? Может быть, захочет, чтобы и я ей это делал.
Нет, не нравилось. Какая безумная мысль!
Но такая волнующая.
Довольно об этом! Только больной Скеррит мог до такого додуматься. Я никогда бы не сделал ей ничего подобного.
Говард быстро отвернулся, присел перед своим рюкзаком и уставился на лесистую долину внизу.
Скеррит еще долго не выходил у него из головы после того, как все вновь тронулись в путь. Он ненавидел старика за его издевательства над Анжелой, но прекрасно понимал, что к его ненависти подмешана зависть: Анжела жила с этим типом, была его жертвой и его рабой.
«Она могла бы жить и со мной, — напоминал себе Говард. — Я совершенно один. И я бы никогда не сделал ей больно».
Возможно, когда все это кончится, она согласится жить со мной. Ведь к Скерриту она уже не может вернуться. Я куплю ей билет, и мы вместе полетим ко мне домой. Она сможет пожить в комнате для гостей до самого осеннего семестра.
Подпишутся ли под этим мама с папой?
Объясню им, что ей больше негде жить. О Скеррите, разумеется, ничего рассказывать не буду.
Пока они карабкались по горной тропинке, Говарда подмывало расспросить ее поподробнее о горбуне. Как получилось, что она живет с таким извергом? Сколько они уже вместе? Как еще он над ней издевался? Бил ли? Подглядывал ли, когда она раздевалась?
Трахал ли?
Это был основной вопрос.
Говард совершенно не был уверен в том, что хотел бы услышать ответ на него. Но спросить Анжелу он не мог. А вскоре понял, что вообще не смог бы задать ей ни одного вопроса о ее взаимоотношениях со Скерритом. А мог лишь предаваться тягостным размышлениям и терзаться сомнениями весь этот длинный и изнурительный подъем в гору.
Наконец подъем закончился. Вершина горы все еще маячила высоко над ними, но тропа поворачивала вдоль склона и вела на перевал, откуда круто спускалась в поросшую лесом долину.
— Теперь, наверное, уже не так далеко, — предположил Говард.
Вид у Анжелы был крайне измученный, но она нашла в себе силы улыбнуться.
— Не так уж и плохо.
— По меньшей мере, там будет тень.
— Хотелось бы надеяться, что не придется карабкаться еще на одну гору.
— Наверное, нам придется подниматься на пик Отчаяния.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46