Но сосредоточиться он никак не мог.Поэты. Он собирался ответить на последнюю реплику Алеаты. Она была не права.Поэты говорили правду.Это сердце солгало……Эпло было девятнадцать, когда он встретил в Лабиринте эту женщину. Как и он, она была Бегущей, почти его ровесницей. У нее была та же цель, что и у него — избавление.Они странствовали вместе, находя радость в обществе друг друга. Любить, хотя это и не было в Лабиринте чем-то неведомым, было не принято. Вожделение было приемлемо — из-за необходимости продолжать род, увековечить его, породить детей для борьбы с Лабиринтом. Днем двое шли, отыскивая следующие Врата. Ночью они сплетали воедино свои татуированные тела. А однажды они набрели на группу Оседлых — тех обитателей Лабиринта, которые путешествовали вместе, двигались медленно и представляли цивилизацию — насколько это было возможно в адском узилище. По обычаю, Эпло и его подруга принесли дар пищи, и, по обычаю, Оседлые пригласили их разделить с ними их убогие жилища и обрести мир и покой на несколько ночей.Эпло, сидя у огня, смотрел на женщину, которая играла с детьми. Она была стройна и красива. Ее густые каштановые волосы падали на твердые круглые груди, покрытые рунной татуировкой, которая служила и щитом и оружием. Ребенок у нее на руках был тоже татуирован — как каждый ребенок со дня рождения. Она взглянула на Эпло, и что-то особенное и тайное возникло между ними. Пульс его участился.— Пойдем, — шепнул он, опускаясь на колено рядом с ней. — Пойдем назад в хижину.— Нет, — ответила она, улыбаясь и глядя на него из-под завесы волос. — Еще очень рано. Это обидит наших хозяев.— К черту наших хозяев! — Эпло хотел обнять ее, хотел забыться в горячей и жаркой темноте.Она не обратила на него внимания, напевая ребенку песенку, поддразнивая его весь остаток вечера, пока кровь не закипела в его жилах. Когда они наконец удалились в отведенную им хижину, то всю ночь не спали.— Ты любишь детей? — спросила она в один из кратких моментов передышки.— Что это значит? — Он смотрел на нее с неистовой жадной страстностью.— Ничего. Просто.., ты хотел бы ребенка? Знаешь, для этого придется стать Оседлым.— Нет необходимости. Мои родители были Бегущими и родили меня.Эпло видел своих родителей мертвыми, растерзанными на куски. Они оглушили его, чтобы он потерял сознание и ничего не видел, чтобы он не мог закричать.В ту ночь он больше ничего не сказал о детях.На следующее утро поселенцы получили весть — предположительно Врата впереди пали. Путь оставался опасным, но если они пройдут через них, по будет еще один шаг к избавлению, еще один шаг к безопасному, по слухам, приюту Нексуса. Эпло и его подруга покинули деревню Оседлых.Они шли через лес со всеми предосторожностями, готовые встретить опасность. Они оба были прекрасными бойцами — и только благодаря «тому прожили так долго, и они замечали знаки, запахи, сигналы рун на коже. Они были почти готовы.Огромная злобная тварь размером с человека прыгнула из темноты. Она ухватила Эпло за плечи, пытаясь свернуть ему шею. Эпло схватил мохнатую лапу и перебросил ее через голову, ловко использовав собственный момент движения твари. Волкун обрушился на землю, но вскочил на ноги прежде, чем Эпло успел пронзить его копьем. Дикие желтые глаза были устремлены на сто горло. Волкун прыгнул снова и сбил его с ног. Падая и хватаясь за кинжал, Эпло увидел, как руны на коже женщины полыхнули синим огнем. Он видел, как одна из тварей прыгнула на нее, слышал вызванный магией звук, а потом все от него закрыло волосатое тело твари, жаждущей его крови.— Когти волкуна сомкнулись на его шее. Руны защитили его, и он услышал, как тварь разочарованно заворчала. Подняв кинжал, он ударил ее и услышал вопль боли, увидел, как в желтых глазах вспыхнула ярость. У волкунов толстая шкура, и их трудно убить. Эпло всего лишь оцарапал его. Волкун подбирался к его лицу, единственной части тела, не защищенной рунами.Он остановил удар правой рукой, стараясь отбросить от себя тварь, а левой продолжал наносить удары кинжалом. Когтистые лапы тянулись к его голове — одно движение, и Волкун свернет ему шею.Когти вонзились ему в лицо. И тут тварь замерла, пронзительно взвыв, а мгновением позже ее обмякшее тело рухнуло на Эпло. Тот выбрался из-под его туши и увидел, что над ним стоит женщина. Голубое свечение ее рун угасало. Из спины Волкуна торчало ее копье.Она подала Эпло руку, помогая подняться. Он не поблагодарил ее за спасение жизни. Она и не ожидала этого. Скорее всего, сегодня же он вернет ей долг. Так было принято в Лабиринте.— Двое, — сказал он, взглянув на тела.Женщина вытащила свое копье и осмотрела, чтобы убедиться, что оно по-прежнему в хорошем состоянии. Второй Волкун умер от электрического удара, который она успела вызвать с помощью рун. Его тело обуглилось.— Разведчики, — сказала она, отбрасывая волосы с лица. — Охотничья стая. Они пойдут на Оседлых.— Да. — Эпло оглянулся в ту сторону, откуда они пришли.Волкуны охотились стаями по тридцать-сорок тварей. А Оседлых было пятнадцать, из них пятеро — дети.— У них нет никакой надежды, — между делом заметил Эпло, пожимая плечами. Он чистил свой кинжал от крови.— Мы можем вернуться и помочь им сражаться, — сказала женщина.— Мы двое не слишком им поможем. Мы умрем вместе с ними, и ты это знаешь.Издалека до них донеслись хриплые крики — Оседлые созывали друг друга, чтобы защищаться. Слышались высокие голоса женщин, выпевавших руны. И, заглушая все, неслись крики детей.Лицо женщины помрачнело, она посмотрела в том направлении, откуда неслись крики.— Идем, — сказал Эпло, возвращая кинжал в ножны. — Их может быть куда больше.— Нет. Они все убивают в одном месте. Крики детей переросли в вопли ужаса.— Это сартаны, — хрипло сказал Эпло. — Они ввергли нас в этот ад. Они одни отвечают за это зло.Женщина посмотрела на него, и ее карие глаза блеснули золотом.— Я думаю.., быть может, зло — внутри нас.Взвесив в руке копье, она повернулась, собираясь уйти. Эпло остался стоять, глядя ей вслед. Она шла не в ту сторону, куда они направлялись. Она шла туда, где затихали звуки сражения. Крики детей оборвались.— Ты носишь моего ребенка? — спросил Эпло.Если женщина и услышала его, она не ответила, продолжая идти. Ветви сомкнулись за ее спиной. Эпло прислушивался, пытаясь различить ее шаги. Но она была хорошей Бегущей.Она шла бесшумно.Эпло взглянул на тела, лежавшие у его ног. Волкуны долго были заняты Оседлыми, но теперь они могли почуять свежую кровь и прийти сюда.Кроме того, какое это имело значение? Ребенок мог бы только задержать их. Эпло ушел тем путем, который избрал, — по пути, который вел к Вратам, вел к избавлению. Глава 22. ТУННЕЛИ, ОТ ТУРНА ДО ТИЛЛИИ Гномы столетиями создавали эти туннели. Коридоры пересекались и расходились во все стороны, главные магистрали простирались к северинту, в гномские королевства Клаг и Гриш, которых более не существовало, и к югринт-закаду, во владения Морских Королей и за пределы Тиллии. Гномы могли путешествовать и поверху, например, торговые пути, ведущие на югринт, были им хорошо известны. Но они предпочитали темноту своих укромных туннелей. Гномы не любили «искателей света», как они с неприязнью называли людей и эльфов, и не верили им.Путь через туннели был безопасней, но Другар испытывал мрачную радость при мысли о том, что его «жертвы» ненавидят туннели, ненавидят духоту и замкнутость и более всего ненавидят темноту.Туннели были построены для существ роста Другара. Люди и высокий эльф должны были пригибаться, а время от времени ползти на четвереньках. Мышцы горели от напряжения, тело ломило, колени были разбиты, руки поранены и кровоточили. С удовлетворением Другар видел, как люди и Эпло обливаются потом, слушал их тяжелое дыхание и стоны. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что двигались они слишком быстро — в особенности эльф, изо всех сил рвавшийся домой. Рега и Роланд просто рвались наружу.Они останавливались для короткого отдыха только тогда, когда уже почти падали от усталости. Другар зачастую оставался бодрствовать, наблюдая за спящими и поглаживая лезвие кинжала. Он мог убить их в любой момент, потому что эти дураки теперь доверяли ему. Но убивать их теперь было бессмысленно. Он мог с тем же успехом позволить титанам убить их. Нет, он рисковал своей жизнью, спасая их не для того, чтобы просто зарезать во сне. Они должны сначала увидеть то, что видел Другар, должны стать свидетелями истребления тех, кого они любят. Они должны сражаться без надежды, зная, что весь их народ будет уничтожен. Тогда, и только тогда, Другар позволит им умереть. Потом он умрет сам.Но нельзя жить только одной одержимостью, телу нужен был отдых. Гном в конце концов засыпал сам, а пока он храпел, его жертвы говорили.— Ты знаешь, где мы?Пайтан перебрался туда, где сидел Роланд, баюкая пораненную руку.— Нет.— Что, если он ведет нас не туда? Что, если мы идем на северинт?— Зачем это ему? Ох, если бы у нас была какая-нибудь мазь из запасов Реги…— Может быть, у нее есть…— Не буди ее. Бедная девочка, пусть спит. — Роланд сжал кулаки, поморщившись от боли. — Ох уж эти чертовы колючки.Пайтан тряхнул головой. Они не могли видеть друг друга — гном настоял, чтобы факел горел только тогда, когда они двигались. Дерево, из которого он был сделан, могло гореть долго, но путешествие предстояло далекое, и его надо было беречь.— Я думаю, мы можем рискнуть, — сказал Пайтан. — У меня есть этерилит. Я могу сказать, где мы.Роланд пожал плечами.— Как хочешь. Я не хочу снова повстречаться с этими ублюдками. Я даже подумываю о том, чтобы остаться здесь навсегда. Похоже, я начинаю привыкать.— А как же твой народ?— А чем я смогу им помочь?— Ты можешь предупредить их…— Эти ублюдки двигаются с такой скоростью, что, верно, уже добрались туда. Пусть рыцари с ними сражаются. Для этого их и готовили.— Ты трус. Ты недостоин… — Пайтан понял, что он собирается сказать, и оборвал речь на полуслове.Роланд мягко закончил фразу за него:— Недостоин кого? Своей жены? Реги, которая дорожит своей шкурой?— Не смей о ней так говорить!— Я могу говорить о ней так, как мне нравится, эльф. Она моя жена, или ты забыл эту маленькую деталь? Богом клянусь, похоже, ты и вправду забыл!Роланд говорил быстро и жестко. Он любил намекать, что прожил полную опасностей жизнь, но это было не так. Как-то раз его пырнули ножом в баре, а в другой раз на него напал разъяренный дикий медовед. Потом было время, когда пни с Регой подрались с собратьями контрабандистами во время спора насчет свободной торговли. Сильный, быстрый и умелый, Роланд получил и этих приключениях пару синяков и несколько царапин.Отвага часто приходит в бою. Всплеск адреналина, горячая кровь. Тяжело найти в себе отвагу, когда ты привязан к дереву и залит кровью человека, который был привязан рядом с тобой.Это стало глубоким потрясением для Роланда. Когда он засыпал, он снова видел эту ужасную сцену, снова раз за разом переживал ее. Он начал благословлять темноту, которая скрывала его страх. Снова и снова он просыпался от собственного крика.Мысль о том, чтобы покинуть безопасные туннели и снова встретиться с монстрами, была почти непереносима для него. Как раненое животное, которое боится выказать свою слабость, чтобы другие не растерзали его, Роланд ухватился за единственное, что всегда было для него прибежищем и утешением, единственное, что помогало ему забыть обо всем, — за мысль о деньгах.Когда титаны уйдут, мир будет совсем другим. Люди мертвы, города разрушены. Те, кто выжил, завладеют всем, особенно если у них будут деньги — эльфийские деньги.Он потерял все, что планировал получить от продажи оружия. Но оставался еще эльф.Роланд был теперь твердо уверен в истинности чувств Пайтана к Реге. Он собирался воспользоваться любовью эльфа, чтобы выжать из него денежки.— Я не спускал с тебя глаз, Квин. Тебе лучше держаться подальше от моей жены, или ты пожалеешь, что титаны не расшибли тебе голову, как бедняге Андору.Голос Роланда прервался. Было темно, эльф ничего не мог увидеть. Может быть, он примет дрожь в его голосе за праведный гнев.— Ты трус и грубиян, — проговорил Пайтан сквозь стиснутые зубы. — Рега в десять раз достойней тебя! Я… — Но он был слишком разъярен и не вполне был уверен в том, что хочет сказать и хочет ли говорить вообще. Роланд слышал, как эльф отодвинулся к противоположной стороне туннеля и лег на пол.«Если уж это не заставит его заняться с ней любовью, то ничто не заставит», — подумал Роланд. Он вглядывался в темноту и безнадежно размышлял о деньгах.Лежа поодаль от своего брата и от эльфа, Рега замерла, притворяясь спящей и глотая слезы.— Здесь туннели кончаются, — объявил Другар.— Где это «здесь»? — спросил Пайтан.— Мы у границ Тиллии, близ Гриффита.— Мы ушли так далеко?— Путь по туннелям намного короче и легче, чем наверху. Мы путешествовали по прямой, вместо того чтобы петлять по джунглям.— Кто-то должен подняться наверх, — сказала Рега, — и проверить.., посмотреть, что там творится.— Почему бы не пойти тебе, Рега? Ты так горишь желанием выбраться отсюда,— предложил ей брат.Рега не пошевелилась и не взглянула на него.— Я.., я думала, что хочу. Полагаю, что нет.— Я пойду, — предложил Пайтан. Он хотел оказаться подальше от этой женщины, чтобы иметь возможность подумать, не видя ее, и собраться с мыслями.— Иди по этому туннелю до конца, — поучал его гном, указывая путь поднятым факелом. — Он выведет тебя в пещеру. Гриффит будет примерно в миле справа. Путь хорошо помечен.— Я пойду с тобой, — предложила Рега, которой стало стыдно за ее страх. — Мы оба пойдем, правда, Роланд?— Я пойду один! — выпалил Пайтан.Туннель, более напоминавший винтовую лестницу, был вырублен в стволе огромного дерева. Эльф остановился и взглянул вверх, когда его руки коснулась другая рука.— Будь осторожен, — тихо сказала Рега.От прикосновения кончиков ее пальцев по телу эльфа прошла волна тепла. Он не смел оглянуться, не смел заглянуть в карие глаза, в которых отражался свет факела. Не ответив, Пайтан начал карабкаться вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44