Поэтому я буду кормить вас и терпеть в доме, но будь я проклята, если буду слушать ваши бредни и смотреть на вас! Отныне, папа, я буду есть в своей комнате!Каландра развернулась, и ее юбки зашелестели, как листья под ветром. Она пролетела через гостиную и столовую, подобно разрушительному смерчу — опрокинув кресло и смахнув всякую мелочь со стола, — захлопнула за собой дверь с такой силой, что та чуть не разлетелась на части. Когда ветер, поднятый ею, улегся, стало тихо.— Не уверен, что припомню подобную сцену за все мои одиннадцать тысяч лет, — произнес голос из-под пола сокрушенным тоном. — Если хотите совета…— Не хотим, — торопливо сказал Зифнеб.— ..эту юную особу надо хорошенько отшлепать, — заявил дракон.Эпло незаметно вернул повязки на место.— Это моя вина. — Лентан жалко осел в своем кресле. — Она права. Я безумен. Мечтаю о полете к звездам, чтобы вновь обрести свою любимую.— Нет, сэр, нет! — Зифнеб стукнул рукой по столу для пущей выразительности и указал на Эпло. — У нас есть корабль! И человек, который тает, как им управлять. Наш спаситель!Разве я не говорил, что он явится? И разве он не явился?Лентан поднял голову, и его ласковые близорукие глаза обратились к Эпло.— Да. Человек с перевязанными руками. Ты говорил это, но…— Ну вот! — Зифнеб торжествующе распушил бороду. — Я сказал, что буду здесь, и я пришел. Я сказал, что он будет здесь, и он пришел. Я говорю, что мы отправимся к звездам — и мы отправимся. У нас не так уж много времени, — добавил он, понизив голос и посерьезнев. — Рок грядет. Мы сидим здесь, а он приближается.Алеата вздохнула. Отвернувшись от окна, она подошла к отцу, ласково положила руки ему на плечи и поцеловала его.— Не волнуйся из-за Калли, папа. Она слишком много работает, вот и все. Ты знаешь, она не думает и половины из того, что говорит.— Да, да, моя дорогая, — сказал Лентан, рассеянно поглаживая руки дочери. Он смотрел на волшебника с новой надеждой. — Так ты действительно веришь, что мы можем взять этот корабль и полететь к звездам?— Несомненно. Несомненно. — Зифнеб нервно оглядел комнату и, склонившись к Лентану, громко зашептал:— У тебя не найдется трубочки и немного табака, чтобы…— Я все слышу! — громыхнул дракон. Старик съежился.— Гэндальф любил выкурить трубочку!— А почему, по-твоему, он звался Гэндальф Серый? Уж не из-за цвета своих одежд, — зловеще прибавил дракон.Алеата вышла из комнаты.Эпло поднялся и последовал за ней, на ходу сделав знак псу, который почти не отводил взгляда от хозяина. Пес послушно встал, подошел к Зифнебу и уселся у ног волшебника. Эпло нашел Алеату в столовой, где она собирала с полу ос колки.— Осторожно, у них острые края. Ты порежешься. Я соберу.— Обычно убирают слуги, — сказала Алеата с печальной улыбкой. — Но у нас не осталось слуг. Только повариха, но мне кажется, что она осталась потому, что не знает, что ей делать без нас. Она живет с нами с тех пор, как мама умерла.Эпло разглядывал разбитую статуэтку, которую держал в руке. Это была фигурка женщины, что-то вроде иконы, потому что она держала руки над головой, раскрыв ладони в ритуальном жесте благословения. При падении голова откололась от тела. Приложив отколотую часть, Эпло увидел, что у изображенной женщины длинные белые волосы с коричневыми концами.— Это богиня эльфов, Матерь Пейтин. Может, тебе это уже известно, — сказала Алеата, усаживаясь на пятки. Ее платье окружало ее, как розовое облако, лиловые глаза, зачаровывая, смотрели на Эпло.Он скромно улыбнулся в ответ.— Нет, неизвестно. Я ничего не знаю о вашем народе.— Неужели там, откуда ты пришел, нет эльфов? Ты здесь уже несколько циклов, и я не припомню, чтобы ты говорил о том, откуда ты взялся.Теперь было самое время поговорить. Пора было рассказать ей историю, которую Эпло придумал за время путешествия. Позади, в гостиной, слышался неумолкающий голос старика.Алеата, скорчив премилую гримаску, поднялась и закрыла дверь между комнатами.Эпло тем не менее продолжал слышать волшебника вполне отчетливо — ушами пса. — …жаропрочные плитки предохраняют его. Возвращение в плотные слои атмосферы — большая проблема. Этот корабль, который опустился сюда, сделан из более подходящего материала и покрыт на плитками, а драконьими чешуями, — сказал он пронзительным шепотом. — Но я не стану об этом распространяться. Может дойти.., ты знаешь до кого.— Ты хочешь склеить это? — Эпло поднял разбитую статуэтку.— Так ты намерен хранить свою тайну, — сказала Алеата. Протянув руку, она забрала у Эпло обломки, легонько коснувшись его руки. — Знаешь, это не имеет значения. Папа поверит тебе, если ты скажешь ему, что упал с неба. Калли не поверит тебе, если ты скажешь, что пришел через дверь. С какой бы историей ты ни пришел, попытайся сделать ее позанимательней.Она приложила обломки друг к другу и подняла их к свету.— Откуда им знать, как она выглядит? Вот, например, ее волосы. Ни у кого нет таких волос — белых на макушке и коричневых на концах. — Лиловые глаза не отрываясь смотрели на Эпло. — Нет, я ошиблась. Это почти как твои волосы, только наоборот. У тебя они коричневые с белыми концами. Странно, правда?— Только не там, откуда я пришел. Там у всех такие волосы, как у меня.Это, по крайней мере, было правдой. Патрины рождались с каштановыми волосами.Когда они становились взрослыми, волосы на концах начинали белеть. Эпло не сказал, что у сартанов все было наоборот. Они рождались с белыми волосами, концы которых со временем темнели. Он посмотрел на статуэтку богини, которую эльфийка держала в руке.Это было доказательством того, что сартаны побывали в этом мире. Где они теперь?Его мысли обратились к старику. Зифнебу не одурачить Эпло. У патринов превосходный слух. Старик сказал об «эльфах Трибуса» — эльфах, которые жили на Арианусе, эльфах, которые жили в другом мире, отделенном от этого.— ..твердотопливная ракета-носитель. Взорвалась на стартовой площадке. Ужасно.Ужасно. Но они не поверили мне, понимаешь ли. Я говорил им, что магия куда безопасней.А все из-за того, что они не захотели иметь дело с пометом летучих мышей. Знаешь, его нужно несколько тонн, чтобы достичь подъемной силы…Не то чтобы в речах старика было много смысла. Однако в его безумии была своя система. Сартан Альфред тоже казался всего лишь неуклюжим слугой.Алеата сложила осколки статуэтки в ящик стола. Останки разбитой чашки и блюдца отправились в мусорную корзину.— Хочешь выпить? Есть прекрасное бренди.— Нет, спасибо, — отказался Эпло.— Я подумала, что после небольшой сцены, которую закатила Калли, тебе это может понадобиться. Может, нам присоединиться к остальным?— Я предпочел бы поговорить с тобой наедине, если позволишь.— Ты подразумеваешь, можно ли нам остаться вдвоем без свидетелей? Конечно. — Алеата рассмеялась. — Моя семья знает меня. Ты не испортишь мне репутацию в их глазах.Я пригласила бы тебя посидеть на веранде, но там по-прежнему толпа, глазеет на твое «порождение зла». Мы можем пройти в гостиную. Там сейчас прохладно.Алеата пошла впереди, двигаясь с очаровательной грацией. Эпло был защищен от женских чар — не магией, поскольку даже самые могущественные руны, пусть даже начертанные на теле, не могут защитить от коварной отравы любви. Его защитой был опыт.В Лабиринте любить опасно. Но патрин мог восхищаться женской красотой, как он любовался калейдоскопическими небесами Нексуса.— Проходи, пожалуйста, — пригласила его Алеата.Эпло вошел в гостиную. Алеата вошла следом, закрыла дверь и прислонилась к ней, изучая его.Расположенная в центре дома, а потому лишенная окон, гостиная была изолированной и располагала к интимности. Веер на потолке крутился с тихим посвистом, и это был единственный слышный здесь звук. Эпло повернулся к хозяйке, которая игриво улыбнулась ему.— Если бы ты был эльфом, тебе было бы опасно оставаться со мной наедине.— Прости, но ты не кажешься мне опасной.— Да, но я опасна. Я скучаю. Я обручена. Это почти синонимы. Ты чрезвычайно хорошо сложен для человека. Большинство людей, которых я видела, слишком большие и неуклюжие. Ты стройный. — Алеата бережно положила руку ему на плечо. — У тебя мышцы твердые, как дерево. Тебе не больно, когда я прикасаюсь к тебе?— Нет, — сказал Эпло со своей обычной спокойной улыбкой. — А что, должно быть больно?— А как же твоя кожная болезнь? Патрин вспомнил о своем вранье.— А, это. Нет, она затрагивает только кисти рук. Алеата слегка неприязненно покосилась на повязки.— Какая жалость. Я смертельно скучаю. — Она снова прислонилась к двери, вяло разглядывая его. — Человек с перевязанными руками. То, что предсказывал старый маразматик. Я думаю, а не окажется ли правдой и все остальное?Она слегка нахмурилась: тень морщинки пересекла белый чистый лоб.— Он в самом деле так сказал? — спросил Эпло.— Что сказал?— О моих руках? Предсказал.., мое появление? Алеата пожала плечами.— Да, он так и сказал. И наговорил еще кучу чепухи насчет того, что я не выйду замуж.Грядут рок и разрушение. Полетим к звездам на корабле. Я собираюсь выйти замуж. — Она поджала губы. — Я преодолела слишком много, и мне было тяжело. Я лишней минуты не останусь в этом доме.— Почему твой отец так хочет попасть к звездам? — Эпло припомнил виденные им с корабля яркие вспышки в солнечном небе. Он видел только одну. Должно быть, были и другие. — Что он знает о них?— Знает о них? — Алеата снова рассмеялась. — Он ничего не знает о них! Никто не знает. Ты не хочешь меня поцеловать?Не сейчас. Сейчас Эпло хотел продолжить разговор.— Но у вас должны быть какие-то легенды о звездах. У моего народа они есть.— Ну конечно же. — Алеата придвинулась поближе. — Все зависит от того, кто их рассказывает. Например, вы, люди, уверены, что это города. Вот почему старик…— Города!— Боже! Только не кусай меня! Ну и свирепый же у тебя вид!— Прости. Я не хотел пугать тебя. Мой народ в это не верит.— Правда?— Ну да. Это же глупость, — испытующе сказал он. — Города не могут крутиться в небесах, как звезды.— Крутиться! У твоего народа, может, и крутятся. Наши звезды никогда не изменяют своего положения. Они исчезают и появляются, но всегда на одном и том же месте.— Исчезают и появляются?— Я изменила свои намерения. — Алеата придвинулась еще ближе. — Давай. Можешь меня укусить.— Может быть, потом, — вежливо сказал Эпло. — Что это значит — звезды появляются и исчезают?Алеата вздохнула, прислонилась к двери и посмотрела на него из-под ресниц.— Ты и этот старик. Вы здесь заодно, правда? Ты собираешься мошенничеством лишить моего отца состояния. Я скажу Калли…Эпло шагнул вперед, протягивая руку.— Не прикасайся ко мне, — приказала Алеата. — Просто поцелуй.Улыбнувшись, Эпло опустил перевязанные руки, наклонился и поцеловал нежные губы.Потом отступил. Алеата задумчиво смотрела на него.— Ты не очень-то отличаешься от эльфа.— Извини. Будет лучше, если я смогу использовать руки.— Может быть, просто все мужчины таковы. Или это все поэты, которые кричат о пылающей крови, биении сердца, горящей коже. Ты хоть раз чувствовал что-нибудь подобное, когда был с женщиной?— Нет, — солгал Эпло. Он помнил то время, когда это пламя было для него всем, и он жил ради него.— Ну и ладно, — вздохнула Алеата. Повернувшись, чтобы уйти, она взялась за ручку двери. — Я устала. Если ты простишь мне…— А как насчет звезд? — Эпло уперся рукой в дверь, не давая ей открыться.Оказавшись зажатой между дверью и телом Эпло, Алеата взглянула ему в лицо. Он улыбнулся этим лиловым глазам и немного сильнее прижался к ней, намекая, что затягивает разговор только по одной причине. Алеата опустила ресницы, но продолжала наблюдать за ним.— Вероятно, я недооценила тебя. Ну хорошо, если ты хочешь поговорить о звездах…Эпло намотал прядь ее пепельных волос на палец.— Скажи мне о тех, которые исчезают и появляются.— Вот что… — Алеата ухватила прядь волос и потянула, привлекая его ближе к себе. — Они много лет сияют, потом темнеют и много лет остаются темными.— Все разом?— Нет, дурачок. Одни гаснут, другие загораются. На самом-то деле я немного об этом знаю. Этот развратный старый астролог, папин друг, может рассказать тебе больше, если тебя это действительно интересует.Алеата посмотрела на него.— Разве не странно, что у тебя волосы такие же, как у богини, только наоборот? Может быть, ты и есть спаситель — один из сыновей Матери Пейтин, который пришел спасти меня от моих грехов. Я дам тебе еще одну возможность поцеловать меня, если хочешь.— Нет, ты сильно задела меня. Я никогда не буду таким.Эпло свистнул почти беззвучно. Случайные намеки женщины слишком точно попадали в цель. Ему нужно было избавиться от нее и подумать. Тут в дверь поскреблись.— Это мой пес, — сказал Эпло, убирая руку. Алеата поморщилась.— Не замечай его.— Это было бы глупо. Ему, наверное, нужно выйти.Снаружи скреблись все громче и настойчивей. Пес начал подвывать.— Ты же не хочешь, чтобы он.., э.., ну, ты понимаешь.., в доме.— Калли сварит твои уши на завтрак. Забирай своего дурня. — Алеата открыла дверь, и пес ворвался внутрь. Прыгнув на Эпло, он уперся лапами ему в грудь.— Эй, малыш! Ты меня потерял? — Эпло потрепал пса за уши. — Пойдем погуляем.Пес встал на все четыре лапы и направился к двери, оглядываясь, чтобы удостовериться, что предложение сделано Эпло всерьез.— Было приятно побеседовать, — сказал Эпло Алеате.Она отодвинулась в сторону и встала в дверном проеме, заведя руки за спину.— Мне было не так скучно, как обычно.— Может быть, мы сможем еще поговорить о звездах?— Не думаю. Я пришла к одному выводу. Все поэты — лгуны. Тебе лучше увести отсюда эту шарь. Калли не обрадуется ее завываниям.Эпло пошел за ней, намереваясь добавить нечто насчет поэтов, но она захлопнула дверь перед ее носом.Он повел пса наружу. Прошелся по открытому пространству вокруг увязшего корабля и остановился, глядя в солнечное небо. Он ясно видел звезды. Они горели ярко и ровно, без этого «мерцания», о котором пишут поэты.Он попробовал сосредоточиться, обдумать ту нелепицу, в которую оказался вовлечен, — спаситель, пришедший разрушить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44