лапы
топнули оземь и откликнулись нерожденные души.
Я поднял Лунную Деву и она просочилась словно сумеречный свет между моих
чешуйчатых пальцев.
Потом фонтан подхватил, закружил и шлепнул меня, в результате чего я
обнаружил себя лежащим на помосте. Публика визжала от восторга, сверху
спускались серебряные нити небес, снизу прорастали багровые ростки
преисподней. Все было навеки соединено и увязано в единую ткань, в единый
круговорот.
- С этого момента мир подчиняется Высшим Силам!- кинул Золотой Дождь
зажигательный лозунг.- Дайте мне сюда сомневающегося.
К помосту крепкие руки уже передавали сомневающегося гражданина. Непонятно
было, кто и как его вычислил, этого человека с отрешенными пустыми глазами,
но с искаженным от страха ртом.
Золотой Дождь и Небесное Копье растянули его на какой-то тумбочке, достали
ножи и... брызнули красные фонтанчики. Двое добровольцев кромсали человека
неумело, не то что инкские жрецы, но все же с энтузиазмом.
Вот выдернуто сердце через разорванную рубашку и грудную клетку, вот
отсечена и подброшена голова, вот мерцающие жизненным теплом ручейки крови
жадно всасываются серебристыми небесными нитями и багровыми подземными
ростками.
- Вот оно, парное, полное жизненной силы мясо,- заорал Небесное Копье,
впиваясь жадным ртом в выдернутый из жертвы комок: кажется, это была
печень.- Даешь реализацию продовольственной программы.
- Вы меня использовали, суки!..
Я с криком бросился на кромсателей-потрошителей, но тут что-то влепилось в
мой затылок и стадион завертелся перед глазами...


Я лежал в долине, заросшей кактусами, и надо мной кружился журавль. Все
вернулось вспять. Я понял, что хотел сказать летающий на манер журавля
демон. Он предостерегал меня от выбранного пути. Теперь я должен был
следовать за птицей, чтобы предотвратить жертвоприношение на стадионе
"Петровский" и прочее гадство.
18.
Чтобы свернуть на нужную тропу, надо было предолеть заросли кактусов, а
потом гряду камней, на которой виднелась "подружка" ягуарица.
Ну что ж, посмотрим, чего из этого получится.
Из-за страха я снова стал обессиливать и "залипать" словно муха в меду, но
вспомнил кровавую катавасию на стадионе и окреп. Отломал сук помощнее и
начал продираться сквозь кактусы. Как ни старался, они меня крепко
потрепали. А когда добрался до камней, то встретился взглядом с желтыми
глазами злобной твари.
Насчет того, чтобы подраться с ягуарихой, я по-прежнему не был особо
решителен. Хотя, конечно же, вспомнил действия Мцыри, оказавшегося в
сходной ситуации: "Но в горло я успел воткнуть и там два (или три?) раза
повернуть свой мощный сук."
Большая кошка предостерегающе дернула мордой и заурчала низко-низко, мол,
не суетись. Оскал ее несколько напоминал усмешку. (Впрочем и наша улыбка,
как известно, произошла по прямой от звериного оскала.) У меня тело и так
саднило от иголок кактусов, а тут предстояло ознакомиться с чем-то более
существенным, с клыками и когтями.
Я ухватил сук на манер копья, ягуарша же демонстративно опробовала когти на
камне. Я с трудом удерживал себя от паники, представляя все происходящее
простой компьютерной забавой. Наконец-то помогла птица, которая спикировала
на голову хищницы, отчего та усердно замахала лапой, пытаясь превратить
летучего наглеца в облачко перьев. Однако, журавль еще больше обнаглел и
повторил психическую атаку. Ягуарица распалилась насчет того, чтобы
покарать птицу, а я не стал ждать развязки и, подметив в сторонке просвет
между камнями, устремился туда.
Осилил я метров пятьдесят, уже посмеивался, довольный, как услышал позади
себя рычание. Нет, это не то рычание, что в зоопарке. Совсем другое дело.
Когда ты знаешь, что никакой решетки нет, а зверюга зла и беспощадна как
СС, то начинаешь нервничать. Как видно, хищница все-таки проявила
хладнокровие или же быстро покончила с пернатым наглецом. Я заторопился, но
вся моя прыть не давала особо ощутимого результата на качающихся под ногами
камнях. И вот я, балансируя вспотевшими руками и лихорадочно озираясь,
заметил позади себя хищную самку. Близился миг нашего свидания, охота
подходила к концу. Хоть бы сейчас вылез какой-нибудь другой плотоядный
зверь и повздорил бы с ягуаршей. Но из-за чего им сориться? Вряд ли уж я
представляю такую знатную добычу, чтобы стать яблоком или хотя бы косточкой
раздора.
Гряда заканчивалась обрывом и ущельем. Обрывом закачивалась и теоретические
размышления, и вся моя жизнь, заброшенная в неведомый мир, куда ни
проникает никакая милость даже в микроскопическом виде.
Я зашатался на самом краю, поводя отрешенным затухающим взглядом то в
сторону смертельной кошки, то по крутому склону. И неожиданно пришла идея
насчет того, как уцелеть. Метрах в двух ниже имелся маленький уступ, так
почему бы не соскочить и не зацепиться - желание-то есть.
Хищница несколько притормозила метрах в трех, готовясь привести в
исполнение приговор. Задница ее уже приникла к земле, лапы напряглись. Я
соскочил на уступ ровно тот в момент, когда она прыгнула. Тютелька в
тютельку. Желто-пятнистое тело пролетело над моей головой, заставив
подскочить чубчик. Наблюдать за дальнейшей судьбой ягуарихи было
затруднительно. Я импульсивно-конвульсивно пытался удержаться, но еще и
подмечал, что забраться обратно куда труднее, чем спрыгнуть вниз.
Над головой закружил журавль. Жив бродяга и то приятно, хотя втравил меня в
ужасную историю. Он пролетел вдоль склона и призывно крикнул пару раз. Я
заметил парой метров ниже и сбоку еще один уступ. Значит, надо подаваться
все-таки не вверх, а вниз.
Я, прыгнув, едва не соскользнул с крохотной площадочки, но все-таки
примостился. А дальше что? Журавль скрылся за краем ущелья. Ну, демагог
пернатый. Заманил и бросил, Сусанин этакий.
Нет, он опять появился, как-то неторопливо выписал пару кругов, и
закурлыкал, снова показывая уступы.
Пару раз оскальзывалась нога на гладких камнях и пальцы не хотели держаться
за острые грани, сдирающие кожу. Но худо-бедно добрался я до влажного дна
ущелья.
Журавль и там не оставил меня. Он усердно, как штурман, прокладывал дорогу
вперед, вернее вверх, из ущелья наружу - однако противоположная скальная
стена выглядела практически отвесной. Птица явно издевалась надо мной. Или
была уже перевербована врагом.
Пока суть да дело вмешалось новое действующее лицо. Или вернее морда. По
мшистым гладким камням заструилось бесконечное тело, кстати, без ручек и
ножек. Это была здоровенная змея по имени якумама (по-нашему анаконда),
которой лишние конечности не требовались. Скорость ее извилистого движения
была гораздо больше моей, в чем я смог вскоре убедиться.
Ягуарша теперь показалась невинным существом, как бы я хотел обменять
отвратительную рептилию на милую игривую кошечку, которую можно чесать за
ухом. Журавль по-прежнему баражировал, показывая, что мне надо переться
прямо на стену. К сожалению, пользы сейчас от него было не больше, чем от
унитаза.
Вот змеиная пасть рядышком, уголки ее загнуты вверх - анаконда заранее
довольна - а мне никак не задействовать заложенные в меня Высшие Силы,
всяких там ящеров, впрочем, известно, откуда они взялись.
Движения мои становятся судорожными, бесцельными, я опять-таки словно в
смоле застреваю.
Змея считает, что подходит законный финал и распахивает пасть,
бледно-розовый зев выглядит орудием квалифицированной казни. Она даже не
собирается душить меня кольцами, а хочет просто заглотить целиком. И тут не
знаю, какой амок у меня случился, но я, что говорится, полез на стену.
Ну и ну. От первого же шага стена качнулась, от второго шага стала
опрокидываться - ущелье переворачивалось как корыто. Вот она уже сделалась
горизонтальной, а потом наклонилась в противоположную сторону - все-таки я
имел дело с весьма нестандартной стеной. Она, похоже, возникла благодаря
энергии моего ужаса. И сейчас стала склоном, сотканным из серебристых
нитей. Да уж, с эктоплазмой надо разбираться, привлекая скопом всех
Нобелевских лауреатов.
Ну, а пока я соскользнул по склону, затем преодолел влет туманный барьер и
шлепнулся на пол в храме Кильи. Я быстро разобрался, что снова в царстве
Уайна Капака, мире верхнем по отношению к царству Супайпа-Бормана. Видимо,
я только-только отпал от значительного живота матушки Луны и опрокинулся от
полноты чувств на спину.
Рядом со мной стоял пес, немного склонив набок голову, что придавало ему
вид внимательный и сострадательный.
- Если ты хочешь помочиться, то делай это, пожалуйста, не на мое неповинное
тело.- таковы были мои приветственные слова.
Я вспомнил, что у инков собака вовсе не друг человека, а черный пес вообще
считается проводником в нижний мир. Тут мне стало не до воспоминаний,
потому что в храме начали появляться люди, если точнее, инкские воины.
Ближайший из них метко кинул в меня легкое копье. Я как-то увернулся,
пропустив его мимо уха.
Но полку воинов прибывало и все они чего-нибудь метали. Копья, дротики,
топорики, камни, даже ножи.
Меня спасало то, что я прятался за матушкой-Кильей, отцом-древочленом и
дядюшками-идолами, отчего бойцы аккуратничали и старались наносить только
"точечные" удары.
Все равно, момент был напряженный. Я пытался не передрейфить, не
"залипнуть", а вместо этого напрячь свои способности.
Килья злобно обдала меня потоком острых и жгучих вибраций, но облетев
вокруг моего позвоночника, те стали послушными эктоплазменными нитями.
Сообразно моим представлениям о прекрасном, они свились в настоящие
щупальцы.
Превратившись в спрута-кракена, я стал испытывать невероятные
физиологические ощущения. Я захлестывал своими гибкими конечностями руки,
ноги, туловища, шеи инкских воинов, приклеивал их, сжимал, стягивал и
обездвиживал. Я из оппонентов как будто сок выдавливал. И питал свои
щупальца этим соком.
Я видел, что лица воинов пунцовеют а-ля помидор, глаза набухают и
становятся как сливы, руки дрожжат и опускаются, кто-то даже обписался и
испортил воздух. Куда уж там копьем или тем паче дротиком попасть.
Однако, следом за первой командой врагов, влетело до полувзвода воинов орла
с пистолет-пулеметами. Мои щупики быстро отлетели от них, а сам я
завертелся, удирая от свинцовых плевков. Прятался я по-прежнему за статуями
и истуканами. Из-за обстрела от бедных идолищ отлетали куски, а то и вовсе
превращались они в брызги шампанского.
Но тут сыграл пес, крепко сыграл. У него, оказывается, был свой ход в храм
и обратно.
Вначале я решил, что им могут пользоваться только четвероногие некрупные
животные, но потом догадался, что вряд здесь устраивают туннели лишь для
псов и котов.
Я немного подвинул истукана, заслонявшего выход, протиснулся в узость, едва
не схлопотав копьем в попу, и рванулся каким-то мрачным переходом. Заодно,
конечно, размышлял о том, кто такой этот пес? Впрочем, если Крейн в нижнем
мире Бормана-Супайпы был птичкой, почему бы здесь ему не стать симпатичной
собаченцией?
Я несся за прыткой псиной, а за мной, естественно, гнались воины орла. И
удивительное дело, я как будто чувствовал и ощущал весь дворец. Казалось,
что мои щупальцы нагло распущены по всем его пределам. Впрочем, крайние
пределы я ощущал весьма невнятно, в виде каких-то жужжащих царапающихся
пятен, а вот то, что за ближайшим углом - совершенно ясным, хотя и странным
манером. То, что осталось позади, я видел слева, то, что впереди - справа.
Удаляющиеся предметы как бы сплющивались перед моим взором и, в конце
концов, превращались в нити.
Но неожиданно коридор, который смотрелся совершенно проходимым, стал
тупиком и закончился стеной, практически монолитом.
Пес выдал несколько порций гавканья, глядя то на меня, то на тупичок.
Значит, должен быть потайной выход. Ну, не клиническая же дура эта
собаченция. Я зашарил по стене руками, затопал рядом с ней ногами, пытаясь
нащупать скрытый рычаг. А где-то неподалеку уже слышался топот и гомон
несущихся навстречу воинов.
Я замельтешил перед тупичком, метаясь между стен, как броуновская частица.
Ой, сейчас меня насадят на копья, а это так вредно для здоровья.
И тут проклятый пес прыгнул и канул в никуда. Я даже не успел заметить, как
случилось это дело. Все-таки заманил и бросил меня лохматый фрайер, словно
какой-нибудь опытный партийный лидер. Но в чем загадка его физического
исчезновения? Паузы на тягостные раздумия практически не осталось. Мое
чутье и эти самые "щупальцы" показывали, что какой-то выход из положения
есть. Но ум-разум говорил, что все равно этим выходом воспользуется некто
другой, более счастливый и облизанный Фортуной.
А если? Я разбежался и бросился на стену, как бык на подлюку-матадора. И не
добился ничего, кроме сотрясения мозгов и тела. Куда дальше дергаться?
стены непрошибаемы, сверху давит потолок. Я одряб и обессилел, в голове
наступила пустота, я словно погрузился в густую обездвиживающую массу. Как
муха в говно.
В конце коридорчика тем временем показались воины орла. Они уже не
стреляли, а собирались взять меня живым и теплым, чтобы подвергнуть
зверским изощренным пыткам.
Ум-разум наконец испугался пыток, обдал меня спасительным жаром и предложил
некоторую разгадку. Я подпрыгнул, вытянув руки. В какой-то момент потолок
перестал быть наверху и стал водоемом внизу. В конце полета я расплескал
некую вонючую жижу, которая, впрочем, спасла меня от разбивания и
расквашивания. Я пробурлил вперед еще пару десятков метров и остановился,
чтобы задать риторический вопрос:
- Где это я, мать твою?
- По уши в фекалиях.- раздался отнюдь не риторический ответ.
Я протер глаза. Рядом со мной стоял Крейн в плаще из перьев красного ара и
змееглавой тиаре. Это был положительный момент. Отрицательный же заключался
в том, что стоял я действительно в дренажной воде, активно приправленной
дерьмецом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36