Пожалуй, Дом Избранниц Акльа Уасин не пошел ей во вред. Кожа, как и у всех
прочих пришельцев из иного мира приобрела медный оттенок, но заодно стала
более тугой, а буферочки даже как-то набрякли по местной моде.
Я подрулил ближе к балдахину. Серебристая ткань оказалась просто дымкой,
исходящей из курильниц. По-моему, мою красавицу крепко накачивали наркотой
по ночам. Я хорошенько втянул носом и мне даже показалось, что мимо
скользнула женщина-ягуар. Опять она тут как тут.
Я тряхнул спелое плечо вроде бы знакомой женщины. Ноль реакции. Красавица
явно решила быть спящей. Ну что ж, используем испытанный метод, поцелуй
"рот-рот". Губы ее рефлекторно отозвались, но, в общем, результат оказался
хуже ожидаемого. Тогда вариант второй - взгромоздиться на нее и облюбить.
Совсем безнравственный вариант, не соответствующий общечеловеческим
ценностям. А если утопить курильницы в позолоченной ванне и прилежно
отхлестать красавицу по щекам?
Это подействовало. Весталка очухалась и первым делом ее глаза офонарели от
ужаса, как будто в ней в гости пожаловал батальон демонов из преисподней.
- Свои, свои.- видимо госпоже Леви-Чивитта требовался теперь какой-то
пароль, поэтому я зажал ее приготовившийся заорать рот. Черт ее дери, я уже
начал сомневаться, Нинка ли это.
- Хвостов,- наконец откликнулась она.
- Ну вот, очнулась.
- Хвостов, Хвостов,- повторила она, словно никак не давались ей
воспоминания.
- Ну, освежи в памяти частные и общие моменты - телевизоры, колготки,
самолеты, нашу с тобой автомобильную прогулочку под падающими минами, виски
с тоником, компьютерные игры, встречу на катере, ночку в поезде... Вырви
свои мозги из плена, включись.
Слово "Хвостов", которое сразу вызвало некоторые симпатии, все-таки обросло
жизненной тканью и Нина прижала мою голову к своей груди. Кажется, левой.
Тут я не выдержал и... Она не возражала. Интимный процесс показал, что Нина
не утратила прежнего чутья, (а может и квалификации), но приобрела
непосредственность и простодушие. Я был весьма обрадован тем, что она по
совокупности баллов все-таки превосходила подозрительную Часку. Мне даже
показалось, что та дамочка, которую я встретил в мире-метрополии, у
Кориканчи, была неким идеализированным отражением Нины.
- С тебя сдерут кожу, вначале с рук и ног, потом с головы,- удивительно
спокойно подытожила бывшая сеньора Леви-Чивитта. Да, теперь она тоже
казалась весьма подозрительной.
- Я как инкогнито пользуюсь дипломатической неприкосновенностью. Однако это
не главное. Тебе, конечно, прочистили мозги, но хочу напомнить, что бизнес
у нас общий. Тут, в Кориканче, должен быть какой-то узелок, некий пульт
управления. Я знаю, он существует - отсюда всеведение вашего Верховного
Инки, его влияние на судьбу и все такое. Может, эта узловая точка находится
в храме Солнца - Инти-Уаси? Ну, колись.
Нина, взяв паузу на раздумия, опровергла меня.
- Скорее уж, в Килья-Уаси, Доме Луны. Храм Солнца - это так, для
государственного и гражданского культа. Если точнее, его надо назвать
храмом Трех Солнц. Там алтарь Брата-Солнце, правившего в прошлом мире, что
был пожран пожаром, алтарь нынешнего Господина-Солнце, чей мир погибнет от
потопа, и алтарь грядущего Сына-Солнце. Его землю когда-то уничтожат
чудовища...
- Я знаю последовательность веков: вначале каменный, потом кирпичный и,
наконец, говняный, то есть крупнопанельный. Ты вернись к Луне, Нинуль.
- В общем, если храм трех Солнц выражает историографию и будущие чаяния, то
Храм Луны - это, скорее всего, для влияния на наш нынешний мир. Я всегда
так... приподнято себя там чувствую.
- Ты должна отвести меня туда, чтобы и я приподнялся. А вообще очнись,
Нинка. Почему ты здесь безропотно торчишь словно курочка-несушка? Как ты
все это терпишь?
- Я мало что помню, Егор. Знаю только, что родилась в Одессе, на
Молдаванке, что выехала из Союза в 1987 году, что мой второй муж был
настоящим итальянцем, что ты мне понравился сразу, хотя я и не подала виду.
- Ну я в этом и не сомневался... В каком-то смысле, частичная амнезия пошла
тебе на пользу. А ты помнишь, на какую организацию работаешь, кто тебя
благословил на труд и на подвиг?- задал я давно наболевший вопрос.
Взгляд Нины сразу стал выражать затруднения, но ее рот все же раскрыл
кое-какие тайны.
- В 1988 году меня завербовала израильская разведка, вербовщик был шикарным
мужчиной. Два года спустя я уже стала офицером. Арутюнян был нашим агентом,
он посылал сведения о сотрудничестве и прочих шашнях между мусульманскими
группировками на Кавказе и ближневосточными исламистами из "Хезболла" и
"Хамаз". Мы с тобой познакомились, когда я выискивала Гарика. Он, пока
лежал на койке, и записал рассказ доктора Крылова на микромагнитофончик.
Этот бред неожиданно получил подтверждение от одного нашего отдела, который
следил за специнститутом КГБ, тем самым "Хроноскафом", и генералом Сайко, с
тех пор как они экспериментировали с Полем Судьбы в южном Ираке... Но нашу
экспедицию я снаряжала на свой страх и риск, начальство не давало добро и
не придет на помощь.
- А как ты, шпионочка моя дорогая, оказалась на довольствии у Уайна Капака?
- Я пришла к Верховному Инке... он привел меня сюда... здесь мне давали
отвар, содержащий духа-Помощника... Каждую ночь повторяется сладостное
служение матери Луне... Верховный Инка хочет подняться в Верхний Мир и
принести туда успокоение в труде и порядке.
Очень любопытно было за ней наблюдать, и в ее глазенках и в лице
перемежалось "свое", одесское, и "чужое", инкское. Желание помочь мне,
поучаствовать, повспоминать, поанализировать сочеталось с какой-то
переключенностью, вовлеченностью в чужеродный хоровод жизни, в инкский
метаболизм.
- Нина, устойчивое успокоение только благодаря отдыху случается. Труд и
порядок тут не при чем. Это я тебе говорю, специалист по рекреации и
релаксации. Ладно, когда ты меня сможешь спровадить в Килья-Уаси? Или
объяснить хотя бы, как туда можно попасть?
- Килья-Уаси - это храм, где мы должны присутствовать каждую ночь. Ты
попадешь туда сегодня ночью, если пойдешь вместо меня. И если, конечно,
захочешь.
Из желания помочь Нина показывает мне дорогу в храм Луны, из-за своей
отрешенности она делает это явно бездумно, не прорисовывая мне всех
опасностей.
Сильно опростилась Нина, вроде прежнее сознание и проклевывается, но все
равно наполнена она робостью необыкновенной, задействована в местный
круговорот времени, и даже словно сочувствует агрессивным планам Уайна
Капака. Как будто она кукла, сделанная по образу и подобию госпожи
Леви-Чивитты. Вторая мысль наследовала первой: может все мы тут - куклы.
Я на всякий случай уточнил:
- Ты хоть понимаешь, что Уайна Капак, кто бы он ни был, и весь его
"хрональный карман" - это полный бред и угроза для нашего родного
мира-метрополии?
Нина даже этого не понимала.
- Если честно, Егор, его слова выглядят убедительными. Мы пришли сюда за
нашим золотом. Не знаю как ты, а я собиралась отдать его на благие цели. Но
оказалось, что наше золото сыграло какую-то роль в этом мире и сейчас его
уже нет. Я думаю, отсюда в мир-метрополию должны вернуться не сокровища, а
что-то иное.
- Может, людоедство?
- Да нет же, там хватает протеинов.
- Ну, извиняюсь. Значит, простота вернется. Каждый отдельный гражданин
станет настолько простым и незаметным, что его можно будет в любой момент
оприходовать на какое-нибудь хорошее дело.
- Ты преувеличиваешь, дружок. Между прочим, так называемая "простота"
лучше, чем треп про неповторимость личности и бессмертие души. Надоели эти
байки, что все вокруг сделано для нас, что небеса якобы велели нам: идите и
овладевайте. Наша метрополия набита людьми, которые уверены, что они
владыки вселенной, в то время как они - полные "нолики"... А здесь все
знают свое место. Здесь гармония... Здесь настоящая свобода, ведь каждый
уверен, что с ним проиходит только необходимое и целесообразное...
Похоже, Уайна Капак умело воспользовался умственными способностями Нины для
оправдания своих делишек и планов.
- Слыхали уже эти фразочки об осознанной необходимости... Да здесь
Эйнштейна будут лечить вскрытием черепа - за лень, а Нильса Бора сожрут -
за бесполезность... Ладно, не хочу больше тратить время на политинформации,
дождусь я от тебя помощи или нет?
- Наверное. Хотя ты просто используешь меня, нахал ты этакий.
И с таким тезисом можно было согласиться, едва я вспомнил свою прошедшую
жену, которая использовала меня для построения уютного гнездышка, в котором
мой организм оказался ненужным. А еще вспомнил своего киндера Витьку,
который называет какого-то мужика, похожего на борова, своим папкой.
Вспомнил и отца, о котором ничего не было известно, за исключением того,
что он должен был когда-то существовать. И мать вспомнил, которая
пятнадцать лет назад выскочила замуж за арапа из тогда еще дружественной
страны, чтобы навеки растворится в неизвестности вместе с моей сестренкой
Верой. Все уникальные, все неповторимые, всем чихать друг на друга.
И такой вот "цивилизованный" мир я должен защищать, вместо того, чтобы
раствориться в радостном служении Солнцу и Луне... Однако плюнуть на
метрополию не могу, как будто дал этому гадючнику присягу на верность.
Потому и я вытянул максимально подробный инструктаж из полуотключенной
Нины, хотя она зевала, конфузливо прикрывая рот ладошкой.
А потом она продолжила отдых, а я занялся ее непосредственными
обязанностями, хе-хе, Избранницы. Отчасти это было не слишком сложно,
потому что все девицы-красавицы, посещавшие для ночной службы Храм Луны,
были сокрыты длинными такими балахонами. С другой стороны, мне пришлось
тащиться на полусогнутых и съеживать плечи, чтобы не выделяться ростом и
статью.
Перед входом в подземный храм был разбит металлический сад со всякой тварью
в виде серебряного или платинового изваяния. Так и хочется сказать, что все
изваяния были исполнены талантливыми руками инкских ремесленников. Вдобавок
эти твари производили неприятное впечатление застывшей живой плоти. Еще
когда я проходил по этому саду, то догадался по трепетаниям и вибрациям,
захватившим мой организм, что храм Луны - это как минимум
энергораспределительный щит.
Избранницы занимали в культовом заведении только один ярус. В первой
половине зала собирались мужики, и не только идеологическое начальство, то
бишь жречество, но и высшие чины по линии хозяйства и обороны. Во второй
"алтарной" половине, находившейся на возвышении, находилось нечто,
напоминавшее толстый половой член, мирового змея и древо жизни впридачу.
Вдобавок, конечно, имелось изваяние богини Луны. То была дама со строгим
лицом в канонах местной идольской красы, сидевшая на попе, но выпроставшая
наружу набитый чем-то живот. На ее груди государственного формата висела
обезьяна с топором в руках. В том месте, которое изображало срамное место,
находился череп с зубами.
И Килья-Луна, и древо-член обитали в нише, по бокам от которой размещался
"иконостас", представляющий демонскую номенклатуру. Там в несколько рядов
выстроились идолы всех уровней преисподней, земли, воздуха и различных
небесных градаций. Видимо, Луна считалась женской связующей силой между
всеми отделами и департаментами мироздания. В то же время, гордый древочлен
"олицетворял" мужское связующее начало, так сказать исполнительскую
вертикаль.
В середине "литургии" состоялось подношение даров. Несколько охмуренных
психотропной похлебкой человечков без особого волнения, даже с энтузиазмом,
сунули свои головы в "детородный орган", то есть череп с зубами. Механизм
сработал, дергающиеся тела были втянуты внутрь богини, брызнувшей кровью же
был вымазан ее плодоносящий живот.
Затем несколько руководящих особ в плащах из голубиных перьев целовали и
обнимали этот обагренный животик, приобщаясь к сверхъественным силам.
Начальники тоже трепыхались, но более радостно, как будто вступали в
интимное общение с богиней. Соответственно, и избранницы, и жрецы распевали
хвалебные гимны в адрес сластолюбивой и плодородной Кильи.
Во время всей церемонии я искал куда бы сунуться и обнаружил, наконец,
статую полукрокодила-полугражданина, за которой можно было вполне
схорониться. В конце, когда избранницы развернулись налево, чтобы очистить
ярус, я юркнул в пыльную щель за этим скульптурным монстром.
Когда я покинул нишу, подземный храм был уже пуст и, наверное, заперт.
Впрочем, я еще не размышлял о том, как придется выбираться наружу. Ведь
меня ждала исследовательская работа.
Для начала пригодилась веревка с грузилом на конце, доселе обмотанная
вокруг тела,- чтобы попасть в алтарную часть храма. Я набросил отяжеленный
кончик на шею какого-то каменного изверга (с ожерельем из отрезанных
пальцев на толстой шее) и переместился вниз.
Здесь ощущения переменились. Пространство словно было пронизано голубыми
вибрирующими нитями, которые исходили из живота Кильи. Пронизывали они и
меня. Во мне сразу активизировалось мужское начало. От взгляда на мировой
древочлен оно еще только укрепилось. Я пошел, вернее потек вдоль этих
легких, но ощутимых вибраций, которые тянули меня к Ней. И вскоре она уже
не казалась такой дурнушкой. То есть, облик ее не изменился в лучшую
сторону, но словно насытился другим содержанием. Я стал тем, для кого эта
страшила выглядела прельстительной красавицей. Наступили желто-черные
сумерки. Золотой свет соединился с мраком ночи в шкуре ягуара. Такова была
суть Луны, которая и раньше представала передо мной в виде дамы-ягуарши.
Я обнял Ее и Она сделалась для меня слаще, чем и Нина, и Часка, и все
прочие дамы вместе взятые. Весь этот четырехугольный мир сделался нашим
домом свиданий. Комок огненных мужских вибраций вошел в ее зыбкое
прохладное тело, полное женского трепета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36