- в отчаянии воскликнул Эомер. -
Большая потеря эта смерть для Минас Тирита и для всех нас. Это был
достойный человек! Он редко бывал в Марке, потому что большей частью вел
войны на восточных границах; но я его видел. Он показался мне больше
похожим на быстрых сынов Эорла, чем на ваших гондорцев; он стал бы вождем
своего народа, когда пришло бы время. Но мы не получали никаких сообщений
об этом горе из Гондора. Когда он погиб?
- Сегодня четвертый день с его смерти, - ответил Арагорн, - и вечером
того же дня мы выступили из тени Тол Брандира.
- Пешком? - воскликнул Эомер.
- Да, как вы нас видите.
В глазах Эомера отразилось крайнее удивление.
- Бродяжник - неподходящее имя для вас, сын Арахорна, - сказал он. -
Я назвал бы вас крылоногим. О деяниях трех друзей должны петь во многих
землях. Сорок пять лиг прошли вы до того, как кончился четвертый день!
Сильны потомки Элендила!
А теперь, господин, что вы посоветуете мне делать? Я должен как можно
быстрее вернуться к Теодену. В присутствии своих людей я говорил
осторожно. Верно, что мы еще не находимся в открытой войне с черной
землей, и у трона короля находятся такие, что дают трусливые советы. Но
война приближается. Мы не можем отказаться от старого союза с Гондором, и
если Гондор будет воевать, мы поможем ему. Так говорю я и те, кто меня
поддерживает. Моя область, область третьего маршала - это восточная Марка,
и я отогнал все табуны и стада, отвел их за Энтвош; здесь остались только
сторожевые посты, отряды и быстрые разведчики.
- Значит, вы не платите дань Саурону? - спросил Гимли.
- Не платим и никогда не будем платить, - ответил Эомер с гневным
блеском в глазах, - хотя до меня доходили слухи о том, что кто-то
распространяет эту ложь. Несколько лет назад Повелитель Черной Земли
пожелал за большую цену купить у нас лошадей, но мы отказали ему, потому
что он использует животных для злых дел. Тогда он послал в набеги орков;
те уводят что могут, выбирая всегда черных лошадей, теперь лошадей
осталось мало. Потому-то наша ненависть к оркам возросла.
Но сейчас главная наша забота - Саруман. Он объявил себя повелителем
всех этих земель, и между нами много месяцев шла война. Он взял к себе на
службу орков, и волчьих всадников, и злых людей, он закрыл для нас проход,
так что мы осаждены с востока и с запада.
Плохо иметь дело с таким врагом: он хитрый колдун и умеет принимать
множество обликов. Говорят, он ходит тут и там, как старик в плаще с
капюшоном, очень похожий на Гэндальфа, как вспоминают теперь многие. Его
шпионы пролезают в каждую щель, а его птицы, как злое предзнаменование,
постоянно висят в небе. Я не знаю, как все это кончится, потому что сердце
мое говорит: друзья Сарумана живут не только в Изенгарде. Но когда вы
придете в дом короля, сами увидите. Или вы не пойдете? Я, может, зря
надеюсь, что вы посланы мне в помощь в минуту сомнения и нужды?
- Я приду когда смогу, - сказал Арагорн.
- Идемте сейчас! - сказал Эомер. - Потомок Элендила будет сильной
поддержкой сыновьям Эорла в злую минуту. На западе уже сейчас идут
сражения, и, боюсь, они плохо кончатся для нас.
В этот северный поход я отправился без королевского разрешения, и в
мое отсутствие его дом остался с малой охраной. Но три ночи назад
разведчики сообщили мне, что видели отряд орков, спускавшийся с восточной
стены; они сказали, что у некоторых орков были значки Сарумана. Я
заподозрил, что случилось то, чего я больше всего боялся: что заключен
союз между Ортханком и Башней Тьмы. Поэтому я погнал свой эорд, людей из
моей Марки; мы догнали орков перед наступлением ночи два дня назад у
границ леса Энтов. Тут мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Я
потерял пятнадцать своих людей и двенадцать своих лошадей, увы! Орков
оказалось больше, чем мы рассчитывали. К ним присоединились и другие,
придя с востока через Великую Реку. Вы легко разглядите их след немного к
северу от этого места. И еще другие орки пришли из леса. Большие орки,
тоже со знаком белой руки Изенгарда. Эти сильнее и более злобны, чем
остальные.
Тем не менее мы покончили с ними. Но мы слишком долго отсутствовали.
Нам нужно торопиться. Пойдете ли вы с нами? Вы видите у нас есть лишние
лошади. И есть работа для меча. Мы найдем работу и для топора Гимли и лука
Леголаса, если они простят мои резкие слова, касающиеся госпожи леса. Я
говорил так, как говорят люди моей земли, и я с радостью узнаю о ней
больше.
- Благодарю вас за ваши прекрасные слова, - сказал Арагорн, - сердце
мое жаждет идти с вами, но я не могу покинуть своих друзей, пока остается
надежда.
- Надежды нет, - сказал Эомер. - Вы не найдете своих друзей на
севере.
- Но они не остались сзади. Мы нашли ясный знак недалеко от восточной
стены: по крайней мере один из них был еще жив. А между стеной и этим
местом мы не нашли других их следов, никто не сворачивал от главного
следа, если только мне не изменило мое искусство.
- Тогда что же стало с ними?
- Не знаю. Они могли быть убиты и сожжены вместе с орками; но вы
говорите, что этого не может быть, и я не боюсь этого. Я могу только
предположить, что до начала битвы их унесли в лес, может быть еще до того,
как вы окружили своих врагов. Можете ли вы поклясться, что никто не
выскользнул из ваших сетей таким образом?
- Я могу поклясться, что ни один орк не сбежал после того, как мы
увидели их, - сказал Эомер. - Мы достигли окраины леса раньше их, и если
после этого какое-либо живое существо прорвало наш окружение, это был не
гоблин; такое существо должно обладать волшебными свойствами.
- Наши друзья одеты так же, как и мы, - сказал Арагорн, - а вы прошли
мимо нас при свете полного дня.
- Об этом я забыл, - сказал Эомер. - Трудно быть уверенным в
чем-нибудь среди подобных чудес. Весь мир становится необыкновенным. Эльф
в компании с гномом путешествуют по нашим степям; можно говорить с
госпожой леса и остаться в живых; и меч, который был сломан еще до того,
как отцы наших отцов приехали в Марку, снова возвращается к войне! Как
может человек решить, что делать в такие времена?
- Но добро и зло не изменилось за прошлый год, - сказал Арагорн. -
Они те же у гномов, эльфов и людей. Дело человека - различать их и в
злотом лесу, и в собственном доме.
- Это верно, - сказал Эомер. - Я не сомневаюсь ни в вас, ни в том,
чего жаждет мое сердце. Но я не могу делать все, что хочу. Наш закон не
позволяет чужеземцам свободно разъезжать по нашим полям, и только король
может дать такое разрешение... Этот закон стал особенно строг в наши
опасные дни. Я прошу вас добровольно пойти со мной, но вы не хотите. Но
ведь не могу же я начинать битву ста против троих.
- Не думаю, чтобы ваш закон говорил о таких случаях, - сказал
Арагорн. - Я не совсем чужеземец; я бывал в этой земле и раньше, и не один
раз; я ехал с войском Рохиррима, хотя и под другим именем и в другой
одежде. Вас я не видел: вы слишком молоды, но я разговаривал с Эомундом,
вашим отцом, и с Теоденом, сыном Тенгела и никогда в прежние дни ни один
высокий военачальник этих земель не принуждал человека отказываться от
такого поиска, как мой. Мой долг ясен - идти дальше. Вы должны сделать
выбор, сын Эомунда. Помогите нам или по крайней мере не мешайте. Или
попытайтесь выполнить ваш закон. Если вы так поступите, меньше ваших
воинов вернется к королю, меньше станет участвовать в войне.
Эомер некоторое время молчал, потом заговорил:
- Мы оба должны торопиться. Каждый час уменьшает вашу надежду, а мои
товарищи раздражаются из-за задержки. Мой выбор таков: можете идти. Более
того, я дам вам лошадей. Прошу только об одном: когда ваш поиск закончится
или окажется напрасным, верните лошадей к Энтвейду, где в Эдорасе, в
золотом зале сидит теперь Теоден. Тогда вы докажете, что я не ошибся. Я
рискую собой, может, всей жизнью в надежде на вашу честность. Не обманите
меня!
- Не обманем, - сказал Арагорн.
Всадники сильно удивились, бросали мрачные и сомнительные взгляды,
когда Эомер отдал приказ передать свободных лошадей чужеземцам, но лишь
Эостен осмелился говорить открыто.
- Может, это и хорошо для этого лорда из Гондора, если он говорит
правду, - сказал он, - но кто слышал о том, чтобы лошадь Марки давали
гному.
- Никто, - ответил Гимли. - И не беспокойтесь: никто и не услышит об
этом. Я предпочитаю идти, чем сидеть на спине у такого большого и
свирепого животного.
- Но вы должны ехать, иначе вы задержите нас, - заметил Арагорн.
- Вы можете сесть со мной, друг Гимли, - сказал Леголас. - Тогда все
будет хорошо.
Арагорну дали большую темно-серую лошадь, и он сел на нее.
- Ее имя Хасуфель, - сказал Эомер. - Пусть она носит вас лучше и
приведет к большой удаче, чем Гарульфа, своего бывшего хозяина.
Меньшую и более легкую, но норовистую и живую лошадь дали Леголасу.
Звали ее Арод. Леголас попросил убрать с нее седло и уздечку.
- Мне они не нужны, - сказал он и легко вспрыгнул на лошадь.
К удивлению всадников, Арод был спокоен и послушен, он двигался взад
и вперед по первому слову всадника: таков был эльфийский обычай обращения
с лошадьми. Гимли помогли сесть на лошадь за Леголасом, он вцепился в
своего друга, но более спокойный, чем Сэм Гэмджи в лодке.
- Прощайте, я желаю вам отыскать то, что вы ищете! - воскликнул
Эомер. - Возвратите этих лошадей, и пусть тогда наши мечи сверкают вместе!
- Я приду, - сказал Гимли. - Слова о госпоже Галадриэль все еще стоят
между нами. Я должен научить вас вежливым речам.
- Посмотрим, - ответил Эомер. - Так много странного произошло, что
учиться хвалить прекрасную госпожу под ласковыми ударами топора гнома
будет не более удивительно... Прощайте!
С этим они расстались. Быстры были кони Рохана. Когда немного спустя
Гимли оглянулся, отряд Эомера был уже далеко позади. Арагорн не
оглядывался: он смотрел на след, по которому они скакали, низко пригнув
голову к шее Хасуфель. Вскоре они оказались у берегов Энтвоша и здесь
увидели другой след, о котором говорил им Эомер. След шел с востока.
Арагорн спешился и осмотрел землю, затем, прыгнув в седло, проехал
немного на восток, держась в стороне от следа и стараясь не наступить на
него. Потом снова спешился и еще раз осмотрел след.
- Мало что можно обнаружить, - сказал он вернувшись. - Главный след
затоптан всадниками, когда они скакали назад. Но этот след с востока свеж
и ясен... Никто не возвращался по нему назад к Андуину. Теперь мы должны
ехать медленнее, чтобы быть уверенными, что ни один след не сворачивает в
сторону. С этого места орки уже знали, что их преследуют: они могли
предпринять попытку как-то спрятать пленников до того, как их догонят.
День подходил к концу. Дымка затянула солнце. Одетые деревьями склоны
Фэнгорна приближались, медленно темнея по мере того, как солнце клонилось
к западу. Путники не видели никаких следов ни справа ни слева; тут и там
попадались одиночные трупы орков, лежавших на следе со стрелами в спине
или в горле.
Наконец, к вечеру они подъехали к краю леса и на большой поляне за
первыми деревьями обнаружили место большого костра: угли были еще горячи и
дымились. Рядом лежала большая груда шлемов, кольчуг, щитов, сломанных
мечей, луков, стрел и другого оружия. В середине на кол была посажена
большая голова орка, на ее избитом шлеме можно было различить белый знак.
Дальше недалеко от реки, с шумом выбегавшей из леса, находилась могильная
насыпь. Она была воздвигнута совсем недавно: сырая земля была покрыта
свежесрезанным дерном. На ней лежало пятнадцать копий.
Арагорн со своими товарищами обыскал поле битвы, но свет тускнел,
быстро приближался туманный вечер. К ночи они не обнаружили никаких следов
Пиппина и Мерри.
- Больше мы ничего не можем сделать, - печально сказал Гимли. - Мы
разгадали много загадок с тех пор, как выступили из Тол Брандира, но эту
нам разгадать не удастся. Я думаю, что сгоревшие кости хоббитов смешались
с орковскими. Это будет тяжелая новость для Фродо, если только он доживет,
чтобы услышать ее; и тяжелая новость для старого хоббита, который ждет в
Раздоле. Элронд был против их участия.
- А Гэндальф - за, - сказал Леголас.
- Но Гэндальф решил и сам идти, и он погиб первым, - ответил Гимли. -
Способность предвидеть подвела его.
- Совет Гэндальфа не был направлен на обеспечение безопасности его
самого или кого-нибудь другого, - сказал Арагорн. - И есть такие дела,
которые легче начать, чем кончить, даже если знаешь, что конец будет
темным. Но я еще не собираюсь уходить с этого места. В любом случае мы
должны подождать утреннего света.
Они разбили свой лагерь немного в стороне от поля битвы под
развесистым деревом: оно было похоже на ореховое, но на нем сохранилось
множество широких коричневых прошлогодних листьев, похожих на сухие руки с
длинными пальцами; они зловеще шуршали на ночном ветру.
Гимли дрожал. Они захватили с собой только по одному одеялу.
- Давайте разожжем костер, - предложил гном. - Я больше не думаю об
опасности. И пусть сбегутся орки, как мошкара летом на огонь.
- Если эти несчастные хоббиты прячутся где-то в лесу, костер может
привлечь их, - сказал Леголас.
- А может привлечь и других, не орков и не хоббитов, - сказал
Арагорн. - Мы близки к земле предателя Сарумана. К тому же мы на самом
краю Фэнгорна, а говорят, что опасно трогать деревья в этом лесу.
- Но Рохиррим устроили здесь вчера большой костер, - сказал Гимли, -
и, как вы видите, они рубили для него деревья. Однако, когда их работа
была закончена, они благополучно ушли отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57