- Посох в руке колдуна может быть не просто опорой старости, - сказал
Гама. Он с сомнением посмотрел на ясеневый посох, на который опирался
Гэндальф. - Но в трудных случаях человек должен полагаться на свой
рассудок. Я верю, что вы друзья и люди чести, у вас нет злых целей. Можете
войти.
Охранники подняли тяжелый брус на двери и медленно повернули ее
внутрь на петлях. Путники вошли. Внутри им показалось темно и тепло после
чистого воздуха на холме. Зал был длинным, полным тени и полусвета;
могучие столбы поддерживали очень высокий потолок. Тут и там яркие столбы
солнечного света падали сквозь расположенные высоко в восточной стене
окна. В башенке на крыше, через которую проходила тоненькая струйка дыма,
было видно бледно голубое небо. Когда их глаза привыкли, путники увидели,
что весь пол вымощен камнями множества цветов; извилистые руны и странные
изображения видны были под ногами. Они увидели теперь, что столбы были
покрыты богатой резьбой, тускло сверкавшей золотом. Множество шерстяных
тканей висело на стенах, а по их широкому пространству двигались герои
древних легенд, некоторые потускневшие от возраста. На одну из этих фигур
падал солнечный свет - юноша на белом коне. Он дул в большой рог, и его
желтые волосы развевались на ветру. Лошадь подняла голову, ее красные
ноздри раздувались, как будто она ржала, учуяв воздух битвы. пенистая
вода, зеленая и белая завивалась у ног юноши.
- Взгляните на Эорла Юного! - сказал Арагорн. - Так он ехал на битву
на полях Келебранта с севера.
Четверо товарищей прошли вперед, мимо огня, ярко пылавшего в большом
очаге в центре зала. Здесь они остановились. в дальнем конце зала, за
очагом, у выходившей на север стены, был помост с тремя ступенями;
посредине помоста стоял большой позолоченный трон. На нем сидел человек,
настолько согбенный от возраста, что казался гномом; его волосы были белы
и густы и большими прядями падали из-под тонкого золотого обруча, надетого
на лоб. В центре лба сиял единственный белый бриллиант. Борода, как снег,
лежала у него на коленях; но глаза его горели ярким светом, когда он
взглянул на незнакомцев. Рядом с троном стояла одетая в белое женщина. У
ног короля на ступенях сидел сморщенный человек с бледным мудрым лицом и
тяжелыми веками, прикрывающими глаза.
Наступило молчание. Старик на троне не двигался. Наконец Гэндальф
заговорил:
- Привет, Теоден, сын Тенгела! Я вернулся. Потому что надвигается
буря, и все друзья должны собраться вместе, иначе их уничтожат поодиночке.
Старик медленно встал, тяжело опираясь на короткий черный посох с
рукоятью из белой кости; и теперь путники увидели, что хотя он и согнут,
он все еще был высок, а в юности должен был быть очень высоким и гордым.
- Приветствую вас, - сказал он, - если вы ждете приветствия. Но по
правде говоря, сомнительно, чтобы вас встретили с радостью, мастер
Гэндальф. Вы всегда были вестником горя. Беда следует за вами, как вороны.
Я не хочу вас обманывать, когда я услышал, что Обгоняющий Тень вернулся
без всадника, я обрадовался возвращению коня, но еще больше обрадовался
отсутствию всадника; и когда Эомер принес известие о вашей гибели, я не
горевал. Но новости издалека редко оказываются правдивыми. Вы пришли
снова! И с вами придет еще худшее зло, чем раньше. Почему же я должен
приветствовать вас, Гэндальф Ворон Бури! Ответьте мне.
Он снова медленно сел на трон.
- Вы говорите справедливо, повелитель, - сказал человек, сидящий на
ступеньках помоста. - Не прошло и пяти дней, как пришло горькое известие о
том, что Теодред, ваш сын, убит за западными болотами - ваша правая рука,
второй маршал марки. У меня мало веры в Эомера. Мало людей осталось бы
охранять ваши стены, если бы ему было позволено править. А теперь мы
получили известие из Гондора, что на востоке зашевелился враг. И в такой
час возвращается этот чужеземец. Почему в самом деле мы должны
приветствовать вас, Мастер Ворон и Бури? Латополл назову я вас -
приносящий плохие вести. И я уверен, что вы их принесли...
Он угрюмо засмеялся, поднял на мгновение свои тяжелые веки и взглянул
на путников темными глазами.
- Вы считаетесь мудрецом, мой друг Змеиный Язык, и, несомненно,
служите большой поддержкой своему хозяину, - мягко ответил Гэндальф. - Но
двумя путями может прийти человек со злыми новостями. Он может быть
создателем зла, но может также прийти, чтобы оказать помощь в трудную
минуту.
- Это верно, - сказал Змеиный Язык, - но есть и третий тип:
копающийся в костях, вмешивающийся в дела и горести других людей,
питающийся мертвечиной и жиреющий во время войны. Какую помощь приносили
вы нам, Ворон Бури! И какую принесли сейчас? Когда мы виделись в последний
раз, мы помогли вам. Тогда мой повелитель предложил вам выбрать любую
лошадь и уезжать, и в своей наглости вы выбрали Обгоняющего Тень. Мой
повелитель был искренне опечален, но некоторые считали, что за избавление
от вас это не слишком дорогая цена. Я думаю, что и на этот раз происходит
то же самое: вы ищете помощи, а не предлагаете ее. Вы привели с собой
людей? У вас есть лошади, мечи, копья? Это я называю помощью, в этом мы
сейчас нуждаемся. Но кто эти, следующие за вами по пятам? Трое оборванных
бродяг в сером, и вы из всех четверых больше всего похожи на нищего!
- Вежливость стала редкой гостьей в вашем зале, Теоден, сын Тенгела,
- вымолвил Гэндальф. - Разве вестник, пришедший от ворот, не сообщил имена
моих товарищей? И редко какой повелитель Рохана принимал у себя таких
гостей. Оружие лежащие у вашего порога, сильнее множества смертных людей,
даже самых сильных. Сера их одежда, ибо изготовили ее эльфы, но она
помогла им пройти через великие опасности к вашему залу.
- Значит, правда то, что сообщил Эомер: вы в союзе с колдунами из
золотого леса? - спросил Змеиный Язык. - Неудивительно: там всегда плели
сети зла.
Гимли шагнул вперед, но почувствовал, как рука Гэндальфа сжала его
плечо, и замер, как камень.
Мало кто видел это -
Лориен, царство света.
Желты здесь деревьев листья,
Добры здесь жителей лица.
Чиста вода в Нимбертиле,
И эльфы живут здесь в мире.
Бела рука королевы,
И в царстве ее камень белый.
Земля это безупречна,
Ее красота бесконечна.
Так мягко пропел Гэндальф и неожиданно изменился. Отбросив в сторону
изорванный плащ, он распрямился и больше не опирался на посох. Он
заговорил ясным холодным голосом:
- Мудрый говорит лишь о том, что знает, Грима, сын Галмода, ты
превратился в змею без разума. Поэтому молчи и держи свой раздвоенный язык
за зубами. Я не для того прошел через огонь, и воду, и смерть, чтобы
перебраниваться с ничтожеством.
Он поднял свой посох. Послышался удар грома. Солнечный свет погас в
восточных окнах; в зале неожиданно стало темно, как ночью. Огонь в очаге
погас, остались лишь тлеющие угли. только Гэндальф, белый и высокий, виден
был перед почерневшим очагом.
Во тьме они услышали свистящий голос Змеиного Языка:
- Разве я не советовал вам, повелитель, отобрать у него посох? Этот
дурак Гама предал нас.
Вспыхнуло пламя, как будто молния разорвала крышу. Затем наступила
тишина. Змеиный Язык упал, закрыв лицо.
- Теперь, Теоден, сын Тенгела, будете ли вы слушать меня? - спросил
Гэндальф. - Просите ли вы о помощи. - Он поднял посох и указал на высокое
окно. Тьма в нем начала рассеиваться, через отверстие далеко и высоко
видна стала полоска чистого неба. - Не все темно. Соберите мужество,
Повелитель Марки! Лучшей помощи вам не найти. Я не даю советов
отчаявшимся. Но вам хочу дать совет, я хочу сказать вам свои слова. Будете
ли вы слушать? Они предназначены не для всех ушей. Я прошу вас выйти из
своих дверей и взглянуть на мир. Слишком долго сидели вы в тени и верили
лживым словам и дурным побуждениям.
Теоден медленно встал с трона. В зале слегка посветлело. Женщина
стоявшая у трона, взяла короля под руку, и неверными шагами старик
медленно спустился с помоста и пошел по залу. Змеиный Язык остался лежать
на полу. Они подошли к дверям, и Гэндальф постучал в них.
- Откройте! - крикнул он. - Выходит Повелитель Марки!
Двери открылись, со свистом ворвался свежий воздух. На вершине холма
гулял ветер.
- Отошлите охранников вниз, к подножью лестницы, - сказал Гэндальф. -
и вы, леди, оставьте его ненадолго со мной. Я позабочусь о нем.
- Иди, Эовин, дочь сестры! - сказал старый король. - Время страха
прошло.
Женщина повернулась и медленно вошла в дом. Проходя в дверь она
оглянулась. Серьезным и задумчивым был ее взгляд, когда она с холодной
жалостью смотрела на старого короля. Прекрасно было ее лицо, а длинные
волосы подобны реке из золота. Стройна и высока была она в своем белом
платье, вышитом серебром. Но, дочь королей, она казалась сильной и
твердой, как сталь. Так впервые в полном свете дня Арагорн увидел Эовин,
госпожу Рохана, и подумал, что она прекрасна, прекрасна и холодна, как
бледное весенне утро. И она неожиданно осознала его присутствие - высокий
потомок королей, умудренный многими зимами, одетый в серый плащ и таящий в
себе скрытую силу. На мгновение она застыла, как камень, потом повернулась
и быстро ушла.
- Теперь повелитель, - сказал Гэндальф, - взгляните на свою землю!
Вновь вдохните свежий воздух!
С порога на вершине высокой террасы они видели за ручьем зеленые поля
Рохана, теряющиеся в отдалении в серой дымке. Занавеси переносимого ветром
дождя опускались вниз. Небо над головой и к западу было темным и грозовым,
далеко среди вершин скрытых холмов сверкали молнии. Но подул северный
ветер, и буря, пришедшая с востока, постепенно уходила к югу, к морю.
Неожиданно в просвете облаков показалось солнце. Падающие струи сверкали,
как серебро, а далеко, как гладкое стекло, блестела река.
- Здесь не так темно, - сказал Теоден.
- Да, - согласился Гэндальф, - и годы не так уж тяжело легли на ваши
плечи, как некоторые хотели заставить вас думать. И отбросьте свой посох.
Черный посох выпал из руки короля и со звоном ударился о камень.
Король распрямился, медленно, как человек, тело которого онемело от долгой
утомительной работы. Высокий и стройный, стоял он, и глаза его стали
голубыми, когда он взглянул на чистое небо.
- Темными были мои сны в последние годы, - сказал он, - но я
чувствую, что проснулся. Жаль, что вы не пришли раньше, Гэндальф. Боюсь,
что вы пришли слишком поздно и увидите лишь последние дни моего дома.
Недолго осталось стоять высокому залу, построенному Брого, сыном Эорла.
Огонь поглотит высокий трон. Что можно сделать?
- Многое, - ответил Гэндальф. - Но в начале пошлите за Эомером.
Правильно ли я догадался, что вы держите его в заключении по совету Гримы,
заслуживающего свое прозвище Змеиный Язык?
- Это верно, - сказал Теоден. - Он противился моим приказам и угрожал
Гриме смертью в моем зале.
- Человек может любить вас и в то же время не любить Змеиного Языка и
его советы, - заметил Гэндальф.
- Может быть. Я поступлю так, как вы говорите. Позовите ко мне Гаму.
Он проявил себя как плохой привратник, пусть он будет гонцом. Виноватый
приведет виновного на суд, - проговорил Теоден, и голос его был угрюм, но
тут он взглянул на Гэндальфа и улыбнулся, и тут же много морщин на его
лице разгладились и не появлялись больше.
Когда Гама, получив задание, ушел, Гэндальф отвел Теодена к высокому
каменному сидению, а сам сел рядом на верхнюю ступеньку лестницы. Арагорн
и его товарищи стояли поблизости.
- Нет времени рассказывать вам все, что вы должны услышать, - сказал
Гэндальф. - но если надежда меня не обманывает, скоро придет время, когда
я смогу говорить подробнее. смотрите! Вы в опасности, даже больше, чем
навевал Змеиный Язык. Но теперь вы больше не спите. Вы живете. Гондор и
Рохан не должны стоять порознь. Враг силен, но у нас есть надежда, о
которой он не догадывается.
Теперь Гэндальф говорил быстро. Голос его был тихим и таинственным, и
никто кроме короля, не мог слышать его слов. и по мере того, как он
говорил, глаза Теодена начали сверкать; наконец он встал с сидения,
распрямился во весь рост, рядом с ним стоял Гэндальф, и вместе они с
высокого места смотрели на восток.
- Именно здесь, - сказал Гэндальф негромким, но ясным голосом, -
лежит наша главная надеждам вам, где залег наш самый большой страх. Судьба
все еще висит на волоске. Но если мы продержимся еще немного - у нас есть
надежда.
Остальные тоже повернулись к востоку... Через многие лиги смотрели
они туда, и надежда и страх боролись в их мыслях, устремленных туда, за
темные горы, в землю тени. Где теперь хранитель Кольца? Какой тонкой в
сущности была нить, на которой висела их судьба! Леголасу, с его
далековидящими глазами, показалось, что он уловил что-то белое: где-то там
солнце случайно коснулось вершины башни стражи. И где-то еще дальше, в
бесконечной удаленности, поднимался крошечный язык пламени.
Теоден снова медленно сел, как будто усталость вновь стремилась
овладеть им вопреки воле Гэндальфа. Он повернулся и посмотрел на свой
большой дом.
- Увы! - сказал он. - Жаль, что мне выпали эти злые дни и пришлись на
мою старость, вместо мира, которого я жажду. Увы, храбрый Боромир! Юные
погибают, а старики живут...
Он уперся в колени сморщенными руками.
- Ваши пальцы скорее вспомнили бы о былой силе, если бы вы сжимали
рукоять меча, - сказал Гэндальф.
Теоден встал и провел рукой по своему боку, но меч не висел у него на
поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57