Он оказался низкорослым и плотным человеком, на первый взгляд даже толстым и обрюзгшим, но это была видимость, и опытный взгляд Магнуса легко определил, что под слоем жира были скрыты тренированные мышцы борца. Лысый череп с остатками черных волос над ушами, круглое лицо со вздернутым носом и быстрые настороженные глаза. Он пожал руку Ланкорн. — А вы, миссис…— Мадам, — резко оборвала его Ланкорн, но протянутую руку пожала. — Шейла Ланкорн.— Не мадам, — вновь поправил ее Освальд. — Так обращаются только к замужним женщинам из дворянского сословия. К аристократкам обращаются «миледи». А незамужние девушки среднего класса, как ты отныне, — «миссис». Ошибешься, и тут же стражники задержат тебя за нарушение закона о сословиях. — Он выпустил ее руку и повернулся к Сифлоту. — А ты, мастер…— Сифлот, — назвался худой проворный агент, пожимая протянутую руку. — Здесь и бродяг величают мастерами?— Хорошо сказано, — Освальд быстро оглядел его сверху донизу. — Бродячий фокусник — замечательное прикрытие, но весьма рискованное занятие. Любой серф может попасть в тюрьму абсолютно без причины. Тебе, вероятно, понадобится еще и прикрытие джентльмена.— А ты, мастер? — Он протянул руку Рагнару.— Рагнар Хальдт, — ответил рослый мужчина, отвечая на рукопожатие. — А это Гар-Щука.— Рад познакомиться, мастер Гар-Щука. — Освальд пожал Магнусу руку. Ну что ж, раз так повелось, значит так тому и быть, — отныне он Гар-Щука.— У меня тут фургон. Давайте в него, я как раз приобрел кучу товаров на ярмарке, в основном ткани, — Освальд поманил их за собой. — С краю я навалил повыше, а в середке выстелил дно на случай, если вы захотите поспать. Предложение было заманчивое, но все чувствовали себя слишком возбужденными, слишком хотели быстрей познакомиться с новым миром. Поэтому, кое-как рассевшись среди тюков, они жадно впитывали в себя страну, по которой проезжали. Но оттого что луны уже зашли, многого разглядеть не удавалось. Иногда виднелись изгороди, обычная чересполосица крестьянских полей средневекового общества. Проплывали мимо темные пятна крестьянских деревень, а один раз высоко на холме — дворец, окруженный стеной и башнями с бойницами. Возбужденный шепот постепенно стихал, все испытывали странное ощущение удовольствия и тревоги одновременно, пока Сифлот не прошептал:— Неужели они не уверены в преданности своих Серфов?Послышались один-два смешка, а Магнус фыркнул:— Ну вот, теперь и у нас появился свой Маркс.Тут прозвучал уже настоящий смех, хотя и негромкий, разговор возобновился, а дворец остался позади.К тому времени как солнце позолотило небо своими первыми лучами, впереди показались городские ворота. Мастер Освальд натянул узду и повернулся к пассажирам.— Все ложитесь в фургоне. Одного я мог бы еще выдать за нового продавца и как-то провести через ворота, но не всех сразу.Боюсь, это займет какое-то время, не меньше четверти часа, пока мы не доберемся до моей лавки. Когда ляжете — не двигайтесь, а когда повозка тронется, не разговаривайте.С недовольным ворчанием люди улеглись в повозке, а Алуэн помогла Освальду натянуть и завязать брезент. После этого разговор поневоле ограничился несколькими приглушенными репликами типа:— Убери колено с моих ребер, Рагнар.— Никогда не замечала, какие у тебя острые коленки!— Интересно… Алуэн осталась на свежем воздухе…— Привилегии должности…Неожиданно повозка дернулась, и все смолкли. Напряжение нарастало.Наконец они услышали голоса.— Доброе утро, мастер Освальд! Никак уже возвращаешься из поездки?— И какой отличный товар привез! А ты кто, миссис?— Миссис Алуэн де Виль, — отвечала Алуэн низким и ленивым голосом. Магнус даже в полумраке фургона заметил, как нахмурилась Ланкорн, и понял, что не только должность позволила Алуэн остаться на открытом воздухе. Она должна была отвлечь стражников, чтобы тем в голову не пришло осматривать груз.— Де Виль? Да ты привез с собой самого дьявола, мастер Освальд.— Лучше не шути, капрал, — посоветовал Освальд. Заверяю тебя, она воспламенит не только твое сердце.Стражники хрипло рассмеялись.— Ты как будто это проверил, а, мастер Освальд!— Ну, я видел, на что она способна. У этой женщины такой острый ум, сержант, что только ее острый язык может соперничать с ним. Будь с нею поосторожней, видишь, я сам доверил ей свои ткани, и уверяю тебя, я не жалею об этом.— Женщине? — пораженно воскликнул солдат. — Одной?— Ну, я найму, конечно, для нее одного-двух телохранителей и, может быть, еще одну женщину в помощь.— Ого! Четверо вместо тебя одного! Какая же от этого выгода, мастер Освальд?— А такая, — музыкальным голосом сообщила Алуэн. — Я многого стою, солдат.Все загоготали, сержант принялся болтать с Алуэн, обменялся несколькими грубоватыми шутками по поводу ее товаров, но Магнус заметил, что капрал молчит.Здесь действительно уважают классовые барьеры, только мужчина из дворян может шутить с женщиной того же слоя.Наконец сержант заявил:— Ну, у нас нет причин обыскивать твой фургон, мастер Освальд, тем более что за тобой подъезжает серф на телеге.Проезжай, и счастливой торговли!— Спасибо, сержант, и всем вам хорошего дня!Фургон снова загромыхал по мостовой, и четверо спрятанных пассажиров облегченно перевели дух, кажется, удалось, проскочили.Магнус начинал понимать, насколько прочно обосновался здесь мастер Освальд, если городская стража позволяла ему пройти ворота без обыска. Понял он, и о каком риске, связанном с появлением новых агентов, говорил Освальд. Что Освальд знал о них, кроме того, что они приняты на службу в ТОПОР и им можно доверять.Магнус по своему опыту знал, сколько тут может быть ограничений.Фургон дважды куда-то сворачивал. Потом грохот колес сменился скрипом и постукиванием, они теперь катили по бревнам вместо булыжников. Фургон остановился, брезент откинули, агенты сели, глубоко вдыхая «свежий» воздух. Пахло сеном, лошадьми и навозом, но перемена все равно была приятная после спертого воздуха фургона.— Вылезайте и вниз, — Освальд указал на темную лестницу сбоку от конюшни.Ребята повздыхали и полезли в настоящую дыру. Деревянные ступеньки вели вниз на шесть футов, к Алуэн, которая держала в руке зажженную лампу. В неярком свете все разглядели подвал, каменный, но с земляным полом. Потолок на высоте семи футов поддерживали толстые древесные стволы, и Магнусу едва не приходилось нагибаться. У одной стены стояли бочки, у Другой — батареи бутылок.Когда Освальд присоединился к ним, то сразу заметил направление взглядов. Он улыбнулся.— В основном я торгую тканями, но содержу и небольшую таверну, сдаю одну-две комнаты на ночь.— Хорошо задумано, удобное прикрытие для приходящих и уходящих, никто ничего не заподозрит, — сказал Магнус.— Куда уходящих? — поинтересовалась Ланкорн.Освальд только покачал головой.— Не здесь. Пойдемте. — Он провел гостей через деревянную дверь в другую комнату. Магнус подметил, что дверь очень прочная, сплошная и не меньше четырех дюймов толщиной. Подняв голову, он увидел деревянный потолок.— Он такой же толстый, как и дверь?Мастер Освальд кивнул.— Четыре дюйма толщины, и доски очень плотно подогнаны. Но даже если от усушки образуется щелка, неважно: над нами только кладовая, а повариха и посудомойка там долго не задерживаются.Над головой раздались шаги, и все замолчали, глядя вверх.Кто-то прошел через всю комнату, вернулся и, наконец, послышался скрип и стук закрываемой двери.Мастер Освальд с улыбкой посмотрел на них.— Вот видите? Здесь вы в безопасности. — Он подошел к большому столу, на котором лежала стопка бумаг, счеты и большая книга в кожаном переплете. — Это мой кабинет, если нужно объяснение.Он открыл ящик и достал из него пергаментный сверток.Развернув его на столе, мастер придавил края, и все увидели карту континента. Освальд начал инструктаж:— Я хочу, чтобы вы пятеро побродили по городу, имейте в виду, не поодиночке, а парами или тройкой, — чтобы присмотреться и убедиться, что ваш диалект не отличается от местного.Потом, когда почувствуете себя уверенней, я пошлю вас в торговые поездки, чтобы вы познакомились с краем и придумали что-нибудь новенькое в области тактики. Стратегию я вам объясню сейчас.Он указал пальцем на голубую амебу внутреннего моря.— Вот здесь мы находимся. Это Ортовиль, столица. Здесь живет наш король, хотя его редко видят. Это самое лучшее место для распространения слухов. — Он провел пальцем вдоль береговой линии, указывая на крупные точки. — Это герцогства и их столицы — дворцы герцогов. Дороги от Ортовиля во все герцогства расходятся лучами.— Что характерно для средневековой архитектуры, — заметил Рагнар.Освальд кивнул.— Здесь все устроено для удобства лордов, изначально именно для их защиты эти дороги были проложены по холмам. По идее, для того чтобы у короля была возможность быстро послать подкрепление любому лорду, если у него возникнут неприятности. Впрочем, нынешний король об этом не особенно заботится.Так что любые идеи, которые мы сумеем заронить в голову свиты лордов, вместе с ними разойдутся по всей округе.— А разве здесь нет дорог, соединяющих провинции? — спросил Сифлот.— Есть, но чрезвычайно плохие, в одну телегу шириной. Но я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь, друг, — Освальд кивнул. — Тебе лучше переходить от одной деревни к другой, давая представления, иначе останешься голодным.Сифлот улыбнулся и склонил голову. Это было первое упоминание о том, что здесь распоряжается Освальд, и что бы они ни делали, делать они будут только по его указаниям.— Итак, наша главная задача — пропаганда, — продолжил Освальд. — Мы распространяем идеи — в разговорах, в рассказах, а лучше всего — в песнях. Если положить слова на мелодию, люди будут повторять охотней и с меньшими искажениями — из-за ритма. Я уже разработал несколько вариантов местных, как бы народных песен. Если мы пустим их в оборот, у населения появится первое представление о правах человека.— Я мог бы сочинить что-нибудь о местном Робин Гуде и его отряде, который заступается за бедных, — предложил Сифлот.Мастер Освальд кивнул.— Хорошая мысль, но не своевременная, пока еще рано.Более подходящая идея для пропаганды — не терроризм, не бомбы, сейчас надо просто помочь серфам в бегстве, нужно научить их защищаться в своих убежищах. Если бы нам удалось создать несколько отрядов свободных людей, новости о них распространились бы молниеносно, и остальные подхватили бы эту мысль.Магнус нахмурился.— Но если они слишком прославятся, лорды вышлют армию и уничтожат их.— К несчастью, этого, конечно, не избежать, — согласился Освальд. — Но если эти люди проявят отвагу, серфы наверняка узнают о них, эта новость поддержит их дух, а уж мы постараемся, чтобы об этом узнали повсюду.Магнус стоял неподвижно, неужели мастер Освальд и вправду настолько хладнокровен и жесток, не может же он серьезно говорить об этом.— Но если отряды станут достаточно большими, разве они не смогут сами нанести удар по лордам? — спросил Рагнар.— Я же сказал, пока еще нет, — Освальд поднял руку. — Мы здесь не ради революции, мы проводим стандартную политику ТОПОРа. Если мы прямо сейчас сбросим лордов, кто займет их место? Крестьяне, только более сильные и жестокие, чем остальные, и не успеешь оглянуться, как здесь вырастет та же система, только с другими господами, необразованными, трусливыми и от этого более жестокими. И на этот раз они будут знать, чего опасаться, и их свергнуть или научить чему-то будет еще труднее. Нет, мы должны вначале ввести в массовую культуру основные представления о демократии, а потом, не торопясь, двигать общество к новой системе. Это единственный способ избежать замены старых лордов новыми, когда их окончательно свергнут, и народ получит действительную возможность избрать демократическое правительство.— Ну, хорошо, — вмешалась в разговор Ланкорн. А как насчет технологического детерминизма? Мы вводим какое-нибудь технологическое новшество, допустим, печатный станок, — это вызывает перемены в экономике, которые, в свою очередь, приводят к изменениям в социальной структуре, к господству среднего класса. Это изменяет политическую структуру в направлении парламентской демократии, в свою очередь, приводя к пересмотру всей системы ценностей.На этот раз и Освальд, и Алуэн отрицательно покачали головами, и Алуэн сказала:— Никаких заметных технологических новаций, такова политика ТОПОРа. Если мы осмелимся на любое технологическое нововведение, это взорвет социальную структуру, а не будет способствовать нормальному росту. Общество расколется на части, пытаясь приспособиться, и в этом процессе будут искалечены тысячи людей. Примером такого взрыва, в самом мягком его проявлении, может служить гражданская война в Англии — мягком потому, что соответствующие технологические новшества были введены за двести лет до нее. Даже за такое короткое время общество не сумело приспособиться к новым отношениям без войны.— К тому же, — добавил Освальд, — технологические новшества не появляются по одиночке. Печатный пресс невозможен без того, чтобы средний класс не научился читать и не увеличился спрос на книги.— А средний, торговый, класс испытает такую потребность только тогда, когда появятся лучшие корабли с лучшими навигационными приборами типа астролябии и маятниковых часов и возникнет необходимость научиться ими пользоваться, — вздохнула Ланкорн. — Нельзя получить только что-то одно.— Даже в культуре, которая ничего не знает о современной технологии, — подтвердил Освальд. — Но здесь лорды знают и об астролябии, и о компасе, и о печатном станке. Знают они и о гражданской войне в Англии. Они знают и о Французской революции, когда социальные изменения сдерживались слишком долго и прорвались потоком крови. Так что они очень, очень насторожены, и при самом легком намеке на возможность появления печатающего устройства отыщут его, разобьют в щепы и уничтожат печатника, заодно и тех, кто просто связан с мастером пусть даже узами родства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26