Иван Грозный, который перед этим сильно хворал, с трудом вышел на крыльцо, долго смотрел на нее и, побледнев, сказал:— Вот знамение моей смерти.Царь не верил уже ни в милость судьбы, ни в силу молебнов. Он обратил свою надежду к колдунам. По его приказу повсюду стали хватать баб-ведуний и срочно доставлять в Москву. Так было привезено шестнадцать ведьм, которых держали под замком, приставив надежный караул. Б. Я. Вельский, один из самых доверенных людей царя, каждый день посещал их, передавая потом слова их Ивану Грозному. Однажды все они в один голос объявили, что царь умрет 18 марта. Царю не понравились такие речи, и он повелел за вранье 18 же марта сжечь их живьем.Однако, когда утром назначенного дня Вельский явился, чтобы исполнить волю царя, ведьмы принялись вопить, что день, мол, только начался и неизвестно еще, чем он кончится. Правда, ничто не предвещало трагической развязки. Царь чувствовал себя хорошо, был даже весел, насколько вообще был склонен к такому состоянию духа. Но, садясь играть в шахматы, вдруг покачнулся и схватился за грудь. Через несколько минут он потерял сознание и вскоре скончался. Так повествует об этом один из современников.В течение сотен лет в древнем Шумере, Индии, Египте, наблюдая за движением небесных тел, жрецы пытались увязать их расположение с событиями, которые происходили на земле. Это было очень важно, ведь, исчислив будущее положение звезд, можно было бы предсказать явления, скрытые завесой времени. Той самой завесой, сквозь которую так настойчиво пытались проникнуть настороженные и хмурые взгляды правителей.Что же больше всего заботило и волновало владык в те отдаленные времена? «Если солнце и луна противостоят друг другу, — читаем мы в предсказании, составленном для Саргона II, — страна благоденствует: народ в изобилии имеет насущный хлеб. Царь страны твердо держится на троне».Царь страны твердо держится на троне…Далеко не всегда, однако, предсказания оказывались благоприятными. Гороскоп, составленный при рождении датского короля Кристиана II, предвещал ему вероятность темницы. Вероятность эта, однако, угрожала ему только после пятидесяти лет. И действительно, спокойно прожив до этого срока, на пятьдесят первом году он был заточен в крепость и провел за решеткой двадцать семь лет.Исполнявшиеся предсказания западали в память, не исполнявшиеся — забывались.К магам, астрологам и предсказателям обращались многие известные политики и правители. Это делали Юлий Цезарь, Красе, Помпеи и другие государственные деятели и императоры. При помощи магических «карт Таро» тщетно пытался заглянуть сквозь завесу будущего Чингисхан. А Наполеон в зените своего могущества, мучимый сомнениями и страхами, искал ответа у гадалок.Постоянными клиентами всякого рода прорицателей были и русские цари. При дворе вечно околачивались всевозможные «старцы», «блаженненькие». К их сумбурному бормотанию и выкрикам старательно прислушивались, ища в них какой-то тайный, скрытый смысл. При Александре I функции такого прорицателя выполнял Никита Федотов, пророчествовала баронесса Крюденер. Его преемник Николай I посещал известного московского блаженного и прорицателя Ивана Корейшу, имевшего обыкновение встречать посетителей самой скотской бранью и даже побоями. Не любопытство, а все тот же страх, ощущение шаткости собственного бытия погнали царя на окраину Петербурга, в лачугу гадалки Марфу ши.Николай явился к ней инкогнито, в старой офицерской шинели своего покойного брата Александра I.— Садись, не смущайся, — встретила его гадалка, указывая на лавку, — хоть лавка эта не трон, зато на ней безопасней и спокойней.— Ты хочешь знать, сколько тебе осталось жить, — продолжала она. — Ну, так слушай. Прежде чем придет весна, наступит твой последний час.Одного этого было бы достаточно, чтобы вызвать неудовольствие посетителя. Когда же гадалка стала «читать» его прошлое, страшное прошлое, говорить то, о чем, как полагал Николай, знал только он один, царь не выдержал. Отшвырнув от себя старуху, он выбежал вон. Ей было открыто слишком многое. Николай срочно вызвал к себе начальника тайной полиции, а через час у дверей лачуги остановилась темная глухая карета. Но посетители с угрюмыми лицами опоздали. Старуха была бы плохой прорицательницей, если бы не предвидела такого исхода. Лучшая петербургская гадалка, «киевская ведьма», как ее звали, сразу после посещения императора приняла яд. Так повествует об этом дворцовая легенда.В семье Романовых бытовало предание о предсказании отшельника Серафима Саровского. Предсказание это, касавшееся судьбы династии, было записано одним отставным генералом и по воле Александра III должно было храниться в архиве жандармского корпуса. Однако, когда было дано высочайшее повеление разыскать столь важный документ, его там не оказалось.Николай II, имевший достаточно оснований беспокоиться о будущем своей фамилии, продолжил поиски легендарного пророчества. В конце концов искомую бумагу обнаружили в департаменте полиции.Можно понять волнение, с которым царь читал строки, относящиеся к его правлению. В царствование сего монарха, гласило пророчество, «будут несчастья и беды народные. Настанет смута великая внутри государства, отец поднимется на сына и брат на брата…» Были там и слова, посвященные «войне неудачной», что могло быть отнесено к войне с Японией.Жажда пророчества и чуда не оскудевала во дворце. Только бы обрести наконец верное слово о том, чему быть, чего ждать завтра. В той атмосфере подспудной, но беспрестанной тревоги, в которой пребывала царская фамилия, от каждого убогого ждали пророчества, от каждого слабоумного — внушения свыше. Царь то отправляется в Сэров к некой «ясновидящей» Паше, то прислушивается к пророчествам придворной дамы мадам Лейтенбергской, в которую якобы вселился дух медиума Филиппа.В городе Козельске Калужской губернии обитал юродивый Митька, лишенный членораздельной речи и издававший лишь рев и мычание. Возможно, никто и никогда не узнал бы за пределами Козельска об этом несчастном, не объявись некий мещанин со странным именем Елпиди-фор, который заявил, что ему ниспослано понимание митькиного мычания. Юродивый и его «переводчик» поселились в ближайшем монастыре. Время от времени они являлись перед богомольцами, которым Митька при помощи своего напарника «прорицал будущее».Но, предсказывая, что ожидает других, они не ведали о собственном будущем. Случилось так, что вблизи монастыря находилась дача великого князя Константина. От него о калужском прорицателе стало известно при дворе, и вскоре оба — и Митька и его «переводчик» — очутились в Царском Селе.«Обоих вымыли, одели и показали Николаю, — пишет современник. — Митька, увидев царя, замычал. Спросили мещанина Елпидифора: что это значит? Тот, видно приготовившись, ответил довольно удачно:— Детей видеть желают.Чадолюбивому царю это очень понравилось, и детей немедленно привели. Взглянув на такую милую и веселую компанию, юродивый дико завопил и проявил даже некоторое возбуждение, которое переводчик не замедлил объяснить.— Чаю с вареньем просят, — сказал он.Нелепость объяснения кинулась даже в близорукие глаза царя. Чаю дали, подержали некоторое время во дворце и отправили на родину».Правда, вскоре Митьку снова призвали во дворец для пророчеств, но к тому времени место главного оракула было уже занято. На нем восседал тобольский мужик, бывший конокрад Григорий Распутин. С именем Распутина открылась новая полоса чудес и пророчеств.Уже в наше время о своей политической судьбе спрашивал у предсказателя У. Черчилль. К ясновидящим и астрологам обращался Гитлер.Впрочем, правителям с древнейших времен были известны и другие, более простые пути к знанию. Греческие легенды утверждают, будто фригийский царь Мидас имел длинные ослиные уши. По мнению Аристотеля, поводом к этим легендам послужило то, что царь содержал множество шпионов, которые доносили ему о каждом слове, сказанном его подданными. «Благодаря этому, — писал один греческий историк, — не было покушений на власть Мидаса и он дожил царем до старости».Александр Македонский не последовал примеру фригийского царя. Но однажды ему донесли, что среди его воинов зреет недовольство. Как Узнать, насколько велика опасность? Дело было в походе, и Александр объявил, что пишет письмо на родину и что остальные могут воспользоваться оказией и тоже отправить свои письма. Все, от последнего солдата. До военачальников, поддались на эту хитрость, и вскоре нагруженные свитками курьеры отправились в путь. Это было днем. А ночью все они со своими ношами незаметно, по одному вернулись в резиденцию царя. И Александр, повелитель огромной империи, провел долгие часы, разбирая незнакомые почерки и пытаясь в чужих письмах найти указание на опасность и намек на заговор.Великий Александр был, очевидно, первым, но далеко не единственным, кто решился заняться личным сыском. Римский император Тиберий часто, переодевшись в платье простолюдина, бродил по городу, подслушивая разговоры своих подданных, выведывая их настроения и расспрашивая, что думают они о своем императоре. Так же поступали Нерон и некоторые другие правители. Французский король Людовик XV, снедаемый беспокойством за прочность своего трона, не гнушался подслушивать у дверей и заглядывать в окна. Постепенно он так вошел во вкус, что стал посвящать этому занятию все свои свободные вечера.Впрочем, ни прорицатели, ни соглядатаи, ни личный сыск не давали унять тревогу и не приносили успокоения. Пусть вблизи царя будут знатоки ядов и врачи. Артхашастра
Смерть под белым соусом. Радостно шествовала процессия по улицам Бенареса. Торжественна была поступь слонов, украшенных покрывалами пурпурного цейлонского шелка. Весел был шаг коней. Приплясывая, бежали впереди процессии мальчишки, и даже суровые стражи, что шли перед слоном самого махараджи, не разгоняли их, как обычно, тупыми концами пик.Мимо садов и храмов шла процессия, мимо большого базара. И кони и люди ускоряли шаг, приближаясь к холму, где в темной зелени, как редкая жемчужина, белел дворец махараджи. Туда направлялись и сам он и достопочтенные гости, сопровождавшие махараджу в торжественном шествии. Сегодня вечером там, во дворце, будет великий праздник и большой пир в честь радостного события. О самом событии, правда, еще не объявлено, но в городе нет ни женщины, ни последнего мальчишки, кто бы не догадывался об этом.У махараджи наконец-то родился сын, наследник его имени, его богатства и власти. Восседая под золотым балдахином на колышащейся спине слона, покачиваясь в такт его тяжелому ходу, махараджа являл всем свое лицо, источавшее милость и благодушие. Он хотел, чтобы все были счастливы в этот день и час.Но ни радость, ни хлопоты этого дня не давали ему забыть изречение, которое отец велел заучить ему еще в детстве: «Враги раджи и скверные из его слуг будут время от времени подмешивать яд в его пищу». Так говорили «Шастры», древние книги мудрецов. Но даже если бы не был» этих слов, он все равно знал бы это. Судьба его отца и родного дяди была перед его глазами. Да и его собственная судьба. Он вспомнил, как верные люди дважды спасали его от яда. Теперь, когда родился наследник, кто не захочет стать опекуном при малолетнем правителе? Так думал он, а лицо его по-прежнему привычно источало милость и благодушие. Нужно! будет удвоить осторожность и осмотрительность. Но как распознать злоумышляющего на его жизнь? Правда, в «Шастрах» об этом тоже сказано: «Он дает уклончивые ответы или вообще не отвечает. Когда ему задают вопрос, он ворошит волосы, лицо его бледно, и он постарается воспользоваться любым поводом, чтобы покинуть дом». Ненадежный совет, но кто может дать другой? Кто может помочь правителю, который всякий раз, принимая пищу, не знает, не делает ли он это последний раз в жизни?Махараджа был не одинок в своих сомнениях и тревогах. Когда киевский князь Олег стоял у стен Царьграда, хитроумные византийцы повели с ним переговоры о мире. Среди льстивых речей и притворных увещеваний они пытались угостить князя отравленными яствами и питьем, приправленным ядом. Но князь не прикоснулся к угощению, попавшему на его стол из рук вчерашних врагов. Это говорит о многом. Значит, способ избавляться от правителя при помощи яда не был киевскому князю в новинку.В Китае этот «славный» обычай был известен не меньше, чем в других странах. Перед подачей императору любого кушанья его предварительно пробовал евнух. Кроме того, на каждом блюде и в каждой чаше лежала серебряная пластинка, с помощью которой проверялось, не отравлены ли пища и питье.Но если говорить о расцвете этого искусства, нужно обратиться к Риму. Обычай отравлять императоров настолько вошел в практику, что при каждом из них существовала особая должность — отведывателя кушаний. Он должен был пробовать каждое блюдо, подаваемое императору, чтобы, если в нем окажется яд, своей смертью предупредить об опасности. Правда, мера эта привела лишь к тому, что вместо мгновенных ядов стали пользоваться ядами, действующими медленно. Еще философ Теофраст писал о ядах, которые убивают —человека только спустя определенное время — через месяц, год или даже три года. «Легче всех, — писал он, — умирают те, кто умирает быстро. Для этого яда не существует противоядия». Упоминание о медленных ядах, вызывающих кашель, озноб или кровохарканье, можно найти и у Плутарха. Он же сообщает о другом яде, который постепенно приводил к значительному снижению умственных способностей.Как и во всякой науке, в науке ядов были свои бакалавры медленной и магистры быстрой смерти. Одним из таких светил была знаменитая римская отравительница Лукуста. Услугами ее пользовалась Агриппина, жена императора Клавдия. По одной версии, тот умер от яда, поданного ею в блюде с грибами, по другой — был отравлен, как ни парадоксально, своим собственным отведывателем кушаний, евнухом Галотом.Позднее в угоду Нерону та же Лукуста отравила его брата Британика, которого Нерон считал своим соперником в борьбе за власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53