Единственное, чего мы не вправе сделать, — это отказать Николаю и другим, кто думал и поступал так же, как он, в полной осмысленности их действий.Следуя этой же тенденции, известный церковный деятель Филарет писал в 1854 г.: «Мужского пола крестьянских детей не слишком усиленно и поспешно надобно привлекать в училища». И пояснял при этом, что предварительно следует убедиться, не приводит ли распространение знаний к «брожению мыслей». «Это, — заключал он, — может сделаться более вредным, нежели безграмотность».Любопытно, с какой цепкой последовательностью выдерживалась эта линия. Еще в 1905 году на совещании по вопросу об учреждении Государственной думы сенатор А. А. Нарышкин высказал следующую мысль:— За долгое время моего пребывания в деревне я вынес глубокое убеждение в том, что неграмотные мужики обладают более цельным мировоззрением, нежели грамотные.Идея эта буквально на лету была подхвачена Николаем II.— Я согласен с тем, что такие крестьяне с цельным мировоззрением, — заметил он, — внесут в дело более здравого смысла и жизненной опытности.Закономерно, что власть деспотическая видит свою опору в людях наименее информированных и даже безграмотных. Вот почему вопреки, казалось бы, здравому смыслу именно им оказывается предпочтение по сравнению с людьми просвещенными, более достойными, тем паче, не дай бог, мудрыми. Долгие годы, века и тысячелетия ждали такие люди, когда правители призовут их, когда им будет дано обратить свои знания на пользу другим людям. Но это были тщетные надежды и ожидания, оставшиеся без ответа. Безрезультатно взывал к разуму властителей Платон, напрасно пытался Сократ убедить правителей, что им надлежит идти рука об руку с философами и мудрецами.— Когда мне было пятнадцать лет, — говорил Конфуций, — ум мой был занят учебой. В тридцать лет я имел уже твердые взгляды, в сорок был освобожден от сомнений, в пятьдесят знал законы неба, а в шестьдесят ухо мое было послушно истине. В семьдесят лет я мог понять все, чего только могло пожелать мое сердце…Чем же, какой надеждой жил он долгие годы?— Так и не появилось разумного правителя, — сокрушался он. — Ни один во всей стране так и не сделал меня своим советником. Мне пришло время умереть. — Это были последние его слова.А сколько надежд, столь же тщетных, возлагали на союз монарха и мудреца французские философы! Вольтер, Руссо, Сен-Симон — сколько ума и душевных сил затратили они на бесплодную переписку с императорами и королями.Когда прусский король Фридрих II, кутаясь в халат и позевывая, отвечал на очередное письмо Вольтера, соглашаясь, что всеобщее просвещение прекрасно, а союз философа и монарха — это возвышенно, он думал вовсе не о том, чтобы воплотить эти прекрасные мечтания. Он думал о том, какую милую шутку приготовил для завтрашнего приема. Он скажет, что решил отдать одну из своих провинций в управление философам. Потом, сделав паузу и насладившись впечатлением, которое это произведет, добавит, что сделает это только с той провинцией, которую задумает наказать. То-то все посмеются! Приятно быть не просто королем, а еще и остроумным королем. Шутка обойдет, конечно, все европейские дворы.И с удовольствием представив себе все это, он приписал в конце письма привычные заверения в благосклонности и размашисто подписался: «Фридрих».Проблему власти и способов ее удержания подробно изучал Макс Вебер. Он выделил три основных приема, используемых правителями в недемократических системах. Первый — подбор аппарата управления из заурядных приспешников. Выше мы видели, с каким упорством правители самых разных эпох и народов придерживались этого принципа. Предпочтение оказывалось не тем, кто обладал познаниями и острым умом, а тем, кто был исполнителен и не позволял себе лишних мыслей. Второй — беспрестанное подтверждение выдающихся качеств правителя. Каждое слово, каждое действие подданного должно подчеркивать, что правитель его и владыка всегда прав. И горе тому, кто даст понять, что правитель в чем-то ошибся. В старом Китае существовала должность цензора — единственного человека, наделенного правом делать замечания императору. Но это было рискованное право, и история сохранила нам не так много случаев, когда кто-то хотя бы косвенно решался указать, что владыка Поднебесной ошибся. Как-то, когда любимый евнух последней императрицы Цыси играл с нею в шахматы, императрица сделала не совсем удачный ход, и евнух осмелился «съесть» У нее коня. Несчастного тут же выволокли вон и забили до смерти — нельзя безнаказанно быть умнее правителя, даже если дело касается шахмат.Требование полного одобрения всего, что делал китайский император, означало, что все должны были смеяться, когда смеялся он, а когда он был грустен, всем надлежало иметь печальные лица, и т. д. В Индонезии, если правитель купался, все оказывавшиеся поблизости Должны были залезать в воду и плескаться — придворные и прохожие, старые и молодые, бедные и богатые. Потому что все, что бы ни делал правитель, было правильно, и соответственно все должны были делать то же самое. В Дарфурском султанате (территория современного Судана), если случалось, что правитель падал с коня, сопровождавшие его и все оказавшиеся на дороге должны были проделать то же самое. В Индии во времена Великих Моголов даже сложилась пословица: «Если император говорит в полдень, что сейчас ночь, ты должен воскликнуть: „Смотри, какие луна и звезды!“»Чем более авторитарный характер носит правление, тем нетерпимее правитель к любому мнению, не совпадающему с его собственным. Геродот рассказывает, что, когда царь Мидии созвал советников и они осмелились высказать мысли, которые противоречили тому, что он сам почитал справедливым, царь без особых сомнений приказал распять их. Так по сути дела поступали все диктаторы.Накануне нападения фашистской Германии на СССР фюрер получил данные о реальной мощи Красной Армии, которые противоречили его собственному представлению. Он этого не забыл и позднее расправился с теми, кто готовил ему этот материал. По сути дела в том же ключе действовал Ричард Никсон, когда мнение его советников по вопросам экологии и энергетики разошлось с его собственным, — он объявил об их отставке. Конечно, не арестовал и не распял — все-таки другие времена. Но по сути — это действие того же порядка.Ореол непогрешимости, окружающий правителя, требует, чтобы с его личностью ассоциировались беспрестанно одерживаемые победы. Все ошибки и неудачи должны предаваться забвению. Возникает своего рода установка на постоянный успех. Такой настрой, создаваемый пропагандой, исследователи отмечают как характерный для фашистской Германии.И наконец, третий прием, названный М. Вебером, — это периодическое «отлучение» определенного числа своих же сподвижников. Такие «отлучения» порождают в них ревность к своему правителю, стремление ничем не навлечь на себя его гнев и немилость.В свое время Платон, упоминая об этом приеме удержания власти, писал, что подобных людей тиран «уничтожает под предлогом, что они продались неприятелю». Нет ничего нового в мире — именно это обвинение, этот предлог выдвигался при всех «отлучениях», которые осуществляли разные политические режимы даже в нашем веке. 5. Жизнь на вулкане Каждый тиран имеет свой день расплаты. Арабская пословица
День грядущий. До сих пор, когда хотят сказать о человеке, что он сказочно богат, говорят, что он богат, как Крез. И действительно, Крез, царствовавший более двадцати пяти веков назад в Лидии, был одним из самых богатых людей своего времени. Как-то, исполненный гордыни и тщеславия, он хвастливо спросил Солона, что думает тот о его счастье и удачливости. Философ сдержанно ответил, что рано считать свою жизнь счастливой или, наоборот, несчастной, пока она не прожита до конца. Ведь никому не ведомо, что ожидает его завтра.Прошло немного времени, и грозный царь персов Кир II штурмом взял блистательную столицу Лидии — Сарды, а сам Крез оказался в плену. Победитель повелел предать своего пленника сожжению. На городской площади был сложен большой костер. И вот, когда Крез был возведен на него и палачи ожидали только знака царя, чтобы поднести факелы, он вспомнил слова философа и горестно воскликнул: — О Солон, Солон, Солон!Услышав имя Солона, Кир приказал подвести Креза к себе и спросил, почему в последнюю минуту он вспомнил вдруг какого-то грека. Когда Крез поведал ему о разговоре с Солоном, Кир задумался. На площади стало тихо, а палачи все так же держали в руках горящие факелы, и в синее небо от них поднимался черный дым. Наконец Кир очнулся от задумчивости, сказал несколько слов тем, кто стоял рядом, и сошел с помоста.Он приказал освободить Креза, пожаловал ему обширные земли и назначил своим советником. Крез служил Киру много лет, а после смерти Кира — его наследнику. Так повествует об этом Геродот.Почему же слова Солона так подействовали на грозного завоевателя и владыку? Они напомнили ему о том, как ненадежно, как призрачно его собственное положение.Может ли владелец рабов чувствовать себя в безопасности, если он спит в то время, когда рабы его бодрствуют? Нет, отвечал греческий философ Ксенофонт. Если владелец рабов хочет прожить долгую жизнь, он должен ложиться, только когда заснул последний его раб, и вставать на рассвете, когда рабы его еще спят.Ибо спящий властелин беспомощен и беззащитен. Вот почему философ и поэт Каутилья, живший в Индии две тысячи лет назад, настоятельно рекомендовал царям делать спальни так, чтобы они имели потайные лестницы и тайные выходы. Надежнее же всего, считал он, оборудовать спальни полом, который бы опускался при помощи специальных устройств.Но никакие приспособления и уловки не гарантировали правителям безопасности во время сна. Очевидно, поэтому у древнегреческого географа и историка Страбона в его описании Индии есть такие строки: «Днем царь спит, а ночью он вынужден время от времени менять ложе во избежание нападения».Этой системе следовал и китайский император Цинь Шихуанди. Опасаясь, что во время сна его убьют заговорщики, он имел обыкновение каждую ночь менять комнату, в которой спал. Никто не мог знать заранее, какое именно помещение изберет император на следующую ночь. Всякий раз по его команде жизнерадостные наложницы в сопровождении евнухов переносили постель своего владыки из одного конца дворца в другой.Цинь Шихуанди мог не опасаться, что ему придется ночевать дважды в одной и той же комнате. В его дворцах количество комнат было столь велико, что, даже если бы он проводил в каждой из них только одну ночь, ему понадобилось бы целых 36 лет, чтобы посетить их все.Ночной страх неслышно, как убийца, вместе с вечерними тенями проникал во дворцы владык. Он не давал им уснуть. Краткое забытье прерывалось вдруг кошмаром, и, проснувшись от собственного крика, они долго всматривались в темноту, прислушиваясь к неверным шорохам ночи.Возможно, именно после одной из таких ночей Чингисхан отдал приказ своей страже рубить на месте каждого, кто приблизится к его шатру после захода солнца. И 800 телохранителей, каждую ночь располагавшихся вокруг великого хана, беспощадно выполняли этот приказ, не слушая ничьих объяснений и оправданий.Но можно ли надеяться на охрану? Почему Толстый Сайд как-то странно посмотрел сегодня на повелителя? А оба брата Карима попросились дежурить именно этой ночью, хотя их очередь наступит только в пятницу? Нет ли здесь какой-то связи? Не затевается ли что-нибудь сегодня ночью? Пожалуй, безопаснее будет на всякий случай сменить всю охрану.И так — каждую ночь. Новые опасения, новые страхи, новые попытки отвести чью-то невидимую руку, занесенную над правителем…Когда спускается вечер и ночная стража занимает свои места, Низам аль-Мульк, знаменитый визирь и советник сельджукских султанов, садится за свой многолетний труд, и быстрые строки арабской вязи ложатся на бумагу. Он пишет трактат об искусстве правления. О чем же, о каких премудростях, какой осмотрительности считает он важным поведать правителям?«Следует принимать все предосторожности в отношении придворных ночных стражей, привратников и часовых. Кто имеет над ними надзор, должны знать их всех, быть осведомленными тайно и явно обо всех их делах. Пусть следят каждодневно, так как они по большей части жадны, слабы характером, могут стать соблазненными золотом… Нельзя быть нерадивым к этому делу ни ночью, ни днем, ибо дело это тонкое, чреватое опасностями».Восемь веков спустя жил другой «визирь». Он состоял при другом государе, иные звезды сияли над ним, и другая эпоха вела счет его времени. Но теми же, неизменно теми же были заботы и тревоги, которые снедали его. Весь во власти этих забот, человек сей, небезызвестный Победоносцев, пишет своему государю Александру III письмо, в котором просит его быть особенно осторожным ночью, именно ночью: «…нет предосторожности, излишней для Вас. Ради бога, примите во внимание нижеследующее: 1. Когда собираетесь ко сну, извольте запирать за собою дверь — не только в спальне, но и во всех следующих комнатах, вплоть до входной. Доверенный человек должен внимательно смотреть за замками и наблюдать, чтобы внутренние задвижки у створчатых дверей были задвинуты. 2. Непременно наблюдать каждый вечер, перед сном, целы ли проводники звонков. Их легко можно подрезать. 3. Наблюдать каждый вечер, осматривая под мебелью, все ли в порядке. 4. Один из Ваших адъютантов должен был бы ночевать вблизи от Вас в этих же комнатах. 5. Все ли надежны люди, состоящие при Вашем величестве? Если кто-нибудь был хоть немного сомнителен, можно найти предлог удалить его…»Из-за того же «страха ночного» в апартаментах Гитлера было установлено множество устройств, которые срабатывали, если появлялся посторонний. Некоторые из них находились у самой кровати фюрера.Чувство опасности, тревоги и неуверенности порождало стремление заглянуть в будущее, узнать, что ожидает там.В 1584 году над Москвой появилась комета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53