Наконец Шагалла предложил еще раз вступить в переговоры, поскольку присутствие флота могло побудить планетарное правительство пересмотреть прежнее решение и отдать бивни.
Очень разумное предложение, согласился Рашид, но в иных обстоятельствах. Они уже перешли ту черту, до которой возможно примирение. Аллах требует, чтобы он атаковал неверных и вырвал бивни из их когтей.
Шагалла, не считающий ни Рашида, ни Аллаха талантливыми полководцами, просто кивнул и отдал честь.
Первые восемь кораблей, попытавшиеся приземлиться, разнесли в клочья еще на подходе к атмосфере. Девятый добрался до поверхности, уничтожил две фермы и трехкилометровый участок дороги и на том прекратил свое существование.
Наконец Шагалла вышел на связь с королем.
— Господин мой, вы должны разрешить мне подавить их огневые точки. Мы потеряли девять кораблей, а они полностью сохранили систему обороны!
— Уж не отдаешь ли ты мне приказы? — взвился Рашид. — Я — избранник Аллаха, вознесенный над людьми! Мы не будем атаковать из космоса! Я не могу рисковать уничтожением бивней!
— Но мы потеряли шесть тысяч человек!
— Подумаешь! — Рашид пожал плечами. — Они умерли во славу Аллаха.
— Они умерли за ваши бивни. — Шагалле с невероятным трудом удавалось сохранять хладнокровие. — А мы не приблизились к ним ни на шаг.
— Мы не можем потерпеть поражение, — гнул свое Рашид. — Так повелел Аллах!
— Господин, к сожалению, не могу с вами согласиться. Если вы не позволите мне защищать моих солдат, шансов у нас нет. Вы должны разрешить бомбардировку планеты, или нас ждет жесточайшее поражение.
— Я не позволю уничтожить бивни! — рявкнул Рашид, а после короткой паузы добавил, уже ровным голосом:
— Однако я разрешаю распылить в атмосфере химические или токсические вещества, генерал Шагалла, если вы по-прежнему сомневаетесь в нашей победе. Но никаких радиоактивных маюриалов! Какой прок от бивней, если… если я не смогу их использовать.
«Если ты не сможешь растирать их в порошок и есть за завтраком», — про себя поправил ею Шагалла.
— Да, мой господин, — произнес он вслух и отключил связь.
— Теперь он хочет отравить атмосферу и убить все гражданское население? — взвился Джума.
— Чего он хочет и что получится — две большие разницы, — ответил Шагалла. — Я хочу, чтобы ты разобрался, какие у нас на борту нервные газы и химические вещества. Потом пропусти эту информацию через компьютер и постарайся найти тот состав, который выводит на короткое время из строя, но не убивает. — Он помолчал. — После этого мы сбросим газовые бомбы на Нью-Эвон и военные базы, десантируем группу коммандос, захватим бивни и быстренько ретируемся, да будет на то воля Аллаха!
— А как же Рашид?
— Я уверен, что Аллах в Его бесконечной мудрости решит и эту проблему. Сейчас моя задача — не допустить дальнейших потерь.
— Армия вам доверяет, — не унимался Джума. — Если вы возглавите переворот, вас поддержат девяносто процентов офицеров.
— Военные созданы, чтобы воевать, а не править, — ответил Араб Шагалла. — У меня нет ни желания, ни способностей управлять целой планетой. — Он включил топографические обзорные экраны. — А теперь займись делом. Определись с запасами и составь искомую химическую формулу. Джума?
Майор, уже двинувшийся к двери, обернулся.
— Да?
— Я больше не хочу слышать о перевороте. Я его не возглавлю, а если кто-то из моих подчиненных предпримет такую попытку, выступлю против них. Мы служим в армии Альфа Беднари IV, и я хочу, чтобы в ней помнили о дисциплине и чести.
Араб Шагалла вновь вызвал флагман и попросил соединить его с Амином Рашидом.
— Да, генерал? — Монарх появился на экране.
— Химический состав найден и сейчас распыляется в атмосфере.
— Превосходно! Когда он подействует?
— Меньше чем через пять минут, мой господин. Я отдаю приказ двум моим кораблям приземлиться в Нью-Эвоне и забрать бивни. — Он помолчал. — Вы хотите принять участие в операции?
— Обязательно! Я поведу войска на город!
— Я должен предупредить моего господина, что распыленный состав не вызывает смертельного исхода и действует только три часа. Я не могу гарантировать вашу безопасность, если наши враги придут в себя, когда вы будете находиться среди них.
— Трех часов нам хватит за глаза, — заверил его Рашид.
— Очень хорошо, мой господин. Мы подготовим для вас защитный костюм.
— Газ же не смертелен, — напомнил ему Рашид. — Я обойдусь без защитного костюма.
— Но, господин мой…
— Я бессмертен! — заявил Рашид. — Обычным людям нужен Защитный костюм, а избраннику Аллаха — нет! Я войду в Нью-Эвон в белых одеждах.
— Как скажете, мой господин. — Шагалла пожал плечами.
— Отлично. Начинаем вторжение!
Амин Рашид XIV вошел в спящий город во главе своих войск. В одиночестве поднялся по каменным ступеням музея, где его и запечатлел на голокамеру личный биограф. Затем монарх вошел в здание в сопровождении коммандос и лично разбил стекло, за которым на высоком постаменте стояли бивни Слона Килиманджаро. Проследив за тем, чтобы бивни упаковали в специальные чехлы, Рашид повел войска к кораблям.
Возвратившись на флагман, он прошел через дезактивационную камеру, вызвал на связь командиров всех кораблей и сообщил о своей победе.
А перед вечерней молитвой упал, потеряв сознание.
— Он будет жить? — спросил майор Джума.
— Будет, — ответил Араб Шагалла.
— И с головой у него все будет в порядке? Хуже не станет?
Шагалла раскурил сигару, уселся поудобнее.
— Не станет.
— Тогда Аллах нас покинул! — с горечью воскликнул молодой офицер.
— Аллах нас не покидал, — возразил ему Шагалла. Джума недоуменно уставился на генерала.
— Аллах не только справедлив, я думаю, он не лишен и чувства юмора.
— Я вас не понимаю.
— Я только что получил доклад медиков о самочувствии нашего монарха.
— Но вы же сказали, что он жив и с головой у него все в порядке.
— Именно так. — Шагалла не мог скрыть довольной улыбки. — Но кое-каких способностей он все-таки лишился. — Генерал с видимым удовольствием затянулся, выпустил струю ароматного дыма. — Ради чего мы напали на Плантагенет, майор Джума?
— Чтобы захватить бивни, которые должны превратить его в жеребца-производителя.
— Совершенно верно, — кивнул Шагалла. — Так вот, как следует из медицинского отчета, тем, кто надышался газом, распыленным в атмосфере Плантагенета II, гарантирована полная импотенция.
Джума заулыбался:
— Правда?
Шагалла кивнул:
Я же говорил тебе, что Аллах — самый справедливый Бог в мире. И озорства у Него не отнять, не так ли? — Я не променяю Его ни на какого другого, — кивнул майор Джума.
ВОСЬМАЯ ИНТЕРЛЮДИЯ (6303 г. Г.Э.)
Выслушав историю Амина Рашида XIV, я принялся за рутинную работу. Мандака связался со мной перед ленчем.
— Есть ли новая информация?
— Я узнал, что произошло с бивнями в восемьсот восемьдесят втором году Галактической эры. Мандака нахмурился:
— Вы знаете, о чем я. Я покачал головой:
— Компьютер не может их обнаружить после того, как Таити Бено украла их у Летящих-в-ночи.
— Вы узнали об этом позавчера.
— Они найдутся, — заверил я его. — Это лишь вопрос времени. Компьютер ничего не упустит, а наше дело — еще немного потерпеть.
— Ночь вы проведете в своем кабинете?
— Да.
— Вечером я с вами свяжусь.
— Можете не беспокоиться. Я найду вас, как только обнаружу бивни.
— Я с вами свяжусь, — повторил он и исчез.
— Я не сомневаюсь, что свяжетесь, — сказал я пустоте, в которой только что висела его голограмма.
День тянулся медленно. Я что-то записывал, проверял какие-то замеры, составлял план работы для своих сотрудников. Встретился с художницей, участвующей в подготовке очередного издания «Брэкстона», в четыре часа заказал стакан фруктового сока и уселся в кресло, гадая, какие новые направления поиска задать компьютеру, чтобы тот сумел-таки обнаружить бивни.
— Надеюсь, ты переоденешься, — услышал я знакомый голос, повернулся и увидел стоящую в дверях Хильду. После завтрака она изменила прическу и надела что-то очень элегантное, в розово-зеленых тонах. На ее руке даже сверкало обручальное кольцо с бриллиантом и звездными камнями, которое Гарольд подарил ей более двадцати лет тому назад.
— Чего это ты так разоделась?
— Компания дает бал для сотрудников.
— Так его же устраивали совсем недавно.
— Год тому назад.
— Правда?
— И ты не присутствовал.
— Я, должно быть, болел.
— Ха!
Надолго повисла тишина.
— Что ж, желаю тебе хорошо отдохнуть, — наконец выдавил я из себя.
— Ты тоже пойдешь, Дункан. Я покачал головой.
— Мне надо поработать.
— Дункан, прошло уже четыре года с тех пор, как ты в последний раз побывал на балу для сотрудников.
— Все напиваются и затевают какие-то глупые игры, — ответил я. — Мне это неинтересно.
— Поверишь ли, мне тоже, — ответила она. — Но я туда иду, потому что этого от меня ждут, а сегодня пойдешь и ты.
— Не могу. Мандака обещал вечером связаться со мной.
— Мандака не платит тебе жалованья, не принадлежит ему и твой компьютер, — заметила она. — Ты работаешь в «Уилфорде Брэкстоне», и руководство настоятельно просит тебя прийти.
— Перестань, Хильда. Они даже не знают, есть я или нет. У меня очень важное дело.
— Ничего более важного на сегодня у тебя нет, — отрубила Хильда. — Наши работодатели полагают, что постоянное отсутствие на балу руководителя одного из департаментов подрывает корпоративный дух.
— Мои сотрудники приходят сюда, чтобы разыскивать и подтверждать подлинность охотничьих трофеев, а не ходить на балы и выслушивать нудные речи начальства. Если оно действительно хочет укрепить моральный дух, пусть поднимет им жалованье.
Она сверлила меня взглядом.
— Дункан, я обещала им, что ты придешь, и я не дам и повода считать меня лгуньей.
— Тебя за язык никто не тянул. А мне, между прочим, ты назначила предельный срок, помнишь?
— Я дам тебе еще шесть часов. Я покачал головой.
— Не пойдет. В последний раз, когда меня туда занесло, жена старика Хэммонда вцепилась в меня как клещ и четыре часа что-то бубнила на ухо.
— Жена мистера Хэммонда уже три года как умерла. Так что нечего ссылаться на нее.
— Так давно? — удивился я.
— Ты ходил на похороны.
— Я думал, не прошло и нескольких месяцев.
— Три года, Дункан.
— Ты уверена?
— Дункан, я никак не могу понять, почему я трачу на тебя время. Ты так погряз в работе, что не замечаешь ничего вокруг.
— Я этого тоже не понимаю, — искренне ответил я. — Может, тебе оставить это зряшное занятие и не мешать мне разыскивать бивни?
— Дункан, перестань думать только о себе! — Она по-настоящему разъярилась. — Тебя не убудет, если ты пойдешь на бал, а мне ты облегчишь жизнь! Твои работодатели хотят, чтобы ты пошел, твои сотрудники хотят, чтобы ты пошел, и я настаиваю на том, что ты должен пойти. И спорить тут не о чем.
— Мне нечего надеть.
Она подошла к стенному шкафу, просмотрела, что там висит, достала костюм.
— Этот подойдет.
— Все будут одеты лучше меня. Я буду неловко себя чувствовать.
— Сам виноват, — бросила она. — Ты не один месяц знал, что сегодня у нас бал.
— Услышал только от тебя.
— Ерунда. Компания направляла приглашения всем сотрудникам.
— Я его не получал.
— Компьютер? — воскликнула она.
— Приглашение получено сто восемь дней тому назад, — услужливо ответил компьютер. — После чего четырежды поступали просьбы подтвердить присутствие, проигнорированные получателем.
— Спасибо тебе, друг. — Я одарил кристалл злобным взглядом.
— Всегда рад помочь, Дункан Роджас, — последовал ответ.
— Раз всем все ясно, я хочу, чтобы ты переоделся и ровно в пять покинул кабинет.
— Почему ты меня мучаешь? — взмолился я. — У тебя есть муж. Разве ты не можешь пойти с ним?
— Гарольд встретит нас там.
— Тогда иди с миром, хорошо проведи с ним время, передай ему мои наилучшие пожелания и оставь меня в покое.
— Гарольд идет, потому что он взрослый человек и не чурается тех обязанностей, которые накладывает на него общество. Тебе тоже пора взрослеть.
— Я вот-вот найду бивни.
— Бивни подождут. Опять же, компьютер никто не выключает. Он будет работать, а ты — веселиться на балу, — Компьютер топчется на месте. Я должен задать ему новое направление поиска.
— Вот и задашь после окончания бала.
— Мы потеряем восемь часов!
— Сердце у меня обливается кровью, — Хильда саркастически усмехнулась. — С чего у тебя такая предубежден кость? Может, тебе там понравится.
Я не счел нужным отвечать.
— А вдруг ты встретишь на балу интересную молодую женщину? Хотя я и не понимаю, что может увидеть в тебе интересная молодая женщина.
— А что видишь во мне ты? — спросил я. Она задумчиво посмотрела на меня, вздохнула.
— Если б я знала! Когда-то я видела умнейшего молодого человека с тонким чувством юмора. Чуть эксцентричного, но мне такие всегда нравились. — Она помолчала. — Но с годами эксцентрик стал маниакальным трудоголиком, а чувство юмора полностью атрофировалось.
— А ум?
— Ум остался, но этого недостаточно, Дункан. Ты нигде не бываешь, на все, кроме работы, тебе наплевать. Ты стал обижать людей, не по злой воле, но своим безразличием, а я не уверена, что есть меньшее зло.
— Тогда почему ты по-прежнему волнуешься обо мне?
— Потому что я знаю тебя полжизни, а полжизни нельзя вычеркнуть из памяти, даже если все повернулось не так, как ожидалось и хотелось бы. Опять же, если Гарольд и я не будем заботиться о тебе, то кто позаботится?
Я пожал плечами, не находясь с ответом.
— Я понимаю, ты был бы счастлив, если бы все оставили тебя в покое, но в этой жизни нельзя получить всего, что хочется. Так ты переодеваешься или я закрываю тебе доступ к компьютеру?
— А ты можешь?
— Могу, — А может, ты еще десять минут покричишь на меня и уйдешь?
Она покачала головой.
— От юности тебя отделяет меньше тридцати лет. Я надеюсь, что ты все-таки повзрослеешь.
— В пять часов? — Я признал свое поражение.
— Да. — И она погрозила мне пухлым пальчиком. — И что б ты был готов, Дункан!
Я кивнул, она ушла, и до назначенного ею срока я едва успел дать компьютеру все необходимые указания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38