Так исчезают заблуждень
С измученной души моей,
И возникают в ней видень
Первоначальных чистых дней.
Не в первый раз уже наша страна "рабским игом клеймена", и вновь становилась свободной.
Неволя заставит пройти через грязь, -
Купаться в ней свиньи лишь могут.
Душа национальная едина у обеих разделенных частей России - зарубежной и подъяремной. Оне -сообщающиеся сосуды. А мы видим, что творится с нами в эти пушкинские дни. Мы вновь ощущаем, как живую аксиому, что Россия накануне воскресения под знаком Пушкина; что она или вновь станет пушкинской Россией, или ее вовсе не будет. Коммунистическая маска уже отстает от ее родного лица, как накладная "ветхая чешуя". А "он" - прекрасный царевич - "верный жених души народной" ждет с распростертыми объятиями, что вот-вот расколдуются демонские чары и спадут с лица невесты исказившие ее человеческую красоту низшие, звериные черты.
Тут мы касаемся новой грани в сложной тайне лица Пушкина. Надо признаться, что образ жениха и невесты мы привели не для риторики, а для буквального определения именно брачной любви национальной русской души к Пушкину как к ее несравненному избраннику. И это не в какой-то собирательной отвлеченности, а в живой, частной психологии каждого из нас. Поскольку мы подлинно русские - среди нас нет не любящих Пушкина. Русскому такая любовь врождена, впитана с материнским молоком нашего "пушкинского языка". Писаревщина -одно из извращений революционного хамства. А прямое похуление Пушкина было бы иудинством, изменой отечеству, да и просто немыслимым преступлением. Наоборот, в русской природе вещей существуют только разные степени температуры любви к Пушкину и именно к живому лицу Пушкина.
Много великих людей и писателей в земле русской, но пока явился один только Пушкинизм, а не возникло того же около имени Ломоносова, ни Суворова, ни Толстого. И это не одно только подражание Шекспирианству и Гетеанству, а стихийное увлечение, исключающее всякую мысль о конкуренции. И если пушкинисты - "спецы" сосредоточиваются на тексте и генезисе писаний поэта (в этом деле им и книги в руки), то все мы - русские, профаны в искусстве и литературе, мы все поголовно тоже пушкинисты, так сказать, пассивные. Наша всеобщая пассия - биография Пушкина. Его лицо, его быт, его среда, его время - весь воздух, которым он дышал, влекут нас к себе с неизъяснимой безоглядностью, с какой-то врожденной нам естественностью. Именно врожденной, потому что в пушкинской биографии мы погружаемся как бы в свое собственное, личное, объидеализированное, как "утро дней", прекрасное, как потерянный рай, невозвратимое прошлое. Это грезы русской Психеи о своем единственном суженом. Если при чтении "Детства, отрочества и юности" Л. Толстого и повестей Тургенева многие из нас переживали подобное же "самовнушение", будто речь идет о нас самих, то это на той же основе сродства души писателей с душой народной, но в степени несравнимо меньшей, ибо нет того повелительного влечения именно к лицу писателя. Никакой археологический культ писательских реликвий не волнует нас так, как пушкинская реликвия. Русские сердца прямо физически ноют от приближения к ним, от одних дум о них. Это -брачная тайна, тайна единственности любви.
Разве в эти дни, вновь перечитывая свидетельства участников последних страдальческих дней Пушкина, разве мы не возвышались в сострадании ему до высот "страстных" переживаний, при виде и невинного страдальца и вместе великодушно кающегося благоразумного разбойника, спасающегося "о едином часе"? Чья смерть, чья кончина из русских великих людей так же несравнимо жгуче, садняще записалась на скрижалях русского сердца, плотяных? Ничья. Это - последствие "явления чрезвычайного и, может быть, единственного". Это инстинктивное соборное избранничество национальной души своего вождя и пророка. Своего рода светская, мирская, канонизация снизу, чрез "глас народа", как творятся и всякие подлинные канонизации. Официальное признание сверху лишь запечатлевает сложившийся факт.
В календарях культуры всех народов есть такие избранные излюбленные лики, которыми любуется и утешается народная душа, своего рода светские святые. Как есть подобного рода исключительно ценимые и произведения национальной литературы. Иногда это совпадает с лицами авторов, иногда нет. Тут нет права и закона. Тут "благодать любви". Ее нельзя изъяснить, мотивировать до конца; можно лишь отчасти и приблизительно. Это - "священные писания" народов и герои национальных "священных историй". Разве в силах кто-нибудь развенчать потрясающую трогательность истории Авраама, Иосифа, Руфи, Давида, Илии? Кто посягнет на умаление трагической смерти Сократа, чудесности Александра Македонского, священности любви Данте к Беатриче, благородства Вильгельма Телля, феноменальности Наполеона? Их не вырвать из памяти наций. Это образы из светской библии народов. Их биографии, большей частью окутанные мифами, воспринимаются национальными сердцами как "жития", умиляющие и возвышающие дух. Также "житийно" влечет нас и приковывает к себе и ослепительный образ Пушкина. Так было и так будет со всяким русским из простого народа, кто из мира Четиих-Миней св. Дмитрия Ростовского (или теперь из убогого мира марксистской иконографии) войдет в иной мир светской культуры.
А почему эти светские "священные писания" народов, эти по-светски "библейские и житийные" герои не только не сливаются (такое пожелание было бы наивным), не только не гармонируют с миром новозаветным и церковным, но, кажется, не имеют и надежды помышлять об этом? Тут трагическая тайна религии, которую не затушевать и не разъяснить никакими апологетическими комментариями. Как выражался В. В. Розанов, пред "моноцветком Иисусом" все полевые лилии светской культуры суть тлен, прах и суета...
Но мы-то земнородные и не по своей, а по Божьей воле творящие земную историю - мы-то не перестанем -ибо не имеем никакого нравственного права перестать - нести эти ценности светской культуры под знамя Христа и Церкви в твердом уповании, что Господь спасет и преобразит их, как и нас грешных, "ими же весть Он судьбами". Когда и как? Тайна закрыта до времени, но должна открыться. "Толците и отверзется"... И когда-то вся психея России и земной жених ее- многогрешный раб Божий Александр и все мы, "верные чада ее", войдем в чертог брачный Жениха Вечного, Несравненного...
А пока в земном нашем "странствии", мы идем под знаком земного избранника русского сердца, нашего подлинного вождя и пророка.
Тайна Пушкина - сверхлитературная, тайна русская - пророческая.

В. ИЛЬИН
АПОЛЛОН И ДИОНИС В ТВОРЧЕСТВЕ ПУШКИНА
Посвящается о. протоиерею Сергию Булгакову
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Это стихотворение, ассоциировавшееся в одно целое с музыкой Глинки, чарует нас по сей день своей непостижимой "моцартовой" прозрачностью, своим абсолютным равновесием. Однако ближайший анализ показывает нам, что словесный состав стихотворения и даже его фонетическая мелодия представляют господство общих мест, принятых в 30-х годах (то же замечание можно сделать и по поводу глинковской музыки). И при всем том это стихотворение-всецелый и неотъемлемый плод Пушкинской музы, Le genie prend son bien il le trouve (1) . Пойдем дальше и глубже, ибо гения нужно ценить в целом.
Для берегов отчизны дальней
Ты покидала край родной.
В час незабвенный, в час печальный
Я долго плакал над тобой.
В этом самом совершенном стихотворении русской поэтической сокровищницы нас поражает та же простота, то же как будто бы равновесие и спокойствие... Все стихотворение залито лучами южного солнца. Выражаясь словами Гоголя, можно сказать: "несеверною силою дышит оно - пламенный полдень запечатлелся на нем". Серебристая листва олив и ленивая ласка вод, "дремлющих под скалами" - не только фон, на котором разыгрывается погребальная мистерия эротической любви: стихотворение "Для берегов отчизны дальней" неотделимо от видения южной средиземноморской красоты, так же как речи Платонова "Пира" и "Федра", как орфические и дионические таинства, так же как тоска полумифического артиста, ищущего Эвридику... Пушкина с Орфеем сближает в данном случае жуткая некрофилическая строфа:
Твоя краса, твои страдань
Исчезли в урне гробовой,
Исчез и поцелуй свиданья,
Но жду его: он за тобой.
По мере погружения в творчество Пушкина, все более и более убеждаешься, что его "равновесие" куплено ценой дорогой жертвы Аполлону, т. е. мерному совершенству формы, за которым все время шевелится древний дионисический хаос... начинаешь понимать, что самое это прославленное равновесие - лишь прекрасная, необходимая для существования артистического шедевра поверхность. Отсутствие подчеркивания и аффектации, принцип наибольшего эффекта при наименьших средствах проведен здесь и выдержан Пушкиным до конца. Наибольший эффект произведен самым обычным и постоянно употребляющимся в жизни междометием "увы"... но как оно помещено, это междометие, и с какой силой оно падает!
Ты говорила в день свиданья:
Под небом вечным голубым,
В тени олив любви лобзанья,
Мой друг, мы вновь соединим.
Но там, увы! где неба своды
Сияют в блеске голубом,
Где под скалами дремлют воды,
Уснула ты последним сном.
Оставив в стороне полное совершенства инструментальное использование буквы "л", кажется никогда не перестанешь изумляться этому "увы", которое звучит грозно и печально, как удар, наносимый в сердце ангелом смерти. Впечатление, производимое этим "увы", тем более подавляюще, что ему предшествует выражение надежды: нам в душу смотрит темный лик в венце из солнечных лучей. Бородин, писавший музыку к этому стихотворению, прибегнул к соответствующему приему, изобретенному Бетховеном: длящаяся неопределенность тональности оттеняет с особой силой фатальную горечь минора, ударяющего как тяжкий ком земли о крышку гроба, как несомненная весть о случившемся непоправимом несчастье. Пушкин повторил и расширил этот прием в абсолютно совершенной по форме "Русалке", где среди всеобщего веселья свадебного обряда одинокий и таинственный голос поет о самоубийстве дочери мельника.
Сватушка, догадайся,
За мошоночку принимайся.
В мошне денежка шевелится,
Красным девушкам норовится.
С в а т:
Насмешницы, уж выбрали вы песню.
На, на, возьмите, не корите свата.
(Дарит девушек).
О д и н г о л о с:
По камушкам, по желтому песочку
Пробегала быстрая речка;
В быстрой речке гуляют две рыбки;
Две рыбки, две малые плотицы.
А слыхала-ль ты, рыбка-сестрица,
Про вести-то наши, про речные,
Как вечор у нас красна девица утопилась,
Утопая, милого друга проклинала.
С в а т:
Красавицы, да что это за песня?
Она, кажись, не свадебная, нет.
Кто выбрал эту песню, а?
Д е в у ш к и:
Не я;
Не я, не мы...
С в а т: Да кто же пропел ее?
(Шопот и смятение между девушками).
К н я з ь:
Я знаю кто.
Все творчество Пушкина - это блеск летнего полдня, в котором звучит это "увы"; свадебный пир "князя", преизбыток формальной красоты, совершенная гармония как будто бы "искусства для искусства", куда врывается весть из того мира - грозный голос подземных "хтонических богов" - и сбивает с толку построения всех формалистов, всех усматривающих в творчестве Пушкина выражение внутреннего равновесия и благополучия-в то время как "уравновешена" и "благополучна" у него только форма, "свадебный обряд" творчества-да и то до поры, до времени.
С в а х а:
Все хорошо, одно не хорошо.
Д р у ж к а:
А что?
С в а х а:
Да не к добру пропели эту песню,
Не свадебную, а Бог весть какую.
Конечно, Пушкин - автор не только пламенного "Пророка" и псаломного "Когда для смертного умолкнет шумный день", но и прохладной, как утренняя заря, "Вакхической песни", сдержанный и ультра-классический тон которой нашел себе интерпретацию в академической музе Глазунова. Но надо быть очень нечутким, чтобы не заметить, как, вооружившись классической мерностью, Пушкин заклинает мир, где царствует Геката и прочие хтонические божества, и призывает солнечного бога Аполлона против "чар ночных" Диониса, против всякого колдовства и наговора, даже против "метафизики", которую он клеймит эпитетом "ложной мудрости":
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма!
Попытки спасения от... "древняго хаоса" через равновесие формы проходят через всю историю человеческого творчества... да и само искусство может быть названо как "преодоленный хаос". Но заклятия, самые сильные, самое высокое совершенство формы часто бывают тщетны. Таинственная стихия, вызываемая на дневную поверхность принятием "божественного напитка", возливаемого на трагический алтарь, неудержимо бушует и катастрофа в том или ином смысле совершается. И возникает радикальная для нашего христианского послебиблейского, послеантичного времени тема, которую не может миновать философия искусства: роза или крест?
Артист - существо двойственное, даже двусмысленное - он живет между роком и крестом. Творчество вызывается тайной этого двусмысленного положения, и потому рок он переживает, как крест, и крест, как рок... Этим мы хотим сказать, что для артиста, помимо большого Голгофского Креста, которого ему как человеку не миновать, существует еще, поскольку он артист - "малый крест", тайна творчества, которым преодолевается дионисический хаос. Этот "малый крест" - есть требование совершенства, аполлинизма. В чем тайна этого преодолевшего хаос аполлинизма, каково его отношение к дионисическому хаосу и к проблеме самодовлеющего мастерства ("искусство для искусства") и искусства служебного ("тенденциозного")?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441 442 443 444 445 446 447 448 449 450 451 452 453 454 455 456 457 458 459 460 461 462 463 464 465 466 467 468 469 470 471 472 473 474 475 476 477 478 479 480 481 482 483 484 485 486 487 488 489 490 491 492 493 494 495 496 497 498 499 500 501 502 503 504 505 506 507 508 509 510 511 512 513 514 515 516 517 518 519 520 521 522 523 524 525 526 527 528 529 530 531 532 533 534 535 536 537 538 539 540 541 542 543 544 545 546 547 548 549 550 551 552 553 554 555 556 557 558 559 560 561 562 563 564 565 566 567 568 569 570 571 572 573 574 575 576 577 578 579 580 581 582 583 584 585 586 587 588 589 590 591 592 593 594 595 596 597 598 599 600 601 602 603 604 605 606 607 608 609 610 611 612 613 614 615 616 617 618 619 620 621 622 623 624 625 626 627 628 629 630 631 632 633 634 635 636 637 638 639 640 641 642 643 644 645 646 647 648 649 650 651 652 653 654 655 656 657 658 659 660 661 662 663 664 665 666 667 668 669 670 671 672 673 674 675 676 677 678 679 680 681 682 683 684 685 686 687 688 689 690 691 692 693 694 695 696 697 698 699 700 701 702 703 704 705 706 707 708 709 710 711 712 713 714 715 716 717 718 719 720 721 722 723 724 725 726 727 728 729 730 731 732 733 734 735 736 737 738 739 740 741 742 743 744 745 746 747 748 749 750 751 752 753 754 755 756 757 758 759 760 761 762 763 764 765 766 767 768 769 770 771 772 773 774 775 776 777 778 779 780 781 782 783 784 785 786 787 788 789 790 791 792 793 794 795 796 797 798 799 800 801 802 803 804 805 806 807 808 809 810 811 812 813 814 815 816 817 818 819 820 821 822 823 824 825 826 827 828 829 830 831 832 833 834 835 836 837 838 839 840 841 842 843 844 845 846 847 848 849 850 851 852 853 854 855 856 857 858 859 860 861 862 863