Короткие лиловатые тени залегли под стенами, подчеркнув чистый
блеск стекла и камня.
Артур повернул на Хай Стрит. Он шел мимо ряда громоздких офисов и
агентств разнообразных услуг, мимо Булочной района, расточающей
соблазнительные запахи на всю округу; мимо поста Охраны и кинотеатра.
Дальше начинался жилой район: двух- и трехэтажные панельные дома,
выкрашенные новенькой краской, но с покосившимися стенами. Старые дома,
многим было уже лет по двести. Они насквозь пропитались особым запахом,
который нельзя было отбить никакими дезодорантами - слабым, но отчетливым
запахом затхлости, плесени, пыли. Запах воспоминаний и медленного
угасания.
Пока Артур шел, погода постепенно менялось, и менялось освещение.
Небо из синего превратилось в золотое; очертания предметов стали мягкими,
размытыми; тени приобрели красноватый оттенок. Все вокруг оказалось
светлым и туманным, пространство утратило глубину. Мир превратился в
золотой пейзаж, нарисованный в старинном стиле. Даже уличных прохожих,
редких в этот час, окружал туманно светящийся ореол.
Пошел слепой дождь - такой тихий и слабенький, что Артур заметил его
лишь когда собравшаяся влага закапала с полей его шляпы. Он машинально
открыл сумку-пояс и вынул плащ от дождя. Когда Артур разворачивал плащ,
шов на плече расползся под его пальцами. Артур все равно надел дождевик.
"Лучше, если тебя увидят в дешевом плаще, чем в порванном. Лучше, если
тебя увидят в порванном плаще, чем без него".
Артур прошел между новых жилых домов, внутри кольца которых было то,
что осталось от парка. Он направился по тропинке к скамейке, где иногда
ему случалось дождаться Глорию, возвращавшуюся домой из Булочной. Сейчас
не имело смысла ее ждать: девушка не входила в воскресную смену. Глория
сейчас либо в Магазине, либо дома, помогает с воскресным обедом... Артур
опустился на скамейку.
Ему предстояло многое обдумать.
Например, был ли этот ящик на столе Вутена, при всей его внешней
простоте, оборудован скрытой камерой? Артуру удалось провести Лодермилка,
хотя за внешним добродушием манер архидепутата крылся острый и искушенный
ум. Но если поведение Артура записали на пленку, не окажется ли там
детали, которая выдаст его при повторном просмотре? Какого-нибудь
мимолетного выражения на лице, или затянувшегося колебания?
Далее: разумно ли рассчитывать, что ему удастся пройти все дальнейшие
тесты, которым его, несомненно, подвергнут в колледже? В том самом месте,
где об ангелах-хранителях знают больше всего?
Артур изо всех сил пытался найти самые мрачные стороны в предложенной
ему перспективе, и не находил. Опасности были все теми же, которым он
подвергался всю свою жизнь, пусть и в усиленной форме. Зато возможности,
которые перед ним открывались! Знания, карьера, Глория...
Ладно, этот вопрос он обдумал. Оставался еще один: толстяк в
Магазине.
В свои двадцать один год Артур относился к сверхъестественному со
здоровым скептицизмом. Если верить Магазинной догме, его самого не
существует. Человек может лишиться ангела-хранителя по причинам, которых
Артуру никто никогда толком не объяснял, однако не бывает такого, чтобы
человек не получил хранителя изначально. Священные машины срабатывали
всегда, без исключений. И все же - вот он, Артур, такой, какой он есть.
Обнаружив фальшь в одной из составляющих системы, он неизбежно -
чтобы сохранить жизнь и рассудок - пришел к выводу, что все остальное
ничуть не лучше. И, тем не менее, слишком велико было давление
большинства. Артур не мог не задумываться периодически, есть ли доля
истины в том, во что верят окружающие. Особенно, когда жизнь давала поводы
к таким раздумьям - как, например, сегодняшний случай.
Артур решил, что настало время устроить решительную проверку. Если
теология ее выдержит, тем лучше для нее; если нет - он перестанет забивать
себе голову такими проблемами.
Он некоторое время размышлял, затем стремительно вскочил с места и
зашагал на запад, в направлении ближайшего телефона и подземки.

Из соседней комнаты доносились восхитительный запах тушеной капусты и
кухонные шумы, сквозь которые пунктиром пробивались голоса жены и дочерей
декана Хоррока. Сам декан был одет в лучший воскресный костюм и благоухал
одеколоном.
Декана Хоррока любили все. Нелегко выглядеть так, как того требуют
предписания, на зарплату преподавателя. В Университете многие частенько
появлялись в поношенном платье, и никто не ставил им этого в вину. Но
декан одевался всегда безупречно. Кроме того, у него было восемь детей и
более двадцати внуков. Достойнейший человек! И еще: любой студент мог
прийти к нему домой со своими проблемами. А самые запутанные доктрины
декан Хоррок разъяснял лучше, чем многие продавцы.
- Я видел сегодня в Магазине одержимого, - сказал Артур. - Он проклял
продавца Леджетта. Пришли охранники и забрали его.
Хоррок кивнул.
- Неприятное переживание, - негромко заметил он.
- Да. Декан...
Хоррок терпеливо ждал.
- Вы можете мне ответить, почему Бесконечность допускает, чтобы люди
становились одержимыми?
Лицо Хоррока свело судорогой. Внезапно он разразился потоком
бессмысленных звуков. Затем умолк, глядя в пространство поверх плеча
Артура и к чему-то прислушиваясь. Лицо его разгладилось. Через минуту
приступ уже был позади, и Хоррок миролюбиво помаргивал, глядя на дым своей
трубки.
- Этот вопрос, - задумчиво сказал он, - мучает людей уже много веков,
Артур. Почему бесконечное добро позволяет существовать злу? Я не
удивляюсь, что ты так напряженно ищешь ответа; это естественно в твоем
возрасте... да и в любом возрасте, собственно говоря. Многие люди, очень
хорошие и очень известные, потратили всю жизнь на изучение этого вопроса,
но так и не нашли ответа, который бы удовлетворил всех. В каком-то смысле
здесь и лежит корень всех религиозных проблем...
Я хочу указать тебе на один из аспектов этой проблемы. Мм... Как ты
считаешь, можно ли сказать, что если бы не те немногие люди, которым
Бесконечность позволяет быть одержимыми, человеческая суетность могла бы
возрасти настолько, что мы ВСЕ отбросили бы своих ангелов?
Артур молчал.
- Малое зло, которое предотвращает большое, - сказал Хоррок. Его
левая щека периодически дергалась. - Видишь ли, это только предположение.
Окончательный ответ, боюсь, таков: нам никогда не получить окончательного
ответа. Пути Бесконечности и наши пути разнятся. Мы не судьи, мы
подсудимые.
Трубка декана потухла. Он машинально крутил ее в дрожащих пальцах.
- Да, это я понимаю, - осторожно сказал Артур. - Но общие вопросы
интересуют меня не так сильно, как... например, как сегодняшний случай в
Магазине. Что такого сделал этот человек... Я хочу сказать, почему именно
он?..
- Кто знает? - Хоррок криво улыбнулся. - Один грешок тут, другой там
- возможно, за много лет они накопились, и Бесконечность подвела итог...
Декан пожал плечами.
Это было похоже на правду. Одержимый толстяк действительно производил
впечатление скупца. Но сам Артур был чист перед Магазином: он всегда
тратил все до последнего кредита.
- Декан, - решительно сказал Артур. - Есть люди, которые хотят
совершить гораздо худший грех, чем прегрешение скупости. Но ангелы
останавливают их. Я вот что хочу спросить: почему ангелы не говорят людям,
что надо делать, а только не дают им сделать то, что нельзя?
Хоррок мягко улыбнулся.
- На твой вопрос есть разные ответы, Артур. Если рассматривать дело с
обыденной точки зрения, то можно сказать, что этому есть некоторые
технические препятствия. Я, разумеется, не посвящен в таинства, но у меня
сложилось такое мнение, что священные машины дают нам лишь ограниченную
возможность воспринимать ангелов-хранителей. Если встречаться с ними
слишком часто или чересчур подолгу, мы просто исчерпаем эту возможность.
Хм. А на духовном уровне, где и следует искать подлинные ответы... Ты ведь
помнишь молитву, которую выучил в детстве:
Когда б свершить я грех хотел,
Ко мне бы ангел прилетел.
Но если речь о каждом дне,
Рассудка хватит мне вполне.
Хранители не дают нам совершать грехи во-первых, потому что их
последствия, как правило, необратимы - убийство человека, например; а,
во-вторых (и здесь кроется парадокс) потому что они сравнительно не важны.
Хм. Если бы я каждый вечер хотел перерезать кому-то глотку - а я этого
хочу, кстати сказать - это, по большому счету, пустяк, потому что импульс
краток и не влияет на мой характер. Но если я хочу купить меньше, чем
должен, это уже серьезно. Такой поступок затрагивает не одного человека, а
всех нас и ежедневно. Через одного человека он наносит удар по обществу в
целом.
Суть в том, Артур, что Бесконечность не интересуют наши преходящие
страсти. Наш ангел тотчас прилетает, как мать, которая бежит из соседней
комнаты, чтобы не дать ребенку сбросить вазу с полки. Ваза ничего общего
не имеет с развитием ребенка - если только она не упадет ему на голову.
Более того, от ребенка нельзя ждать, чтобы он сам избежал неприятности,
ибо он слишком мал.
Но от ребенка ожидают, что он научится выполнять свои повседневные
обязанности по дому. Мать не может все время стоять над ним и следить,
чтобы он делал то, что нужно. Хм. Понимаешь? "Если речь о каждом дне",
ребенок должен руководствоваться рассудком - иначе он останется без ужина.
Точно так же рассудок велит взрослому следовать предписаниям
добродетельной жизни - иначе ему нечего рассчитывать на спасение души,
Артур.
- Мне кажется, теперь я понимаю, - сказал Басс. - Благодарю вас,
декан.
Да, это все объясняло. С тех пор, как Артур начал задумываться о
подобных вещах, он стал повинен в десятках миллионов безмолвных грехов.
Его мысли были кощунственными, нечестивыми. Но дело не в этом: он был
обречен гораздо раньше. До семи лет он, как и все, совершал детские ошибки
- неужели его наказали за них? Бессмысленно. Артур слышал истории про
святых детей, которые встали на путь добродетели раньше, чем научились
ходить, и обрели ангелов лишь затем, чтобы слышать от них похвалы. Но сам
он никогда таких не видел; наверное, они очень уж редко встречаются...
Все, что он передумал и услышал, сводилось к одному: Бесконечность
лишила его своей благодати только потому и затем, чтобы сделать из него
пример для остальных. Чтобы "человеческая суетность не возросла
настолько..." Бесконечность выбрала Артура случайно - как садовник
выбирает, какую ветку ему отсечь у дерева.
И она сделала хороший выбор, подумал Артур. Разрешив сомнения, он
снова стал уверенным и энергичным. Артур вышел из подземки на станции "Хай
Стрит" и направился ко второму от угла дому.
Он пересек двор, обошел громадный старый вяз и оказался под окном
кухни. За окном Глория Андрессон помешивала что-то в миске. Девушка
раскраснелась, светлые волосы выбились из прически. В противоположном углу
комнаты миссис Андрессон покрывала глазурью торт, а две младшие дочери
смотрели, как она это делает.
Артур тихонько поскреб ногтем по стеклу. Глория рассеянно подняла
взгляд, машинально отбросила со лба прядь волос. Тут она увидела за окном
Артура, и глаза ее расширились. Девушка оглянулась на мать, отложила ложку
и вышла из комнаты. Минутой позже она уже была под вязом, рядом с Артуром.
- Ты к нам не зайдешь, Артур? - пробормотала Глория.
У нее было какое-то странное выражение лица, но Артуру не терпелось
выложить новости, и он не стал над этим задумываться.
- Меня выбрали для учебы в Торговом колледже, - сказал он. -
Послезавтра я должен уехать.
- О-о, - протянула Глория. - Это удача для тебя, Артур. Но... Ты
надолго уезжаешь?
- Мы, - сказал Артур. - Мы уезжаем. Я уверен, что получу разрешение.
Мы поженимся завтра, и проведем медовый месяц в колледже.
- Артур...
- Вот почему я хотел сначала поговорить с тобой, прежде чем зайду к
вам...
- Артур, я должна тебе что-то сказать. - Глория стиснула кулаки. - Я
целый день думала, как же я тебе скажу.
Артур уставился на нее.
- Что случилось?
- Я... меня отдают замуж. Вчера вечером он попросил у папы моей руки,
и папа согласился.
У Артура закружилась голова.
- Кто? - спросил он.
- Старший Янкович. Прошлой осенью его жена умерла, а его брат увидел
меня в Булочной и сказал ему...
На мгновение Артур лишился дара речи. Ярость и боль слились внутри
него в раскаленный клубок, который оглушил и ослепил его. Артуру испытывал
острое желание придушить обоих Янковичей, схватить в объятия Глорию, а ее
отца встряхнуть так, чтобы тот раз навсегда прекратил распоряжаться жизнью
дочери...
- Послушай, - хрипло сказал он. - Ты меня любишь?
- Артур, ты не должен меня спрашивать...
- Понятно. Значит, я не допущу этого брака. Я что-нибудь сделаю. Я
добьюсь контракта, и буду получать больше Янковича...
- У тебя не выйдет. Он - старший мастер на фабрике пищевых продуктов.
Он говорит, что ему нужна новая жена, чтобы помогать тратить деньги...
Глория низко опустила голову, но Артур все равно видел, что ее темные
ресницы мокры от слез. Он невольно шагнул к ней и ощутил запах ее духов,
увидел, как бьется пульс под тонкой кожей девушки в ложбинке между ключиц.
Грудь Глории поднималась и опускалась под темной шерстью платья.
- Это нехорошо, Артур. Нам лучше попрощаться теперь же.
Глория подняла взгляд на Артура и вдруг рванулась к нему, но так же
неожиданно отпрянула, обернувшись через плечо на что-то невидимое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32