И снова ей удалось временно приостановить большой пожар. Но если не снять торквес, он не выживет.
– Все, Стейни, все, любимый, успокойся, я его зафиксировала. – С потолка падали капли – ритмичный, музыкальный звук. Дикое сердцебиение прекратилось, дыхание стало ровнее. Он поднял голову, взгляды их встретились.
– Ты точно знаешь, что это не моя вина?
– Нет, поверь мне. Такое иногда случается.
Все еще стоя на коленях рядом с ней, он сел на пятки, беспомощно свесил руки – живое воплощение поверженного великана. Но Сьюки не обманешь: она видит его насквозь.
Если он не сможет винить себя – он станет искать виновного.
Эйкен Драм легко подбросил вверх Копье Луганна, рискуя разбить драгоценные канделябры в приемном зале Гильдии Экстрасенсов. Теперь, когда со стеклянного оружия слезли остатки маскировочной голубой эмали, оно вновь отливало золотом. Батарею Эйкен перезарядил.
– Вот возьму и воткну его тебе в задницу! – Он принял непристойную позу.
Мейвар снисходительно усмехнулась.
– Завтра, Сиятельный, завтра всем воткнешь… Хотя нет, еще не завтра. Битва будет продолжаться пять дней, но Копье ты сможешь пустить в ход только в самом конце, после пятой полуночи, когда начнется Поединок Героев. И то лишь в том случае, если Ноданн решит взять Меч. Еще поглядим, дотянешь ли ты до этого.
– Вот как?.. – взвизгнул он, притворяясь рассерженным. – Ты что, старая грымза, вздумала изменить свое решение? Может, тебе вновь доказать, что я достоин твоего выбора?
Отброшенное Копье звякнуло об пол, а Эйкен вдруг стал голым, как угорь, и устремился к пугалу, сидящему на аметистовом троне. В приемном зале никого больше не было, а на просторном троне они вдвоем вполне уместились.
– Ну хватит… хватит! – задохнулась она. От смеха слезы покатились по ее морщинистым щекам. – Дай мне дожить хотя бы до твоего триумфа, иначе кто наречет тебя новым именем!
Все еще раздраженный столь явным недоверием, он выпустил ее из объятий, разлегся на фиолетовых бархатных подушках, подсунул два пальца под свой золотой торквес и натянул металлический обруч. Затем надел образовавшуюся петлю на мыски босых ног и начал плести косички из тонкой эластичной нити.
– Стало быть, ты сомневаешься во мне, проклятая ведьма? Что ж, я верну тебе твой дурацкий подарок и пойду своей дорогой. Кому ты нужна? Теперь я обрел полную силу и готов потягаться с любым из них! Подавай сюда невидимых фирвулагов! Подавай мне Тагдала и Ноданна!
– Став королем, тебе придется играть по их правилам, – возразила она.
– Если они заподозрят, что ты активен даже без торквеса, то с тобой запросто расправятся. Как бы силен ты ни был, мой Сиятельный, сплоченный ум их воинства свалит тебя, только дай повод.
– Воины от меня без ума. А ихние леди и подавно.
– Но потомство ропщет. Обвиняет тебя в сговоре с Гомнолом и с Фелицией, в том, что твоя нерадивость привела к закрытию врат времени. Более того – они утверждают, что ты можешь спариться с активной женщиной Элизабет и породить на Многоцветной Земле расу полностью активных людей.
– Я – и эта Снежная Королева? Они что, охренели?
С обычной плутоватой ухмылкой он вновь надвинул себе на шею золотой обод и стал натягивать свой роскошный костюм с кармашками.
– Впрочем, и верно, лучше не дразнить гусей. Хорошо, что Элизабет уже намылилась отсюда. Не пойму, чего она тянет. Значит, мы все же ей не совсем до фени.
– Не думай о ней. – Старуха пригладила его вихры. – Не думай ни о чем, кроме Битвы. Участие в Отборочном не составит особых трудностей. В демонстрации сил тоже никто не посмеет бросить тебе вызов, коль скоро я сама назначу тебя вторым экстрасенсом. Но как только начнется Главный Турнир, надо будет призвать на помощь всю смелость, находчивость, весь метапсихический талант. Мало просто уцелеть в драке. Тебе придется показать себя вдохновенным вожаком, который способен сокрушить врага. Потом, когда Битва достигнет апогея, под твое знамя должны стать отряды из всех Гильдий – под твое, а не под знамя Ноданна! Лишь тогда ты сможешь претендовать на участие в заключительном Поединке Героев.
Тоненьким голоском Эйкен задумчиво произнес:
– И я ни в коем случае не могу воспользоваться железом?
Мейвар укоризненно поцокала языком.
– Не юродствуй! Вот будешь королем, тогда пользуйся, чем хочешь. А сейчас, на этой Битве, и думать забудь о кровавом металле. Иначе тебя заподозрят в связях с первобытными. Думаешь, почему я наказывала тебе держать язык за зубами, когда давала оружие против Делбета?
Эйкен сел, скрестив ноги, сплел за головой пятерни и принялся раскачиваться взад-вперед, мечтательно созерцая будущее.
– Как только стану королем, изменю все ваши дурацкие законы. Вооружу железом когорту людей в золотых торквесах, и мы покончим с мятежниками, а заодно и фирвулагов пощиплем. Но истреблять их – ни Боже мой! Теперь, когда врата времени закрыты, где я буду брать себе подобных? К тому ж эти карлики такие умельцы: тут тебе и сбруя, и питье, что враз валит с ног, и побрякушки разные… Нет, я их просто приструню маленько, и заживем все одной семьей под властью доброго короля.
Он перестал раскачиваться и выпучил черные глаза.
– Ох, черт! Мейвар, ты слышишь? Голос идет в основном по человеческому каналу, но кое-что через серый торквес все же просачивается, улавливаешь? Это Стейн.
– Возмездие, – сказала Мейвар, прислушиваясь. – Он обвиняет тебя. Невероятно!
Молодой плут застыл на аметистовом троне.
– Нет, прямо он пока не обвиняет. Только пережевывает свою жвачку, осел! Дескать, я обещал, что Сьюки будет в безопасности, а не исполнил. Ergo note 30, вина моя! Ну не идиотская логика? Не сойти мне с этого места, потаскушка все же что-то ему разболтала. Ох, женщины! Довольно одного намека, что выкидыш был не случайным. Ему бы теперь только свалить с больной головы на здоровую!
– Но ты и вправду обещал, – заметила Мейвар. – Дал слово золотого торквеса и кандидата на трон.
– А как насчет ваших пресловутых правил? – взорвался он. – Играй по правилам, сама же сказала! По-твоему, я должен был пойти против короля и королевы только для того, чтобы избавить Сьюки от легкой вздрючки, которая не принесла бы никакого вреда ни ей, ни плоду, не будь Стейн таким тупицей…
Мейвар вскинула голову.
– Слышишь, что он кричит? Шутки в сторону, Эйкен Драм!
Плут мгновенно забыл о полемике с Мейвар. Полубезумное телепатическое бормотание передавалось главным образом по уникальному человеческому каналу и было столь сумбурно, что не всякий человек сумел бы его расшифровать. Но Эйкен терпеливо устранил помехи, отбросил квохтанье по поводу Сьюки и уловил нечто такое, от чего кровь застучала у него в висках.
Диверсанты, совершившие налет на фабрику, рассчитывали на его помощь в деле с Копьем. А он подставил их Гомнолу.
– О Боже! – выдохнул плут. – Умственная блокада не держится. Гомнола нет, а моей фиговой экстрасенсорики недостаточно, чтобы надежно заткнуть пробку.
– Надо действовать, и немедленно. Если болтовня Стейна привлечет внимание потомства – не видать тебе Главного Турнира как своих ушей. Отправишься вслед за Гомнолом.
– Черт, вот невезуха! Надо вызволять их отсюда сегодня же! Я, признаться, думал, дело терпит до моей победы.
– Опомнись! Как ты теперь их вызволишь? – Дрожа от страха перед решающим испытанием, она жестом показала ему самый надежный путь.
– Не могу, – уперся он. – Стейна со Сьюки? Нет, не могу.
– Живые, они будут постоянной угрозой твоей власти.
– Нет. Должен быть другой путь.
– Ты что, чем-нибудь им обязан? Честью? Жизнью? Своим полубредовым обещанием?
– Не могу, я сказал! Кого угодно превращу в головешки, только не их.
– Это не марионеточная любовь, ты взгляни, как они страдают друг за друга, уменьшаясь и увеличиваясь, отдавая себя без остатка! Нет, это было бы ни на что не похоже! Бедные обрученные и обреченные души, почитаемые, но отвергнутые счастливо избежавшим: как я избегаю и отвергаю твой умирающий дух и тело. – Нет, только не их! – повторил он.
Мейвар поднялась с трона. Голова ее раскачивалась под капюшоном, словно бутон фиолетового цветка. Он не видел ее слез, но знал, что они катятся по морщинистым щекам, свежие, как утренняя роса.
– Будь благословен мой выбор! Я знала, знала… ты не Гомнол… Ты прав, другой путь есть.
Он схватил ее за руки.
– Какой?
– Оставайся здесь и готовься к завтрашнему дню. А уж я позабочусь, чтобы твоих друзей нынче же ночью не было в Мюрии.
2
Накануне Битвы каждый истинный приверженец древнего воинского братства думает лишь о том, как отразить натиск врага на празднике жизни и смерти, который считает единственным основанием своего присутствия на Многоцветной Земле. Однако же нашлись такие, кто не верил в традиции, и эти неверующие, включая тех, чья нога уже пятьсот лет не ступала в столицу, сошлись вместе, дабы поразмыслить о том, станет ли нынешняя Битва поворотным пунктом в истории, предсказанным Бредой.
К сожалению, Супруга Корабля не почтила собрание и не дала его участникам ни малейшей путеводной нити.
– Сама Битва явит вам волю Богини, – заявила она Дионкету. – И тогда вы сразу поймете, что делать дальше.
Однако лорда Целителя это не удовлетворило. Что может знать мистическое существо о земном противоборстве? Околеешь, ожидаючи ее предначертаний!
Потому он пригласил лидеров мирной фракции – и плюс к ним двоих изгнанников – на тайное собрание в пещере Горы Героев. Катлинель явилась туда с двумя аутсайдерами, но ввиду чрезвычайной ситуации это было воспринято более чем благосклонно.
Главный Целитель Дионкет. Приветствую вас всех, друзья ренегаты и пацифисты! Отдельный мой привет брату-психокинетику Минанану, брату-принудителю Лейру, кои столь долго отсутствовали на наших тайных сходках, а также высокочтимому противнику…
Суголл. Союзнику.
Дионкет. К огромной нашей радости, оказавшемуся союзником лорду Суголлу, Властелину Луговой Горы и величайшему из так называемых ревунов… Братья и сестры, мы дошли до последней черты. Тебе слово, Мейвар!
Мейвар – Создательница Королей. Эйкен Драм в отличной форме. Юноша полностью активен, обладает всеми метафункциями, кроме целительских, поистине в невероятной степени. Убеждена, что ни среди тану, ни среди фирвулагов нет ему равных. Если не случится никакой катастрофы или массированной атаки воинского братства – чего быть не должно, – и если Эйкена Драма не признают недостойным по древнему нашему уставу, он через пять дней, к исходу Великой Битвы, одержит победу над Тагдалом и Поданном и будет провозглашен королем.
Минанан Еретик. Человек… от горшка два вершка… Да к тому же шут, если не лжет молва… Что заставило тебя сделать столь странный выбор?
Мейвар. Я проверила его со всех сторон. Не без изъяна, не скрою, но у кого их нет? И все ж таки он самый достойный.
Альборан – Пожиратель Умов. Парень что надо. Отчаянный.
Бунона Воительница. И с огоньком.
Мейвар. Бывает жесток, но способен любить бескорыстно. Одним словом, я не отрекусь от своего выбора.
Изгнанник Лейр. Да, но он же человек и шарлатан вдобавок!
Катлинель Темноглазая. Ты сам когда-то сделал такой выбор, отец. И обе расы слились – на счастье или погибель.
Мейвар. Эйкен Драм даст начало активному поколению. Не столь многочисленному, какое могла бы произвести Элизабет с ее глубинным проникновением, но все-таки…
Главный Генетик Грег-Даннет. Не сомневайтесь, братцы! Генетический потенциал Эйкена колоссален! Ноданн ему в подметки не годится. Стратег при всем его великолепии породил слишком мало человеческого потомства. А среди его гибридов нет даже ни одного кандидата в рыцари Высокого Стола, ни одного первоклассного чемпиона.
Блейн Чемпион. Да, но кто отважится указать Стратегу на его изъяны?
Сокрушенный смех.
Лейр. Вы видели, как этот парень дерется, я – нет. Но, честное слово, трудно смириться с мыслью, что какой-то человек… оборвыш с дурацким именем бросит вызов Ноданну!
Мейвар. Когда он победит на Главном Турнире, то, согласно нашим обычаям, получит другое имя.
Минанан. Ну, положим, этот ваш Драм одолеет Ноданна на Поединке – правда, я не столь кровожаден, как достопочтенная Созидательница Королей,
– но ведь вы хотите посадить его на трон. А кто же возглавит Гильдию Психокинетиков, кто будет губернатором Гории?
Дионкет. Верно подмечено. После кончины Себи Гомнола Гильдия Принудителей осталась без главы.
Лейр. Всемогущая Тана! Так вот зачем вы вызвали сюда Минни и меня?
Катлинель. На демонстрации сил ты наверняка побьешь Имидола, отец. До покойного Гомнола ему далеко.
Лейр. Так-то оно так, девочка, но не надо недооценивать противника. Имидол – не Алутейн, он едва ли удовлетворится простой демонстрацией. Он потребует, чтобы я выступил против него на Турнире.
Дионкет. Да, брат-принудитель, тут есть определенный риск, ведь Имидол молод. Однако сражаться надо не только оружием, но и умом, а твой ум нам известен. Если ты победишь и вновь войдешь в Высокий Стол, то ум твой будет служить миротворческой силой… независимо от того, кто станет Верховным Властителем.
Лейр. Да пропади оно пропадом! Это Минни – миротворец, а не я.
Альборан. Но ты тоже никогда не требовал истребления людей и гибридов
– в отличие от потомства Нантусвель.
Лейр. Оно конечно…
Катлинель. Я же знаю, отец, как бы ты ни любил состязания на равных, но всегда был против бессмысленной резни, которую учиняют наши Охоты, или извращений на Отборочном Турнире, или неспортивной тактики, применяемой против врага человеческими борцами в торквесах.
Лейр. Да уж… Психические атаки серых, кавалерия – тьфу, грязь какая! Неудивительно, что враг озлобился и вступил в союз с первобытными.
Дионкет. Нельзя допустить, чтобы потомство управляло Высоким Столом. Мы взываем к тебе, Лейр. И к тебе, Минанан.
Мейвар. Мы на распутье, братья и сестры. Либо мы сами изберем свой путь, либо за нас его изберут.
Лейр. Гм. Может, я уже впал в маразм, но… где наша не пропадала, вызову я этого сопляка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52