Ильи – Большой горы, на языке индейцев. Она была видна из губы Беринга. В Якутатском заливе была также бухта Разочарования – печальная память о том, как испанский мореплаватель тщетно искал здесь пролив между океанами. Сохранилось написанное рукой Баранова донесение о «приличной процессии» занятия Якутата в присутствии главного тойона местных индейцев Котчика.
Вскоре Гаврила Прибылов повез в Якутат первых поселенцев, но поход его окончился неудачей, и он возвратился на Кадьяк. Прибылов оставил на материке Аляски отца Ювеналия. Монах-геолог отправился к западу от Кенайского залива, в огромную и неизведанную страну, к водам большого озера, к огням вулкана Илиамна. Там Ювеналий был убит индейцами около озера Шелихова.
Потом умер Гаврила Прибылов, открывший для мира острова Св. Георгия и Павла. В наше время на островах Прибылова мощная радиостанция передает в эфир свои позывные и над островами кружат гидропланы со знаками Соединенных Штатов. Прибылов долго и честно служил Шелихову и Баранову, первым русским людям Нового Света.
Корабль, на котором плавал Прибылов – «Три Святителя», – прославивший себя походом Шелихова, погиб и был выкинут жестоким штормом на берег Камышацкой губы. Только в 1796 году Баранову удалось доставить всех поселенцев в Якутат. На береговом мысу выросла казарма для промышленных, рядом с ней – магазин, кладовые. Русское население посетил индейский тойон Котчик. Кенайцы клялись русским в дружбе. Баранову оставалось теперь лишь выжить буйных лебедевцев из Кенайского залива и Нучека, где они сидели на шелиховских землях да еще бахвалились, что будут воевать с Барановым.
Поручик Яков Шильдс по приказу Баранова устремился на корабле «Северный Орел» к югу вдоль побережья Америки. Шильдс миновал Чильхат, неподалеку от которого в жерле потухшего вулкана рождается Юкон. «Северный Орел» шел мимо ледяных полей, сползающие в море. Огромные горы возвышались здесь над льдами, камнями, синими морскими просторами. Это побережье казалось одним из чудес мира. За Чильхатом открывались все новые и новые острова, освещенные пламенем вулкана. Как раз в то время извергал огонь вечный страж Ситки – Эджкамб, или вулкан Св. Лазаря. Он стоял, как горящий мыс, выдавшись в море. Так Шильдс в 1796 году достиг созвездия самых южных островов у побережья Аляски.
На западном берегу острова Ситка была гавань, свободная зимой от льдов и способная вместить чуть ли не целый флот. Вечный снег на горах, зелень хвойных лесов, живописные острова, отраженные в бесчисленных проливах, – такою была Ситка. Катлеян, вождь ситкинских индейцев, принес Шильдсу жалобу. Неизвестный белый, говорил тойон, грабит индейцев. Он вымогает бобров, заковывает людей племени ситка в кандалы. Это был, как оказалось, пират Барбер на корабле «Артур». Шильдс встретился с ним в заливе Креста.
«Северный Орел» пошел к Кадьяку, прямо на огни чудовищных маяков. Вулканы, некоторые высотою, как Монблан, показывали путь к северу от Ситки.
На следующее лето боцман Тихон Сапожников, который так ревностно возделывал ячмень на Кадьяке, совершил подвиг, суть которого осталась тайной до наших дней. На промысловом судне «Зосима и Савватий» в погоне за морским зверем он потерял счисление и заплыл так далеко на юг, что от тропической жары стала таять смола на бортах корабля. Никаких признаков земли и островов Сапожников не видел все время, пока его корабль носило в неизвестном просторе.
Наконец Сапожникову удалось возвратиться в знакомые места, и он добрался до острова Афогнак. Баранова боцман Сапожников уверял, что корабль уцелел от гибели благодаря чудодейственной силе старинной иконы, которой дружно молился весь экипаж в дни, когда корабль било штормами в неведомых водах. Но где именно побывал Сапожников – это так и осталось вечной загадкой.
...В те годы русское общество продолжало следить за подвигами тихоокеанских мореходов. Гавриил Державин сочинил четыре строки, которые вскоре были высечены золотом на плите уральского мрамора – надгробии Шелихова:

...Колумб здесь Росский погребен,
Преплыл моря, открыл страны безвестны,
Но, зря, что все на свете тлен,
Направил паруса во океан небесный...

Державину вторил И. И. Дмитриев. Он тоже сочинил надпись на памятник Шелихову. Молодой В. Жуковский в стихах «Могущество, слава и благоденствие России» рисовал, как в бесчисленном сонме полунощных народов стоят и «бобром одетый камчадал», и «с секирой острой алеут...».
В 1797 году А. Радищев на пути из Сибири встретился со сподвижником Шелихова – командиром корабля «Св. Екатерина» Вас. Ловцовым. Еще из Илимска Радищев писал, что до него дошла весть о смерти Шелихова.
В Иркутске на доме, где жила вдова Колумба Росского, Наталья Шелихова, была прибита вывеска с изображениями Меркурия, крылатого галиота и тех «дикарей», о которых Державин писал: «покрытые шерстью, рыбьей чешуей, одетые листьем и корой». Правда, на иркутской вывеске алеуты и индейцы были более похожи на себя...
Литеры, выведенные на вывеске, гласили:

В том же году в Охотске стал проходить службу мичман В. Штейнгель, отец которого хорошо знал Шелихова. Когда мы будем говорить о декабристах и их связях с Российско-Американской компанией, мы вспомним и об охотском мичмане.
В 1798 году люди П. С. Лебедева – Ласточкина покинули Нучек и Кенайский пролив. Дерзкий Степан Зайков и лебедевец Коновалов, когда-то грозивший Баранову войной, увели свои корабли «Иоанн Богослов» и «Св. Георгий». Лебедевцы оставили Аляску навсегда.
Тем временем отряд барановских промышленников добыл в проливах Ситки более тысячи морских бобров.
Баранов начинал заселение Ситки. Василии Медведников, отважный шелиховский передовщик, пришел к Ситке на корабле «Орел», осмотрел привольные места, и скоро на ситкинском побережье застучали топоры.
Вот они, драгоценные свидетельства того времени большая пачка писем Баранова. Копии этих писем покоятся в моей «Тихоокеанской картотеке»; подлинники лежат в старинном архиве, найденном мною.

«Но предваряю вас наперед, чтобы приготовили дух свой к постоянной терпеливости, выслушав между многими здешними благополучными успехами и о несчастливых, немалую скорбь всем нам навлекающих и вам причинить моющих приключениях», –

так начинались эти письма Писсарро Российского.
А приключений было много. Корабль «Орел», водимый штурманом Талиным, спускался на юг от Ситки и доходил до островов Королевы Шарлотты. На обратном пути корабль погиб в Чугачском заливе. Погибло судно «Феникс», отправленное из Охотска на Кадьяк. Сто пятнадцать промышленников в Хуцновском проливе погибли самым обидным образом – после того как поели мелких черных ракушек. В Якутате началось поветрие, много русских умерло от неизвестной болезни. Иноземные шкиперы стали продавать индейцам оружие и порох.
«Моряк искусный, но человек недобрый» – пират Барбер рыскал все время в аляскинских водах.
Но, тем не менее, двадцать русских промышленных и шесть женщин строили будущий город Ситку. В июле 1799 года Александр Баранов сам прибыл туда. На пустынном берегу выросли дом для начальника, двухэтажная казарма с двумя «будками» для пушек, рыбные сушилки, баня и часть крепостной стены. Баранов зимовал на новых местах. Он жил сначала в изодранной палатке, потом в черной бане. Там Баранов занимался обработкой сведений о крае. С пером в руках он подсчитывал, сколько прибыли даст Ситка. Оказалось, что в десять лет здесь можно было бы добыть не менее ста тысяч бобров. По ценам в китайском Кантоне эти бобры стоили бы самое малое 4500000 рублей. Зимой строители Ситки стреляли сивучей и нерп и тем питались. Весной к берегам подошло столько сельди, что ее не успевали ловить. Командир американскою торгового корабля с удивлением разглядывал частоколы новой крепости, выросшей на скалах Ситки. Бенгальский индеец Рычаг был постоянным переводчиком при переговорах Баранова с иноземными мореходами. Капитан Джемс Скотт из гавани Нью-Йорк, распивая с Барановым ром, предупредил его, чтобы тот опасался прихода испанского фрегата.
С индейцами Баранов старался завести хорошие отношения. К нему в черную баню и в новый дом начальника Ситки приезжали три ситкинских тойона – Скаутлельт, Коухкан и Скаатагеч. Тогда и была написана бумага об уступке Ситки русским. Василию Медведникову, который был назначен начальником крепости, Баранов приказал строго-настрого ничего у индейцев даром не брать. Баранов собирал «игрушки», на которых воины племени ситка устраивали свои пляски.
В числе новых обитателей Ситки было несколько иноземных матросов. Они были, всего в числе одиннадцати человек, высажены с корабля в наказание за проступки перед капитаном. Трое из них пришли к Баранову и «по добродушию россиян» были приняты на работу в новой крепости.
Мореход О'Кейн рассказал Баранову: среди капитанов кораблей, посещающих Аляску, ходит слух, что европейцы видели у местных жителей бухты Букарелли (Бобровой) русскую одежду, подбитую лисьим мехом, и цветные лоскутья. Баранов полагал, что эти вещи – печальная память о людях Чирикова, убитых индейцами в 1711 году.
Баранов не знал еще о тех больших изменениях, которые произошли с Компанией Шелихова и Голикова. Ее, как таковой, уже не существовало. Еще в 1798 году в Иркутске был подписан акт «о соединении двух компаний, а именно Шелихова и Голикова и Иркутской коммерческой Мыльникова с товарищи». Но не прошло и года, как образовалась Российско-Американская компания. Директором ее с титулом «первенствующего» был назначен зять Шелихова – просвещенный купец из Великого Устюга Михайло Булдаков. Второй зять Колумба Российского – блестяще образованный Николай Резанов, бывший начальник канцелярии Державина, также стал во главе Российско-Американской компании. Главная контора Компании была переведена в Петербург. В 1800 году о новой Компании писал «Политический журнал». Наталья Шелихова, когда-то делившая с мужем опасности жизни ил Кадьяке, была возведена в дворянское достоинство. Голубой щит герба Шелиховых сторожили по бокам два «американца», держащих якорь и жезл Меркурия.
Баранов был награжден золотой медалью. Но он не помышлял о наградах.
«Я бесчиновный и простой гражданин отечества», – писал он о себе. Он занял берега озера Шелихова (Илиамна), послал Ивана Кускова для исследований на реку Медную, построил новые корабли, разведал богатства Нового Света.
В 1802 году весною Баранову донесли о плохом предзнаменовании: в Кенайском заливе и на побережье Аляски были пойманы белые лисицы. По мнению местных жителей, нужно было ожидать несчастья.
В июне Иван Кусков близ устья Ледяного пролива видел падение метеора, который, подобно раскаленному ядру, промчался по ночному небу. Простодушные русские люди верили в эти тревожные приметы.
И вот высокое пламя поднимается над кровлями Ситки. Пылают дом правителя крепости, сараи, корабль, стоящий у берега. Тойон Скаутлельт в красном суконном кафтане и лосином плаще стоит на пригорке против дома начальника. Он руководит кровавой резней. Воины племени ситка врываются в казарму, убивают Василия Медведникова и других русских, снимают скальпы с еще живых жертв. Русские пушкари падают замертво у своих медных единорогов. Индейцы бьют по русской крепости ил пушек; рушатся острые частоколы, языки пламени пробиваются через окна Верхней казармы. Но что это'
В толпе индейцев, лица которых раскрашены графитом, а волосы осыпаны орлиным пухом, мелькают лица европейцев. Те самые матросы, которых Баранов определил на службу, которые лишь вчера ходили на добычу нерп и сивучей, теперь идут впереди индейцев, бросают зажженные пыжи на кровли Ситки, окровавленными руками хватают бобровые шкуры. Разграблен склад мехов в Верхней казарме.
Истребив всех русских, находившихся в этот день в Ситке, индейцы бросились в окрестный лес – ловить женщин, собиравших ягоды.
Абросим Плотников, работный человек со скотного двора, восемь дней скитался с одним алеутом в дремучем лесу, скрывался в дупле. Он уцелел и сделался почти единственным свидетелем резни в Ситке.
В эти страшные часы к берегам Ситки подошел на корабле «Юникорн» черный корсар Барбер. Он принял к себе на борт трех русских беглецов из Ситки, трех алеутов и восемнадцать женщин и детей. Вероломство Барбера перешло все границы. Скрывая следы собственного преступления, он схватил тойонов Котеляна и Скаутлельта и заковал их в кандалы. Барбер приладил веревочную петлю на нокрее, грозя повесить на ней тойонов, если они не отдадут мехов, награбленных в Ситке. Бобровые шкуры Барбер немедленно прибрал к рукам. После этого Барбер нагло появился у Кадьяка, выставил двадцать пушек с борта корабля и потребовал с Баранова выкуп за пленных. Скрепя сердце Александр Андреевич отдал пирату бобров, по крайней мере, на тридцать тысяч рублей, лишь бы выручить из плена русских людей и алеутов.
После этого Барбер ушел на Гаваи, где пьянствовал и хвалился тем, что скоро пойдет на Кадьяк и разобьет из пушек барановскую крепость.
Вскоре открылось, что Барбер был главным виновником ситкинской резни. Он заранее высадил у мыса Эджкамб своих матросов, подстрекавших индейцев к мятежу, дал тойонам пушки, ружья и порох. Больше того, Барбер с другими белыми пиратами привозил в южные проливы Аляски чернокожих рабов и продавал их индейцам. Он подбил тойонов Бобровой бухты к выступлению против русских. Барбер нанес большой вред русским делам на Аляске. Одновременно с истреблением Ситки индейцы напали на промысловую партию Урбанова в Кенайском проливе и перебили более девяноста звероловов-алеутов. Иван Кусков, бывший в то время возле Якутата, несколько дней бился с окружившими его индейцами-колошами, палил из пушек, скрываясь от пуль и стрел индейцев за завалами из срубленного леса.
В 1802 году было истреблено в разных местах Аляски более двухсот русских и алеутов. Барбер с мостика своего корабля любовался огнем пожаров, встающих над крепостями Большой Земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30