– Я всего лишь выпила стакан воды, – возразила Сюзанна.
– Ясно, – продолжил он. – Поэтому тебя так выворачивает наизнанку. Прими аспирин, он помогает от похмелья.
– У меня нет похмелья, – сказала она.
– Нет? – удивленно спросил он. – А почему тогда моя селедка исчезла из холодильника?
Она решила, что лучше ему это не объяснять, и сказала только:
– Я сейчас должна срочно уйти и перед этим хотела бы тебе еще кое-что сказать.
Михаэль подошел ко второму умывальнику, достал из зеркального шкафчика электробритву и скривил рот. В зеркале гримаса была похожа на улыбку.
– Ну, – великодушно сказал он. – Я весь внимание. У меня есть еще пять минут.
Он включил электробритву и начал водить по щекам и подбородку. Жужжание действовало ей на нервы. Он держался холодно. Она покачала головой:
– Я не могу! Не могу говорить, когда ты так себя ведешь.
Его взгляд в зеркале остановился на ее лице. Он снова скривил рот в гримасе, похожей на глумливую улыбку. И при этом продолжал бриться.
– А я могу. Всегда, как бы ты себя ни вела.
Наконец он выключил бритву, положил ее обратно в шкафчик, повернулся и прямо посмотрел на нее:
– Сожалею, если не оправдал твоих ожиданий. Я знаю, ты вообразила себе, что вложила массу денег в ваньку-встаньку. Но я, черт побери, не игрушка, которую вытаскивают из ящика когда заблагорассудится.
Он взялся за ручку двери.
– Я люблю тебя, – пробормотала Сюзанна.
Он остановился и обернулся:
– Что ты сказала? Я не расслышал.
– Я люблю тебя, – уже громче повторила она. – Я не должна была так говорить, это причиняет мне боль. Но я хочу, чтобы ты это знал, даже если мои чувства для тебя ничего не значат.
Он тяжело вздохнул, не отрывая от нее взгляда.
– Значит, ты это заметила. Честно говоря, я удивлен. Но ты права. В этот момент у меня в голове куча проблем, которые намного важнее твоих объяснений в любви.
Михаэль пожал плечами и сделал вид, будто просит прощения за недостаточный интерес. Затем медленно и осторожно продолжил:
– С другой стороны, если ты сама себе доставляешь боль таким признанием, то нам, возможно, стоило бы поговорить об этом. Думаю, такая беседа принесла бы пользу. Только, к сожалению, нам придется ее отложить.
Его саркастический тон помог ей немного справиться с волнением. То, что в сентябре причинило ей боль, теперь стало утешением. Он видел не ее, а Надю, и его слова были адресованы исключительно ей. Сюзанна наконец зашла в душевую кабину. Когда она хотела закрыть за собой стеклянную дверь, то заметила, что Михаэль стоит, прислонившись к дверному косяку, и рассматривает ее долгим, испытующим взглядом.
– Я тебя правильно понял? – спросил Михаэль, и слова его прозвучали почти так же, как в прошлый раз.
Она только кивнула в ответ. Он прикусил нижнюю губу и, помолчав несколько секунд, сказал:
– Сегодня я приду очень поздно. Вчера у нас произошел экстренный случай, ты уже в курсе. Сегодня мы всё начинаем с нуля.
– Что же все-таки случилось? – осведомилась Сюзанна.
Он вздохнул:
– Снова один старый знакомый. Только что участвовал в ряде опытов, пропустил одну дозу из-за МТА и никому не сообщил об этом. У него резко поднялось давление, мы думали, что он погибнет. Если сегодня все пройдет гладко, я смогу успеть в «Деметрос» до девяти. Но в крайнем случае буду в девять тридцать.
– Ничего не поделаешь, – сказала Сюзанна, сдерживая слезы и желая, чтобы он поскорее ушел.
Казалось, Михаэль боролся с собой, желая обнять ее и не решаясь подойти к ней. Кивнув напоследок, он вышел из ванной.
Когда Сюзанна через полчаса зашла на кухню, Михаэля уже не было дома. На столе лежал свежий номер «Франкфуртер альгемайне» и открытый почтовый конверт без адреса, с двумя билетами на концерт Ниденхофа. К ним скрепкой была прикреплена записка: «С дружеским приветом, Фредерик». Записка закрывала имя исполнителя на билете. Сюзанна предположила, что Фредериком зовут Ниденхофа, отнесла конверт в гостиную и положила его на рояль. Затем приготовила себе кофе и бутерброд с ветчиной. Кроме ветчины в холодильнике была только одна упаковка со свежим сыром, который Сюзанна не любила. Она обратила внимание на то, что в прошлый раз в холодильнике было больше продуктов. Сюзанна не доела бутерброд, выпила полчашки кофе. Кусок не лез в горло при мысли, что она сама подготовила почву для Надиного примирения с Михаэлем. Однако если в дальнейшем их отношения не изменятся, то вряд ли это примирение продлится долго.
Прежде чем отправиться в гараж, Сюзанна взяла из кладовки полиэтиленовый пакет, положила в него две банки куриного супа, два готовых блюда и остатки ветчины из холодильника. Пусть Надя сама позаботится о новой порции, если захочет позавтракать в выходные. Конверт, лежавший в багажнике, Сюзанна тоже положила в пакет, чтобы вечером он не бросился в глаза Наде.
Оставаться в доме было невыносимо, поэтому Сюзанна уже в половине седьмого вывела «альфу» из гаража и приехала в город довольно рано. Она даже могла бы успеть завезти домой пакет с продуктами и конвертом. Но эта мысль пришла ей в голову, когда она уже была возле парковки у кондитерского магазина, и ей не захотелось поворачивать обратно. Сюзанна поставила «альфу» в самом начале парковки, даже не взглянув на таблицу цен.
Фрау Шедлих обрадовалась, увидев замешкавшуюся в дверях Сюзанну, удивилась ее шикарной куртке с капюшоном, новой прическе и сразу спросила:
– Как дела у вашей мамы?
– У нее сломана нога, – сказала Сюзанна. – Ей сделали наркоз, поэтому она была немного не в себе и стала настаивать на том, чтобы я сделала стрижку и купила себе новую куртку.
– Не относитесь к ее травме легкомысленно, – мрачно заметила фрау Шедлих. – Если вашей маме понадобился наркоз, у нее наверняка не простой перелом.
Фрау Шедлих рассказала Сюзанне кое-что об остеопорозе и уже в начале первого торжествующим тоном – она получила подтверждение своим подозрениям – крикнула из кабинета:
– Фрау Ласко, срочно подойдите к телефону. Мне кажется, снова звонит медсестра. Я не расслышала имя, связь очень плохая.
Голос Нади звучал лихорадочно и нервно. Вначале она поинтересовалась, не было ли проблем с Михаэлем. Фрау Шедлих сказала правду: связь была плохой. Из-за шума и потрескиваний голос Нади буквально на каждом слове прерывался.
Так как рядом была фрау Шедлих, то Сюзанна предпочла отвечать Наде односложным «нет». Фрау Шедлих предположила, что Сюзанна отказывается приехать, чтобы помочь матери, и заметила:
– Сегодня ваше отсутствие было бы крайне нежелательным. Но я уже говорила вам, чтобы вы не относились к этому случаю легкомысленно. Для пожилых людей даже небольшой перелом крайне опасен.
В этот момент Надя что-то сказала, но Сюзанна не поняла ни слова. Потом в трубке раздалось:
– Приезжай только…
В трубке что-то щелкнуло, и Сюзанна не поняла, в какое время она должна приехать. Еще пара фраз потонула в шуме и треске. Сюзанне удалось расслышать отдельные слова:
– …остается… постарайся… посмотрим… точно.
Затем полная тишина. Сюзанна несколько раз крикнула в трубку «алло», повесила ее и подождала, не сделает ли Надя второй попытки дозвониться. Но, вероятно, аккумулятор у мобильного телефона опять сел.
Фрау Шедлих поинтересовалась, не может ли Сюзанна перезвонить сама. Сюзанна отказалась, объяснив, что звонила ее знакомая, которая обещала одолжить машину, чтобы вечером Сюзанна могла еще раз заскочить ненадолго в дом престарелых и навестить мать.
Как Сюзанна и предупреждала Надю, вечером в пятницу она покинула работу в начале восьмого. На парковке машин Сюзанна выяснила, что имеющихся у нее десяти евро недостаточно, чтобы оплатить стоянку «альфы». Она протянула молодому человеку на кассе одну из Надиных кредитных карточек, но он отказался ее принять и посоветовал Сюзанне обратиться в один из близлежащих филиалов банка, где она легко сможет получить деньги. Он не сомневался в том, что ей известен PIN-код.
Сюзанне не оставалось ничего другого, как поехать на следующем автобусе к себе домой, моля Бога, чтобы Ясмин Топплер оказалась дома. Увидев стоящий у дома мотоцикл соседки, она вздохнула с облегчением. Ясмин поверила в историю о машине одной знакомой, которая, к сожалению, простояла на стоянке на час дольше, и выручила Сюзанну двадцаткой. Она даже отвезла ее обратно к парковке. Несмотря на это, Сюзанна потеряла много времени, только в полдесятого свернула на дорогу, ведущую к аэропорту, и направилась к условленному месту встречи.
Сюзанна рассчитывала, что сразу увидит Надю у въезда на парковку. Но в свете фар никто не появился. Она медленно кружила возле парковки. Даже на четвертом круге никто не появился. Чуда не произошло. Было отвратительно холодно, моросило, а на Наде во время отъезда был только брючный костюм. В сумку, которую она взяла в салон самолета, могли поместиться лишь свежая блузка, пара чулок, нижнее белье и косметика. И Надя была не из тех женщин, которые будут безропотно ждать свою дублершу под проливным дождем.
Сюзанна направила машину к комплексу зданий аэропорта, внутренне подготовившись к упрекам, которые наверняка обрушатся на ее голову. Но после телефонного разговора, из которого она расслышала лишь отдельные слова, она, собственно говоря, не нуждалась ни в каких оправданиях. Кроме того, из этих разрозненных слов можно было предположить, что Надя прибудет более поздним рейсом. Прежде чем предпринимать что-нибудь, Сюзанна один за другим обошла все кафе-бары, побродила по огромным залам и напоследок обратилась к даме за стойкой информации с просьбой сделать объявление.
Через несколько секунд по зданию разнеслось:
– Надя Тренклер, подойдите, пожалуйста, к стойке информации. Вас там ожидают.
Объявление повторили дважды. Сюзанна поблагодарила служащую, отошла на несколько шагов и подождала. Пять минут, десять минут, четверть часа. Надя не подошла. Сюзанна направилась к стойке «Swissair». Там уже никого не было. Изучив огромное табло, на котором высвечивалось время прибытия самолетов, Сюзанна сделала вывод, что этой ночью самолетов из Женевы больше не будет.
Между тем было уже начало двенадцатого. Сюзанна попыталась позвонить Наде на мобильный телефон. Вежливый голос сообщил ей: «Абонент временно недоступен».
Может быть, Надя последовала ее совету, взяла такси и уже давно добралась до дому? А если нет? Если она хотела сообщить, что приедет только завтра? Значит, до этого времени ей придется оставаться в Надином доме и стараться не вызвать у Михаэля подозрений?
Сюзанне не оставалось ничего другого, как сначала удостовериться, приехала ли Надя домой. Еще не придумав, что сказать, если Михаэль снимет трубку, Сюзанна набрала номер домашнего телефона Тренклеров. Уже при первых гудках сняли трубку. И прежде чем она смогла что-нибудь сказать, Михаэль закричал:
– Если ты сейчас скажешь, что тебе очень жаль, я с тобой по-другому поговорю.
Казалось, он не сомневался, что ему позвонила именно Надя, и продолжал кричать:
– Я тебя ждал больше часа.
– Извини, – прошептала она. – Меня задержали.
Но он не унимался:
– Что ты говоришь! И у тебя не было пары минут, чтобы поставить меня в известность?
– Рядом не было ни одного телефона, – объяснила она. – А мой мобильный неисправен. Разве я не говорила тебе об этом?
– Нет.
Ответ прозвучал немного спокойнее, однако голос Михаэля не смягчился.
– Если я правильно припоминаю, о твоей правительственной линии мы сегодня утром не успели поговорить. Я весь день пребывал в полной уверенности, что мы договорились встретиться в девять у «Деметроса». Мне даже удалось там вовремя оказаться. Я там сидел, ждал тебя! И чувствовал себя полным идиотом.
«Деметрос»! Кажется, речь шла о ресторане. Сегодня утром, после рассказа о Шредере, испытуемом, пропустившем из-за МТА дозу, ей показалось, что «Деметрос» относится к лабораторным делам.
– Да что там говорить, – продолжал Михаэль, – хороший я получил урок. Уже не в первый раз. Правда, теперь я уверен, что в последний.
Возникла пауза, во время которой в трубке слышалось его прерывистое дыхание. Затем он осведомился:
– Где ты вообще находишься?
– На пути домой, – сказала она и отключила трубку.
У нее не было причин для беспокойства. Возможно, что на Цуркойлена потребовалось больше времени, чем планировала Надя. Задержка могла случиться из-за того, что на этот раз, опасаясь снова понести убытки после неудачи с «Йоко электроник», Цуркойлен потребовал подробного отчета по фирмам, в которые Надя собиралась инвестировать его деньги. Подъезжая к дому, Сюзанна опасалась только одного – что Михаэль начнет длинный, бесконечный спор. А у нее в запасе был только один ответ (так учила ее Надя), и это наверняка доведет его до белого каления.
Видимо, Михаэль услышал шум поднимавшихся ворот гаража. Он ждал ее в прихожей. Едва Сюзанна успела открыть дверь, как он схватил ее за руку и рванул на себя. Через долю секунды его губы прижались к ее губам. Ошеломленная, она даже не пыталась вырваться. Поцелуй был сильным, даже грубым. Чтобы она не смогла уклониться, он схватил ее за затылок. Внезапно, так же неожиданно, как до этого привлек ее к себе, он оттолкнул ее и сказал:
– Твое счастье! Теперь рассказывай, где ты была.
Ее нижняя губа болела. Она потрогала ее кончиком языка и почувствовала припухлость. Вольфганг Бластинг в таких случаях наверняка действовал гуманнее.
Михаэль пошел на кухню, остановился у дверей и повернулся к ней:
– Я жду, Надя. Где ты была?
– У меня поздно вечером была встреча.
Он прислонился к дверному косяку и с недоброй усмешкой спросил:
– Почему ты не попросила Бартель позвонить мне и сообщить об этом?
– Я не догадалась.
– Зато я догадался.
Казалось, его усмешка стала еще более зловещей.
– А теперь можешь угадать с трех раз, что? Хельга мне любезно сообщила.
Его ярость действовала ей на нервы. Сюзанна медленно прошла мимо него к холодильнику, взяла бутылку с водой, не решаясь поднять на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58