Через несколько минут она забралась на настил и глубоко вдохнула воздух из оболочки и почувствовала приятный прилив бодрости.
Поле обволакивало ее, такое мягкое и теплое.
Море успокоилось. Она села на пирс.
Нижняя часть Башен была отполирована пляшущими волнами прибоя. Как и Храм, Башни еще недавно стояли на суше – священные вехи на перекрестке дорог, соединяющих империи. Место, где путешественники могли остановиться и воочию узреть величие богов. На ближайшей башне она заметила какое-то движение. Что-то с белым оперением виднелось на вершине.
Перед выходом Хатч изучила карту и знала, где искать старую дорогу. Дорога превратилась в узкую тропинку, уходящую к северу в горы.
Долина, где пересекались пути, охранялась богами, а также сторожевой заставой. Фактически за тысячи лет на этом месте один за другим было построено несколько форпостов. Все они лежат сейчас под Храмом. А Храм под толщей воды.
Интересно, как могла произойти встреча между сонными куракуанцами и межзвездными путешественниками?
Что-то привлекло ее внимание на пляже. Движение. Похоже на мужчину.
Он шел прямо к воде. За ним еще двое. Ей плохо было видно на фоне песка, и только когда существа проходили мимо скалы, она заметила, что они покрыты белым мехом, а головы плоские и рогатые. Вдали еще несколько существ остановились у края прибоя.
Глаза разглядеть не удалось, но у них большие уши, а один шел с палкой. Еще несколько спускались по тропинке, которая была когда-то северной дорогой. Среди них были дети.
Они шли по пляжу. Взрослые крепко держали за руки малышей. Четверо стояли на довольно большом расстоянии от остальных и смотрели на море. И вдруг, как по сигналу, младшие с гиканьем побежали по песку, перегоняя друг друга. Некоторые остановились, рассматривая что-то на песке, а остальные прыгнули в воду.
Позади нее покачивалась на волнах «Альфа» и, мягко уткнувшись носом в пирс, стоял шаттл Храма.
Существа на пляже, кажется, неплохо развлекались. Через некоторое время Хатч поняла, что слышит едва уловимый свист или скорее тихие переливы пения птицы. Да, похоже на птичьи трели – она подняла голову, но увидела только яркое небо да несколько снежинок.
Одно существо спокойно стояло у воды и внимательно смотрело на Хатч. Заметив это, Хатч не менее внимательно стала изучать существо у воды. Наконец, ей стало неловко. Существо подняло передние лапы. Неужели это жест приветствия?
Ее удивила столь странная сердечность. Так тепло обычно приветствуют старого знакомого. Хатч помахала в ответ.
Существо выловило у берега какую-то извивающуюся морскую тварь и отправило в рот. Потом оно опять посмотрело на Хатч. Видимо, существо пребывало в прекрасном настроении и, желая хоть как-то выразить радость, стало брызгаться и резвиться.
Хатч тоже слегка побрызгала водой, но решила этим и ограничиться. Подобный ленч ее несколько не устраивал.
Идиллический покой вдруг взорвался пронзительными воплями, и эхо ответило им в прибрежных скалах. Существа замерли на миг. Но потом опомнились и побежали. Они удирали туда, где горы, к тропинке, оберегая детей. Один упал. Хатч не могла толком разглядеть, что именно происходит, но упавший боролся с кем-то в воде у самого берега. Существо жалобно кричало, руки и ноги судорожно подергивались.
Хатч загородилась рукой от солнца. И вдруг почувствовала чье-то присутствие. Совсем рядом, у левого плеча.
Глаз.
Зеленый и ничего не выражающий. Глаз на стебле.
Сердце болезненно сжалось от страха. Она не могла ни дышать, ни двигаться. Хотелось броситься в море, спрятаться от этого внезапно возникшего «нечто».
Глаз смотрел на нее. Глаз цвета моря. В радужной оболочке не хватает сегмента, будто от пирога отрезали кусок. Пока Хатч пыталась взять себя в руки, недостающая часть радужной оболочки расширилась, а сама оболочка стала уже. Глаз мигнул и опять уставился на Хатч.
Рядом с первым глазом появился второй, на таком же стебле, но немного повыше. И еще один. И еще… Стебли покачивались, как ковыль на ветру.
В эти мгновения, показавшиеся ей вечностью, Хатч успела охватить лишь отдельные признаки этой твари. Четыре глаза. Широкая плоская голова насекомого. Мохнатая грудная клетка. Сегменты. Нечто серо-зеленое и в хитиновой оболочке. Жвала, щупальца и рот.
Нечто стояло на поверхности воды на тоненьких ножках. Шаттлы и пирс покачивались на волнах, но «нечто» стояло неподвижно. Как будто качка к нему не относится. Как будто оно вообще не имеет ничего общего с этим миром.
Хатч удалось справиться с паникой. Удивительно ровным голосом она сказала в микрофон:
– Это Хаткинс. Ответьте кто-нибудь.
– Что случилось, Хатч? – Это была Жанет.
– Жанет, – произнесла Хатч как можно спокойнее, как будто тварь могла услышать ее сквозь поле Фликингера. – Я столкнулась с большим насекомым.
– Очень большим?
– Очень. Три метра. – Она передохнула. – Богомол. Головоногое. Не знаю…
– Ты снаружи? – В голосе Жанет слышался легкий упрек.
– Да, – почти прошептала Хатч.
– Где ты? – голос Жанет звучал с профессиональным спокойствием, но Хатч поняла, что на самом деле она сердится.
– На плавучем пирсе.
– О’кей. Это не опасно. Но не двигайся, ладно? Ни единого движения. Я сейчас буду.
– Ты?
– А ты хочешь торчать там, пока я не найду кого-нибудь другого?
Изо рта насекомого текла слюна.
– Нет, – ответила Хатч.
Проклятая тварь, кажется, действительно опасна.
Хатч отчетливо слышала пронзительные крики, доносившиеся с берега. Она мертвой хваткой вцепилась в поручни и ни за что не отпустила бы их – ни при каких обстоятельствах. Тварь расслабилась, три глаза исчезли.
От поля Фликингера в такой ситуации толку мало. Оно вряд ли защитит от острых, как бритва, челюстей. Да, это поле ничем не лучше старинного скафандра.
– Если можно, поторопись, – сказала Хатч в микрофон и возненавидела себя за малодушие.
– Это совсем рядом. Я буду через минуту. Ты все правильно делаешь.
Если опасности нет, то почему нельзя двигаться?
Хатч прикинула расстояние до кабины «Альфы». Примерно пятнадцать метров. Люк она сможет открыть, подав команду голосом для системы дистанционного управления. Пожалуй, можно успеть добежать до корабля раньше, чем существо опомнится и догонит ее. Но, чтобы закрылся люк, потребуется не меньше пятнадцати секунд. Вот здесь тварь и наверстает упущенное.
Это чудище затрагивало глубинные первобытные чувства. Она перепугалась бы до смерти, окажись тварь размером в пару дюймов.
– «Альфа», открыть кабину.
Она услышала знакомый хлопок.
Три глаза повернулись на звук.
– Хатч. – Это снова была Жанет. Голос звучал ровно. – Ничего не предпринимай. Жди меня. Просто не двигайся. Ладно?
Существо уставилось на шаттл.
Крики с пляжа прекратились. Она не знала точно, когда это произошло, но не осмеливалась посмотреть в ту сторону. Она немного отдышалась и попробовала встать.
В глазах тварюги вспыхнул интерес.
Челюсти дрогнули. Щупальца развернулись.
Ей хотелось оглянуться. Но она не посмела.
Жанет, где же ты? Хатч мысленно проследила ее путь. Возможно, Жанет дежурила на станции. Это не больше минуты от подлодки. Остановка, чтобы прихватить бластер. Где они хранят нейробластеры? Прошлой ночью дорога от пирса до «Морской точки» заняла восемь или десять минут. Но Карсон не очень спешил. Подлодка, конечно, могла преодолеть это расстояние минут за пять или даже меньше. Скажем, минут семь на все вместе.
Дул ветер, пролетел пеликан.
А ведь много изображений можно получить, если смотреть на мир четырьмя глазами, да к тому же в разных направлениях? Что оно видит?
Почему она вышла без оружия? Она знала правила. Но на нее никогда не нападали. Нигде. Как глупо!
Один глаз приподнялся повыше и посмотрел на что-то за ней.
– Вот и я. – Голос Жанет. – Мы в отличной форме. – Она услышала шум подлодки.
Тварь находилась внутри подковы, от открытого моря ее отделял док.
Подводной лодке почти невозможно всплыть прямо перед ней. Впрочем, это уже не важно. Хатч ждала.
Вместо этого подлодка ударилась прямо о пирс. Глаза на стебле отвернулись от Хатч.
– О’кей. – Тон Жанет изменился, теперь он скорее был похож на команду. – Беги. В шаттл. Скорее.
Хатч побежала. В тот же миг Жанет выпрыгнула из кабины подлодки, размахивая гаечным ключом. Тварь повернулась к ней. Щупальца поднялись, челюсти открылись, глаза втянулись. Жанет – очаровательная, белокурая, такая домашняя Жанет – выскочила навстречу клубку щупалец и опустила гаечный ключ прямо на голову чудовища. Из черепа потекла густая зеленая жидкость, чудовище покачнулось. Они вместе полетели вниз и упали в воду.
Хатч глубоко вдохнула и бросилась на помощь. Вода бурлила. Они выплыли на поверхность. Жанет ухватилась за пирс и еще раз нанесла удар. Тварь развалилась на составные части, и останки поплыли прочь, покачиваясь на волнах.
Хатч опустилась на колени и поддержала Жанет, которая пыталась отдышаться. Когда ей это удалось, она первым делом осведомилась, как чувствует себя Хатч.
Хатч чувствовала себя очень униженной.
– Почему ты не взяла оружие? – спросила она.
– Я взяла. Первое, что попалось под руку.
Теперь наступила очередь Хатч сердиться.
– У вас что, нет бластеров?
Жанет усмехнулась. Она была вся в синяках и все еще тяжело дышала. Волосы свисали на лицо, а из ссадины сочилась кровь. Но Хатч она казалась просто прекрасной.
– Есть где-то. Но мне показалось, что нужна срочная помощь.
Хатч попыталась осмотреть ее, но Жанет уверяла, что с ней все в порядке. Вполне безобидные царапины.
– Спасибо, – сказала Хатч.
Жанет положила ей руку на плечо. Поля Фликингера сверкнули.
– Ты вышла из дома одна, – сказала она. – Никогда больше не делай этого, ладно?
– Неужели это действительно опасно? – спросила Хатч. – Я имею в виду то, что здесь произошло.
Сражение на берегу тоже закончилось. Несколько мохнатых существ наблюдали за морем со скалистого уступа, где они были в полной безопасности.
– Эти твари едят гуляющих по пляжу обезьян, – сказала Жанет. – Думаю, что эта тварь просто не знала, что делать с тобой.
* * *
Космик. Управление южного сектора.
Вторник, 09:00 по времени Храма.
Обитаемые миры – явление очень редкое. Может, потому, что планеты Джовиана тоже не часто встретишь. В Солнечной системе способность Юпитера отклонять кометы уменьшило вероятность их столкновений с Землей до четверти процента от той величины, которая была бы при отсутствии этого фактора. В результате жизнь на Земле стала возможной.
Куракуа – с функционирующей экосистемой, притяжением, близким к земному, огромными запасами воды и отсутствием населения – просто подарок для отчаявшейся земной расы. Попытка создать новую Землю именно здесь была неизбежной. Это можно назвать Вторым Шансом, возможностью все начать с начала, усвоив все горькие земные уроки и попытавшись не повторять былых ошибок. Планета должна стать домом для новой расы людей.
Идеалисты измыслили множество планов, как создать такие условия, чтобы дети Куракуа относились к этому – и другим мирам – с должным уважением. Нельзя экспортировать на Куракуа земной национализм и эксплуатацию человека человеком. На Куракуа не будет нищеты и невежества. Разные народы и разные религии должны гармонично сосуществовать. И там не должно быть питательной среды для идеологий, разделявших людей в былые времена.
Ян Хелм, как и многие другие, поверил бы в это, если бы не видел все собственными глазами.
Опыт с Куракуа мог получиться, но он будет весьма своеобразным. Обещанной утопии не будет. Это он знал. Потому что люди, принимавшие решения по Проекту, отнюдь не казались ему компетентными или цельными личностями.
Даже на первой стадии «Проект Надежда» осуществлялся политиками с огромным трудом. Защитники окружающей среды возмущались, что средства, столь необходимые на Земле, идут неизвестно на что. Христиане осуждали любое упоминание об уходе из этого мира, так как это не соответствует божественным предначертаниям и, следовательно, – тяжкий грех. Активисты из националистов и расистов требовали предоставить им исключительные права на новый мир. Моралисты возмущались уничтожением целых видов – неизбежным в процессе землеформирования. Высказывались серьезные сомнения, что политическая линия останется неизменной и необходимые средства будут поступать достаточно долго, для того чтобы существовал хоть какой-то шанс на успех всего мероприятия.
И все же Хелм вполне обоснованно считал, что альтернативы нет. Исчезновение лесов, загрязнение окружающей среды, урбанизация зашли так далеко, что возврата к прошлому не будет. Даже если все население Земли вдруг разом испарится, все равно должны пройти тысячелетия, прежде чем планета вернется в первоначальное состояние.
Но во всем этом были и свои плюсы: Хелм сделал на этом карьеру, и его специальность теперь стала очень прибыльной. Он инженер по формированию планет. Защитился Хелм в конце шестидесятых, тогда звездами занимались всерьез только астрономы. Тема его диссертации – Венера, где, по некоторым оценкам, существовала возможность создания среды, пригодной для жизни, но этот процесс скорее всего мог растянуться на многие века. (Марс, безусловно, исключался по причине слабой гравитации.)
Вторым кандидатом был Нок. Но он уже заселен. Хотя и существовало движение, выступающее за заселение и эксплуатацию планеты-сада, вторжение туда невозможно в обозримом будущем.
Это еще одна причина, по которой «Проект Надежда» должен был увенчаться успехом.
Почти сорок процентов куракуанской воды заморожено в районе полюсов. Первая фаза проекта направлена на растапливание этой воды. Тогда наполнятся океаны, по планете потекут новые реки и, при правильном руководстве процессом, начнется изменение климата.
Хелм частенько размышлял над тем, что вот некоторые, хоть и располагают большим ядерным арсеналом, чем имеющийся в его распоряжении, никогда им так и не воспользуются.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58