Опарр, Слор и остальные остались за закрытыми дверями.
Вазкор был в маске и сидел в своем кресле совершенно неподвижно.
- Присаживайся, богиня, - предложил он.
Фраза прозвучала, словно команда. Я села.
- Итак, мы должны отправиться в За, - тут же начала я. - Зачем это?
Последовала пауза. Он не ожидал, что мне что-то об этом известно.
Когда он видел меня в последний раз на нашей формальной брачной церемонии,
я была вялой, податливой. Наконец он встал. И ходил среди вещей Асрена как
хозяин. Может быть, это и глупо, но меня это разгневало, однако он быстро
пришел в себя и развернул перед нами на полированном столе пергаментную
карту. Карта эта была светло-коричневого цвета и прекрасно разрисована
черными маленькими ненужными рисунками кораблей, колесниц, лошадей,
трудившихся на полях крестьян, марширующих солдат. На севере тянулся
один-единственный сапфировый шрам, ниже гор - Алутмис. Вода.
Он положил на всех углах ониксовые гирьки и показал мне, что и как. Я
его почти не слушала. Я могла думать только о руках Асрена, раскатывающих,
гладящих эту карту. Но внезапно я осознала: Города, расположенные, словно
созвездия вокруг того, что было нарисовано в виде какого-то неясного
животного, такого, какое могло быть изображенным на чертеже астролога.
Эзланн отмечал голову, четверо других - тело, а вытянувшийся сзади хвост
заканчивал последний Город.
- Вот Эзланн, - показал Вазкор. - К юго-западу от него Аммат, к
западу Кмисс. К юго-востоку от Эзланна Со-Эсс, а между Со-Эссом и Кмиссом
расположен За. А за дальними пределами За - Горный Город Эшкорек-Арнор.
Теперь ты видишь, что этикет требует, чтобы любая встреча шести городов
коалиции устраивалась в За. Его положение символически центральное между
прочими пятью.
Я вспомнила гонцов, скакавших туда и обратно после смерти Асрена и
кое-что поняла.
- Ты собираешь в За пять Верховных владык, чтобы подчинить их себе и
захватить бразды правления.
- План мой именно таков, - подтвердил он.
- А я, зачем я должна ехать с тобой?
Он убрал гирьки, и карта быстро свернулась, словно потревоженный
зародыш.
- Необходимо, чтобы богиня была там.
- А почему это необходимо, Вазкор?
Он ничего не сказал. Не снимая маски, он повернулся и положил карту
на место в глиняный футляр.
- Потому что, Вазкор, - сама ответила я на свой же вопрос, - без
богини ты - ничто, никто и звать никак.
Мы оба отлично это знали, но мне доставило огромное удовольствие
произнести это вслух.
Помолчав, он произнес ровным тоном:
- Я вижу, ты вполне оправилась от болезни. Я рад, мне не хотелось бы
рисковать твоим здоровьем на пути в За.
- Когда мы покидаем Эзланн? - спросила я его.
- Через два дня, - ответил он. - Ты можешь взять с собой пять женщин,
не больше; они - плохие путешественники. Естественно, я пришлю тебе
подразделение своих воинов в качестве личного эскорта - Города будут
ожидать тебя, окруженную почетным караулом.
- Нет надобности, - возразила я. - У меня есть своя собственная
стража. Восемьдесят воинов и их капитан, мой командующий. Этого должно
хватить для моего почетного караула, на так ли?
Он быстро повернулся ко мне, и я знала, что за маской он глядит на
меня во все глаза.
- Кто этот человек?
- Ты, несомненно, выяснишь это сам, - сказала я. - Мне не хотелось бы
лишать тебя возможности потрудиться. Только помни, он под моей защитой.
Его напряженность спала. Он очень вежливо заметил:
- Возможно, ты была не очень благоразумна.
- В самом деле? Возможно, я в этом не одинока.
- Ты не должна упорствовать, - сказал он, - в своем недоверии ко мне.
Мы одно целое, ты и я, как бы настойчиво ты ни пыталась выкинуть это из
головы. Если ты богиня, то Вазкор - бог. У них здесь нет для меня легенды,
вот почему я должен использовать тебя в качестве своего щита. Какое-то
время.
- Довольно глупо с твоей стороны, - заметила я, - использовать в
качестве своего щита копье, - ибо внезапно мне вспомнились слова Асутоо в
пещере, когда я заставила его рассказать мне, как он предал Дарака. -
Слишком узкое для защиты и чересчур острое.
Он мне не ответил, я покинула библиотеку и пошла к себе в покои. В
дверях я позвала Слора.
- Извести Мазлека, что я объявила Вазкору Джавховору о своем почетном
карауле.
Я увидела, как его незакрытое маской лицо напряглось, а затем
расслабилось. Он мрачно улыбнулся.
- Отлично, - сказал он.
- Вы будете носить мой знак? - спросила я его.
- Богиня...
Я не поняла знакомой эмоции у него на лице; я так часто видела ее на
других, однако она по-прежнему не имела ни малейшего смысла.
- Голову кошки, - сказала я. - Вы можете найти кузнецов, чтобы отлить
ее? У нас всего два дня.
Он поклонился.
- Сделаем, богиня.
Когда он ушел, я долгое время сидела в по-зимнему освещенной комнате
и переходила от своего триумфа к глубокой депрессии. У меня складывалось
ощущение столь часто теперь одолевавшее меня - что покинув любое место, я
больше туда не вернусь. Но пусть даже так, я не понимала, почему меня
должно расстраивать расставание с этим городом, пока не пришла мысль, что
покинуть то я должна Асрена. Я не могла объяснить этого зудящего ощущения
его присутствия даже после того, как я узнала о его смерти. Казалось, он
окружал меня повсюду, особенно в библиотеке, которая была всецело его,
однако у меня не было ничего, принадлежавшего ему, за исключением
ожерелья, подаренного им в нашу брачную ночь, которое не могло быть
памятью о нас, ибо даруя, он знал, что оно предназначено для меня и не
испытывал потому никаких чувств. День заканчивался, и от мыслей о
предстоящем отъезде, от ощущения, что возврата не будет, я начала в
отчаянии расхаживать по комнате, будучи не в состоянии сидеть спокойно.
Наконец, я подошла к дверям и открыла их. Снаружи четверо воинов в
масках фениксов. Я знала, что все они мне незнакомы, и все же могла
определить даже по таким мелочам, как контуры их тел, когда они посмотрели
на меня, что они - мои.
Губы у меня, казалось, одеревенели, а во рту пересохло, но я
обратилась к ним:
- Покойный Владыка Асрен Джавховор - где он похоронен?
- Богиня, - сказал один из них. - Это проделали быстро и с позором.
Работа Вазкора. Мы не знаем.
- Но дай нам время, - сказал другой, - и, возможно, мы выясним.
- Времени нет, - ответила я.
- Наверное... - начал было еще один воин. И заколебался. - Возможно,
одна из женщин - женщин Асрена Джавховора - может знать. Должны же были
разрешить хоть какие-то обряды. Он ведь был, в конце концов, не какой-то
хуторянин-шлевакин, - добавил он с сильной горечью.
- Выясните для меня, - распорядилась я и слегка коснулась его плеча,
почувствовав под пальцами ту особую дрожь, которая была проявлением не
сексуального, а духовного желания. Он поклонился и исчез.

Окна почернели. Вошли женщины и зажгли светильники, шурша по полу
своими платьями.
Затем пришли Днарл и двое других. Они привели с собой девушку и
оставили ее наедине со мной.
Я ожидала, что почувствую ревность - любого рода ревность,
сексуальную, ментальную, какую угодно, не знаю, какую именно. Однако, не
почувствовала ничего подобного.
Она была очень молодой, лет четырнадцати-пятнадцати, очень хрупкой и
прекрасной; подобно ему, она достигла совершенства раньше своих лет, и в
ней, казалось, было что-то эфемерное. Под темной вуалью у нее рассыпались
по плечам ледянисто-золотые волосы. Я бы не попросила ее снять маску, но,
полагаю, Днарл внушил ей, что это следует сделать. И золотая личина в виде
какого-то цветка была у нее в руке. Ее вполне совершенные руки и
обнаженные груди отливали жемчугом. Она не носила колец или иных
драгоценностей, хотя казалась прямо-таки созданной для украшений. И хотя
она явно боялась меня, было бы бесполезно уговаривать ее не пугаться.
- Я попросила пригласить тебя ко мне, - начала я, - потому что хочу
знать, где похоронен мой муж.
- Да, богиня, - прошептала она, не глядя на меня.
- Ты знаешь это?
- Да, богиня.
- Откуда?
Она сделала руками легкий нервный жест.
- Вазкор Джавховор прислал воина сказать мне. Похоронили его с
позором, сказал он, из-за того, что он сделал, но тем не менее некоторые
должны помнить и навещать это место.
- Почему сказали тебе? - спросила я ее.
- Потому что... - она запнулась. - Я была его... но я ничего не
значу. Не гневайся на меня! - и заплакала от чистого страха. Похоже, она
тоже ожидала ревности.
- В этом нет надобности, - мягко успокоила я ее. - Во мне нет
никакого гнева на тебя. Ты отведешь меня к тому месту?
Она немо кивнула и тут же повернулась к дверям.
Путь получился долгим. За нами шли двое стражников и несли
светильник, в котором сперва, казалось, не было нужды. Но вскоре
освещенные коридоры остались позади. Мы пошли по темным, пахнущим землей
ходам глубоко под дворцом, по старым и заброшенным погребам, покрытым
толстым слоем пыли и выглядевшим туманными от густой паутины, вниз по
лестницам, описывающим виток за витком, уходя в темень. Путь этот
представлялся опасным. Помнится, я удивилась тому, что она не боялась.
Наконец - ровный коридор и в конце его большая железная дверь. Она
вставила пальцы в бороздки, двинула ими, и дверь со скрипом и неохотно
открылась.
То, что находилось за ней, наполнило меня лютой яростью.
Какой-нибудь холмик земли в пустыне и то меньше разгневал бы меня.
Черный бархат затягивал пять стен этой подземной камеры, от которой
так и несло пылью и заброшенностью. Несмотря на драпировку, пол так и не
подмели дочиста. Повсюду валялись грязные обрывки ткани да осколки стекла.
Влажность скоро во всем прогрызет дыры. В центре помещения - затянутый в
черное помост - то ли деревянный, то ли каменный, не мне знать. И на
нем-то и покоился гроб Верховного владыки - обшитый золотом кедр,
украшенный фениксами и змеями, инкрустированный голубыми камнями и
нефритами, заколоченный гвоздями с алмазными шляпками. Вокруг гроба
увядали разбросанные цветы, добавляя свое разложение к остальному,
драгоценные благовония пролились и растеклись, липкие, прогорклые и дурно
пахнущие, по трещинам пола.
Стража ждала в коридоре; девушка, широко раскрыв глаза, шмыгнула в
угол, когда я все ходила и ходила вокруг гроба, пока мой гнев, как и боль,
немного не спал. Девушка снова заплакала, на этот раз, думаю, по нему.
Саднящее чувство потери, которое испытывала я, было, должно быть,
невыносимым для нее; в конце концов, она ведь знала его и была с ним.
- Если ты желаешь на какое-то время задержаться, я подожду тебя в
коридоре, - предложила я, но она мигом задушила в себе рыдания и выбежала
следом за мной.
Так она и повела нас обратно долгим мрачным путем. Мы добрались до
моих покоев, и я жестом пригласила ее зайти ко мне. Там я поблагодарила
ее, но она, похоже, не поняла, за что.
- Позже, - пообещала я, - я, если смогу, перехороню его, открыто и с
почетом, в традициях Ээланна.
Но она не уразумела, да и в любом случае, каким пустым казалось все
это, каким бессмысленным, ибо он теперь не мог ни насладиться этим, ни
страдать от этого. Однако я не могла выбросить из головы ту грязную
камеру.
Затем я отпустила ее. Она настолько боялась, что я не могла больше
удерживать ее ни минуты. Мне хотелось попросить у нее что-то,
принадлежавшее ему, какую-нибудь подаренную ей мелочь, значившую меньше,
чем другие, но я знала, что раз она настолько испугана, то отдаст мне
самую лучшую и самую дорогую вещь; кроме того, такая просьба в тот момент
казалась неуместной и бессмысленной. Поэтому я ничего ей не сказала, но
позже сожалела об этом.
Той ночью мне привиделось много снов, бесформенных, но ужасающих.
Проснувшись, я вспомнила лишь каменную чашу и пламя, которое было
Карракаэом, и слова проклятия, и то, как я кричала, что я сильнее, намного
сильнее, чем он - та тварь в чаше.
На следующий день начались приготовления к отъезду, и на закате мне
пришлось отправиться в храм и в последний раз благословить Эзланн, хотя,
что правда, то правда, _о_н_и_ ожидали, что я вернусь. Когда я стояла там,
закованная в золотые украшения, мои глаза ни разу не отрывались от чаши,
где горело пламя. Однако пламя оставалось совершенно неподвижным, и
никакой голос не тревожил меня словами: "Я Карраказ Бездушный, порожденный
злом твоей расы... спасения нет... Ты проклята и понесешь проклятие с
собой... и не будет никакого счастья. Ваши дворцы в руинах. На павших
дворах... греются на солнце ящерицы... позволь мне показать тебе, какая
ты".


ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. ТЕАТР ВОЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

1
Когда я покидала деревню под вулканом, собравшиеся толпы смотрели на
мой отъезд мрачно и со страхом; женщины плакали и хватали меня за рукава.
И позже, из амфитеатра гор, я оглянулась назад и увидела алый светильник -
деревню, горевшую при вторичном извержении вулкана. Теперь я ехала с
Вазкором, хотя и не бок о бок, даже без той отдаленной близости, которая
связывала меня с Дараком. Нас разделяли сотни неодушевленных и живых
объектов: великолепно разодетые солдаты; невероятно убранные лошади в
шелковых попонах с вплетенными в гривы и в хвосты пурпурными лентами и
золотыми нашлепками на сбруе; фургоны с провиантом, запряженные мулами, и
даже рекруты с хуторов, облаченные, как и солдаты, в кожу, но без масок, с
такими же мертвыми глазами и лицами, какие я видела у них при первой
встрече.
В Эзланне звонили колокола, глухо и бесконечно, и толпы бурлили по
обеим сторонам улиц и балконам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71