Не Йорам МакРори, сын Камбера-еретика и бессменный секретарь Каллена. МакРори светлее и моложе.Тогда кто?— Может, Джебедия Алкарский? — догадался один из рыцарей. Граф Манфред говорил что-то насчет того, что Алкара сбежал на Рождество вместе с Калленом и МакРори. Неужели это действительно был бесславный граф Джебедия, наставник объявленных вне закона михайлинцев?Настойчивые не в меру изыскания поставили прохвостов в трудное положение. Вооруженное столкновение с двумя дерини, да еще михайлинцами-это никого из четверых не вдохновляло. Можно без особых хлопот усилить отряд, но тогда придется делиться вознаграждением, а денежки дадут немалые, в особенности если Каллена удастся взять живым. Кроме того, один из рыцарей вовремя вспомнил, что обитатели Трурилла не слишком сопротивлялись. Они умерли так же, как люди, не выказывая признаков своего волшебства. Если эти дерини не отличаются от тех, стоит ли бояться? Разве благословения архиепископа Хуберта и епископа Эдварда не оберегают их по-прежнему?А то, что они михайлинцы, тоже не беда. Они старики, и их только двое. Им не устоять против четверых отличных рыцарей.Расхрабрившись, негодяи занялись разработкой стратегии. Если эти двое действительно были Калленом и Алкарой, один вопрос оставался невыясненным: зачем они приехали в Кирни? Вне всякого сомнения, хозяину будет очень любопытно узнать ответ. Может, это часть заговора, о котором графа Манфреда предупреждал его брат неделю назад, когда в Кор Кулди получили известие об объявлении Каллена вне закона.Вероятность того, что эти двое направлялись на встречу с сообщниками, еще больше распалила жадность рыцарей. Указав графу Кулдскому дорогу к деринийскому гнезду, они получат большее вознаграждение, чем за поимку Каллена и Алкары. А если удастся взять их живыми, какое наслаждение получит их хозяин, пытая дерини перед казнью. В то же время, если им удастся проследить за передвижением этой пары после бури и выяснить их намерения, то они смогут управиться и сами. Так что награду не придется делить ни с кем.Итак, бравая четверка решила до поры не нападать на путников. Они только следили по очереди, чтобы парочка не ускользнула без их ведома, когда буря утихнет.И Камбер, и Джебедия, ничего не подозревавшие о тайном заговоре против себя, приближались к цели своего путешествия, не заподозрив ничего злонамеренного в том, что незадолго до рассвета следующим утром на дорогу вместе с ними выехали четверо рыцарей.Около полудня они остановились у небольшого придорожного храма над закованными льдом ручьем и прудом. Пока Джебедия поил лошадей, пробив каблуком корку льда у берега, Камбер отправился по выпавшему за ночь снегу к храму, оставляя за собой глубокие следы. От монастыря святой Марии их отделяло всего несколько часов езды. Стоило попытаться установить контакт с Эвайн и Йорамом, в гостинице не было такой возможности.Храм-собственно, миниатюрная часовенка с остроконечной крышей, защищающей от непогоды деревянную фигуру Богоматери, и открытая с одной стороны. У подножия фигуры намело небольшие сугробы, и прежде чем склонить голову в короткой молитве, Камбер разгреб их затянутыми в перчатки руками. Стояла молитвенная тишина, лишь изредка нарушаемая пофыркиванием лошадей, звяканьем уздечки.Камбер услышал приближение всадников, когда они подъехали совсем близко, — он пребывал в глубоком трансе, а свежевыпавший снег заглушал стук копыт. Даже Джебедия не удостоил верховых особым вниманием, когда они выехали из-за поворота и свернули к пруду. Норовистый жеребец Камбера издали почуял чужих коней и разволновался. Джеб приглядывал за ним, но конь так резко развернулся с намерением лягнуть, что старый воин едва избежал удара. Камбер обернулся на шум, прервав контакт, когда только что коснулся мозга дочери, Джебедия был поглощен усмирением жеребца и не заметил, что четверка взялась за мечи.Камбер слишком поздно узнал прибывших и понял их намерения. Должно быть, его и Джебедия узнали, проследили за ними и дождались, пока обстоятельства обернутся им на руку. Вряд ли эти четверо могли застать двоих дерини в более невыгодном для последних положении.Камбер предостерегающе закричал и, на бегу вынимая меч, ринулся к пруду. Четверка окружила Джебедия, и один из рыцарей едва не нанес смертельный удар по голове, Джебедия вовремя увернулся.Лошадь упала, едва не сбив Джебедия с ног, но он успел ухватиться за поводья второго коня, спрятаться за ним и выиграть время, чтобы обнажить меч. Он выскочил с другой стороны и рубанул по ноге нападавшего. Кровь умирающей лошади и раненого человека смешалась на снегу, и всадник, изрыгая проклятья, попятился назад, но его место уже занял следующий и атаковал. Пока Джебедия расправлялся с ним, третий рыцарь подкрался к нему сзади и нанес удар в левое плечо. Прорезав кожу и кольчугу, меч вошел в мясо.Джебедия вскрикнул, выпуская поводья, которые все еще держал, и в тот же момент тяжелое копыто ударило его в грудь с силой, способной переломать ребра. Его спасла кольчуга, однако, широко разевая рот, он не мог вдохнуть. Джебедия оказался перед четвертым всадником, обманул его ложным выпадом и сдернул его на примятый снег, затем развернулся, чтобы парировать выпад своего второго противника. Раненые лошади ржали и лягались, представляя не меньшую опасность, чем мечи нападавших.Тут подоспел Камбер, ослепил лошадь одного из атакующих, бросив в морду свой плащ, и вонзил меч в другого. Ослепленная лошадь попятилась назад, сбросив своего седока на другого и внеся еще большую сумятицу. В это время Камбер обменивался ударами с одним из рыцарей, оставшихся в седле. Он не видел, как Джебедия ранили во второй раз, но слышал его вскрик и ругательство, когда он отступил. Сам Камбер не без труда уходил от меча собственного противника. Ему удалось избежать еще одного удара и принять следующий. Меч рыцаря оставил кровавый след от бедра до колена, но в пылу битвы он не обратил внимания. Он должен был добраться к Джебедия и защитить его!Теперь двое нападавших остались без лошадей, один из них был недвижим. Но Камбер понимал, что если они с Джебедия хотят получить шанс выиграть, им нужно стащить на землю двоих оставшихся. Джебедия отбивался от всадника и пешего рыцаря, а конный противник Камбера строго выдерживал дистанцию, на которой его было не достать мечом. При сближении приходилось помнить и о подкованных сталью копытах его коня, Камбер их уже хорошенько рассмотрел. Он отчаянно бросился к лошадиной морде, схватил за поводья и что было сил дернул, конь не устоял и рухнул, сначала на колени, а потом и на бок.Однако ее седок оказался искусным, может быть, слишком искусным для Камбера с его раной. Всаднику удалось соскочить, прежде чем лошадь упала; очутившись на земле, он перепрыгнул через своего упавшего друга и оказался перед Камбером. Камбер почувствовал опасную вялость начавших уставать мышц, подчинявшихся куда менее охотно, чем когда-то. Он вскрикнул, когда противник рассек ему руку и поразил бедро как раз там, где заканчивалась кольчуга.Боже, этот человек был слишком быстр!Камберу удавалось держаться на ногах, но сколько осталось сил, он не знал. Меч врага снова достал его, теперь правую руку, он сумел перебросить оружие в другую руку и отразить выпад. И даже ранил своего противника. Похоже, рыцарь никак не ожидал, что этот старик опасен и с мечом в левой руке.Возраст все-таки был отнюдь не преимуществом-Камбер и Джебедия это все больше ощущали. Джебедия выглядел худо, надежды у него уже не осталось, он, весь в крови, защищался от пешего воина и, казалось, забыл о коннике, заезжавшем ему за спину. Оставшиеся без седоков лошади метались и ржали, возбужденные запахом крови и лязгом металла. Каждый раз, когда Камбер пытался подобраться поближе к Джебедия, его противник все сильнее прижимал его.У них в самом деле почти не осталось шансов. Сбив врага с ног движением, которому Алистер не мог научиться ни в одной из рыцарских школ михайлинцев, он развернулся к последнему всаднику и, собирая последние силы, обратился к самому острому моменту в земной жизни Алистера Каллена.Внезапно вспышка света полыхнула перед Камбером, озарила поляну, и он упал на колени.Больше не повинуясь себе, метнулся к всаднику и перерезал ему горло прежде, чем тот успел понять, что произошло. Отбросив еще продолжавшее сражаться, но уже мертвое тело, Камбер вдруг понял, что наступила тишина. Он слышал, как лошади пробираются через кусты, окружающие поляну, и испуганно фыркают, но вокруг не было ни звуков, ни движения. Спустя несколько секунд глаза стали привыкать к обычному свету.Потрясение последних мгновений было чересчур велико, чтобы точно определить, насколько тяжело он ранен. Джебедия скорчился, зарывшись в снег, меч, зажатый в его окровавленном кулаке, странно поблескивал. Его жертва пала рядом. Чуть дальше лежал рыцарь, убитый с помощью заклинания, с мечом Камбера в груди. Рукоять почернела, меч поворачивался, ему случалось видеть такое только раз— на поляне при Йомейре.Камбер подумал было, не могло ли заклинание подействовать и на Джебедия, но другая часть сознания возразила:Джебедия все еще жив. Бездыханным лежал прежний противник Камбера, хотя серьезных ран видно не было. Его глаза застыли в удивлении и ужасе. Протянув к убитому трясущуюся окровавленную руку, Камбер уловил остатки заклинания и внезапно понял, откуда они. Потрясенный, он тряхнул головой и, пошатываясь, направился к едва шевелившемуся Джебедия.— Что ты сделал? — пробормотал он, подхватывая его седеющую голову.Дымясь на морозе, кровь толчками выбрасывалась из раны в бедре. Камбер в отчаянии сжал рану руками.— Боже, Джебедия! Ты слышишь меня?Джебедия едва слышно застонал, а Камбер одной рукой стянул с себя пояс для меча и дважды перетянул бедро выше раны. Это ему далось непросто-дыхание стало шумным и прерывистым. Черная кожа костюма побагровела, а из бедра его друга кровь струилась по-прежнему.— Отвечай, Джеб! — умолял Камбер, поднимая слабеющего друга, и с болью в сердце нащупал рукой еще одну рану в спине. Меч Джебедия погрузился в снег, подтаявший вокруг лезвия. Он и сейчас наверняка еще не остыл.— Боже мой, что ты сделал? — прошептал Камбер.Джебедия вдохнул, не разжимая зубов, и, собрав последние силы, улыбнулся, взглянув на Камбера.— Только не говорите, что мое волшебство вам не знакомо, — пробормотал он. — Боюсь, получилось небезупречно, но в противном случае ваш дружок убил бы вас.— Небезупречно? Что ты сделал?— Небольшое перемещение энергии. Беспокоиться не о чем. Важно, что вы живы. Если одному из нас суждено было… О, Боже, как неприятно умирать! — воскликнул он, когда волна боли прокатилась по нему.— Нет! Не говори так! — приказывал Камбер, теснее обнимая раненого. — Ты не умрешь! Я не позволю!Джебедия закрыл глаза, облизнул губы и выдавил сардоническую улыбку.— Вы не часто ошибаетесь, мой друг, но на этот раз… Он вздохнул и обмяк на руках Камбера, хотя сознания не потерял. Камбер хотел было положить руку на лоб Джебедия, но, взглянув на нее, вытер о куртку, еще больше испачкался, теперь в собственной крови, и воспользовался полой плаща. Погладил лоб Джебедия, перерезанный морщинами боли, и вошел в давно знакомый контакт, свойственный только им.Запал боя понемногу проходил, и Камбер почувствовал, как тают силы, но это не имело значения-у него на руках лежал умирающий друг. Он уловил мысленное присутствие Эвайн и Йорама, но закрыл доступ для них. Сейчас на это не было времени. Джебедия умирал, и только Камбер мог облегчить его муки.— Алистер, — после мгновений молчания удалось прошептать Джебедия. — Алистер, нет, Камбер, выслушай… моя исповедь… пожалуйста…— О, Господи, Джеб, не заставляй меня делать этого…— И умереть, не исповедавшись? — Михайлинец слегка вздрогнул, то ли от боли, то ли от ужаса, доверчиво посмотрел на Камбера и сжал его золотой крест, снова выбившийся наружу. Слабеющей рукой он поднес крест к губам, поцеловал его и решительно взглянул на Камбера.— Благословите меня, святой отец, я совершил грех. Со времени своей последней исповеди ненависть скопилась в моем сердце, и я убил человека, использовав магию. Я молю о прощении.От застилавших глаза слез и головокружения Камбер ничего уже не видел, но чтобы совершить с Джебедия церковное таинство, ему и не нужно было видеть. Перекрестив лоб, Камбер отпустил грехи. Затем закрыл глаза и углубил контакт.У него снова появилось легкое чувство необъяснимого. Серебряная ниточка развязывалась, и связывавшие с землей узы стали слабеть. Сейчас не было магического круга, но внутренним зрением Камбер увидел едва различимый, бесплотный образ молодого Джебедия, поднимающегося над телом, обмякшим в его руках, — образ доброго, полного жизни юноши.Михайлинец не смотрел на него. Его взгляд был устремлен к часовне за поляной. Оттуда брызнул холодный серебряный свет. Сверкающая искорка превратилась в фигуру кого-то очень знакомого, облаченную в голубые одежды Ордена святого Михаила, фигура медленно плыла к ним, едва касаясь ногами недавно выпавшего снега. На лице, которое столько лет смотрело на Камбера из зеркала, светилась широкая молодая улыбка, навстречу Джебедия распахнулись объятия.Затаив дыхание, Камбер смотрел, как молодой Джебедия поднялся с земли и шагнул к призраку. Они обнялись, как давно разлученные братья, их радость ощущал даже Камбер. Они обернулись и посмотрели на Камбера, сначала Джебедия, а потом призрак, и раскрыли объятья для него, приглашая присоединиться. Как он желал этого! И согласно помахал рукой… Но приступ боли застлал слезами глаза, возвращая в телесный мир. Он снова обратился к зрению и ничего больше не увидел.На руках лежало мертвое тело Джебедия. Он одновременно скорбел и ликовал. Казалось, время остановилось, давая ему шанс обдумать свою собственную судьбу. Камбер чувствовал, что тоже умирает, кровь сочилась из его ран и застывала на притоптанном снегу, но это было неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67