— Лорд Рис! Вы пришли, чтобы поужинать с нами? Рис крепко обнял своего тезку и взъерошил темные волосы.— Благодарю, я уже поужинал. А теперь вернитесь к слуге и оденьтесь, прежде чем успеете подхватить простуду, как и ваш брат.Рис Майкл безропотно подчинился, и Рис подошел к Элрою, который заметно поскучнел при последних словах Риса. Слегка коснувшись лба наследника, он проверил температуру.— Как себя чувствуете, Ваше Высочество? — просто спросил он. — Ваш отец сообщил мне, что последнюю неделю вы были нездоровы.Элрой побледнел, осторожно улыбнулся и прочистил горло, стараясь заглушить подступающий кашель.— Мне лучше, лорд Рис. Иногда я подолгу кашляю, но прошлой зимой было хуже.— Я чувствую, вас немного лихорадит.— Это от огня, — заспорил Элрой, отодвигаясь от камина. — Мне лучше. Правда лучше.Улыбнувшись, Рис взял принца за руку и использовал способности Целителя, затем, покачав головой, отпустил руку.— Да, прошлой зимой было хуже, — согласился он. — Но все же вы нездоровы. Думаю, вам всем нужно пораньше лечь спать и принять средство от простуды.— О, Рис…— Нет, непременно, — мягко, но настойчиво возразил Рис. — Уверяю вас, оно безвкусно, Я кое-что вам скажу. Мы сделаем это особым образом. — Он взглянул на слугу Элроя. — Гэвин, пока Их Высочества будут ужинать, принеси из погреба кувшин сладкого фианнского вина. Вам всем положено отведать его. Его Величество разрешил это.Довольная ухмылка Гэвина озарила темную комнату.— Иду прямо сейчас, милорд. Чтобы отведать такого вина, я готов выпить любое лекарство!— Как раз сейчас тебе представился случай, — улыбнулся Рис, поворачивая юношу к двери. — Пойди и принеси. Да захвати и чарки, пусть полакомятся все.— А вы уверены, что это не какая-то гадость? — с сомнением спросил Рис Майкл.Рис-большой весело засмеялся.— Обещаю. А теперь рассказывайте. Как продвигаются твои занятия, тезка? Можешь сесть мне на колени и дать полный отчет.Обрадованный Рис Майкл последовал приглашению и протараторил длинный перечень того, что постиг в науках со времени последнего визита Целителя. Рис слышал, как в соседней комнате готовили стол к ужину, слышал голоса ставящих тарелки и раскладывающих еду слуг. Через несколько минут ужин был сервирован. Два мальчика тут же бросились к столу, за ними последовал Джаван. Проходя мимо старшего Целителя, принц подозрительно оглядел его. Когда дети Синила произнесли молитву и приступили к еде, Рис вернулся в общую залу и направился к Тавису. Молодой Целитель оставался у окна, демонстративно безразличный.— Джаван болен? — пробормотал Рис. Тавис чуть заметно покачал головой.— Нет, не болен. Хотя и не здоров. Каждый день я наделяю его энергией.— Похвально, Но это приносит не только пользу. Ты ведь не всегда будешь рядом, чтобы поддержать его.— Я знаю. — Тавис смотрел в сторону, стараясь скрыть боль во взгляде.— Тавис, — мягко произнес Рис, — ты знаешь, что уготовано этим детям. Синил умирает, и Элрой сменит его, вероятно, не достигнув совершеннолетия.— Элрой-наследник по праву.— Но он и самый слабый, — продолжал Рис. — Не знаю, нужно ли это говорить, но Целители обязаны знать реальное положение вещей, даже если это тайна для других. Элрой может умереть совсем юным, не дав Гвинедду наследника. В этом случае корона перейдет к Джавану. Ты делаешь его зависимым от себя, как вынесет он нагрузку, если тебя не станет?— Я никогда не оставлю его! — с вызовом прошептал Тавис. — Никто больше не заботится о нем. Они думают, что телесное увечье делает и разум неполноценным. Но в один прекрасный день Джаван покажет себя. Вот чего я хочу для него, Рис.— Если Господь захочет, чтобы он стал королем, я тоже будут ждать этого. Но ты не должен так настойчиво опекать его, иначе задушишь, не дав подрасти.— Я не буду тем, кто задушит его, — дерзко ответил Тавис, хотя голоса не повысил.С этими словами молодой Целитель взял манускрипт, лежавший на скамье рядом, и углубился в него, не замечая Риса, Тот постоял немного и отправился от нечего делать рассматривать письменные упражнения принцев, лежащие на столе у камина. У них с Тависом с самого начала не сложились нормальные отношения.Как раз тогда, когда мальчики закончили ужин и перешли в залу в сопровождении слуг, юный Гэвин вернулся с вином. Теперь все с интересом наблюдали за тем, как Рис извлек из кошелька у пояса сложенный пергаментный пакетик и бросил его на стол.— Итак, возблагодарим Всевышнего, что средство против простуды попадет в самое чудесное фианнское вино, лучше которого во всех погребах вашего отца не найти, — Церемонным жестом он откупорил флакон зеленого стекла, понюхал содержимое и в восхищении закатил глаза, когда аромат, достиг его ноздрей.— О, бесподобно! Должен вам сказать, я тысячу раз убеждал Его Величество, что это отнюдь не портит неустоявшиеся вкусы. Не выставляйте меня лжецом.Все, кроме Джавана, на лице которого появилась только гримаса, засмеялись. Рис взял пакетик, сломал печать и аккуратно всыпал порошок в вино.— Вот бокалы, милорд, — заявил Гэвин, нетерпеливо ставя их на стол, в то время как Рис взбалтывал содержимое.— Хорошо. Ты принес с избытком. Всем хватит, — произнес Рис, наполовину наполняя бокалы целебным напитком. — Это сладкое вино, но не крепкое-один из сортов настоящего фианнского. А теперь попробуйте.Слугам второго приглашения не требовалось, однако они не смели взяться за чарки прежде своих молодых господ. Рис Майкл поднес свой бокал к носу, понюхал вино точно так же, как Рис, чуть пригубил и выпил залпом. Элрой пробовал более осмотрительно, но и он проглотил все до капельки.Только Джаван не желал пить вино И, прежде чем отведать его, вопрошающе посмотрел на Тависа.Как и остальные участники предстоящего ночью ритуала, Рис после обеда ничего не ел и не пил, но пожалел, что не оставил себе немного чистого вина, следя за колебаниями Джавана. Наконец принц отбросил сомнения.Рис не заметил, как выпили слуги, и только пустые чарки и хмельные улыбки выдавали их деятельное участие в лечебной процедуре. Когда бокалы были убраны на поднос, Рис улыбнулся и хлопнул в ладоши, приказывая укладываться. Он предусмотрительно последовал за принцами в спальню и пожелал доброй ночи. Тем временем Тавис поднялся со своего места к флакону с остатками вина. Когда Рис вернулся в залу, слуги клевали носами, готовя себе постели. Тавис поджидал его и весь кипел от негодования.— Ты лгал, — прошептал он. — Это было не средство против простуды, — обличал Тавис, тыча пальцем во флакон, его глаза, словно два бледных аквамарина, горели гневом. — Ты усыпил их, Там было достаточно лапчатки ползучей, чтобы они не проснулись до завтра. Я чувствовал это! Чего ты хочешь?Готовя свое сознание и тело к; столкновению, которого, похоже, не избежать, Рис изображал из себя саму невинность и будто ненароком сместился, заняв позицию между Тависом и дверью.— Чего хочу? — искреннее удивление было изображено мастерски. — Я только выполняю желание Его Величества и забочусь, чтобы его дети хорошо почивали ночью.— Скорее всего, почили с миром, — пробормотал Тавис, обмакнув кончик пальца в капли на дне бокала, и попробовал жидкость. — Ты не против, если я спрошу у Его Величества, действительно ли… Что это? Волчий яд и мер… Рис, ты не мог!Сработали защиты Тависа, и мозг умелого Целителя скрылся за незыблемой преградой. Рис знал, что не сможет ее преодолеть без применения силы.Поэтому прежде чем юноша успел среагировать, он с ходу двинул кулаком в солнечное сплетение, и Тавис скорчился на полу, протестующе хрипя что-то.— Боюсь, что мог, мой юный друг, — прошептал Рис, поднося флакон с вином к губам Тависа, тот глотал воздух и пытался освободиться.Он заставил Тависа выпить не менее доброй чарки. Глотки перемежались приступами удушья, взрывами негодования и страха. Затем ошалевший от боли молодой Целитель был приведен в полусидячее положение. Рис поставил флакон обратно на стол и с удовольствием наблюдал, как восстанавливается дыхание и начинается действие снотворного.— Прости, что пришлось ударить тебя, Тавис, — прошептал он, положив руку на его лоб, — Тебе было необходимо выпить это, раз уж ты имел несчастье оказаться здесь сегодня вечером. Я сомневаюсь, что ты согласился бы сделать это добровольно.— Но зачем? — выдохнул Тавис. — О, Господи, Рис, ты дал им м-м-мераши! — Язык его сделался непомерно большим и отказывался повиноваться. — И… и ангалон, мераша и а-а-ан-галон, а ведь они не дерини!— Это сделано по приказу Его Величества и с его полного согласия, — ответил Рис. — Кроме этого, я ничего не могу сказать. Но даже если бы и мог, ты все равно ничего не вспомнил бы… Не так ли?Взгляд Тависа стал отчужденным, глаза бегали, снадобье действовало, и Рис без труда мог следовать течению спутанных мыслей Тависа. Тот отчаянно пытался проанализировать свое беспомощное состояние, но его защиты быстро таяли. В конце концов Рис взял мозг под контроль, погружая его в забытье. Тавис еще сопротивлялся, какая-то часть его сознания возмутилась. Однако после короткой борьбы он сдался, полностью попав под контроль Риса.Осторожно стерев последние события, Рис поместил в его мозг новые воспоминания, объясняющие теперешний сон, затем поднял спящего Тависа и отнес на кучу мехов у камина. Пристроив его среди подушек и накрыв мехом, он вложил свиток в расслабленную руку Тависа и в последний раз проверил, насколько глубок сон.Затем, вылив остатки вина в подставку для оружия, вымыл флакон и бокалы водой, во флакон налил вино, оставшееся от ужина, и всыпал туда другой порошок-на этот раз обыкновенное снотворное. Получившееся зелье разлил по бокалам и снова выплеснул содержимое в подставку для оружия. Теперь даже капли на дне бокалов не выдадут происходившего здесь.Наконец он подошел к стенному шкафу в углу спальни мальчиков, отыскал в завитках резьбы нужный выступ и нажал. Стенка шкафа сдвинулась в сторону, открывая скучающего Йорама. Он сидел на каменном полу, завернувшись в свой плащ члена Ордена святого Михаила. Узкий проход за его спиной уходил в темноту.— Тебе потребовалось много времени, — шепнул он, поднимаясь на ноги и отрясая пыль с плаща. — Я уж было подумал, что ты найдешь вместо меня закоченевшую статую. Все спят?Рис кивнул.— Извини за задержку. Как я и боялся, Тавис решил остаться, мне пришлось усыплять его и слуг. Утром он ничего не вспомнит. Пойдем. Начнем с близнецов. ГЛАВА 6 Не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе по пророчеству с возложением рук священства. Первое послание к Тимофею 4:14 Стараясь не мешать приготовлениям, Синил Халдейн со стороны наблюдал, как преображается его личная часовня. После манипуляций Йорама и в особенности Эвайн эта часовня, столько лет служившая ему прибежищем, приобрела какую-то незнакомую странность. Эту странность он ощущал вот уже несколько часов даже вне ее стен, даже за чтением и во время молитвы.Они поодиночке приходили проведать его в течение дня. Первым был Алистер, после того как третий колокол на соборе ударил позже обычного. Король уже отдохнул за несколько часов. Синил знал, что епископу недолго пришлось поспать прошлой ночью, — они вместе молились почти до заутрени.После Алистера зашел Йорам, потом Рис, Эвайн и, наконец, Джебедия. Еще один дерини, который заслуживает иного отношения людей, чем другие из его расы, — мягкий, способный сострадать и рожденный быть воином. Синил недоумевал, почему Джебедия уверен, что, когда короля не станет, регенты сместят его с поста главнокомандующего, — страхи безосновательны, но сомневался, что был убедителен. Теперь Джеб будет на страже у выхода из королевских покоев, чтобы никто не помешал ритуалу, и не примет участия в последней церемонии Синила. Они простились. Этот визит был самым грустным.Приближение смерти короля тревожило и волновало многих, а его самого нисколько не страшило. Прежде он цепенел, когда недуг овладевал его существом, с ужасом представляя победу болезни над собой.Теперь знал, что окончит свой жизненный путь сегодня ночью в этих стенах… И был спокоен. О, если бы только удалось завершить свое последнее земное дело! Умереть, вдохнув все силы в своих сыновей, было лучше, чем продолжать жить, слабея день ото дня, лежать в постели, не имея сил подняться, и чувствовать, как с каждым вздохом нарастает боль и уходит жизнь.Так он сказал Алистеру утром, на своей последней исповеди, и получил отпущение грехов. Затем с помощью Алистера отслужил последнюю мессу, благоговейно облачившись в столь любимую им старую ризу. Месса совершалась тайно-Синил лишился сана священника в тот день, когда давно умерший архиепископ объявил его принцем. То, что Синилу возвращен сан и он продолжает служение Богу, было секретом, о котором знал только Алистер, тайной, которую они унесут с собой в могилу. Потом Синил принял причастие; совершенные обряды придавали ему силы весь оставшийся день. Позже, в свое время, Алистер совершит над ним Последнее причастие, а дальше будет покой. Он с радостью встретит успокоение от этой жизни, которую его вынуждали вести.Вздохнув, он оглядел часовню. Темноту разгоняли только лампада и единственная тонкая восковая свеча на маленьком столике посреди комнаты. Когда слуги закончили генеральную уборку, Эвайн и Рис убрали все, кроме тяжелого алтаря у восточной стены и толстого келдишского ковра, который прикрывал плиты перед алтарем. Ковер они сдвинули в центр комнаты, принесли еще один, меньшего размера, и положили В северо-восточном углу часовни. Затем Йорам скрылся в проеме слева от алтаря, спустя мгновение отверстие в стене исчезло. Эвайн, Алистер и Джебедия продолжали приготовления.Теперь в самых важных точках комнаты стояли свечи под золотым, красным, голубым и зеленым абажурами, похожие на те, что горели во время ритуала посвящения Синила.Покровы на алтаре были заменены новыми, свечи тоже. Все совершалось в едином размеренном ритме. От женщины, епископа и рыцаря Ордена святого Михаила как будто исходила благодать, и Синил, наблюдавший из-за дверей, почувствовал, как она коснулась его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67