- Осмотрите детей, быть может, вы узнаете девочку, которую разыскиваете.
Леди Джейн, услыхав эти слова, повернула голову в сторону вошедших мужчины и женщины. В то же мгновение полное, улыбающееся лицо женщины вспыхнуло от большой радости.
- Да, да! Это она! - крикнула гостья.
Вместе с тем раздался и радостный крик девочки.
- Тетя Модя! Ах, тетя Модя! - и Джейн, прежде чем успела выговорить эти слова, обняла обеими руками мадам Пэшу и принялась ее целовать.
Добрая женщина прижала ее к своему сердцу и едва не задушила поцелуями. Папа Пэшу, чуть не плача от радости, теребил руками свою шляпу и с умилением смотрел на жену и ребенка.
- Джейн, ты можешь спуститься с нами вниз, - сказала начальница приюта, предложив гостям отправиться в приемную залу.
Тут начался интересный и оживленный разговор между супругами и наставницей. Джейн, усевшись на колени тети Моди, внимательно вслушивалась в рассказ, касавшийся ее, но многого не понимала. При ней долго толковали о мадам Жозен, об улице Добрых Детей, о каких-то золотых часах с бриллиантами и буквами, о таких же буквах, вышитых на белье, о том, как внезапно мадам Жозен сбежала. Толковали что-то о Техасе, о лачуге, где Жозен поселилась с девочкой, о жестоком обращении с ребенком. Всю эту историю Маргарита слушала с изумлением и с большим интересом. Она со своей стороны сообщила мужу и жене Пэшу, как она наткнулась на леди Джейн на крыльце приюта накануне праздника, приняла ее в дом, как настаивала, чтобы девочка сказала, откуда она явилась, у кого жила и откуда она родом. Но Джейн ни разу не ответила на это.
- Отчего же ты, милочка, не хотела отвечать на эти вопросы тете Маргарите? - ласково спросила тетя Модя.
Девочка запнулась на минуту, потом вполголоса сказала:
- Оттого, что я боялась...
- Кого же ты боялась, моя крошка? - спросил Пэшу.
- Тетя Полина запретила мне говорить об этом, - робко глядя на Маргариту, продолжала Джейн. - А теперь я могу сказать?
- Конечно можешь. Ты должна рассказать нам положительно все, что тебя касается и что тебе известно, - серьезно ответила начальница.
- Мне тетя Полина строго приказала никогда никому не говорить, что мы с ней перед этим жили на улице Добрых Детей, а главное - не называть по имени моих знакомых, не говорить, как меня зовут и где я прежде жила.
- Бедняжка! - сказала Маргарита, обращаясь к семье Пэшу. - Тут, верно, кроется какая-нибудь тайна, если старуха Жозен принимала такие строгие меры. Нам хотелось бы подождать насколько дней и тогда уже начать дело. У нашей Джейн есть друг, мадам Ланье, супруга известного доктора. Она на время уехала в Вашингтон. Я ожидаю ее со дня на день, а без нее не хочу начинать это дело. Но вы, месье Пэшу, можете продолжать поиски.
- Не пройдет двух-трех недель, - сказал добрый Пэшу, - и у вас будет одной сироткой меньше.
Пока начальница приюта и папа Пэшу обсуждали эти важные вопросы, тетя Модя и Джейн болтали без умолку. Девочка в первый раз услышала о кончине матери мисс Дианы и заплакала при мысли, как она, бедная, теперь осиротела.
- Вспоминают ли обо мне Пепси, Маделон, месье Жерар и Мышка? Хотят ли меня видеть? - спрашивала девочка. - Ах, как я буду рада, когда мы опять увидимся!
Тетя Модя заливалась слезами, слушая рассказ о той страшной ночи, когда Джейн увезли тайком. Чего она, бедная, натерпелась, живя с Жозен в лачуге в сырости, голоде и холоде! Ее гоняли по улицам, заставляли просить милостыню; старуха колотила ее, требовала денег и, наконец, дала ей пощечину!
- Но что всего ужаснее, - воскликнула Джейн, - это то, что она продала мою цаплю! Тетя Модя, подумайте! Я боюсь, что ко мне никогда не вернется моя милая Тони! - и слезы градом полились по ее лицу.
- Найдешь ее, душа моя, непременно найдешь! - утешала тетя Модя. Сначала мы тебя нашли, а потом найдем и птичку. Не горюй! Не горюй!
Когда Маргарита дала слово леди Джейн, что на другое же утро она отвезет ее на улицу Добрых Детей, супруги Пэшу простились с девочкой и, очень довольные тем, что сбылось их желание, отправились домой. У тети Моди не хватало духа вернуться к себе на мызу, не повидав Пепси, старичка Жерара, мисс Дианы и не сообщив им, что дорогая девочка жива, здорова и находится в приюте. Это был общий восторг! Лица друзей засияли. Больше всех, по-видимому, волновалась мисс Диана. Она долго не могла заснуть в эту ночь и просидела несколько часов в цветочной галерее, мечтая о завтрашнем свидании с леди Джейн.
На другой день экипаж с леди Джейн остановился у знакомого дома на улице Добрых Детей. Джейн влетела в комнату Пепси и кинулась ей на шею.
- Все та же! Все та же! - смеясь и плача, говорила Пепси, всматриваясь в Джейн. - Те же прекрасные глаза, то же милое личико.
Мисс Диана в первую минуту забыла обо всем на свете, любуясь дорогой своей девочкой; но затем она не могла удержаться, чтобы не спросить у начальницы приюта:
- Неужели леди Джейн останется в приюте?
- Я надеюсь, что ненадолго: мы все скоро расстанемся с Джейн, ответила Маргарита.
После этого мисс Диана долго беседовала с Маргаритой о том, как бы лучше устроить будущность леди Джейн.
- Если родные ее согласятся, то я всю свою жизнь готова посвятить девочке, - говорила Диана. - Я воспитаю ее, как следует; серьезно займусь с ней музыкой, для меня это будет большое наслаждение.
- Надо еще об этом подумать, - возразила Маргарита, - а пока я посоветовала бы оставить девочку у нас в приюте. Я охотно позволю ей провести несколько дней у вас, чтобы она еще раз повидалась со своими друзьями.
Между тем Пэшу вел неутомимую переписку с одним из ювелиров НьюЙорка, разыскивая через него мастера, которому лет пять назад были заказаны дамские часы с вензелем J.C.
Глава 22
ТАЙНА РАСКРЫТА
Мадам Ланье вернулась из Вашингтона за несколько дней до праздника. Уставшая от путешествия, она посвятила весь первый день отдыху, а двух своих девочек отправила с отцом в театр. В это время ей подали визитную карточку.
- Артур Менар! - проговорила мадам Ланье. - Проси! Скорее проси!.. Милый мальчик! - воскликнула молодая женщина. - Как я рада, что он приехал к нам на праздник.
Не прошло и минуты, как в кабинет вошел молодой человек. Мадам Ланье дружески протянула ему руку.
- Видите, как я верен! - еще издали кричал он, смеясь, причем его белые блестящие зубы так и сверкали.
- Вижу, вижу, дорогой мой Арчи! - отвечала, улыбаясь, мадам Ланье. - Ты никогда не изменял нам. Все такой же живой, веселый! Садись поближе и давай поговорим. Дети уехали с отцом в театр, а я до того устала за день, что у меня не хватило сил отправиться вместе с ними. Представь себе, мы вернулись из Вашингтона только сегодня утром.
- Неужели? Знай это, я ни за что не явился бы к вам в такое время! Воображаю, как вам неприятно принимать гостей, когда вы так утомлены! - и Артур вскочил со стула, готовый уйти.
- Вздор какой, Арчи! Садись. Я всегда так рада тебе!
Пока мадам Ланье передавала своему гостю подробности о своем семействе, блестящие глаза юноши успели оглядеть почти всю комнату. Всевозможные фотографические портреты были расставлены на столиках. Вдруг Артуру бросился в глаза портрет в рамке из голубого бархата. На фотографии были изображены молодой человек, молодая женщина и ребенок.
- Мадам Ланье, чья эта фотография? И кто эта дама?
- Это одна из моих любимых подруг детства, - ответила мадам Ланье. - Да отчего ты спрашиваешь? Разве ты знаешь ее?
- Конечно, знаю! Мало того, у меня есть такая же фотография!.. Вот странная история! Я вам расскажу, в чем дело, но прежде спрошу кое о чем...
- Арчи, ты, как видно, очень заинтересован этой дамой? - улыбаясь, заметила мадам Ланье. - Это моя большая приятельница - Джейн Четуинд. Мы учились вместе с ней в одном пансионе в Нью-Йорке. Отец ее - мистер Четуинд. Ты, верно, слыхал о его богатстве?
- Конечно, конечно, слыхал! Но говорите дальше!..
- Значит, тебя интересует история моей дорогой Джейн?
- Да, интересует! Расскажите мне все, все про нее! Мне необходимо это знать.
- Так слушай: красивый молодой человек, это муж Джейн, фамилия его Черчилль, родом он из Англии. Девочка - их единственная дочь, которую они привыкли называть леди Джейн. С этой минуты начинается настоящий роман, и я употреблю всевозможные усилия, чтобы раскрыть тайну, касающуюся моего милого друга, Джейн Четуинд.
- Продолжайте, продолжайте! - в волнении говорил Артур. - Быть может, я сам помогу вам раскрыть эту тайну.
- Изволь, я не прочь рассказать тебе все, что касается этой семьи. Джейн Четуинд - единственная дочь старого богача. Мать ее умерла, когда она была еще совсем девочкой. Отец задумал выдать ее замуж за миллионера Биндервилля, известного строителя железных дорог в Америке. Но вместо этого Джейн без разрешения отца вышла замуж за молодого англичанина, служившего в его конторе. Это был прекрасно образованный человек, деловой, но небогатый. Старик Четуинд до такой степени был раздражен этим браком, что тотчас же отрекся от дочери, лишил ее наследства, отказал ей от дома и запретил всем даже напоминать о ней. Муж Джейн взял в аренду имение в Техасе и стал фермером... В прериях родилась у них девочка, названная в честь матери, а чтобы не смешивать этих имен, отец прозвал дочку леди Джейн.
Мы с миссис Черчилль постоянно переписывались. Счастливая, беззаботная жизнь молодой четы приводила меня в восторг. Муж и жена передавали мне до мельчайших подробностей все, что касалось их девочки.
Когда малютке-дочери минуло три года, мой верный друг Джейн прислала мне в подарок фотографию своей семьи. После этого два года кряду я продолжала вести дружескую переписку с ней. Вдруг письма ее прекратились. В это время мы с мужем на целый год уехали в Европу. По возвращении домой мне подали несколько моих писем, адресованных Черчиллям, с пометками: "Обратно". Муж навел справки на почте, по какой причине возвращены наши письма из Техаса. Ему ответили, что мистер Черчилль внезапно скончался два года назад от эпидемической лихорадки, что сама миссис Черчилль немедленно после кончины мужа выехала из прерий и вместе с маленькой своей дочерью переехала в НьюЙорк и что после этого в Техасе не получали о них никаких сведений. Начальник местной почты добавил, что его самого удивляет такое обстоятельство, так как миссис Черчилль, уезжая из прерий, заявила на почте, что она просит хранить всю ее мебель на станции до тех пор, пока она не приедет в Нью-Йорк и не уведомит, в какое именно место надо доставить ее багаж. "Вот уже два года минуло, - писал начальник почты, - а у нас до сих пор хранятся эти вещи".
Тогда я сама решила хлопотать по этому делу и написала в Нью-Йорк одной хорошей моей знакомой, чтобы она навела справки, где находится старик Четуинд и куда девалась его дочь. Вот что она мне ответила: "Из местных газет я узнала, что мистер Четуинд уехал в Европу несколько лет назад, а о его дочери Джейн - ни слуху ни духу".
Почему Джейн до сих пор не пишет мне - я не понимаю. Есть еще одно обстоятельство, которое меня сильно волнует, хотя другим оно может показаться пустяком. Дело вот в чем: когда мы были еще девочками в пансионе, я заказала для Джейн ко дню рождения хорошенький ящичек с изящным эмалированным букетом цветов из анютиных глазок и незабудок сверху, а на внутренней стороне крышки были написаны поздравительные стихи моего сочинения с вензелем Джейн над ними. В прошлом году я приехала к моей постоянной модистке: выбираю себе разные вещи, и вдруг меня бросило в жар. "Откуда у вас этот ящичек?" - спросила я, указывая ей на изящную вещь. "Одна моя знакомая принесла его ко мне и просила продать поскорее, - ответила модистка, - фамилия ее - Жозен, живет она на улице Добрых Детей; за этот ящичек я бы взяла 25 долларов". Я сейчас же заплатила эти деньги, спрятала дорогой ящичек и, записав адрес Жозен, уехала домой. Позже поехала я на улицу Добрых Детей, спрашиваю: "Где такая-то Жозен?" - "Опоздали, сударыня, - вежливо ответил мне испанец из табачной лавки, - правда, Жозен жила здесь, но выехала со всеми своими пожитками, а куда - неизвестно". И действительно, сколько ее ни разыскивали - она точно в воду канула. Очень может быть, что мой ящичек был украден в Техасе или Нью-Йорке и привезен сюда для продажи. Я была очень счастлива, что мне удалось случайно вернуть вещь, принадлежавшую Джейн.
Все время, пока мадам Ланье рассказывала о подруге, Артур Менар не спускал с нее глаз и, очевидно, находился в сильном волнении. Мадам Ланье вопросительно поглядывала на своего собеседника, ожидая, что он ее перебьет, но он молчал.
- Я передала тебе, Арчи, все, что знала, - заключила она, - теперь очередь за тобой.
- Как я был глуп! - вскрикнул Артур, вскакивая с места и принимаясь бегать взад и вперед по комнате. - Вы мне рассказали много любопытного, но знайте и то, что в эту тайну посвящены не вы одни. Я узнал чуть больше об этом деле.
- Каким образом, Арчи? Что ты узнал? Умоляю тебя, расскажи все подробно. Ты себе представить не можешь, с каким волнением я жду новых вестей о судьбе Джейн Черчилль.
- Не будь я таким болваном, идиотом, ослом, будь у меня хоть капля мозга в голове, я бы давным-давно сам привез к вам в дом миссис Черчилль и ее прелестную девочку! А я-то что сделал? Отправил мать и дочь в Грэтну без провожатого, когда на дворе было уже совсем темно, когда я знал, что мать больна! Что я наделал?..
- Арчи, Арчи! - воскликнула мадам Ланье. - Говори скорее, когда именно это случилось? Куда делась Джейн Черчилль со своим ребенком?
- Ничего не могу сказать! Я теперь точно так же растерян, как и вы! Впрочем, надо рассказать вам все по порядку...
И Артур стал подробно описывать свою встречу в вагоне с миссис Черчилль и ее дочерью, как он подарил девочке голубую цаплю и как простился с ними на станции Грэтна, а сам поехал дальше, в Нью-Йорк.
- О, Арчи! - воскликнула мадам Ланье. - Как это ты не догадался проводить их из Грэтны на паром и привезти прямо к нам? Ведь у Джейн, кроме меня, не было знакомых здесь. Каково было ей, больной, идти ночью по чужому городу! Ну что бы тебе стоило пригласить ее прямо к нам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17