Сердце трепетало, словно хотело вырваться из груди на свободу.
– А что я такого делаю? – непонимающе пробормотала она.
– Девушке неприлично стоять и пялиться на голого мужчину. – Головин сорвал с крючка над очагом второе полотенце и принялся вытирать густые черные волосы.
– Почему неприлично? – спросила она, не в силах отдышаться и отвести от него завороженный взгляд.
– Потому!.. – сердито буркнул он.
Скотти не шелохнулась, удивляясь странному гневу Алекса и не понимая его.
– Почему ты так рассердился, Алекс? – искренне удивилась она. – Ты же знаешь, я уже видела тебя раздетым. Тебе нечего стыдиться. Мне нравится твое тело. Оно у тебя очень красивое.
Александр Головин опять выругался и, швырнув на стул полотенце, угрожающе двинулся к ней. Подошел почти вплотную и положил руки ей на плечи.
– Запомни, такое нельзя говорить мужчине… Понимаешь? Никогда не говори мне такие слова!
Он говорил сердитым голосом, но в глазах… гнева не было – только желание. Оно сбивало Скотти с толку. Почему он ведет себя так странно? Она заметила на его лице черную щетину и удивилась. Ведь он брился вчера утром.
– Но, Алекс, – растерянно пожала она плечами, – ведь это правда. Почему мне нельзя говорить правду?
– Знаешь, как поступит большинство мужчин, если ты будешь так смело разговаривать с ними? – застонал он.
Скотти покачала головой.
– Но я не хотела… Просто я…
– По-моему, ты сама не понимаешь, на что напрашиваешься, – по-прежнему сердито прервал адвокат из Сан-Франциско. – Черт побери, раз не понимаешь, тогда мне следует преподать тебе урок. – Он притянул ее к себе и поцеловал.
Интуиция подсказала Скотти, что этим поцелуем Алекс хотел наказать ее: он почему-то рассердился. Но, несмотря на его злость, Скотти почувствовала себя на седьмом небе от счастья и блаженства. Она вспомнила то, чему он уже успел ее научить, и ответила на поцелуй, водя губами по его губам и чуть приоткрыв рот, чтобы впустить его язык внутрь.
Алекс застонал и сильнее прижался к ее рту. От его стонов Скотти вся задрожала. Она дотронулась языком до его языка, коснулась ладонями его влажной груди, нащупала пальцами соски. Они были сейчас такими же твердыми, какими часто бывали у нее самой. Сладкая боль желания заполнила все ее существо.
Выпуклость под полотенцем зашевелилась, будто жила собственной жизнью, и уперлась Скотти Макдауэлл в живот. Ей очень хотелось потереться о нее тем местом, которое ныло сильнее всех, но она была слишком низкой или, вернее, он был слишком высок. Она разочарованно вздохнула и пылко прижалась к нему. Алекс схватил ее за плечи, а ей страшно захотелось, чтобы он покрепче обнял ее, хотелось погладить его везде… Она осторожно потянула полотенце.
Неожиданно Александр Головин отпрянул и грубо оттолкнул ее от себя. Из его груди вырывалось прерывистое хриплое дыхание, глаза потемнели. Она заметила, как на его шее быстро бьется голубая жилка.
– Ну, сейчас-то ты хоть понимаешь, что делаешь? – прорычал он, и его черные брови угрожающе нависли над глазами.
– Но мне так нравится, Алекс, – судорожно вздохнула Скотти. – Честное слово!
Алекс не удержался и громко выругался. Он тут же отвернулся, но Скотти успела заметить, что полотенце вокруг его бедер торчит, как палатка.
– Убирайся! – гневно потребовал адвокат.
Грубость озадачила ее.
– Но я…
– Убирайся отсюда ко всем чертям! – вне себя от ярости повторил он. – Дай мне одеться.
Скотти Макдауэлл смотрела на его широкую гладкую спину и понимала, что сделала что-то не так. Раньше ей никогда не приходилось следить за своими словами, она всегда говорила то, что хотела, то, что думала. Проклятие! Она знала, что иногда бывала слишком непосредственной, но отец часто говорил, что это придает ей особое очарование.
– Ну? – Алекс повернулся и устремил на нее испепеляющий взгляд.
С печальным вздохом девушка решила подчиниться, чувствуя, что сейчас не время для споров. Он уже и так рассвирепел. Она схватила куртку и направилась к двери.
– Ты очень непоследователен, – все-таки не удержалась Скотти.
– Что ты хочешь сказать, черт побери? – Он стоял за креслом с полотенцем, обмотанным вокруг талии.
Она смущенно оглянулась.
– Ведь в самом начале, еще до того как ты соизволил представиться, ты преспокойно разгуливал передо мной в чем мать родила! А теперь вдруг начинаешь стыдиться и прикрываешься, как стеснительная девица. – Тряхнув головой, Скотти открыла дверь. – Ты очень непоследовательный мужчина, Алекс Головин, – решительно повторила она и вышла из дома.
Скотти уже с час лежала на кровати, но никак не могла уснуть. С головой творилось что-то неладное: никак не удавалось прогнать мысли, расслабиться и уснуть.
– Алекс?
Хотя он лежал тихо и его дыхание было спокойным, размеренным и глубоким, она знала, что он тоже не спит.
– Алекс, – повторила девушка, – я знаю, что ты не спишь, можешь не притворяться.
Он пошевелился на полу и пробормотал что-то неразборчивое.
– Что тебе нужно? – наконец раздраженно спросил он, надеясь отбить у нее охоту к дальнейшему разговору.
– Ну… – с отчаянным вздохом начала Скотти. – Я подумала, что было бы хорошо, если бы ты научил меня… тому, что знаешь.
Он повернулся и бросил на нее полный ярости взгляд.
– О чем ты говоришь, черт побери?
– Ну… – повторила она, приподнимаясь на локте, – было бы здорово, если бы ты научил меня доставлять удовольствие мужчинам. – Она, наконец, сказала то, что давно хотела сказать. Избавившись от тяжелого груза, Скотти вздохнула свободнее.
– Что? – не веря своим ушам, воскликнул Александр Головин. – Что ты болтаешь?
– Только не злись, пожалуйста! Выслушай сначала хотя бы…
– Скотти, мы не будем больше разговаривать на эту тему… Все, хватит! Давай спи!
Она легла и нахмурилась.
– Ты говоришь, как старая дева! Я так и знала, что тебе это придется не по вкусу и ты будешь ворчать.
– Да, – не стал спорить Алекс, – ты права. Я и есть старая дева и буду ворчать. Мне не по вкусу такие разговоры.
– Но, Алекс, – осторожно произнесла девушка, внимательно глядя на его крепкое мускулистое тело. – Я ведь ничего не знаю о том, как женщины доставляют мужчинам удовольствие. Ты считаешь, что мне еще рано это знать? А я думаю, в самый раз.
Головин преувеличенно громко застонал и пробурчал в подушку забористое ругательство.
– Скотти, – терпеливо начал он, – придет день, и ты обязательно найдешь мужчину, которого полюбишь и за которого выйдешь замуж. Можешь мне поверить на слово, рано или поздно это обязательно произойдет. И вне всяких сомнений, он будет безумно рад и благодарен, что ты сохранила себя для него.
– Но этого-то я и боюсь. Я хочу узнать, как… как заставить мужчину почувствовать… испытать тот же жар и ту же страсть… какие я чувствую, когда думаю о тебе.
– Неужели сегодняшний урок ничему тебя не научил? – взорвался он.
Скотти негромко рассмеялась, вспомнив его наказание, такое сладкое и возбуждающее.
– Ты говоришь о поцелуе? – решила на всякий случай уточнить она.
Она посмотрела на него в то самое мгновение, когда он крепко закрыл глаза и больно ущипнул себя за переносицу, стараясь успокоиться.
– Скотти, я…
– Я думаю, – прервала его Скотти, которой надоело слушать упреки и нравоучения, – что ты испытываешь ко мне те же самые чувства, какие я испытываю к тебе.
– Что ты мелешь? – возмутился Алекс, весь кипя от ярости.
– Не кричи на меня, пожалуйста, – спокойно сказала девушка. – Крики тебе ничего не дадут. Я видела тебя сегодня, Алекс. Видела, как полотенце шевелилось на тебе… О, – торопливо добавила она, – я знаю, как он называется. Я не настолько глупа и наивна, как ты, наверное, думаешь. Я… просто, ты, наверное, считаешь, что я не должна вслух произносить это слово.
– Почему же? – насмешливо поинтересовался он. – Интересно, что тебя останавливает? Ты и так уже произнесла все слова, кроме этого.
Скотти снова откинулась на подушку.
– Ладно. От меня не укрылось, как твой пенис шевелится под полотенцем. Я не настолько наивна, чтобы не знать, что это означает. Он становится таким большим и толстым тогда, когда мужчина возбужден и…
– Скотти, ты сама не знаешь, что болтаешь! А поэтому немедленно замолчи! Довольно, чтобы я больше не слышал от тебя ни одного слова!
– Но тебе все равно не удастся убедить меня в том, что я не права, Алекс… Несколько лет назад я видела, как Джейми, спрятавшись в кустах, играл с… ним. Правда, у него он не был таким большим, как у тебя, но…
– Черт побери, Скотти, я сказал: хватит! – прикрикнул на нее Алекс. – Немедленно замолчи!
Скотти покосилась на него и вкрадчиво осведомилась:
– А если не замолчу, что будет? Что ты со мной сделаешь? Наверное, как-нибудь накажешь, Алекс? Поцелуем ты меня уже наказывал. Какое же наказание выберешь на этот раз? Может, отшлепаешь? Кажется, так наказывают детей?
– Я больше не намерен разговаривать на эту тему, Скотти. Ты пытаешься вывести меня из себя, но у тебя ничего не выйдет. Я не собираюсь учить тебя тому, как женщины любят мужчин.
Александр Головин сердито отвернулся к очагу, спиной к ней, не желая разговаривать.
Скотти Макдауэлл подавила вздох разочарования, выскользнула из кровати и подошла к огню. Прежде чем заснуть, нужно подложить дрова, чтобы огонь не погас ночью.
Услышав ее шаги, Алекс приподнялся на локте и пробурчал:
– Возвращайся в постель, Скотти. Я сам подложу дрова.
Она улыбнулась и покачала головой:
– Не стоит, я уже и так встала.
– Напрасно стараешься, – хмыкнул он. – Ничего у тебя не выйдет.
– Прости, что не выйдет? – удивленно спросила Скотти.
– Будто сама не знаешь! Стоишь спиной к огню, а твои ноги просвечивают сквозь рубашку. Напрасно стараешься, Скотти.
Девушка посмотрела вниз – и правда все видно, даже кустик волос между ее ногами.
– Вот, значит, в чем дело, – прошептала Скотти Макдауэлл, не сводя с него взгляда. – Значит, ты видишь через рубашку.
Алекс чертыхнулся, вскочил, схватил ее за руки и силой уложил на кровать.
– Лежи и не вставай, черт возьми! И чтобы до утра я не слышал от тебя ни единого слова! – Он накрыл ее одеялом, натянув его до подбородка, и сунул края под матрац.
Ворча себе под нос, он вернулся к постели у очага и лег.
– Алекс? – тихо позвала Скотти.
– Ну что еще?
Скотти улыбнулась, радуясь охватившей ее теплоте. Она была уверена, что Головин хочет ее. Она это почувствовала!
– Спокойной ночи.
– И тебе того же, – мрачно буркнул Александр Головин, заставив ее широко улыбнуться.
Скотти Макдауэлл открыла глаза, не сразу поняв, что ее разбудило. Она посмотрела на огонь и увидела Алекса, сидящего в любимом кресле отца. Длинные ноги он поставил на скамеечку. В комнате было тепло, значит, он подложил дров. В очаге пылал яркий огонь, во все стороны летели искры.
Она соскользнула с кровати и направилась к огню.
– Что делаешь? – сонным голосом поинтересовалась Скотти.
Алекс как-то странно смотрел на нее. Отсветы языков пламени плясали на его лице, то бросая на него тени, то ярко освещая. Скотти решила, что он как-то неуловимо изменился. Она еще не видела его таким.
– Благодаря тебе так и не смог уснуть, – сердито проворчал Головин, поднимая и показывая бутылку.
Подойдя ближе, Скотти уловила запах виски.
– Ты пьешь? – удивилась она.
– В наблюдательности тебе не откажешь.
Не обращая внимания на язвительный тон и неожиданный страх, она подошла ближе. Грудь Алекса, как всегда, была обнажена. Он развалился в кресле, положил руки на широкие подлокотники и широко расставил ноги. Поза его была спокойная и расслабленная, но настроение – далеко не благодушное.
Скотти бросила взгляд на почти пустую бутылку с виски, которую он сжимал в руке.
– Виски не поможет, Алекс.
– Откуда ты знаешь, черт побери? – мгновенно вскипел он.
Она вздрогнула, будто он влепил ей пощечину.
– Алекс, если я виновата…
– Не льсти себе, – прервал адвокат и в очередной раз приложился к бутылке. – О, – торопливо пробормотал он и протянул бутылку, – какой же я невоспитанный! Не желаешь присоединиться?
Скотти уже собиралась отказаться от приглашения, но передумала. А почему бы и нет? Виски поможет успокоить нервы, которые натянуты, как скрипичная струна.
– Да, – кивнула она. – Налей немного, пожалуйста.
Алекс фыркнул.
– «Пожалуйста», – передразнил он ее. – А тебе известно, что «пожалуйста» чертовски возбуждающее слово?
Она покачала головой и пошла к буфету за рюмкой.
– Возбуждающее? – удивленно переспросила Скотти и протянула рюмку.
Он плеснул на донышко немного виски и кивнул с пьяной ухмылкой:
– Да, возбуждающее.
Скотти Макдауэлл сделала небольшой глоток и с трудом поборола желание чихнуть. Виски жидким пламенем потекло по горлу, согрело живот.
– Я всегда… – Скотти вежливо откашлялась, стараясь не показать, что не переносит даже запаха спиртного. – Мне всегда казалось, что «пожалуйста» приятное и спокойное слово.
Алекс покачал головой и уставился на нее.
– Только не тогда, когда женщина хочет, чтобы мужчина занялся с ней любовью.
– Ч… что? – От неожиданности Скотти чуть не поперхнулась. Черт побери, она действительно хотела этого вечером, но сейчас обстоятельства изменились, и желания у нее сильно поубавилось.
Александр Головин положил голову на спинку кресла и сладострастно вздохнул.
– Стоит закрыть глаза, и я вижу тебя, Скотти. Вижу, как ты хнычешь, умоляешь, стонешь и извиваешься подо мной, не в силах выразить свое желание словами. «Пожалуйста», – хнычешь ты мне на ухо. – Его голос неожиданно стал хриплым. – «Пожалуйста…»
Тонкая оболочка сдержанности, всегда окружающая его, исчезла, и перед ней явился дикий и опасный мужчина. Впервые за последние месяцы Скотти поняла, что такое настоящий страх.
– Алекс, ты пьян, – робко пробормотала она.
– Да, черт побери! – с яростно горящими глазами усмехнулся Головин. – Я пьян и чертовски возбужден. По идее, спиртное должно притуплять желание. – Внезапно он крепко схватил ее за запястье. – Ты знала, что виски успокаивает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47