Молодой был, глупый. А ведь ничего грешного в нашем деле нету, Питерс. Что положено в твоем штате за убийство? Виселица? А за двойное убийство? А за шесть убийств? Нет никакой разницы между петлей и пулей, если они очищают землю от убийц. Просто пуля это делает быстрее и без лишних проволочек.
— Я тебя понял, — сказал Степан. — Но ты слишком хорошо обо мне думаешь. Если тебе кажется, что я что-то скрываю, так у меня просто характер такой. Не привык ни с кем делиться.
— Тоже правильно. У каждого своих забот хватает. Да только людям всегда хочется получше знать человека, с которым они идут под пули. Я вот, к примеру, просто исполняю свои служебные обязанности. А ты-то зачем идешь? Почему ты сразу не отдал эти шкуры, раз их требует профессор?
— Профессор ничего не требует. Он просит, чтобы ему помогли. Вот я и помогу ему. Ясно же, что как только бандиты получат шкуры, они избавятся от Фарбера. Могут просто отпустить, а могут и убить.
— Отпустить? Не могут, — уверенно сказал шериф. — Но ты недоговариваешь, Питерс. Ни за что не поверю, что ты такой ангелочек. Ты же сам видишь, что у тебя почти никаких шансов. И все равно лезешь в драку ради совершенно чужого человека. Что-то должно тебя толкать на это. Вот я и ломаю голову — что это за штука?
— А зачем вообще люди лезут в драку?
Степан произнес это почти машинально, посчитав свой вопрос риторическим. Но шериф Коннели недаром получал свои тридцать долларов в месяц. Он был настоящий шериф. И у него были ответы на любые вопросы, особенно на риторические.
— Почему люди лезут в драку? Первая причина — глупость. Вторая — гордость. Но с возрастом эти причины отпадают. Остается последняя причина — деньги.
— И все?
— Все.
Степан Гончар задумчиво погладил отполированный приклад винтовки. Возможно, шериф прав. Он хорошо знает жизнь. По крайней мере, он думает, что хорошо ее знает.
Но жизнь гораздо сложнее, чем может себе представить даже самый мудрый шериф. И Степан сказал:
— Ты прав. Совершенно прав. Деньги — это последняя причина для драки. Но есть еще самая первая причина, изначальная. Люди дерутся, когда им приходится защищать свою жизнь.
— Свою? Да, согласен. Но на тебя ведь никто не нападает, так?
— Так-то оно так… Но во что превратится моя жизнь, если из-за меня убьют девочку?
Шериф Коннели оттянул подтяжки и громко хлопнул ими по груди.
— Черт бы тебя побрал, Питерс. Верно Эрни говорит, тебя не переспоришь. Давай заряжай винчестеры, не стой без дела.

17. ЗА СЕРЕБРЯНЫЙ ДОЛЛАР

Связки бобровых шкур Степан нагрузил на пегую кобылу, а сам поехал на серой. Он помнил, что серая лошадь не боится выстрелов, и надеялся, что она никуда не убежит, если во время перестрелки оставить ее без присмотра.
Он прибыл на место задолго до полудня — карманные часы, которые дал ему Эрни, показывали одиннадцать. Но у реки его уже поджидал тот самый "работник Фарбера" с обрезом дробовика.
На другом берегу стоял в окружении нескольких всадников фургон, запряженный четверкой лошадей.
— Ты так торопишься избавиться от мехов? — насмешливо спросил "работник".
— Хочу побыстрее рассчитаться с профессором, — ответил Степан. — Он мне должен заплатить за доставку.
— Ну, пойдем, рассчитаетесь.
— Куда? Лед не выдержит лошадей.
— Само собой. Скидывай шкуры. Ты потащишь их волоком.
Серая кобыла переступала, двигаясь боком, пока Степан неловко слезал с нее, и остановилась у самого льда, закрыв собой "работника" от взглядов всадников на другом берегу.
— А где профессор? — Степан отвернулся, развязывая узел, которым навьюченные меха крепились к седлу.
— Сидит в фургоне.
— Тебя как зовут?
— Меня? Трапс. Сэм Трапс, слыхал про такого?
— Еще бы! Сэм, могу я тебя просить об одном одолжении?
— Ну, проси.
— Положи дробовик. Тебе так удобнее будет.
Лицо Трапса вытянулось, когда он увидел, что из-под мехов на него глядит ствол кольта. Он стоял неподвижно несколько секунд, потом медленно снял с плеча ремень дробовика. Опустил руку, и ружье упало на снег.
— Ты что затеял, Питерс?
— Просто не люблю таскать тяжести. Повернись спиной.
— Сейчас я крикну ребятам, и они пришьют твоего профессора. И дочку тоже, — прохрипел Трапс, поворачиваясь.
— Ну и что? — Степан накинул ему на горло лямку холщовой сумки. — Нам с тобой от этого ни холодно, ни жарко. Ты только, когда будешь кричать, не дергайся, ладно? У тебя за спиной динамит. Не слишком тяжело? На горло не давит? Поправь, вот так. А теперь пошли.
Степан поднял с земли обрез, переломил, выбросив патроны, и снова повесил ружье на плечо Трапса.
— Кстати, имей в виду. В этих шкурах тоже припрятан динамит. Если взорвется, меха могут и попортиться. Ну а уж про то, как попортишься ты, лучше не думать. Вперед. Смелее, смелее!
Он вложил веревку в дрожащие руки Трапса, и тот, осторожно ступая полусогнутыми ногами, потащил за собой по снегу связку мехов. Другая связка, поменьше, свисала с плеча Степана, прикрывая кольт.
— Ты чокнутый, Питерс, чокнутый, — твердил Трапс, шаркая по льду. — Чего тебе надо? Хочешь получить деньги за весь товар?
— А тебе чего надо?
— Мы просто делаем то, за что нам заплатили.
— Мне тоже заплатили.
— Кто? Дружки профессора? Так мы тебя перекупим. Ты отчаянный парень, Питерс. Иди к нам, не пожалеешь.
— Вряд ли вы сумеете меня перекупить.
— Не сомневайся, сумеем. Получишь приличную долю. Ну, сколько тебе заплатили, сколько?
— Ты не поверишь, Сэм. Ровно один доллар. Один серебряный доллар.
Трапс остановился и злобно оглянулся на Степана:
— Я же говорю, ты чокнутый!
— Не останавливайся, а то лед проломится, — посоветовал Гончар.
Когда они дошли до затонувшего парохода, Степан приказал:
— Стой. Позови старшего.
Трапс сложил ладони рупором и закричал:
— Остин! Эй, Остин!
Один из всадников, на приметной белой лошади, приблизился к самой кромке льда.
— Какого черта, Сэм? — донесся его голос. — Чего ты там встал?
Степан легонько толкнул Трапса стволом в спину и приказал:
— Лечь! Ноги шире. Руки в стороны.
Подождав, когда тот, кряхтя и чертыхаясь, разляжется на льду, Гончар присел над ворохом шкур и поднял над головой связку динамитных патронов.
— Эй, Остин! — крикнул он. — Тебе видно, что у меня в руке? Это динамит. У меня тут семь фунтов динамита! Тебе все еще нужны бобры? Тогда иди сюда, поговорим.
"Сейчас они просто развернутся и уедут, — от этой мимолетной мысли Степана бросило в жар. — И что тогда делать? Бежать за ними, кричать, что это всего лишь шутка? Стрелять? Застрелиться?" Но он недооценил размеры бандитской гордости.
— Остин Юдл никогда не прочь поговорить, — выкрикнул всадник, спрыгивая на лед.
Он повернулся к своим спутникам и поднял руку, останавливая их. Они обменялись несколькими фразами, и Степан расслышал, как Остин рявкнул: "Я сказал, ждите!" Гончар сидел на корточках за холмиком из черных блестящих шкур, глядя, как Остин приближается к нему, звонко царапая лед подкованными каблуками и небрежно заложив пальцы за оружейный пояс. Он остановился, не дойдя десятка шагов, и опустил руки. Теперь его ладонь касалась рукоятки револьвера в набедренной кобуре.
Гончар был уверен, что если он направит свой кольт на Юдла, то получит пулю в лоб раньше, чем коснется курка. Но он и не собирался соревноваться в быстроте стрельбы. Его курок уже был взведен, и ствол упирался в динамитные патроны. Остин Юдл, несомненно, знает, как ведет себя динамит, когда по нему стреляют.
Юдл вернул свои руки на пояс и сплюнул под ноги.
— Эй, Сэм, яйца себе не отморозишь? Что ты там делаешь на льду?
— Он молится, — сказал Степан. — Послушай, Остин. Мне сказали, что профессор хочет получить свои меха. Я не против. Вот они здесь, все до последнего волоска. Но есть одна проблема. Профессор еще не заплатил мне.
— Из-за такого пустяка ты тут устроил целое представление? — удивился Остин Юдл. — Сколько он тебе должен?
— Это коммерческая тайна. Я буду говорить об этом только с ним.
— Пойдем, там и поговорите, в дилижансе, — предложил Юдл.
— Неохота так далеко тащиться. Пусть лучше док сам сюда подойдет. Вместе с дочкой. И пусть с ними будут их проводники, Гарри и Дуглас.
— Больше ты ничего не хочешь?
— Хочу. Но об этом поговорим в следующий раз.
Остин Юдл улыбался, оглядывая кучу мехов. Его вытянутое смуглое лицо с пышными усами было спокойно и неподвижно, как маска. Степан мог только догадываться, о чем сейчас думает бандит. Ему очень нужны эти меха. Если сейчас взорвутся семь фунтов динамита, меха сильно пострадают, к тому же уйдут под лед, а сам Юдл этого даже не успеет увидеть, разве что с высоты птичьего полета. Значит, надо как-то избежать взрыва. Значит, надо уступить.
Возможно, что Юдл и в самом деле думал примерно так. Но вслух он сказал нечто из другой оперы:
— Так ты и есть тот самый Питерс, моряк с восточного берега? Говорят, ты ловкий стрелок.
— Пустое. Самые ловкие мои стрелки сейчас разглядывают тебя через прицел.
Карие глаза Юдла прищурились, когда он оглядывал берег.
— Ты, Питерс, наверно, любишь в покер играть? Твои стрелки — блеф. С чего бы им держать меня на мушке? Мы вроде не собирались стрелять друг в друга. Мы собирались просто обменять товар. Питерс, я не скупщик пушнины. Я такой же посредник, как и ты. Зачем нам ссориться из-за каких-то бобров?
— Да разве мы ссоримся? Отпусти людей, Остин. Как только они подойдут ко мне, Сэм встанет и потащит меха к тебе. Мы дойдем до берега, и он дойдет до берега. Мы поедем в свою сторону, а вы — в свою. Все очень просто, и никто не будет обижен.
— О'кей. — Остин Юдл сплюнул под ноги. — Уважаю таких ребят. Ты все рассчитал, Питерс. Хорошая у тебя голова. Даже жалко будет засадить в нее пулю. Впрочем, я приготовлю для тебя хорошую пулю. Серебряную. Нет, золотую. Мой усопший брат достоин золота, а не серебра. Это ведь ты застрелил Фрэнка?
— Было дело. Но не я начал ту драку, Остин.
— Какая разница? Да ладно, сочтемся. Значит, ты хочешь получить дока с его командой. Считай, что мы договорились.
Остин Юдл развернулся на месте так, что лед под его каблуками взвизгнул. Он зашагал к своему берегу, а Трапс, не поднимая головы, пробубнил:
— Тебе конец, Питерс. Вот теперь тебе конец. Всем нам конец.
— Ты лучше беспокойся за свой конец, — сказал Степан Гончар, глядя из-под руки на далекий берег.
Из фургона неловко выбирались люди. Три большие фигуры и одна маленькая. Эти люди двигались так нескладно, потому что их руки были связаны спереди. Когда они пошли по льду, стало видно, что они еще и связаны между собой длинной веревкой.
Степан легонько пнул Трапса:
— Хватит отдыхать, Сэм. Пора тебе и поработать немного.
Он уже различал бледное лицо девочки, идущей впереди всех. Профессор возвышался за ней. Проводники шагали позади Фарбера, прикрывая его, и высокий Дуглас все оглядывался. Он, похоже, ожидал выстрела в спину.
— Ты что же думаешь, Питерс? — сказал Трапс, наматывая веревку на запястье. — Думаешь, вы все останетесь в живых после такого? Эти люди знают, где наша берлога. Они натравят на нас кавалерию. Ты думаешь, нам жить неохота?
— Если ты хочешь жить, то шагай осторожнее, не споткнись, — сказал ему Гончар. — Э, нет, постой. Мои еще не дошли. А вот теперь двигай!
Как только Трапс тронулся, волоча за собой меха, Степан живо отбежал в сторону и спрятался за борт парохода.
— Сюда! — крикнул он, размахивая рукой.
Четверка пленников, спотыкаясь, перебежала к нему. Гончар раскрыл нож и принялся резать просмоленный шнур, которым были связаны их руки.
— Нам не уйти, — сказал Гарри. — Странно, что они не стреляли нам в спину. Мы даже не добежим до лошадей.
— Добрый день, мистер Питерс, — невозмутимо проговорил доктор Фарбер. — Рад видеть вас.
— Профессор, сидите здесь, не высовывайтесь, — попросил Степан. — Кто хочет пострелять, прошу за мной.
— Я хочу! — первой вскочила Милли.
— Док, придержите вашу разбойницу.
Он забрался на палубу и, пригибаясь, перебежал на левый, задранный кверху борт. Следя за тем, как Трапс приближается к берегу, нащупал щель между досками. Его пальцы наткнулись на холодную сталь. Все в порядке.
Ночью Эрни пришлось еще раз наведаться к пароходу, чтобы припрятать в условленном месте оружие. И сейчас Степан вытянул из-под досок три винчестера, мешок с патронами и два кольта.
Гарри лег на палубу рядом с ним, а Дуглас, схватив винчестер и наполнив патронами карманы, отполз на корму.
Тем временем Трапс уже добрался до берега. Было хорошо видно, как отпрянули от него бандиты, когда он снял с себя тяжелую сумку. Остин Юдл наклонился над связкой мехов и, порывшись в ней, вытащил динамитные патроны. Он передал их Трапсу, тот схватил и юркнул за фургон. И словно по команде, все бандиты шагнули на лед, держа винчестеры наперевес, и побежали к пароходу.
— Это они нас догоняют, — сказал Гарри. — Но зачем же так торопиться?
Степан поймал на мушку Юдла и выстрелил. Рядом ударил винчестер Гарри, и белый едкий дым повис в морозном воздухе.
— Разбегаемся, — сказал Степан и пополз к носовой части.
Бандиты отступили и залегли на берегу за камнями. Они отвечали частыми выстрелами, и пули барабанили по днищу и борту. Степан увидел, что один из них лежит на льду. Но Юдл был невредим. Он перебежал вдоль кромки льда к валуну и присел за ним. Вот он привстал, целясь, и из ствола винтовки вырвалась струя дыма.
Неожиданно бандиты прекратили огонь, развернулись и побежали обратно к своим лошадям. Степан стрелял им вдогонку, но не попал ни разу. Еще три фигуры остались лежать на снегу, но Гончар следил только за Остином Юдлом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45