Он был Лобачевским.
Рука об руку, держа в других руках свои метлы, мы с Джинни вступили в
фигуру связи. Впереди шествовал Свартальф. В самой ее середине мы
остановились, чтобы поцеловаться и шепнуть друг другу последние слова. А
потом медленно натянули маски. Оставшиеся приступили к волшебству.
Зал снова окутался тьмой. Я ощутил, как скапливается энергия. Грохнул
гром, заходил ходуном пол под ногами. Фигуры товарищей как бы отдалялись,
я уже висел над их головами. Сквозь усиливающийся грохот я услышал, как
моя ведьма начала читать то, что написано на пергаменте. Там стояло имя
"Викторикс" и теперь силы природы переносили нас туда, где она находилась.
Переносили сквозь дьявольское пространство-время.
Зал, звезды, вселенные, весь мир начали вращаться вокруг нас. Мы
находились в центре урагана. Все быстрее и быстрее вращался мир. Он
превратился в одну гигантскую мельницу. А потом остался лишь рев, словно
рев громадного водопада. Нас крутил, толкал, засасывал бесконечный
водоворот. Последний проблеск угасшего со страшной скоростью света. И
когда мы достигли конца бесконечности, свет умер. А в самом, самом конце
нас ждал такой ужас, что мы бы никогда не осмелились бы встретиться с ним.
Никогда, если бы не наша дочь, Валерия. Викторикс.

32
Должно быть, я на минутку потерял сознание. На минутку, а, может, на
миллионолетие. Внезапно я начал понимать, как будто щелкнули выключателем,
что наше путешествие окончено, и мы куда-то прибыли.
Куда-то, что бы это такое ни было. Я привлек Джинни к себе. Мы
смотрели друг на друга, ощупали себя дрожащими пальцами. Никаких
повреждений. Свартальф тоже был в полном порядке. Он не требовал, чтобы а
него обратили внимание, значит, с ним было все в порядке. Больян тут же
заставил его пуститься бегом по расширяющейся спирали, чтобы выяснить -
какова обстановка.
Я осторожно сдвинул маску, вдохнул воздух. Он был ужасающе холодным.
Дул ветер, пронизывающий до самых костей. Но воздух казался чистым. Если
быть точным - стерильным.
Стерильность. Ею все здесь было пропитано. Небо было абсолютно
беспредельно черным. Но каким-то образом мы видели звезды и планеты,
похожие на безобразные груды шелка. И те, и другие, глаз видел ясно -
двигались по хаотичным траекториям. Это были пятна еще более глубокой
тьмы. Тьмы, которая означает не отсутствие, а отрицание света. Мы стояли
посреди голой равнины. Серой, ровной, плоской, словно отлитой из
железобетона. Ничего вокруг не было, если не считать рассыпанных повсюду
камней. Среди камней не было двух одинаковых, но все они были неизменно
уродливы. Свет исходил от почвы. Бледный, бесцветный, не дающий теней
свет. Что вдалеке - было не видно. Но равнина, казалось, продолжалась
бесконечно. Ни горизонта, ни препятствий. Не было ни движения, ни звука,
ни сторон света - лишь тоскливый свист ветра.
Всякие мерзости мне приходилось видеть, но такого... Нет, ужаснее
всего было и будет - подменыш в кроватке нашей дочери.
Джинни тоже сняла маску, как и я, повесила ее на свой балахон. Она
вся дрожала. Крепко обхватила себя руками.
- Я д-д-думала, что нас в-встретит пламя, - сказала она.
Подходящее высказывание. Впрочем, в исторических случаях только такие
и делаются.
- Данте описал седьмой круг ада, как место, где властвует холод, -
медленно ответил я. - По-видимому, он что-то знал. Где мы?
- Не знаю. Если волшебство удалось, если вообще удалось волшебство
имени... Мы на какой-то планете... Если только слово "планета" имеет тут
какой-нибудь смысл... Вал должна быть где-то здесь. Не слишком далеко
отсюда. Вернее, будет. (Мы, естественно, приложили все усилия, чтобы
оказаться здесь раньше нее).
- Не похоже на то, о чем рассказывали предыдущие экспедиции.
- Нет. У них иной интересный перенос. У нас с ними были разные
ритуалы. К тому же мы двигались против течения времени. Возвращаться будет
легче.
Свартальф исчез за ближайшим камнем. Мне это не понравилось.
- Kommen sie zuruk! - закричал я, перекрывая свист ветра. - Returne
vu!
И без замешательства понял, что перед переносом Лобачевский впечатал
в мой мозг знание немецкого и французского языков. Ей богу, и русского
тоже!
- Иду, - раздалось сзади. Я обернулся. Кот исчез там. А сейчас он шел
к нам прямо с противоположной стороны.
- Искривленное пространство, - сказала Джинни. - Смотри, Свартальф
ставит лапы твердо, но путь его был извилист, как будто он напился. Он
движется по кривой. А ведь он всего в нескольких ярдах от нас. Что, Если
бы он был в нескольких милях?
Я огляделся. Сощурился.
- Все выглядит прямолинейным.
- Так и должно быть, пока ты не двигаешься. Бр-р. Сделаем, чтобы
стало потеплее.
Она вынула из сумки складную волшебную палочку. Звезда на ее конце не
сверкала, лишь тлела. Но наши тела окутало исходящее от нее ласковое
тепло, если честно, сделалось, пожалуй, даже слишком жарко. Я вспотел.
Видимо, адская вселенная обладала такой высокой энтропией, так далеко
зашел процесс термодинамического распада, что и мелкое воздействие вызвало
большой эффект.
Свартальф был уже рядом с нами. С беспокойством оглядывая равнину, я
пробормотал:
- Нас ожидает здесь немало трудностей. Что мы можем им
противопоставить?
- Нам благоприятствуют два обстоятельства, - сказала Джинни. - Первое
- колдовство переноса оказалось действительно эффективным. Его влияние еще
не закончилось. Оно охраняет нас, и в какой-то степени сглаживает
флюктуации, благодаря ему обстановка кажется схожей с земной. Второе -
демоны заранее хорошо знали, где и когда им ждать предыдущие экспедиции. У
них было достаточно времени для подготовки всяких грязных фокусов. Мы же
прокрались незаметно, - она откинула со лба локон и твердо добавила:
- Думаю, что у нас, когда мы тронемся в путь, проблем будет полон
рот.
- А это нужно?
- Да. С какой стати похититель вернется именно сюда, в пустыню? Мы не
могли оказаться точно в нужном месте. Помолчи, я сейчас определю
направление.
Она подняла вверх пергамент с именем "Викторикс". Пропела заклинания.
Палочка недвусмысленно повернулась в определенном направлении. Но
магический шар оставался туманным. Ни намека о том, сколь долгий предстоит
нам путь, и что нас ждет впереди. Слишком чуждым здесь было
время-пространство.
Мы поели, напились, несколько минут отдохнули и - в дорогу. Джинни со
Свартальфом на седельной луке держалась впереди. Я летел чуть сзади и
справа. Метлы работали плохо, двигались медленно. Защитный экран приказал
долго жить и мы остались открытыми дующему справа ветру. Но зато мы успели
подняться и выровнять наш полет до того, как он сделался достаточно
сильным.
Сперва началось зрительное искажение. Я смотрел, и рука моя все
крепче сжимала рукоять рычага управления. Свартальф, моя красавица Джинни,
камни внизу - все пошло рябью, волнами, начало сужаться и растворяться,
потекло. Все сделалось непристойно карикатурным. И одна грязная карикатура
сменяла другую - еще худшей. Казалось, с тела сшелушивались комки мяса.
Обвисали каплями, утоньшались, вытягивались. А потом срывались и
пропадали. Звуки тоже изменились. Пронзительный свист перешел в какофонию.
Вопли, гул, жужжание - будто быстро произносимые, полные угрозы слова. Я
почти понимал их. Они вибрировали ниже порога восприятия, я не слышал их,
но тело мое слышало. Я отвечал им, содрогаясь от ужаса.
- Не обращай внимания! - закричал я. - Это оптический эффект
Допплера... - Но мой крик не смог пробиться сквозь этот хаос.
Внезапно моя любимая стала удаляться. Вращаясь, неслась от меня,
словно сорванный ветром лист. Я попытался лететь за ней следом, прямо в
прорывы ветра, выбивающего из глаз слезы. Но чем больше я отклонял курс
метлы, тем быстрее уносилась от меня Джинни.
- Больян, помогите! - закричал я в пустоту. И пустота поглотила меня.
Я скользил вниз по какой-то невозможно бесконечной кривой. Метла не
могла выйти из пикирования. - Нет, - старался я перебороть страх, - я не
разобьюсь! Полет скоро выровняется. Выровняется, когда я буду над теми...
Гряда камней, к которой я наискось падал, оказалась вовсе не грядой
камней. Это была горная цепь. Буря смеялась над моими усилиями. Метла подо
мною тряслась. Я тянул на себя рычаг управления, мычал заклинания, но
ничего не мог поделать. Мне не удастся сесть, я разобьюсь об утесы...
...видимо, я пролетел несколько тысяч миль. Не меньше - ведь иначе бы
увидел эти горные пики посреди бесконечной равнины... Джинни потеряна...
Вал потеряна. Возможно, меня ждет смерть, но я не имею права терять
надежду.
- Ию-у-у! - прорезалось сквозь шум и хаос. Я крутанулся, чуть не
свалившись с седла. Ко мне неслась Джинни. Развевающиеся волосы пылали
огнем. Звезда на волшебной палочке вновь сияла, словно Сириус. Управляли
помелом когтистые лапы Свартальфа, то есть - Больян. Сверкали желтые
глаза, сверкали белые клыки. И морда кота походила на морду пантеры.
Они летели рядом. Джинни перегнулась ко мне, и наши руки встретились.
Словно ток пробежал по мне от ее ладони. Я смотрел, как кот управляет
метлой, и делал то же самое. Дома такой пилотаж привел бы к аварии. Но
здесь мы лишь развернулись и начали набирать высоту.
Как это объяснить? Предположим, вы - плоскостник, мифическое
создание... Хотя, всякое живое существо - мифическое создание... Так вот,
вы - плоскостник, живущий в пространстве двух измерений. Двух, не более.
Вы живете в поверхности. Все правильно, именно "в". Если это плоскость, в
ее геометрии, которую мы изучали в средней школе. Параллельные линии не
пересекаются, кратчайшее расстояние между двумя токами есть отрезок
прямой, сумма углов треугольника есть 180 градусов и так далее.
Но теперь вообразите, что какой-то трехмерный гигант вытащил вас
оттуда и опустил на поверхность, имеющую другую форму. Например это может
быть сфера. Вы обнаружите, что пространство изменилось самым
фантастическим образом. В сфере линии определяются как меридианы и
параллели. Это подразумевает, что они имеют конечную длину. Расстояние
между двумя точками тем меньше, чем ближе линия измерения к дуге
наибольшей окружности. Сума углов треугольника оказывается меняющейся
величиной, она всегда больше 180 градусов, и так далее. Возможно, вы тут
же свихнетесь. А теперь вообразите конус, гиперболоид, тела, полученные
вращением логарифмических и тригонометрических кривых, тело вращения ленты
Мебиуса... Вообразите себе все то, что сможете. А теперь представьте
планету, где воду беспрерывно вспенивают штормы, где не действуют обычные
законы физики. В каждой отдельной точке поверхность имеет свою форму,
которая даже не остается постоянной во времени... Превратите два измерения
в три. Потом в четыре, где еще одно измерение - ось времени. Возможно,
темпоральных осей потребуется несколько - так полагают многие философы.
Теперь добавьте гиперпространство, в котором действуют паранатуральные
силы. Пусть в этом пространстве действуют законы хаоса и ненависти. И вы
получите некоторую аналогию с тем, что представляет собой адская
вселенная.
Мы тогда попали в седловую точку, и Джинни понесло в одну сторону, а
меня - в другую. Наши курсы разошлись потому, что такой была кривизна
пространства. Моя попытка догнать ее была хуже чем бесполезной. В области,
где я находился, визуальные линии направления к ней не совпадали с
реальными, которые круто изгибались совсем в другом направлении. Я ошибся,
и меня бросало из геометрии к геометрии. И, оказавшись внутри громадной
складки пространства, я помчался навстречу своей гибели.
Ни один смертный не смог бы избежать участи, которая была уготована
мне. Но Больян уже не был смертным. Более ста лет назад дух его
высвободился из бесценной для каждого человека, но такой ограниченной
плоти. И к его природному гению добавились знания и мастерство,
приобретенные за это время. Математику удалось достигнуть взаимопонимания
с Джинни, воспользоваться ее помощью. И поэтому тело Свартальфа
превратилось из ловушки в оружие, которым он мог распоряжаться по своему
усмотрению. Больян мгновенно оценил меняющееся вокруг окружение. Составлял
и решал в уме описывающие его уравнения. Рассчитывал, каковы должны быть
его свойства. Безошибочно предвидел варианты дальнейшей кривизны
пространства. И все это в мельчайшие доли секунды. Он лавировал в вихре
изменений, словно футболист, рвущийся к заветным воротам.
Он победил. Не имея другого голоса, он запел песню, которую поют коты
после драки с соперником и совокупления с самкой. Круто меняя курс, мы
понеслись над горами и устремились к нашей цели.
Наш путь был не сахарным. Мы не должны были ни на миг терять
бдительности. И реагировать приходилось молниеносно... Нередко мы
ошибались, что едва не приводило нас к аварии. Мне пришлось отпустить руку
Джинни. Ее помело снова улетело в сторону. Потом на повороте мы едва не
столкнулись. Потом под действием мощнейшего гравитационного поля
пространство резко прогнулось, наши метлы опять чуть не столкнулись... От
рывка глаза почти вылетели из орбит, а желудок оказался в горле. Мы
завертелись волчками, когда сила тяжести быстро стала исчезать. Мы
пролетели сквозь складку пространства вместо того чтобы обогнуть ее, и
немедленно оказались в совершенно ином месте. Мы попали в область, где в
гиперпространстве было так мало энергии, что метлы перестали работать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39