От рома она так заводилась, что хотела еще и еще, выматывая мужчину досуха. Крестный всегда снимал ее на пару с кем-нибудь из приятелей. Вдвоем ее можно было драть часами, хоть по очереди, хоть одновременно. Она не уставала и кончала раз за разом. Лишь бы только ром у нее не кончался...
Поблуждав по каким-то переулкам, Иван вышел на набережную, хотя думал попасть к Павелецкому вокзалу. Постояв с минуту и подумав, он сообразил, что это Шлюзовая набережная на Водоотводном канале. Иван прошел до Малого Краснохолмского моста, поднялся на Зацепу и там поймал частника до Шаболовки...
Тот не стал кружить по переулкам, справедливо полагая, что выйдет, может быть и короче, но дольше, а повез Ивана по Садовому до Добрынинской площади, там свернул на улицу с таким же названием, по ней добрался до Мытной и еще раз вильнув через какой-то проезд, выбрался в самое начало Шаболовки. До башни по прямой было минут пять езды.
«Сейчас разберемся – какой такой тут Шкипер...» – подумал Иван.
Он еще издали приметил высокие серые ворота из листового железа, о которых говорил ему Крестный, и попросил частника остановить чуть дальше, на углу с улицей Шухова, не доезжая перекрестка.
У него не было абсолютно никакого плана – как добраться до никитинского ставленника и как с ним расправиться... Голова просто отказывалась что-либо соображать. В ней продолжал вертеться обрывок той мысли, с которой он сегодня проснулся:»При исполнении служебных... При исполнении служебных...» и так далее. По сотому кругу. При этом мысль явственно отдавала гаванским ромом... При воспоминании о роме начинало мутить...
Ивана эта заезженная пластинка, наконец, утомила. «Обязанностей, мать твою!» – закончил он надоевшую фразу, и она от него отстала.
Иван прошел в соседний с железными воротами двор и разыскал там забор «Цезаря». Забор оказался железным на всем своем протяжении и достаточно высоким, чтобы скрывать от случайных глаз все, что за ним происходит... Метра два с небольшим.
Иван машинально шел вдоль забора, пока не наткнулся на дерево, росшее вплотную к забору и служившее, как видно, черным ходом не одному нелегальному посетителю «Цезаря» до Ивана. Не долго думая, он ухватился за нижнюю ветку и в несколько движений оказался на уровне верхнего края забора...
Картина, которую он увидел, ему чрезвычайно понравилась.
Весь двор «Цезаря» был заставлен контейнерами, образующими лабиринт из закоулков и тупиков... Работать в такой обстановке – одно удовольствие... Особенно, когда точно знаешь, где находится твоя цель. Этого Иван пока не знал, но как раз собирался выяснить. Но ничего похожего на контору он на территории склада не высмотрел. Это его поначалу даже озадачило...
Сверху он разглядел у самых ворот, далековато, правда, от того места, где он сидел, чтобы можно было рассмотреть детали, черный джип, возле которого терлись несколько упитанных братанов. Еще один сидел у ворот, прислонившись к ним спиной. Иван не мог сказать с уверенностью, но ему показалось, что он разглядел автомат у того, что сидел возле ворот...
Дверки джипа были раскрыты, там вероятно, кто-то был, потому что братаны близко к джипу не подходили, лишь поглядывали иногда в ту сторону...
«Наместник императора, похоже, на своем рабочем месте... – подумал Иван, перелезая забор и спрыгивая во двор. —Только что же он так – в походной обстановке? Не мог, что ли, чьей-нибудь конторой воспользоваться? Хотя... Конечно – не мог. Если это никитинский придурок, разве он рискнет доверится кому-то настолько, чтобы на его территории расположиться...»
– Тьфу, зараза! – выругался вслух Иван, вляпавшись в кучу говна между двумя контейнерами. – Заминировали местность, суки!
И в ту же секунду столкнулся нос к носу с быкообразным качком. Ствол его автомата был нацелен Ивану в грудь. Качок смотрел на Ивана подозрительно. Наверное, особенно его смущала лысая иванова голова.
– Руки за голову и выходи оттуда... – тихо приказал автоматчик. – Только по говну не топчись... Дышать нечем будет.
Иван поднял руки и, повернувшись вправо, крикнул в проход между двумя контейнерами:
– Ты понял, Серега! Посрасть нельзя спокойно! У них тут везде часовые. Говно, что ли, сторожат?.. Сортира нет, а часовых – навалом...
Иван кричал бы и еще, если бы автоматчик не сделал, наконец, того, чего добивался от него Иван – не повернул голову в ту же сторону и не вытянул шею, пытаясь заглянуть в проход и увидеть Серегу, к которому обращался Иван... Иван нанес ему короткий удар ребром ладони по вытянутой шее и тот упал, попав лицом прямо в кучу дерьма, запаха которого он так чурался.
Добивать его Иван не стал, все равно он очухается не раньше, чем минут через пять, а за это время все в этом дворе должно уже закончиться...
Перешагнув через автоматчика и вытерев подошвы о его спину, Иван уверенно пошел между контейнерами. Правильное направление, которое должно было вывести его вплотную к машине, Иван высмотрел еще с забора, а сейчас только вспоминал, где и сколько раз ему нужно поворачивать, чтобы не сбиться...
Еже пара поворотов, и перед Иваном оказался центр двора, свободный от контейнеров с товаром. В середине этой свободной площади и стоял новенький черный джип, в котором, по предположению Ивана находился лидер Замоскворецкой территории.
Думал, как поступить, Иван ровно полторы секунды, то есть успев сосчитать только до трех. Потом он на всякий случай расстегнул свою сумку с гранатами и шагнул на открытое пространство...
Один из слоняющихся вокруг машины братанов тут же его заметил, сделал удивленные глаза и направился навстречу Ивану.
– Ну ты! Э! Куда прешь? – издали начал он, одновременно пытаясь засунуть руку в карман джинсовой куртки, но не попадая в него...
Иван шел навстречу, стараясь не делать никаких провоцирующих движений. Он только крикнул резко, чтобы было слышно в машине:
– Капитану пакет от генерала!
– От какого генерала? – пробормотал братан, остановившись в недоумении.
– От старшего по званию! – отрезал Иван дальнейшие расспросы.
Заметив, что мотор джипа заработал, а еще двое братанов выхватили пистолеты, Иван выдернул из подмышек два своих «макарова» и, падая, сделал четыре выстрела. По два с каждой руки...
«А ничего пушечки! – успел подумать про своих „макаров“ Иван, заметив, что все три охранника повалились вслед за ним на землю, но тот, что сидел у ворот, остался невредим и сейчас, схватив автомат, оббегал джип, который закрывал от него Ивана. – У левого только центровочка немножко нарушена. На дальней дистанции поправочку надо будет побольше делать...»
Иван остановился и ждал, когда четвертый охранник выбежит из-за джипа, чтобы всадить в него пули и заняться наконец, машиной. Но выбежать тот не успел. Мотор джипа взревел, машина рванула вперед и, сбив охранника с ног, врезалась в железные ворота. Ворота с грохотом повалились, и джип выскочил наружу...
Иван тут же бросился за ним следом, недоумевая, чего это убегает никитинский кадр? Инкогнито свое боится раскрыть?
Он выбежал вслед за джипом на Шаболовку. Джип, как выяснилось, выехал из ворот очень неудачно. Потерявший от удара о ворота ориентировку водитель не сразу, видно открыл глаза, когда оказался на улице. Открыв их, он увидел несущийся прямо ему навстречу огромный бок двухэжтажного туристского автобуса. Джип врезался в автобус, пробил его стенку и застрял.
Из автобуса с горохом посыпались пассажиры. Послышались вопли. Кто-то материл во все горло новых русских, кто-то орал от страха. Из пробитого салона автобуса доносились крики раненых.
Спрятав свои «макары», Иван присоединился к толпе, уже растущей на месте столкновения. Милиция не показывалась, кто-то побежал звонить в скорую и в ГАИ.
– В джипе тоже раненые! – кричал Иван, проталкиваясь к машине. – Им нужна срочная помощь. Пустите врача!
Его пропустили к машине.
Иван еле сумел открыть заднюю дверцу джипа, покореженную от удара. Водитель был прижат к спинке своего сидения рулевой колонкой, вдавившейся ему в грудь. Глазами он еще хлопал, но ясно было, что – не жилец.
Рядом с ним Иван увидел барахтающегося в кусках железа от корпуса и дверцы мужчину средних лет с серьезным мрачным лицом, принявшим сейчас озабоченное выражение. Ноги его были зажаты мотором, и вряд ли в них оставалась хоть одна целая кость.
– Все, капитан, – тихо проговорил ему на ухо Иван. – Привет генералу!
Следом за ним в машину заглядывали любопытные физиономии. Иван загородил спиной голову Шкипера, положил ему руку на шею, словно проверяя пульс и сильно сжал пальцы. Тот закатил глаза и затих с выражением какого-то облегчения на лице.
Иван вылез из покореженного джипа и объявил обступившим машину пассажирам автобуса:
– Один жив еще. Нужно срочно спасателей вызывать. Ему ноги мотором прижало. Сейчас вытаскивать ни в коем случае нельзя – умрет. Где тут телефон поблизости? Мне позвонить нужно...
БИван нырнул в толпу разыскивать телефон, потому что издалека заметил, как один из пассажиров-туристов вытащил из кармана сотовик и поднял его над головой.
– Эй, мужик! Вот телефон! – крикнул он.
Но Ивана уже не было в центре толпы. Он спокойно пробрался поближе к улице Шухова. Машины, идущие по Шаболовке к центру, все сворачивали на Шухова из-за затора впереди. в толпе уже мелькали милиционеры – и не только гаишники, заметил Иван.
«Самое время ноги уносить... « – решил он и, поймав машину, устало сказал водителю:
– К Павелецкому. Крестного хочу навестить...
– Тоже надо... – согласился водитель, поняв по-своему. – Мы сейчас на Дубининскую выедем, а там – по прямой до Павелецкого.
– Жми! – разрешил Иван.

Глава десятая.

Генерал-лейтенант ФСБ Алексей Никитин был зол так, как ему не случалось, наверное злиться со времен Вьетнама. Но там хоть противник был достойный, американские ассы гоняли его с отрядом вьетконговцев по джунглям, палили деревья напалмовыми зарядами, и казалось, он уже не найдет лазейку, чтобы вывести своих людей, этих малорослых, но очень выносливых вьетнамцев с вечно невозмутимыми взглядами... Но раз за разом он находил, куда нырнуть в джунглях и не напороться на гаревое поле, на котором отряд из сорока человек торчал, как на блюдце перед американскими летчиками, и не искупаться в огненном ливне желеобразного напалма, выливавшегося из прицепленных к «фантомам», заходящим на тебя над верхушками пальм, огромных резервуаров... Мерзкая штучка этот напалм. Никитин даже плечами передернул, вспомнив горящие фигурки вьетнамцев, катающиеся по земле и по-заячьи верещащие.
«По-заячьи... – хмыкнул он про себя. – Какие, к черту, в джунглях зайцы!?.»
Зайцев там не было... Там были американцы, ассы, которым не стыдно и проиграть... А здесь, в Москве? Какая-то шпана сопливая, убивает его людей только потому, что не желает выполнять его приказы...
«Удавлю засранцев сопливых... – подумал Никитин раздраженно. – С кем разборки устраивать приходится! Со шпаной! Ну и работка, мать ее ети!»
Впрочем, Аверин сам, скорее всего, виноват... Слишком прямолинеен и в то же время – слишком мягок... До сорока лет дослужился – и все капитан... Опять же – не пьет... Странная какая-то личность... Как это Никитин мог доверить ему руководство целой третью Москвы? Нет, наверное, это была ошибка с его стороны... Хотя, кого еще и поставить-то вместо него? Остальные еще хуже... Да-а, задачка... Не с кем работать, мать твою...
Никитин почесал в затылке и вновь разозлился. Почему он должен опять ломать голову над этим вопросом!? Потому что какие-то ублюдки недоделанные замочили его человека? Они, что же – сопротивляться решили?.. Кому? Ему – генералу Никитину!
– Ну, я вам устрою тризну по герою! – прошипел сквозь зубы Никитин и, покраснев от бешенства, нажал кнопку вызова секретарши.
– Коробова ко мне! Быстро! – рявкнул он на пятидесятилетнюю тусклую Верочку, едва та только засунула нос в его кабинет.
Верочка так и не вошла в кабинет, а тут же ретировалась, прикрыла дверь и, вытянув губы трубочкой, многозначительно покивала головой...
Она была некрасива и в молодости, хотя сложена пропорционально, и, если не поднимать взгляд выше ее подбородка, вполне была похожа на женщину... Однажды перепивший «Корвуазье» Никитин вышел в приемную, посмотрел на нее внимательно, когда она встала перед ним по стойке смирно, потом дернул ее за руку, повернул ее спиной, перегнул через спинку кресла, задрал платье, сдернул трусы и оттрахал, общаясь, правда, только с ее задницей, вполне приятной, впрочем, и на вид и на ощупь...
Для нее это оказалось очень большим событием, чем-то вроде награждения орденом «Знак Почета». Она даже раза три кончила, пока пьяный Никитин трудился над нею своим вялым членом. С тех пор она очень внимательно следила за состоянием генерала, и, когда замечала, что он опять пьян, ловила момент, чтобы остаться с ним наедине, подходила сама и откровенно расстегивала молнию на его брюках. Она вытаскивала наружу его обвисший член и принималась его массировать, сосать и покусывать, пытаясь привести в рабочее состояние. Никитин, чтобы не видеть ее лицо, чаще всего загонял ее под стол, а сам пил коньяк и предоставлял ей полную свободу экспериментировать с его сексуальными возможностями... Ее усилия еще ни разу не закончились успехом, но надежды она не теряла...
– О-о! – протянула Верочка уставившимся на нее с напряженным вниманием двум полковникам с кожаными папками и майору с кипой каких-то свернутых трубочкой не то плакатов, не то схем... – Сегодня никто к нему не пойдет... Я же вас предупреждала, – генерал не в настроении... Уж я-то знаю, наверное...
– Всё, всё, всё! – замахала она обеими кистями рук, выгоняя полковников из своего предбанника. – Жить надоело? Со всеми вопросами – завтра...
Коробов тоже давно маялся в приемной, не решаясь войти к Никитину. Он тоже получил сообщение, что Аверина убили и, похоже, свои.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24