Вновь восставший член уперся во влагалище.
Она почувствовала, как он освободил одну руку и направил его внутрь. Толстая головка члена почти подбросила ее, но обильно смоченные губы приняли его в себя. Она подалась всем телом вверх и назад, помогая войти члену, толкая яички и живот. Его ствол глубоко проник в ее жаркое лоно, с жадностью поглотившее его. Сильными руками он обхватил ее ляжки и притянул к себе.
Все ее тело напряглось.
Доведенная до предела, трепеща от долго сдерживаемого удовольствия, она наконец кончила, почти задохнувшись от обжигающе острого наслаждения, а затем кончала еще и еще, прижавшись голым потным животом к кожаному сиденью мотоцикла, вцепившись руками в твердый металл, пока его руки крепко удерживали ее за талию, а вздувшийся член все долбил и долбил ее; ее киска все крепче сжимала его, пока он не кончил вторично и оба они не отвалились в изнеможении, а эхо их хриплого дыхания отражали кирпичные своды Саутворкского моста.
Наконец он наклонился к ее уху и еще прерывающимся голосом сказал:
– Я ведь даже не знаю, как тебя зовут! Шеннон вскочила на ноги. Еще дрожащими пальцами она отряхнула и расправила одежду, пробормотав что-то себе под нос, сама не зная что.
Его еще горячее семя вытекло из глубин ее лона, оставив пятно на сиденье мотоцикла.
Чувствуя глубокую расслабленность и удовлетворение, охватившее все ее существо, она улыбнулась и подставила лицо солнечным лучам.
– Это было очень мило, спасибо тебе. Прощай!
– Как это, прощай? – жалобно запротестовал он. – Разве я тебя больше не увижу, крошка?
– Нет, – просто сказала Шеннон.
Его голубые глаза выражали неподдельное изумление.
– Я что-то не врубаюсь, крошка! Почему нет?
– Потому что я не хочу, – сказала Шеннон. – Я не по этой части. Впрочем, кое-что ты можешь дать мне. Нет, не деньги. Вот это.
Она подошла и оторвала первую квитанцию из его блокнота. Его голос все еще звучал в ее ушах, пока она направлялась в сторону метро «Лондонский мост»: «Ну почему же?..»
На губах Шеннон блуждала задумчивая улыбка, а мысленно она уже была на обеде.
…Шеннон Гаррет опаздывала к обеду.
Солнечные лучи отвесно падали в узкие лондонские улочки. Каблучки ее босоножек взбивали пыль, когда она, срезав путь через дворик церкви Сент-Джил, запыхавшись, выскочила на Денмарк-стрит.
Она задержалась на минутку, чтобы посмотреть на свое отражение в витрине магазина. Белая блузка и кремовая юбка, белый парусиновый жакет, в руке портфель… Она всмотрелась получше, увидев женщину, которая никак не выглядит на свои тридцать, с волнистыми волосами, стянутыми у висков назад; ее каштановые волосы в витрине магазина казались темно-рыжими.
По ней не скажешь, что она еще недавно плакала. Ее глаза не казались ни опухшими, ни размазанными.
На той стороне улицы кто-то помахал ей рукой.
Шеннон тут же разглядела Надю Кей среди множества людей, сидящих за столиками на улице у кафе «Валетта». Рыжеволосая женщина снова подняла руку, небрежно помахала ею и улыбнулась. Солнечные очки скрывали ее глаза. Шеннон помахала ей в ответ и пересекла забитую машинами улицу.
– Ты сумела сбежать из магазина, да? – Шеннон присела рядом с Надей в скудной тени, отбрасываемой липой.
– Мой папаша присмотрит за ним пару часов. Он у меня такой милый старик! – Надя сняла солнечные очки, под которыми оказались глаза с поразительно длинными темно-рыжими ресницами. Чуть заметные морщинки вокруг глаз выдавали, что она была на добрый десяток лет старше Шеннон. Струйка пота сбегала по ее усыпанным веснушками плечам, ключицам, исчезая под вырезом бежевого полотняного платья. – Шеннон, с тобой что-то случилось?
– Да нет, – неуверенно произнесла Шеннон.
Запах пота исходил от юношей и девушек, заполнивших кафе «Валетта». Отнюдь не неприятный. Тепло тел, высоко закатанные рукава, глубокие вырезы платьев. Громкий шум разговоров. Дневные потребители обеденных коктейлей: бизнесмены, люди от искусства. Шеннон виновато оглянулась вокруг, нет ли кого-нибудь еще из персонала журнала «Фам». Нет, никого не было.
– Кори заказывает коктейли в баре, – заметила Надя, откинувшись назад, чтобы заглянуть через головы людей внутрь кафе. Солнце уже оставило легкий загар на ее обнаженных, смазанных кремом руках. – Я сказала ей, чтобы она взяла один для тебя. Что с тобой?
– В общем… – Лицо Шеннон исказилось. – Я порвала с Тимом. В конце концов я сделала это. И я рада, что все же сумела сделать это.
Надя вытащила тонкую сигарету.
– Он бы никогда не бросил Джулию. Я рада, что ты наконец все поняла.
– Да я всегда это знала. И как раз когда я ему сказала это, он заплакал. Он заплакал, Надя, как обычно.
И сказал, что оставит ее, дело только в детях, но он оставит ее, ему только нужно дать время.
– А что ты?
Шеннон вздохнула:
– Сама себе удивляюсь. Я сказала ему: «Я уже слышала это дерьмо слишком много раз. Проваливай!» И он… он ушел. И это после шести лет!
– Я найду тебе мужика, – заявила Надя, когда Шеннон перестала хлюпать носом. – Нет ничего лучше нового любовника, чтобы вернуть уверенность в себе. По крайней мере пока ты в него не влюбишься.
Новый голос добавил:
– Только он превратится в тряпку, кто бы он ни был.
Высокая девушка с черными волосами наклонилась над столом, осторожно держа три стакана в руках. Поставив стаканы и вытерев влажные ладони о подол своего черного летнего платья, она улыбнулась Шеннон.
– Есть только две разновидности мужчин: слабаки и сволочи, – заявила Кори Блек.
Шеннон посмотрела ей в глаза:
– Я всегда забываю, что ты ж разведена. Ты смотришься совсем девчонкой.
– Замужем в восемнадцать, разведена в двадцать, – сказала Кори.
– Тим был слабаком. Я всегда знала это. Во всем, кроме постели… – Шеннон посмотрела на своих подруг. – А хорошо ли было бы, если б мы могли просто переспать с понравившимся мужиком, не заботясь об остальном?
Рыжеволосая Надя загадочно улыбнулась:
– Хорошо в теории, но на практике ты так не поступишь, дорогуша.
– Я смогу! – огрызнулась Шеннон. – Я знаю, что вы думаете обо мне: эта старая зануда Шеннон работает в одной конторе с женатыми бойфрендами – робкий мышонок!
– Ну что ты, дорогая, мы так не думаем! – Подлинная успокаивающая озабоченность прозвучала в Надином голосе, и Шеннон закончила:
– Я сделаю все то, что сделали бы вы сами! Кори показала пальцем на другую сторону улицы, на угол Денмарк-стрит:
– Пари, что ты не сможешь подцепить вон того. Не просто для трепа. А для траханья. Давай, считай это моим пари.
Надя поддержала ее, смеясь, как девчонка:
– Да-да, мы обе бросаем тебе вызов! Шеннон с минуту помолчала.
Она смотрела через дорогу на рассыльного на мотоцикле.
– Положим, я приму вызов, – медленно проговорила она, – но если я добуду вам доказательства, что получу в награду?
Надя улыбнулась:
– Что ж… тогда тебе придется бросить вызов нам обеим. Так будет честно. Верно ведь, Кори?
– Точно, – сказала Кори. – Почему бы и нет? Только я знаю Шеннон! Ей ни за что этого не сделать.
Шеннон встала…
Шеннон поднималась от метро «Тоттенхем-Курт-роуд» к кафе «Валетта», жакет наброшен на руку, портфель болтается в другой руке. По лицу блуждала мягкая улыбка. Иногда она что-то бурчала себе под нос.
Обеденная клиентура ушла из кафе-бара пару часов назад. Время вечерних выпивох еще не настало. Надя Кей и Кори Блек еще сидели, лениво раскинувшись на стульях под липой.
– Привет, Шеннон! – Та, что помладше, помахала ей рукой.
Надя молча подняла свой стакан.
Шеннон подвинула один из белых стульев и аккуратно положила на него портфель и жакет. Затем она швырнула листок бумаги на стол, где было много пустых стаканов и окурков Надиных сигарет с золотым ободком.
– Доказательство! – бросила Шеннон.
Кори нагнулась вперед и посмотрела.
Ведомость курьера с подписями, последняя из которых была поставлена не далее как в час пополудни. А дальше ничего, кроме размазанных следов двух поцелуев.
Кори Блек откинулась назад с чуть недовольным выражением лица:
– Мы знаем, что ты уехала с ним. Мы же видели. Только это не доказывает, что у тебя что-нибудь с ним было.
Надя прервала ее:
– Не будь такой наивной, милая моя. Стоит только посмотреть на нее.
– Да, но… – Кори осмотрела ее снизу доверху.
Шеннон увидела, что она остановила взгляд и на смятой юбке, и на блузке, но больше всего, почувствовала Шеннон, ее выдавало пылающее, возбужденное лицо.
Кори вдруг понимающе усмехнулась:
– Да ну! Ты ведь нам все расскажешь, Шеннон, правда ведь?
– Может быть.
Шеннон подозвала официанта и заказала порцию «Пиммза» и лимонад. Она устроилась поудобнее на стуле, пристроила у себя на коленях свой портфель и вытащила два чистых листа бумаги.
– Но прежде чем я… это ведь был ваш вызов. Помните, о чем мы договорились? Я свою часть исполнила, а теперь я бросаю вызов каждой из вас. – Она улыбнулась: – Пока я ехала сюда в подземке, у меня было достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь.
Шеннон зажала в руке два сложенных листка.
– Тащи любой! – подзадорила она Кори. – Давай, не бойся. Спорим с тобой.
– Но ты же не можешь всерьез… – Голос Кори сорвался. Внезапно, вся вспыхнув, она поднесла к губам стакан «Пиммза» и сделала большой глоток. – Это же была, конечно, шутка, – пробормотала она.
Надя улыбнулась. Когда она сняла свои солнечные очки, Шеннон увидела, что в глазах старшей подруги светились насмешка и какое-то возбуждение, непохожее на ее обычный скучающий вид.
– Кори, милая, мы же договорились…
Шеннон, чье тело все никак не могло успокоиться, одобрительно улыбнулась. Глаза Кори блеснули.
– Я принимаю пари! Никто не скажет, что я струсила.
Она вытянула один из сложенных листков бумаги из руки Шеннон.
– Честно, так честно, – согласилась Надя и взяла оставшийся листок.
Глава 2
Надя Кей с ключами в руке остановилась перед дверьми «Эфемеры». Она взялась за висящую табличку, собираясь перевернуть ее с надписи «ЗАКРЫТО» на «ОТКРЫТО», но задумалась, глядя сквозь витрину своего магазинчика на аркады «Нил-Ярда».
Девять тридцать утра. Бродят несколько ранних туристов.
В нерешительности она вернулась внутрь крошечного магазинчика. Брошки, кружки, зеркальца, кольца, резные деревянные крокодилы, клетки для птиц викторианской эпохи, бисерные бусы, колокольчики, керамические горшки ручной работы, русские иконы – блестящие, разноцветные безделушки, рассчитанные на состоятельных туристов. В магазине пахло благовониями из янтарных кадильниц.
Она бросила ключи на прилавок красного дерева, взяла телефонную трубку и набрала номер.
– Дежурный редактор журнала «Фам», чем могу помочь? – ответил голос.
– Это Надя, – сказала она.
– А, Надя, привет. Все в порядке, в офисе сейчас ни души. – В голосе Шеннон Гаррет все еще слышалась какая-то непривычная нотка. – Я как раз собиралась позвонить тебе. Я все думаю: неужели это произошло? Но это произошло. Мне просто не верится, что это произошло!
Надя подождала, пока младшая подруга закончит свои излияния.
– Я хотела спросить тебя… – Надя сделала паузу. Какой-то очень уж разодетый мужчина проходил мимо витрины ее магазина, задержался взглядом на нэцке за стеклом и пошел дальше. – Шеннон… я, наверное, не смогу сделать это!
– Это почему же?
– Когда ты говоришь, получается все так гладко. Но, милая моя, любовник – это все же что-то. Ты же знаешь, у Оскара есть свои подружки, и он никогда не имел ничего против того, чтобы и у меня были мои дружки. Он даже подбадривал меня, если что-то было не так. Я, правда, надеялась, что меня введут в свой круг, по крайней мере будут выводить в свет, развлекать, в конце концов.
– Ну и как? Пауза.
– Что – как?
– Они развлекли тебя? Надя, я думаю, что именно поэтому я так долго оставалась с Тимом. Я устала от того, что мне становилось скучно от начала до десерта. Вот в чем вся прелесть вчерашнего. Мне не нужно было спрашивать, нравится ли ему его кофе. Мне не пришлось спрашивать даже, как его зовут. Мне надоело вечно слушать, как все плохо в конторе, что мать больше любит младшего брата, чем его, а учеба в школе была сплошным мучением. Мне просто нужно было его тело, Надя, и я получила его, и мне даже не пришлось ему говорить, что он был великолепен!
Надя прикусила губу.
– И кроме того, – в голосе в телефонной трубке зазвучал протест, – это же было пари. Сколько мы с тобой уже знакомы, Надя?
– Десять лет, – автоматически ответила она.
– И Кори мы знаем с детских лет. И мы всегда держали слово, данное друг другу.
Надя забарабанила пальцами по прилавку. Голос Шеннон в трубке стал озорным:
– И кроме того, если ты откажешься от пари, то и наказание будет двойным. Ты меня удивляешь, я думала, что поезд давно ушел, а он катится назад. Да, кстати, а что тебе выпало сделать? Надя, ты слышишь меня? Алло!
– Мне тут пришла в голову одна мысль, – сказала Надя. – Ты узнаешь, что мне выпало, когда я добуду доказательства. Значит, обед во вторник, как обычно.
Она тихо положила трубку на место.
– Любопытно, да и стимул отличный, – пробормотала Надя вполголоса, – подцепить юношу в моем возрасте.
Ее никто не слышал. Она тихо катила по пустынной набережной в своем красном спортивном «эм-джи». Необычный для июня послеполуденный дождик окутал туманом ряды деревьев. С реки донесся гудок буксира. Изумрудно-зеленый дождевик сполз с ее затянутых в чулки колен, когда она переключала скорости.
Юноша, почти мальчик, шагал вниз по тротуару прямо перед ней.
«У него такая чистая кожа! – поразилась Надя. – И он такой стройный!»
Ему не больше четырнадцати, ну пятнадцати. Мальчик споткнулся. Он остановился, нагнулся и принялся завязывать шнурки на одном из потертых солдатских ботинок. Капли дождя блестели в его рыжих волосах, затянутых в хвост черной тесемкой, чтобы не закрывали глаза. Пятна воды темнели на черной майке без рукавов, обтягивавшей его широкую спину. Плечи юноши были усыпаны веснушками. Сзади майка вылезла из драных черных джинсов. Под ней виднелось бледное тело. Он поднял глаза, когда Надя медленно скользила вдоль тротуара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24