— Гвидион.— Да?Устремив взгляд на совершенно белый от выпавшего снега луг, где продолжали работать люди, завершая подготовку к карнавалу, Эши негромко проговорил:— Мне его тоже не хватает.
Царство солнца, западная пустыня Сорболда Фарон не понимал, что с ним произошло.Вначале, когда он пришел в себя на Весах, Фарон подумал — в меру своих ограниченных способностей, — что он умер. Ослепительный свет и сильный жар заживо сжигали его иссохшую плоть. Фарон привык терпеть боль, но эта мука была такой невыносимой, что не могла быть ничем иным, кроме как предвестницей столь желанной смерти. Поэтому, когда свет исчез и вновь над головой показалось небо, Фарон остался в подавленном настроении.Отца, с которым он мечтал воссоединиться, Фарон так и не увидел.Он не помнил, как ему удалось вырваться на свободу, как он преодолевал препятствия, возникавшие на пути к спасению. Он просто бежал изо всех сил, как только понял, что способен бежать, подальше от боли, все ближе и ближе к жару пустыни, присутствие которой он ощущал с самого начала.Теперь он в одиночестве скитался по песчаным барханам, с легкостью продираясь сквозь изредка попадавшийся колючий кустарник. Тело из обладающего особой магией Живого Камня, в котором был теперь заключен его дух, не имело никакого веса, пока оно касалось земной тверди. Более того, каждый сделанный им шаг, каждое мгновение, когда его нога стояла на пропеченной солнцем земле, дарили ему новые силы.Он больше не воспринимал себя как существо, лишенное пола; дух каменного воина сделал его мужчиной, впрочем, теперь Фарон воспринимал это как нечто врожденное. А еще он получил воспоминания, в его примитивном сознании проносились обрывки непонятных ему картин. Перед ним проходили сцены сражений и бесконечные походы — они появлялись и исчезали с невероятной быстротой, оставляя его в недоумении. А порой появлялись образы, которые не могли возникнуть в мозгу человека, — их породила сама Земля, они кружились где-то в глубине его подсознания, даруя покой и умиротворение.«Наступает зима, — казалось, говорила сама стихия. — Время отдыха. Время сна».Но солнце стояло высоко в небе. И земля у него под ногами оставалась теплой.Она давала ему силу.И даже на огромном расстоянии он чувствовал свои диски. Каждый звал его, издавая свои собственные вибрации, которые проникли в его суть еще до того, как он обрел сознание. Он не мог видеть их, но знал направление, откуда шел зов. Мысли о них приносили облегчение его измученному разуму и одновременно заставляли трепетать его нервы.И еще в самых дальних тайниках его сознания начали тлеть угольки бесформенных воспоминаний — неопределенность мрака, тусклые сполохи огня.Темного пламени. 20 День сбора, Хагфорт, Наварн — Это оскорбительно, — возмутилась Рапсодия.Эши вздохнул.— Ты уже трижды повторила это за последний час, — снисходительно проворчал он, наблюдая, как жена с недовольным видом возится под толстым плащом, поверх которого было наброшено еще более толстое одеяло.Она уютно устроилась в большом мягком кресле с высокой спинкой, стоявшем посреди помоста. Ноги Рапсодии упирались в удобную скамеечку, в результате еще подросший за последнее время живот улегся ей на колени, и она с трудом могла пошевелиться. Эши наклонился к ней, поцеловал в щеку, порозовевшую от ветра, и отвел в сторону упавшую на лоб прядь золотых волос.— Я могу стоять, — настаивала на своем Рапсодия.— А я — нет, — с улыбкой отозвался Анборн, который сидел слева от Рапсодии и вместе с ней наблюдал за церемонией открытия карнавала. — Теперь ты понимаешь, как себя чувствую я.— Она тоже не может стоять, — заметил Эши. — Как только она встает, у нее кружится голова и ее начинает тошнить.— Меня тошнит и кружится голова, когда я сижу, капризно заявила Рапсодия, — А если я буду стоять, то хотя бы узнаю заранее, на кого меня вырвет.— О, миледи, позаботьтесь о том, чтобы не попасть в кого-нибудь из гостей, — умоляюще попросил Анборн и весело ей подмигнул. — Поверните свою прелестную головку к мужу. Ведь именно он виноват во всех ваших страданиях.Рапсодия бросила на Анборна свирепый взгляд, а потом отвернулась от него и постаралась придать лицу приятно-официальное выражение. Толпа людей, собравшихся на праздник, колыхалась со всех сторон от помоста и уже давно превратилась для нее в неясное размытое пятно.Мелисанда вертелась рядом, одетая в нарядные меховые шубку, шапку и рукавички, она выглядела необычайно хорошенькой, а ее лицо горело от радостного возбуждения. Черные глаза светились восторгом, нос и щеки покраснели на холодном ветру.— Посмотрите, посмотрите! — защебетала она, обращаясь к Рапсодии, когда мимо них прошествовали огромные арлекины из папье-маше, которыми кукловоды управляли при помощи длинных палок.Рапсодия улыбнулась.— А ты собираешься участвовать в состязании Снежных змей в этом году? — спросила она у девочки.— Да, обязательно, — кивнула Мелисанда, бросив многозначительный взгляд на Гвидиона. — Я должна защитить честь семьи — в прошлый раз Гвидион проиграл финал.— Да уж, — пробормотал Гвидион.Он совсем забыл о первых радостных днях того карнавала, и теперь, казалось, открылась плотина и воспоминания потоком нахлынули на него — все те смешные соревнования, в которых участвовали он, Мелисанда и другие дети. Самой забавной была гонка с привязанными к поясу санями, на которых восседала толстая овца, к тому же заканчивалась она самым нетрадиционным способом — проигравшие закидывали снежками, победителей. Чудесные воспоминания, вытесненные из его памяти ужасными событиями. И Гвидион вновь услышал веселый смех Стивена.«Я должен удержать эти воспоминания, — подумал он. — То был последний карнавал отца. И я должен помнить этот праздник именно таким».Он повернулся к Анборну, сидевшему рядом с ним, и кивнул в сторону толпы.— Кажется, это Треволт, мастер меча?Он указал на высокого худощавого мужчину с черными усами, который в сопровождении небольшой свиты пробивался сквозь толпу.Анборн презрительно улыбнулся.— Я не стал бы именовать его таким пышным титулом, но его действительно зовут Треволт.Гвидион наклонился вперед и обратился к своему крестному отцу.— Он намерьен в третьем поколении?— В четвертом, — уточнил Эши.— Но самый настоящий болван, — насмешливо добавил Анборн. — Глупец, рядящийся в одежды ученого, жалкий актеришка, присвоивший себе воинские титулы только из-за того, что пережил войну, в которой участвовали даже дети и слепые нищие.Гвидион заморгал, пораженный ядом, которым сочился голос его наставника, и вопросительно взглянул на Эши.Тот жестом предложил Гвидиону подойти к нему, а когда юноша приблизился, наклонился к нему, чтобы никто другой его не услышал.— Анборн презирает Треволта за то, что тот ради личной выгоды однажды заявил, что был признан Кузеном, — тихо сказал он.Больше ему ничего не потребовалось говорить, ибо лицо Гвидиона вытянулось от изумления, смешанного с отвращением, — он прекрасно понял, какое оскорбление нанес всем воинам Треволт. Кузены, к которым принадлежал и Анборн, были членами тайного братства мастеров войны, поклявшихся посвятить свою жизнь воинскому искусству. Кузеном можно было стать лишь в двух случаях: либо научившись виртуозно владеть всеми видами оружия, что приобреталось за долгие годы солдатской службы, либо совершив благородный поступок — встав на защиту невинного, подвергая опасности собственную жизнь. Приобщиться к братству было огромной честью, но это накладывало на человека очень серьезные обязательства. Всякий, кто хвастался, что является Кузеном, несомненно, лгал, поскольку подобное поведение считалось среди членов братства недопустимым.Гвидион посмотрел на Анборна, лицо которого покраснело от ярости, — старый воин беспомощно сидел на своих носилках, бесполезные ноги навсегда застыли в неподвижности, хотя мощная грудь говорила о немалой силе рук. Гвидион хотел было рвануться к Анборну, но в этот момент лорд-маршал бросил взгляд на Рапсодию, которая также была Кузеном, и гнев исчез с его лица, стоило ей тепло ему улыбнуться. Оба вздохнули и вновь принялись наблюдать за веселящейся толпой.— Тебе, мальчик, нужно привыкать к подобным церемониям, — заметил Анборн, когда мимо помоста проходила очередная группа почетных гостей. — Увы, приходится заполнять свои дни подобной чепухой — титул того требует.Рапсодия игриво хлопнула лорда-маршала по руке.— Прекрати. Твой титул не помешал тебе раз и навсегда устраниться от выполнения подобных обязанностей.— Ну да, но вы, миледи, забываете, что все мои титулы воинские, — возразил Анборн. — И я был самым младшим из троих. Никто не питал иллюзий относительно моего будущего.— Конечно, если не считать Третий флот, который хотел присвоить тебе титул, к сожалению, доставшийся в конце концов мне, — усмехнулся Эши, — Если бы ты от него не отказался, то сейчас тебе бы пришлось посвящать гораздо больше времени «подобной чепухе».Анборн фыркнул и переключил все внимание на горячий мед со специями. Треволт со свитой остановился перед помостом, как того требовал обычай, и низко поклонился королю и королеве намерьенов. Рапсодия прикрыла рот Анборна рукой, прежде чем тот успел сказать какую-нибудь гадость мастеру меча. Она вежливо улыбнулась Треволту, он заморгал, смущенно улыбнулся в ответ и быстро отошел.— Перестань, дядя, сегодня последний день перед инаугурацией Гвидиона. — Эши с трудом сдерживал смех. — Давай не будем устраивать шумных скандалов.— Считайте, что вам ужасно повезло, если все так и закончится, — пробормотал Анборн в свою чашу с медом.Рапсодия, Эши и Гвидион переглянулись и вновь обратили свои взгляды на карнавальное шествие.— Кажется, я видел, как прибыл Тристан Стюарт, — нарушил затянувшееся молчание Гвидион.— О, какая радость, — в один голос сказали Рапсодия и Анборн.Гвидион вздохнул и вернулся на свое место. Похоже, им всем предстоял долгий день.
Позднее, когда День сбора подошел к концу и начался пир Первой ночи, Гвидион был вынужден признать, что получает удовольствие от карнавала.Эши разумно ограничил список участников пира жителями Наварна и несколькими приглашенными сановниками, представляющими Союз Намерьенов, — в противном случае на нем собралось бы население всего западного континента, как бывало во времена Стивена. Поскольку в шатрах могло уместиться лишь ограниченное количество гостей, начало пира перенесли на более позднее время, чтобы не огорчать остальных. Впрочем, Эши это предвидел и запланировал на первый день несколько любимых всеми соревнований, а также выступление Орланданского оркестра, которому покровительствовала Рапсодия. В результате все участники карнавала остались довольны: состязания, музыка, предвкушение пира — все это создавало у людей прекрасное настроение. Вино и эль лились рекой благодаря щедрости Седрика Кандерра, герцога провинции, носящей его имя. Гвидион был приятно удивлен, что этот немолодой человек согласился принять участие в карнавале, не говоря уже о вкладе чрезвычайно ценными напитками, поскольку его единственный, нежно любимый сын Эндрю погиб геройской смертью во время прошлого зимнего карнавала.Гвидион в стороне беседовал с Эши, ожидая, пока закончится разделка жареных быков. Тристан Стюарт, повелитель Роланда, подошел и вежливо их поприветствовал. Его рыжеватые волосы поблескивали в свете ярко пылавшего огня.— Превосходное начало, молодой Наварн, — сказал Тристан на удивление дружелюбно, салютуя Гвидиону своим бокалом. — Должен признать, что когда я услышал о намерении твоего крестного отца возобновить проведение зимнего карнавала, то посчитал это в лучшем случае проявлением дурного вкуса, а в худшем — настоящей глупостью. Но до сих пор все идет хорошо.Гвидион ощутил, как воздух вокруг сгущается, не оставалось ни малейших сомнений, что дракон в крови Эши не мог стерпеть такого оскорбления, но король намерьенов лишь сделал глоток из своего кубка и ничего не ответил на этот выпад.— А где Рапсодия? — поинтересовался правитель Роланда, не обращая внимания на неудовольствие, написанное на лице Эши.— Она уже в постели, — ответил Эши. — Устала от долгого дня, как и все мы. Я намерен вскоре к ней присоединиться.Щеки Тристана покраснели в свете костров.— А у меня есть для вас подарок — впрочем, только на время.Он подал сигнал своим придворным, и три женщины, одетые в цвета Бетани, столицы Роланда, где находилась резиденция Тристана, вышли вперед. Одна из женщин была пожилой, вторая среднего возраста, а третьей едва исполнилось двадцать лет.Эши нахмурился.— Я не понимаю.Тристан улыбнулся и поманил старшую из женщин, которая тут же подошла к нему.— Риналла была няней моей жены, и ее очень любили в доме Седрика Кандерра. Мадлен послала за ней, когда ждала нашего сына Мальколма, чтобы она стала и его няней. Риналла превосходная воспитательница, она замечательно умеет обращаться с детьми. Я привез ее для будущего ребенка Рапсодии. — Затем он показал на женщину среднего возраста. — Эмити кормилица, Мальколм вырос здоровым и крепким во многом благодаря ей. — Он обернулся через плечо и взглянул на младшую из женщин. — А Порция — горничная.Эши смущенно посмотрел на трех женщин.— Леди, угощайтесь. Бык уже разделан, а вы провели в пути целый день.Когда женщины отошли, он повернулся к правителю Роланда.— Благодарю тебя, Тристан, но не думаю, что нам понадобятся их услуги. Рапсодия намерена сама кормить нашего сына, ведь не следует забывать о том, что у нас будет не самый обычный ребенок, — мы не знаем, чего можно ждать от смешения крови дракона, человека и лиринки. К тому же я уверен, что она захочет сама выбрать для него няню. Да и горничных в Хагфорте сколько угодно.— Не сомневаюсь, — небрежно отозвался Тристан, наблюдая за волшебником, который смешивал какие-то порошки, после чего в ночном воздухе вспыхивали и некоторое время парили разноцветные шары, что вызывало восторг гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54