Богородько чувствует, что, к счастью, этим его бойцам уже никогда не столкнуться с нелюдями — противостояние окончательно разрешится раньше, чем они будут готовы.«Илларион принял на себя командование, пока я летала по миру, — печально подумала Алферьева. — Так и нужно: в критический момент капитан должен быть только один. Немного обидно, но… Так и нужно. Я бы приказала немедленно нейтрализовать этого Салтана, оборвала бы цепь. Возможно, это подстегнуло бы контактирующих с ним нелюдей обратиться за помощью к аспидам. А вот этого как раз допустить сейчас никак нельзя…»— Я поднимусь к себе, встретимся за обедом, — Татьяна пошла к двери.— Спасибо, — пробурчал Илларион, переворачивая страницу.— Что?— Спасибо тебе, Таня. Просто так нужно.В коридоре ей встретились Настя с Иваном. Болтали, даже не сразу обратили внимание на Алферьеву.«Занятно, ведь не пара они, — подумалось ей. — Сразу видно, что не пара. Но вот сошлись, нужны друг другу. Ванька улыбается — а разве я видела раньше его улыбку?.. Хорошо, что они вместе».— Здравствуйте! — первой воскликнула Настя.— Привет, молодежь! — Алферьева прошла мимо, потом обернулась. — Ваня, а кто у тебя непосредственный начальник?— Богородько! — подтянулся Иван. — Ну, и…— Хорошо, хорошо. Я, собственно, хотела спросить: ты сейчас нигде не задействован?—.Нет, мы в распоряжении Угрюмова. А Богородько молодых сейчас на плацу терзает.— И я тоже в этой группе, — добавила Настя. — И Леня, и Олег, и Джесси, конечно.Оба напряглись и «ели глазами» Татьяну, будто ждали, что сейчас она скажет: пора! Вперед! Нет, еще немного рано, да и не Алферьева отдаст такой приказ. Теперь это ясно. Татьяне стало легко, она улыбнулась.— Приходите сегодня оба обедать к нам, — вдруг само собой вырвалось у нее. — Я пельменей налеплю.— Пельменей?.. — Настя недоуменно посмотрела на Ивана.— Ну да. Угрюмов все говорил, что я, москвичка, в принципе не способна хорошие пельмени сделать — проверим! Раньше как-то времени не было… Да, вот сейчас пойду и налеплю. Приходите.— Хорошо, — кивнул Иван. — Разрешите пригласить Богородько?..— Конечно. Я много налеплю, даже Степан сыт будет.Татьяна фыркнула, сдерживая смешок, и пошла дальше. Она не готовила уже несколько лет, и теперь, перед самым ответственным в жизни моментом, пора вспомнить старое. Пельмени всегда ее успокаивали — шлеп, шлеп… Никаких пельменниц, резать раскатанное тесто на кругляши стаканчиком, лепить руками. Только вот времени маловато. Придется слегка поколдовать — например, над мясом. Возможно, последний раз в своей жизни, и не потому, что она собиралась умереть, а потому, что собиралась победить. Она вспомнила, как пару или, может, тройку лет назад (как летит время!) Угрюмов исхитрился вогнать иерархов Братства в шоковое состояние: дело было в Новой Зеландии, когда сибиряк вдруг сообщил о некоторых аспектах грядущего Изменения. Ох и занятное тогда было выражение лица у Сарайбека…На лестнице она даже хихикнула вслух. Этот звук заставил Настю взглянуть на спутника, округлив глаза. Тот смущенно кивнул.— Все волнуются, — шепотом сказал он. — Но я думаю, с ней все в порядке.— Если бы ты думал иначе, я бы тебе сама сказала: с тетей Таней всегда все в порядке, — улыбнулась Настя. — В самом деле ужасно интересно: что скажет Угрюмов про ее пельмени? У него не заржавеет, если не понравится, так и сообщит!— А мне кажется, нам сегодня ночевать не в Школе. Знаешь, пойду я соберусь. А то, хотя собранный ранец всегда наготове, да у каждого еще свои личные мелочи есть. И неудобно, когда с моей щетиной не успеваешь пару лишних лезвий в сумку кинуть.— А у меня всегда все заранее собрано, — поддразнила его Настя. — А тебе не два, а все три лишних лезвия иметь надо! Я уж не говорю о полотенцах. Планировать надо! Учитесь, курсант!— Слушаюсь!Иван побежал по лестницам к себе в комнату. Кирилл Аршавин, с которым он уже давно жил, тоскливо смотрел в экран телевизора. Шла передача о животных, других Кирилл терпеть не мог.— Как здоровье?!— Рука еще побаливает…Аршавин недавно страховал группу курсантов, обезвреживающих очередного оборотня — при воспоминании об этих тварях Иван скрипнул зубами — и, надо же такому случиться, вывалился из вертолета. Пристегиваться при салагах рыжий посчитал ниже своего достоинства, вот и поплатился. Хорошо еще, что рухнул на деревья.— А ты никак собрался куда-то?— Не знаю еще, — Иван сидел на кровати и вспоминал, все ли он взял, собираясь. — Может быть. Ты не волнуйся, Кирюха, к сроку успеешь поправиться.— В воздухе уже носится: скоро, скоро… А когда? Во, смотри, какой жирный крокодильчик! Пасть длинная, а лапки короткие. Знаешь, как с ним нужно? По глазам!— Ты чего, в Африку намылился? Охотиться с голыми руками на крокодилов?— Не, его на берег не вытащишь, бесполезняк… — Кирилл заворочался, баюкая загипсованную руку. — Читал просто. Они обезьян с берега утаскивают, а у тех, братьев меньших, инстинкт: по глазам его лупить под водой. Драть когтями. Крокодил, он ведь глаза защитить не может, а рана в этих реках — верная смерть. — Ну да, в реках — бактерии, жизнь так и кипит, зараза…— Нет. Там крабы. Маленькие такие речные крабики. Они чувствуют кровь и идут на нее, те и живут, падальщики. Вот прицепится такой к раненому глазу, и начинает с этого глаза крокодила жрать. А он ничего не может сделать, понимаешь? Так его крабики и жрут, пока до мозга не доберутся. Потом вообще начинается пир… Так что крокодила надо бить по глазам, он тогда отпускает.— Учту при случае! — пообещал Иван. — Как полезно, оказывается, телек смотреть. Ты не знаешь, Богородько еще на плацу?— А то. Я его слышу, когда на рекламу звук глушу.Иван спустился и бегом догнал инструктора, муштрующего новобранцев почем зря. Богородько приглашение принял сдержанно, вроде бы даже без интереса, и тут же опять принялся покрикивать на вконец измочаленных курсантов, выполняющих команды уже на чистом «автопилоте».До обеда оставалось еще два часа. Искать Настю было поздно, возвращаться к себе не за чем. Иван прогулялся вокруг корпуса школы, размышляя о будущем. Он не знал, и не имел права знать, что затевают иерархи. Но логика событий подсказывала, что если нелюдям дает превосходство именно магия, то по ней Братство и должно нанести первый удар. Иначе не справиться, Иван уже достаточно много знал о чудовищной силе нелюдей. Если Братство промахнется, нелюди ответят — и тогда начнется глобальная война. При которой останется один выход: широко, публично обнародовать все имеющиеся у Братства сведения о нелюдях. Сначала будет шок, паника, страх… А потом нахлынет ненависть, начнется геноцид, и тогда уж ситуация станет плохо управляемой. Прагматично-циничные правители государств и самые богатые люди планеты могут даже пойти на сговор с нелюдями, особенно если те предложат им «VIP-обслуживание» — здоровье, долголетие, предвидение будущего и много чего еще. Но нелюди никогда не согласятся поделиться своими знаниями со всеми людьми, а простые люди вряд ли обрадуются соседству таких конкурентов за жизненное пространство, обязательно восстанут против них. Поведут людей за собой в этом случае, скорее всего, религиозные фанатики, потому что, естественно, ассоциироваться нелюди будут с порождениями дьявола даже у считающих себя законченными атеистами. Да, не зря Братство через подставных лиц уже наладило контакты с лидерами многих религиозных орденов, тайных обществ и даже экстремистских сект. Хочется верить, в случае негативного развития событий иерархи смогут направлять их активность в нужное русло… Но прогнозы показывают, что люди, обычные люди, с которыми «великие мира сего» привыкли уже и не считаться, объединенные общим врагом и верой, скорее всего, победят в этой войне. Победят, несмотря на всю мощь нелюдей и противостояние с собственными же правителями. Но произойдет это с такими жертвами, что радости от победы будет немного. Ведь нелюди, защищаясь, вполне способны оказывать воздействия на уровне планетарных катастроф, по мощи сравнимые с применением ядерного оружия. Правда, Братству есть, чем на это ответить… Есть разработки по защите. Но человечество может уменьшиться на три четверти, а в чем-то уникальные (при всей ненависти нельзя было этого не признать) культуры некоторых из нечеловеческих рас будут уничтожены. Необратимо. Поэтому права на ошибку при реализации плана превентивных действий у Братства нет! Возможность изменить мир так, чтобы в нем восстановилась справедливость и при этом сохранилась возможность к явному и при этом мирному сосуществованию будет только одна. И упустить ее просто нельзя!Настя недавно лишний раз подтвердила Ивану, что по-настоящему обучить магии не способного к ней человека все-таки невозможно. Для человека маг — что-то вроде гениального пианиста. Такие рождаются единицами на целое поколение, а то и реже… Остальные будут бренчать одним пальцем «Чижика-Пыжика». Значит магия, так доступная нелюдям, и есть главный враг! По ней и бить. Как ни старался Воронин, другой путь борьбы отыскать не удавалось. Но если он понял, раскрыл планы Братства, то не должен ли немедленно доложить об этом Угрюмову? Может быть, Ивану теперь и из школы-то выходить нельзя, чтобы исключить возможность его попадания в плен. Однако именно это и мешало ему постучать в дверь к иерарху. Оказаться выключенным из игры, лишенным возможности мстить — вот что страшно.«Если окажусь в критической ситуации, просто покончу с собой, — решил он. — Гранату в нагрудный карман, колечко под клапаном — должен успеть. Я ведь толерантный».Так он и пробродил до обеда, а ровно за три минуты — так пристойнее — вошел в «офицерскую» столовую. На самом деле ее лишь звали так, большинство командиров предпочитало питаться как все. Просто порой иерархи вели здесь беседы, не предназначенные для ушей курсантов или даже боевых магов.Все уже были здесь: Богородько, Алферьева, Настя и Угрюмов, своим сегодняшним видом вполне оправдывавший фамилию.— Разрешите? — Иван замер у двери.— Валяй. — буркнул Илларион.— Так, я пошла пельмени закидывать, — поднялась Алферьева. — Ты все-таки думаешь, Илларион, мне не нужно лететь?— Нет, тебе лучше остаться, — Угрюмов повертел в руках тарелку. — Я бы и сам не полетел, но Товардсон очень занят. Американцев трогать нельзя. Так что… Ну. будем мы обедать или нет?Иван занял свое место за столом, напротив Насти. Девушка чуть поиграла бровями: не встревай. Но Угрюмов заговорил сам.— Готов лететь, Ваня?— Когда прикажете.— Отлично. Степан, ты сиди спокойно, успеешь еще. Пока борт подготовят, пока погоду узнают…Богородько покашлял в кулак, ничего не сказал.— Сейчас и полетим, Ваня, — продолжил Угрюмов. — В самую что ни на есть Америку, только не в Штаты, а в Мексику. Хотя там тоже штаты… К тебе, Иван, будет у меня отдельное поручение. Смотри по сторонам, хотя и будешь действовать в общей группе. Один парень, чернокожий американец, звать Салтан, снюхался с вампирами. Ну, обычное дело: попался, запугали… Мы полетим брать всю эту банду. Стягиваем несколько групп… Но к этому Салтану подберемся поближе без шума, и ты лично попробуй его взять.— Будет сделано!— Да нет, не спеши. Без риска! Если что — пристрели… — Угрюмов бросил взгляд на Настю. — Хотелось бы его живым, мало ли что. Но без риска для тебя. Ты нам дороже, таких бойцов еще поискать. Настя, если будет возможность, отработав вместе с другими магами, помочь Ивану — попробуй. Вот… А теперь давайте пельмени ждать с нетерпением.— Водочки бы, — хрипло сказал Богородько. — Лететь-то долго к этому царю Салтану. Так что протрезветь вполне успеем. А сейчас не помешало бы…— Обойдешься. Но если сумеем провернуть ликвидацию этой банды без шума и пыли, как говорится, то с меня причитается. Гасымов где, кстати?— Копается с техниками в аппаратуре, как всегда, — сообщила Настя.Алферьева появилась в дверях с большущим блюдом. Она быстро заговорила, извиняясь перед «гостями» за кулинарную неудачу, приводя множество причин… Все стали спорить, напряжение спало. Хотя Иван, про себя, тоже подумал о водочке. Иногда полезно.Он почти не участвовал в застольном разговоре, только поддакивал иногда. Пельмени Угрюмову понравились, Алферьева трещала без умолку — и в этом ей помогала Настя. Насколько понял Иван, помогала сознательно. Значит, не все в порядке со вторым лицом в Братстве? А когда-то, пытаясь разобраться, он даже считал Алферьеву первой… Все незаметно изменилось. Почему она так себя ведет? Если просто решила расслабиться, то это ничего, это все равно как напиться после шока. А если в самом деле «поплыла»?.. Нет, тогда Угрюмов вел бы себя иначе.— Ну, я пойду… — Богородько встал, вытирая усы салфеткой. — Спасибо, как говорится, хозяйке…— Степа, давай я еще сварю, а?— Нет, — инструктор покосился на Иллариона. — Мне надо людей собрать. Гасымову опять же передам, чтобы был готов.— Ему уже Настя все передала, — отмахнулся Угрюмов. — Мы ведь уже как пальцы одной руки, так куда и кто денется из перчатки? Ладно, шагай. Ваня, ты тоже можешь идти, я уж вижу, что не сидится… Только перед Таней извинись.— Да иди, Ваня, — пригорюнилась Алферьева. — Две порции умял — вот и спасибо, а остальное я пойму. Отправляйтесь, у меня тоже найдется, чем заняться.На ее лицо вернулось строгое выражение, в глазах блеснула сталь. Иван все понял и встал вслед за Богородько. В коридоре им встретился Гасымов, озабоченно спешивший навстречу с кипой листов в руках, следом еще какие-то люди, маги, бойцы… Школа гудела, готовясь нанести свой удар в Америке. 3 Сегодня Салтан привел вампирам сразу двоих.Прошло уже несколько лет с того момента, как он вползал по залитому кровью домику, целуя ноги новых хозяев, умоляя о прощении. Салтан назвал всех еще раньше, чем сын хозяина перестал кричать. Потом убивали вампира-предателя… В ту ночь Салтан поседел и с тех пор постоянно красил волосы. Но остался все таким же полнокровным, крепким малым, вот только лицо осунулось, а вокруг толстых губ залегли глубокие складки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60