Варвар в ливрее Дома Сёнто показался ей нелепым.
Калам махнул рукой в сторону полей, приближаясь к девушке.
— Плохо, да? Это плохо, — сказал он и сильно покачал головой на случай, если она не поймет.
Симеко кивнула:
— Это очень плохо. Плохо и печально. Кочевник кивнул, радуясь, что его поняли.
Суйюн появился из люка позади Калама. Слуга низко поклонился. Суйюн по обычаю ботаистов поклонился и Симеко, и Каламу.
— Мы говорим, — не без гордости сообщил Калам, кивком указывая на Симеко.
Суйюн улыбнулся и что-то сказал на варварском языке. Калам поклонился обоим и продолжил прогулку по палубе.
— Симеко-сум, приятно вас видеть. Как вам новая жизнь? Они прошли через палубу и остановились у поручней, откуда их голоса не будут доноситься до других ушей.
— Брат, хочу еще раз поблагодарить вас за участие.
— Госпожа Нисима сказала, что вы становитесь просто незаменимой. Считайте это очень ценным комплиментом.
Симеко поклонилась.
Несколько минут они вели вежливую светскую беседу. Поговорили о погоде. День увеличивался, приближалась пора цветения. Наконец пришло время переходить и к серьезному разговору.
— Могу ли я, Симеко-сум, оказать вам какую-либо услугу? Симеко медленно покачала головой, Суйюн кивнул и ждал, пока она заговорит.
— Брат Суйюн… Брат, я сегодня встретилась с сестрой Моримой, монахиней, у которой прежде служила. Она была одета не как сестра, а в обычную одежду. Она без обиняков сказала, что послана Сестричеством. — Симеко сделала паузу, в горле пересохло. — Ее послали получить от меня информацию или уговорить меня стать информатором. Орден хочет знать все, что только возможно, о вторжении варваров, интригах при дворе и о вас, брат. Думаю, я должна была рассказать об этом.
Суйюн кивнул. На его лице не отразилось никаких эмоций.
— Вам известно, какую именно информацию хотела получить сестра Морима?
Женщина развела руками.
— Я не расспрашивала, брат. Мне показалось, она просто выполняет поручение, чтобы можно было доложить о выполнении. Не думаю, что это было попыткой по-настоящему заручиться моей поддержкой.
— Странно, почему я их интересую… да и Дом Сёнто… Что вы ей сказали?
— Она не давила на меня, брат, так что мне не пришлось ни спорить, ни отказываться. Беседа была краткой. Когда сестре Мориме показалось, что я скажу что-то, касающееся того, о чем хотят знать монахини, она предостерегла меня.
— Очень странно. — Суйюн смотрел на воду. — Нужно ли мне еще что-то знать?
Девушка покачала головой.
— Благодарю вас за сообщение, Симеко-сум. Не знаю, что мне делать, но, возможно, господин Каму пожелает поговорить с вами.
Симеко кивнула.
— Очень странно, — снова повторил Суйюн.
26

Ветер
Усыпал листьями и цветками холмы.
Смех и песни доносятся
С горы Северного Ветра.
Звуки арфы и флейты —
С горы Западного Ветра.
К долине между горами Северного и Западного Ветра было приковано внимание всех жителей Сэй. Накануне вечером, а затем и утром там появлялись разъезды варваров.
Генерал Тосаки Синга стоял в узком проеме северной башни и смотрел вдаль. Слишком хороший день, подумал генерал. Тосаки взглянул вниз, где у стены во рву поблескивала вода. Город укреплен, размышлял Тосаки, но обороняющихся слишком мало.
Над городом повисла тишина. Казалось, можно было услышать дыхание людей, томящихся в ожидании. Тосаки снова посмотрел на долину.
Ожидание хуже всего.
Оставшиеся в Ройо-ма получили от капитана Рохку детальное описание армии варваров. Тосаки покачал головой. Пожалуй, это была самая обезнадеживающая информация, какую когда-либо доводилось получать. Количественный перевес — на стороне варваров, а это делает оборону Ройо-ма абсурдной. Теперь единственная цель защитников столицы — убедить хана в том, что армия Ройо-ма слишком велика, чтобы оставить ее у себя в тылу. Если варвары потратят несколько дней на осаду города, у Сёнто будут дополнительное время, чтобы собрать армию. «Несколько дней, — думал Тосаки, — мы продаем свои жизни так дешево! Что ж, по крайней мере это будет достойная смерть».
Тосаки осматривал укрепления, когда в долине показался авангард варварского войска. Знамена полоскались на ветру, и было их много, как травинок на лугу. Медленно, но верно всадники заполняли равнину. И только когда была занята по периметру площадь в два ри, передняя линия всадников остановилась. Тут же стали появляться палатки, лошадей отпустили пастись. Не похоже, чтобы варвары опасались нападения. А цветные знамена и быстро вздымающиеся палатки и вовсе придавали картине какой-то праздничный вид.
Варвары — и пешие, и конные — подходили к границе лагеря и пристально смотрели в сторону Ройо-ма, затем возвращались, а на их место приходили другие.
Когда наступил закат, войско варваров все еще прибывало. Как только опустились сумерки, застучали топоры.
27
Беседа за ужином не удавалась. Каждый пытался как-то оживить ее, но все попытки заканчивались неловким молчанием и растерянными улыбками. Новость о подходе Золотого хана к Ройома нарушила покой в душах.
Пытаясь собраться с мыслями, Нисима и Кицура решили исполнить что-нибудь на арфе и флейте для госпожи Окары. Хотя госпожа Окара и была известна своими прекрасными манерами, сейчас она никак не могла сконцентрироваться на музыке.
Вдруг с палубы донесся какой-то шум, треск, и этого было достаточно, чтобы девушки сбились с ритма. Музыка прекратилась, над каютой послышались глухие шаги.
Когда корабль идет ночью, часто приходится совершать предупредительные маневры, но не всегда удается избежать мели.
— Уверена, ничего не произошло, — сказала госпожа Окара и ободряюще улыбнулась девушкам.
Ни Нисиме, ни Кицуре не хотелось продолжать игру, и, извинившись, они отставили инструменты в сторону.
— Несмотря на то что мы в течение многих месяцев знали о происходящем, все-таки трудно поверить, что началась война, — сказала Кицура.
— Да, — согласилась с нею Нисима. — В Ройо-ма осталось так много людей. Неразумная плата за несколько дней отсрочки. Я рада, что господин Комавара не с ними.
Кицура кивнула и улыбнулась.
— Он мне очень понравился. Кажется, прошло так много времени с тех пор, как мы познакомились во дворце Императора.
Госпожа Окара поправила подушки и потянулась за вином.
— Тогда он казался таким юным. — Она печально покачала головой. — Трудно поверить, что господин Комавара и есть тот молодой человек. Он стал таким непреклонным и мрачным.
Снова повисла долгая пауза. Наконец Кицура и Нисима пожелали компаньонке спокойной ночи и оставили ее одну. Корабль значительно отличался от того, на котором они путешествовали на север. Этот был больше и куда более элегантным — не какой-то грузоперевозчик с несколькими каютами, а корабль, специально построенный для самых богатых вельмож Ва.
Дойдя до дверей каюты Нисимы, девушки выяснили, что ни одна из них еще не хочет спать, и Нисима пригласила Кицуру войти. Внутри горела одна лампа, и ее свет мягко освещал деревянную мебель и стены. Каюта располагалась на корме, и поэтому здесь были настоящие окна. Сейчас они были заперты. Поверх циновок на полу лежали два шерстяных ковра, какие делают кочевники. Нисима всегда старалась помнить слова Калама. Он говорил, что не все племена на стороне хана. Молодая госпожа считала, что эти ковры сотканы теми, кто не поддерживает нового вождя.
— О, Нисима-сум, — ответила Кицура на предложение о чаше вина. — Я уже достаточно выпила за сегодняшний вечер.
Они устроились на подушках. Холодный ночной воздух начал пробираться в каюту, и Нисима позвала служанку разжечь печку. Кицура протянула руки к разведенному огню.
— Признак весны, Нисима-сум. Становится теплее. — Девушка улыбнулась.
Нисима кивнула. Девушка не могла притворяться счастливой. Когда она пыталась улыбаться, получалось очень неестественно. Наконец Кицура нарушила молчание.
— Ты, наверное, гадаешь о том, какую роль играет Яку в решении поднять императорскую армию?
— Кажется, он больше не в фаворе. Не думаю, что Яку вступил бы в тесный союз с моим отцом, если бы был полностью на стороне Императора. Нет, он приспособленец. Когда Император вознамерился поднять армию на борьбу с Сёнто, генерал Яку выступил на передний план. Я ему не доверяю, Кицура-сум.
Кицура пожала плечами.
— Но все же он очень привлекательный мужчина…
— Ты невозможна, — ответила Нисима. — Яку так запутался во лжи, что просто удивительно, как он помнит, какую ложь и кому говорить.
Кицура натянуто улыбнулась.
— Мы все заговорщики, кузина. По некоторым причинам те, кто принадлежит к старейшим знатным родам, полагают, что обладают правом устраивать заговоры, интриги, а когда то же самое себе позволяют другие, это считается нарушением светских соглашений. — Девушка пожала плечами.
Нисима не знала, что ответить.
— Это была моя ошибка — поддаться его очарованию. Кицура-сум, я поступила крайне неразумно.
Кицура внимательно смотрела на подругу.
— У тебя не появился новый интерес, кузина, не так ли? Нисима взглянула на Кицуру и снова повернулась к огню.
— Нет, конечно, нет. Я чувствую себя дурочкой, поддавшейся обаянию не того человека.
— О! — Кицура достала щетку и стала расчесывать свои длинные волосы. — Мы будем проплывать мимо храма влюбленных через несколько дней, если не будет задержек. Чудесное зрелище, правда? Было бы интересно узнать о нем побольше. Жаль, что я не заглянула в архивы, пока мы были в Сэй.
Нисима тщательно разглаживала складки на платье.
— Уверена, это было бы захватывающе.
Снова воцарилось молчание. Слышался плеск воды. В дверь постучали, и обе девушки тут же встали.
— Пожалуйста, войдите, — ответила Кицура.
В дверях появилась Симеко. Она быстро поклонилась.
— Вас зовет брат Суйюн, госпожа Нисима. Нисима с трудом скрыла радость.
— Ах, пусть присоединяется к нам. Кицура кивнула подруге.
— Мне нужно идти, кузина.
— Кицура-сум, уверена, брат Суйюн будет рад увидеть тебя. Как только Нисима закончила фразу, дверь распахнулась, и в комнату вошел Суйюн. Он встал на колени и поклонился. Кицура и Нисима поприветствовали монаха.
— Очень мило, что вы зашли, брат. Я как раз уговариваю Кицуру остаться…
Кицура озарила обоих очаровательной улыбкой.
— Прошу прощения, кузина, брат Суйюн, другие дела ждут меня. Жаль покидать вашу компанию. Если у вас будет время, приходите играть в го, брат. Я с удовольствием сражусь с вами.
Кицура выскользнула из каюты, еще раз озарив всех чудесной улыбкой.
— Я получил сообщение от госпожи Окары, — тихо сказал Суйюн. — Она уверена, что новости из Сэй касаются и вас, и госпожи Кицуры. Я пришел узнать о вашем здоровье.
— Вы так добры, брат Суйюн, а госпожа Окара так внимательна. Трудно оставаться спокойной, когда в Ва пришла война. Так много людей осталось в Ройо-ма. Ужасная трагедия. — Она покачала головой. — Все это похоже на наступление чумы. Ты оглядываешься вокруг и все время задаешься вопросом, кто будет жить, а кто умрет? Уверена, такие мысли сейчас преследуют всех. — Девушка попыталась улыбнуться. — Не огорчайтесь, брат, первоначальный шок скоро пройдет.
Суйюн кивнул.
— Печально, но это так, госпожа Нисима. Если бы потрясения не покидали души так скоро, возможно, случалось бы меньше войн.
Боль отразилась на лице Нисимы, но девушка быстро справилась с эмоциями.
— А что вы теперь думаете, брат Суйюн, теперь, когда война началась?
После некоторых раздумий Суйюн проговорил:
— Когда я путешествовал по пустыне, монах, которого я там встретил, сказал, что война не совершенствует душу. Страдания, что несет с собой война… трудно представить, чтобы эти страдания и были кармой такого большого количества людей. — Он замолчал, глядя в окно. — Я последователь Ботахары, мой Орден поручил мне поддерживать господина Сёнто во всех его начинаниях ради благополучия Братства, хранящего учение Ботахары. Я тоже иду на войну. — Он встретился взглядом с Нисимой. — Простите, это неподходящее место для духовного наставника. Простите меня.
Он низко поклонился.
Нисима коснулась рукава его платья и тоже поклонилась.
— Суйюн-сум, прошу вас, не извиняйтесь. За стенами этой комнаты я — госпожа Нисима Фанисан Сёнто и имею много обязательств перед моим отцом и Домом. Сознаюсь, эта роль подчас очень тяжела. Если бы у меня не было возможности поговорить с кем-то искренне, не таясь… — Она пожала плечами. — Уверена, у вас такая же трудная роль.
Видимо, наша жизнь и в самом деле полна противоречий и вы оказываете мне честь, поговорив со мной об этом. В этой комнате я не обязана играть роль хозяйки Великого Дома. Честно говоря, Суйюн-сум, я больше нуждаюсь в друге, а не в духовном наставнике. — Она взяла монаха за руку. — Все, что происходит в этой комнате, только между нами. Я никому ничего не расскажу. Не переживайте, Суйюн-сум. Надеюсь, здесь госпожа и советник могут позволить себе быть просто Нисимой и Суйюном. И никем более.
Она потянула монаха за руку, словно пытаясь приблизить к себе, и Суйюн почувствовал неловкость.
— Очень трудно, госпожа Нисима, забыть, что я брат, — ответил он.
Нисима пристально посмотрела Суйюну прямо в глаза, и он не выдержал взгляда.
— А мне нелегко забыть, что я принадлежу к Великому Дому. Мне всегда это внушали.
Девушка церемониально поклонилась, села на колени; прямая спина и отсутствующее выражение лица демонстрировали, как мало ей дела до всего остального мира. Настоящая утонченная аристократка. И вдруг она мило и открыто улыбнулась.
— А вы, мой друг, вот такой.
Девушка точно изобразила двойной поклон ботаистов, затем села, положив руки на бедра. Лицо — непроницаемая бесстрастная маска. Она сделала выдох, будто собираясь начать медитировать.
Суйюн сначала был поражен точностью изображения, а затем усмехнулся.
— Ну вот, — с триумфом произнесла Нисима и быстро села рядом с монахом. — Я только что видела настоящего Суйюн-сума. — Она взяла его за руки, и улыбка тут же исчезла с лица молодого человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68