— Вы слишком ирландец, Мики, — ответил Питмэн.
Задняя дверь дома была приоткрыта. Следующая дверь, затянутая сеткой от москитов, вела непосредственно в кухню. Питмэн надеялся, что она не скрипит. Было подозрительно тихо.
Питмэн сбросил ботинки и вошел в кухню, держа пистолет в вытянутых руках. Он положил руку на плиту. Холодная. Включился холодильник. Переведя дыхание, Питмэн двинулся к двери, ведущей из кухни во внутренние помещения. Донеслись звуки музыки, сопровождающей программу телевизионных игр. Питмэн ненавидел эти игры и эту музыку. Телевизор должен быть в гостиной, подумал он.
Музыка позвала его в коридор, за которым угадывалась гостиная. В коридоре было темно, но виднелась полоска света у двери, откуда сочилась телевизионная музыка. Продвигаясь почти на ощупь, Питмэн ощутил очень знакомый запах, и тут же наткнулся на препятствие. Это были канистры. А пахло бензином. Он резко остановился, и тут что-то тонкое, острое коснулось его локтя.
* * *
Мики Кин нервничал. Ему не нравились дохлые лошади и не нравилось, что Питмэн вошел в дом один. Он бы в этот дом — ни ногой. Есть мегафон, есть слезоточивый газ. Надо было использовать это, а не лезть на рожон. Что же, черт возьми, делает там Чак? Мики продвинулся вперед и обогнул угол амбара. В этот момент стена дома прогнулась, и через мгновение на Кина обрушилась ударная волна. Он отпрянул, а когда снова высунулся из укрытия, еще не осознав, что случилось, фургон превратился в огромный огненный шар, и полетели обломки, стекла, рваная жесть.
Кин бросился на землю и отполз за угол. На его лице была кровь от мелких порезов.
Как он мог позволить Питмэну войти в этот чумовой дом. Он же чувствовал неладное. Дом затаился и ждал. И случилось... Когда пыль осела, развалины пылали. Собственно, дома уже и не было — только яркий костер, и дым над ним стоял в безветрии вертикально.
Мики Кин, сидя на земле, в ярости бил по ней кулаком. На его щеках смешались, кровь и слезы...

Книга вторая
Глава 1
Уилл Ли на ступенях Капитолия Джорджии ждал сигнала режиссера. Позолоченный купол здания позади него исчезал в тумане. Сеял мелкий дождь. Собиралась небольшая толпа. Уилл был в новом голубом костюме от X. Стоктона, белой рубашке на пуговицах, при красном галстуке; за поворотом его ожидала новая машина марки «шевроле». Рядом с Уиллом стояли отец и мать, Джек Бахенан, Китти Конрой и Том Блэк, политический консультант.
Когда заморосил дождь, Патриция Ли раскрыла зонтик над головой Уилла.
— Миссис Ли! — мягко обратился к ней Том Блэк и покачал головой. Патриция убрала зонтик.
— Пять, четыре, три, два, один... — закричал кто-то с одной из машин телевидения, стоящих поодаль.
Уилл бросил взгляд через головы трех телекорреспондентов.
— Сегодня я объявляю о выдвижении своей кандидатуры в сенат Соединенных Штатов, чтобы представлять там штат Джорджию, — сказал он в микрофон. — Я считаю себя более квалифицированным для работы в сенате, чем кто-либо другой в Джорджии, за исключением одного человека, который недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы начать избирательную кампанию.
Он убедился, что телекамера нацелена на него. Восемнадцать ноль-ноль, телестанции уже передают эту новость, начав с нее обзор важнейших событий. Том Блэк ухитрился запустить сообщение по трем каналам. Теперь, как условлено, Уилл повернулся к первой камере. Предстояли три интервью подряд — прямой эфир по трем основным программам новостей.
Один из репортеров принял сигнал и обратился к Уиллу:
— Мистер Ли, вы сказали, что считаете себя более квалифицированным, чем кто-либо в штате, за исключением одного человека. Это, должно быть, сенатор Бенджамин Карр?
— Вы правы, — сказал Уилл. — Я не стал бы баллотироваться, если бы сенатор решил сам включиться в предвыборную кампанию.
— И вы полагаете, что вы лучший кандидат, чем губернатор Мак Дин?
— Да, полагаю, — уверенно высказался Уилл. — Притом по многим причинам. Назову две из них. Во-первых, у меня есть реальная программа действий в сенате, содержащая конкретные предложения. Они касаются установления национальных приоритетов в сферах обороны, внешней политики, образования, имея в виду и мероприятия, связанные с социальным прогрессом. Во-вторых, я восемь лет работал при величайшем сенаторе, которого наша страна имела в этом веке, и если бы он был в состоянии, я уверен, что он был бы здесь и поддержал бы меня.
— Когда и как мы сможем узнать подробности вашей программы, мистер Ли?
— Как только дадите мне больше двух минут эфирного времени, — засмеялся Уилл. — В ближайшие месяцы я буду рассказывать о ней на каждом углу в нашем штате, и, я надеюсь, моим землякам понравится то, что они услышат.
Камера обратилась на репортера.
— Вы слышали, — сказал он, — Уилл Ли, начиная свою кампанию, прямо заявил, что обладает лучшей квалификацией для работы в сенате Соединенных Штатов, чем губернатор Дин. Мы получим реакцию губернатора чуть позже, а теперь продолжим обзор новостей.
Том Блэк поблагодарил репортера и начал подготовку к следующему интервью.
Уилл повторил, сказанное еще дважды для двух других станций, затем провел пять минут с газетными репортерами из нескольких городов штата.
— Хорошо, — сказал Том. — Начало хорошее. Теперь в воскресенье нам придется накормить тридцатиминутными интервью голодные рты на станциях в Огасте, Саванне, Мейконе, Колумбусе и Уэйкроссе. Это обеспечит почти все телевизионные точки штата.
Уилл смахнул с лица капли дождя.
— Думаю, если я справлюсь со всем, что вы запланировали на следующую неделю, я совладаю и с остальным.
— Не беспокойтесь, — сказал Том, — при удаче вам станет только тяжелее.
Они проехали в созданный офис Уилла, расположившийся на Спрингс-стрит. Здание походило на склад. В нем была дюжина письменных столов, за которыми с занятым видом устроились добровольцы. На верхнем ярусе была общая рабочая комната и кабинеты Уилла, Джека и Китти. Джек показал Уиллу ящик с карточками три на пять дюймов.
— Эти карточки, — сказал Джек, — заведены на каждого из списка ваших знакомых. Они содержат доступные нам сведения о его занятии, состоянии, семье, детях. Просмотрите их. И попробуйте позвонить.
Уилл начал с верхней карточки: Уиллис Перкинс, названый брат в университете Джорджии двадцать лет тому назад. Он набрал телефонный номер. Том Блэк сидел рядом. Ответил маленький ребенок, и Уилл не без труда уговорил его подозвать отца.
— Хэлло? — раздался глубокий, низкий голос. Уилл тотчас его узнал.
— Уиллис, говорит Уилл Ли. Как поживаешь?
Последовало короткое молчание, прежде чем Перкинс отреагировал.
— Уилл Ли, из университета?
— Точно так.
— Иисус Христос!
Уилл посмотрел на лежавшую перед ним карточку.
— Я слышал, ты вступил в семейный бизнес, так?
— Верно. И дела идут неплохо.
— Послушай-ка, Уиллис, ты смотрел сегодня шестичасовые новости?
— Нет, я вздремнул. Ты меня разбудил.
— Сожалею, друг. Но если бы посмотрел, мог бы полюбоваться мной. Я стоял перед Капитолием. И я объявил, что намерен баллотироваться в сенат.
— В сенат штата?
— Подымай выше. В конгресс Соединенных Штатов.
— Вот чертовщина!
Уилл перевел дыхание и заставил себя продолжить:
— Послушай, Уиллис, мне нужна твоя помощь.
— Ага! — рассмеялся Перкинс. — Я понял. Хочешь получить вклад в кампанию, верно?
— Ты всегда был догадлив, Уиллис.
— А ты республиканец или демократ?
— Я демократ, Уиллис.
— Тогда тебе не повезло, малый. Я недавно обратился в республиканца. Благодаря Джимми Картеру.
— Он и меня чуть не превратил в республиканца, — сказал Уилл подчеркнуто. «Почему, черт побери, я это сказал? — изумился он. — Ведь неправда».
По другую сторону стола Том Блэк провел пальцем по горлу.
— Забудьте об этом, — беззвучно произнес он.
— Уиллис, я не буду восстанавливать тебя против республиканских принципов, но я хотел бы, чтобы ты обратил внимание на то, что я буду говорить по ходу кампании, и если тебе что-то из этого придется по душе, позвони мне, хорошо?
— Не рассчитывай, друг, — сказал Перкинс.
— Спасибо, Уиллис, рад был потолковать с тобой. — Уилл положил трубку и потер бровь. — У этого парня никогда не было мозгов, — сказал он. — Не знаю, что побудило меня внести его в список.
— Время потрачено не зря, — сказал Том. — Дьявол, он еще позвонит вам. По крайней мере, не упустит случая рассказывать кому попало, что вы ему звонили. Будет еще хвастать этим.
В комнату вошла Китти Конрой с большим пакетом.
— Это оставлено для вас, — сказала она. — Здесь написано: «лично».
Уилл распечатал пакет.
— Хорошо, — сказал он. — Это материалы, подобранные к суду над Лэрри Муди. — Он быстро просмотрел бумаги и усмехнулся: — Хорошие материалы. Смогу их использовать.
— Долго ли может продолжаться суд? — спросил Джек Бахенан.
— Дня три, а может, и пять, — ответил Уилл. — Начнем отбор присяжных утром в понедельник — на это уйдет весь день, а то и больше. Затем еще день — представить обвинение. Следующий день займу я. Свидетелей вроде немного. Для перестраховки не планируйте для меня ничего на дневное время до уик-энда.
— Выгодно, что процесс будут ежедневно транслировать по телевидению.
— Разве это так уж хорошо? — спросил Уилл. — Если Муди будет признан невиновным, это возмутит большинство черных граждан Джорджии, а если он будет осужден, придет в ярость множество белых, и в их глазах я буду выглядеть некомпетентным.
— Не беспокойтесь, — сказал Том, — Китти передаст в печать, что у вас не было выбора в том, что касается защиты этого парня. Главное, каждый вечер в шестичасовых новостях можно будет видеть, как вы выходите из зада суда и обращаетесь к репортерам. Вспомните, что говорил П. Т. Барнум — все хорошо, пока они правильно пишут ваше имя.
— Приму к сведению, — сказала Китти.
— Я бы забеспокоился, если бы это происходило позднее, к концу кампании, — сказал Том. — Но на ее ранней стадии люди только привыкнут узнавать вас в лицо.
— Надеюсь, вы правы, — сказал Уилл, выбирая новую карточку из ящичка. — «Хэрри Мэплс», — прочитал он вслух. — Банкир? Хэрри?
— Так утверждает справочник университета Джорджии, — ответил Джек.
— Сказать по правде, — заметил Уилл, — я не думал, что Хэрри после университета вообще получит какую-либо работу. — Он набрал номер.
— Хэлло.
— Хэрри Мэплс?
— Верно.
— Говорит Уилл Ли...
— Уилл, как поживаете, малый? Я только что видел вас по телевизору. Что могу сделать, чтобы помочь вам?
Уилл прикрыл трубку и взглянул на Блэка.
— Может, все выйдет не так уж плохо... — сказал он.
Когда Уилл положил трубку, он располагал обязательством Мэплса внести тысячу долларов и его обещанием мобилизовать нескольких своих друзей.
Китти включила большой телевизор.
— Через минуту услышим интервью с губернатором, — сказала она.
Мак Дин находился на ступенях Капитолия штата, на том же месте, где недавно стоял Уилл.
— Губернатор, Уилл Ли говорит, что он может лучше, чем вы, представлять Джорджию в сенате. Что скажете по этому поводу?
Дин снисходительно улыбался.
— Что ж, я знавал Уилла еще маленьким мальчиком, — сказал он, — и он всегда был действительно везучим пареньком. — Слегка нахмурившись, губернатор продолжил: — Уилл до сего времени не претендовал на выборные должности, а сейчас, на мой взгляд, он пытается откусить немного больше, чем может разжевать, баллотируясь сразу в сенат Соединенных Штатов. Думаю, Уиллу было бы полезно набраться опыта, поработав для почина в совете местной школы или вроде того. Затем он мог бы попробовать выставить свою кандидатуру в совет попечителей округа, а то и законодательное собрание штата.
— Губернатор, мистер Ли работал у сенатора Бена Kappa в течение восьми лет и утверждает, что Бенджамин Карр поддерживает его в настоящий момент.
Мак Дин вроде бы опечалился.
— Что ж, грустно слышать, — сказал он, подняв брови, — что Уилл Ли навязчиво сравнивает себя с Беном Карром. А по поводу поддержки сенатора... Я достаточно информирован о состоянии здоровья Бена и точно знаю — он просто не может выразить своего мнения. Его речь еще не восстановилась, он парализован. Я, со своей стороны, хотел бы и рассчитываю ввести молодого Ли в политическую жизнь Джорджии. Ему еще многому нужно учиться, и я сделаю все, что могу, чтобы помочь ему в этом смысле.
— Вы же негодяй, — сказал Уилл в телеэкран.
— Лучше вам сразу привыкнуть к такому, — сказал Том Блэк. — Это он только начинает.
Глава 2
— Что ж, Гарри, — сказал Старейшина, — заходите-ка. Гаролд Перкерсон снял у порога плащ.
— Мерзкая ночь, — сказал Старейшина, взяв из рук Перкерсона плащ и вешая его в. шкаф.
Перкерсон проследовал за хозяином по мраморному полу в библиотеку. В камине потрескивали дрова. Старейшина раскрыл дверцу книжного шкафа — там помещался мини-бар, сквозь стекло виднелись бутылки. Старейшина плеснул в два стакана бурбон и бросил кубики льда.
— Садитесь же, парень, — сказал Старейшина, указывая на кожаное кресло у камина, и сам сел напротив.
Старейшина был спокоен и гостеприимен, будто принимал некоего почетного гостя, а не беглеца, промокшего под дождем.
— Я... Я сожалею, что вынужден был позвонить вам, — сказал Перкерсон, благоговея.
— Пустяки, — ответил Старейшина, склонив массивную голову. — Это нужно было сделать.
Перкерсон глотнул виски. Лучшего бурбона он отродясь не пробовал.
— Я засветился, — убито сказал Перкерсон, — и, кажется, навредил.
— Вы действительно так полагаете? Ну, так я успокою вас. — Старейшина уперся локтями в колени. — Вы у нас стали героем. Вы проявили нужную инициативу. Вы воодушевили молодых, состоящих в нашей организации, и вели себя образцово, дружище.
Перкерсон едва мог поверить. Он позвонил Старейшине, став беглецом, получил указание ждать, затем вызов сюда. И вошел в дом этого человека, готовый получить пулю или застрелиться, если прикажут. И вот его называют героем и образцом.
— Это было замечательно, то, что вы сделали на ферме. Вы, собственно, в пламени провалились под землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42