– После того как мы расстались, я не мог заставить себя прийти сюда, Мэдди. Каждая комната напоминала бы мне тебя.
И тут Мэдди вспомнила про свою маленькую месть. Значит, он еще не видел, во что она превратила его спальню?
– Чейз, может, поедем в отель?
– Нет. – Чейз отпер входную дверь и понес Мэдди в спальню. – Я мечтал, что буду любить тебя на кровати с четырьмя столбиками, как в первый раз.
– Да, что касается кровати... – Мэдди зажмурилась, Чейз включил свет.
При виде кровати в форме сердечка, обитой красным бархатом, Чейз ахнул. Под потолком переливался фонарь из дискотеки, сияя ядовитым светом.
– Господи, Мэдди, что ты наделала?
Час спустя они оба лежали довольные, пресыщенные и счастливо женатые на постели-сердечке. После того как они удовлетворили свою страсть, Мэдди приготовила специальный десерт, и они ели его прямо в кровати. Друг с друга.
Чейз облизывал шею Мэдди, уложив ее на себя.
– Значит, ты устроила мне холостяцкую берлогу?
– Я подумала, что тебе нравится холостяцкая жизнь. Поэтому решила, что тебе понадобится гнездышко для сладострастных утех с твоими сладкими зайками. – Мэдди покусывала чувствительное место у него за ухом, где еще сохранился вкус взбитых сливок.
– Моими зайками? – Чейз усмехнулся. – Ты собираешься переодеться зайкой?
Мэдди вытаращила глаза.
– Мечтать не вредно, дорогой. – Чейз рассмеялся:
– Ты единственная моя зайка, других у меня нет. Все свои фантазии я могу воплотить с тобой.
– Если уж мы заговорили о фантазиях... – Мэдди лукаво вскинула бровь. – У тебя сохранилась та черная повязка?
Чейз затрясся от хохота.
– Ну да, ты же без ума от пиратов. – Чейз нащупал на полу рубашку, вытащил из кармана повязку и зажмурился, пока Мэдди ее ему повязывала. – Я ведь дал клятву, чтобы буду любить, холить и лелеять тебя до конца моих дней? – Он ласкал ее чувствительные соски. – И вот я люблю, холю и лелею каждую частичку твоего тела. Вот этот сосок. – Он поцеловал каждый розовый бутончик. – И вот этот тоже. – Он целовал ее, пока Мэдди со стоном не запустила руки в его волосы.
– Ах, Чейз!
– И я люблю эту нежную кожу. – Чейз поцеловал ее под грудью. – Но в комнате мы кое-что переставим.
Мэдди прижалась к нему всем телом.
– Неужели?
– Эти «ню» в оранжевых тонах придется снять со стен. – Он указал на сдувшуюся пластиковую куклу, валявшуюся на полу, и провел ладонями по ее груди, разжигая в ней пожар. – И давай избавимся от этой бедняги. – Он поймал ее сосок, намазал его шоколадным кремом и облизал, а потом ласкал так долго, что внутри ее все горело огнем. – Мне больше нравятся живые экземпляры.
Мэдди застонала, его поцелуи сводили ее с ума.
– А как же кровать в форме сердечка?
– Слишком уж вычурно.
– А фонарь?
– У меня от него голова идет кругом. – Чейз опустил руку ниже ее талии и взъерошил курчавые волоски. – Я люблю естественный свет. Мне хочется видеть тебя всю.
Мэдди потянулась вниз, обхватила его рукой и улыбнулась, почувствовав, как он снова возбуждается.
Чейз взглянул на потолок, любуясь отражениями их обнаженных тел.
– А вот зеркала можем оставить. – Мэдди оседлала его.
– Так тебе понравились зеркала?
Чейз вошел в нее, и ее сладострастный вскрик едва не довел его до высшей точки наслаждения.
– Да, и над ванной такие же повесить не помешает. – Он принялся раскачиваться внутри ее. – И на кухне.
Она вцепилась в его плечи и еще глубже села на него.
– И в кладовой, и в коридоре...
Мэдди двигалась все быстрее, успев шепнуть ему на ухо:
– А когда у нас появятся дети, мы выроем потайной ход, в котором будем от них прятаться.
Чейз толкнулся в нее снова, Мэдди откинула голову и вскрикнула в экстазе.
– Потайной ход? – Чейз чувствовал, что вот-вот догонит ее. – Черт возьми, милая, придется наложить на стены звукоизолирующее покрытие.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35