– Ну-с, дорогая, у вас все идет просто замечательно. Почки функционируют нормально, и все остальное быстро заживает.– Я стараюсь, – сказала ему Энни и невольно улыбнулась, вспомнив, что точно также, когда была школьницей говорила своей классной даме. – Так хочется домой.– О! Пока ничего не могу обещать. Вам еще две-три недели придется побыть у нас, а там посмотрим, договорились?Энни кивнула, решив набраться терпения.Выздоровление, а значит, и возвращение домой к Мартину и детям было теперь в ее руках. Именно на этом она и сосредоточится. Энни вытянулась под одеялом, чувствуя, как болят мышцы от малейшего движения и ноет плечо под повязкой.Утренние часы тянулись бесконечно долго. Энни одела радионаушники и минут десять слушала какую-то малопонятную пьесу. Прошли еще десять минут, потом еще двадцать… И вдруг Энни поймала себя на том, что с нетерпением смотрит на входную дверь. А потом, даже не осознав до конца, что делает, она отбросила одеяло, одела свой голубой халат, тщательно причесалась и направилась в холл.Стив сидел у окна, глядя на небо над крышами зданий напротив. В комнате было еще с полдюжины человек, и их голоса мешались со звуком телевизора.Энни остановилась рядом с креслом, в котором сидел Стив, и он взглянул на нее.– Как глупо, – подумала она. – Как глупо стараться отказаться от него.– Я уже думал, что ты не придешь, – сказал Стив.– Да, я и не собиралась…Он кивнул, и Энни спросила себя, догадался ли он о причине, по которой она не хотела приходить.Совсем рядом с ним стояло приготовленное для нее кресло. Энни отодвинула его и села, в то время как Стив изучающе смотрел на нее. Румянец и выражение, которые он видел на ее лице вчера, сегодня бесследно исчезли. Теперь она выглядела чужой, замкнутой, словно та Энни, которую он знал куда-то канула без следа.– И все-таки ты пришла?Когда женщина, сидящая рядом с ним, молча склонила голову, волосы рассыпались у нее по плечам и закрыли ее лицо. Стив увидел так волновавшие его светлый, нежный пушок на ее шее и внезапно детская незащищенность Энни в который уже раз поразила его.– Наверное, просто… из упрямства не хотела? – После этих слов Энни взглянула ему прямо в глаза.– Стив! Если тебе показалось, что вчера я что-то тебе пообещала, то я должна сказать, что не смогу выполнить свое обещание… – Он увидел решительность в ее взгляде. Да, она старается быть непреклонной! Но сознанию этого только усилило его внимание к ней.– Но это не было обещанием. Я был уверен, что это признание.Энни подняла руку, пытаясь его остановить.– Ты знаешь, Стив, мне кажется, что мы ошиблись, думая, что сможем стать друг для друга чем-то большим, чем просто друзья. В нашем положении естественнее всего было бы оставаться добрыми знакомыми и только.Стив криво усмехнулся:– А есть ли ясность, что в нашем положении можно назвать естественным?Последовало напряженное молчание. Энни почувствовала, что мир вокруг них неуловимо изменился. Она подумала о том пути, который они уже прошли вместе и о дорогах, которые могли бы быть у них впереди. Но в том то и дело, что она могла себе позволить только одну дорогу, и именно ту, которая уводила ее прочь от Стива. На ее лице отразилась неуверенность в правильности принятого решения, и Стив это тотчас же заметил.– Или для тебя абсолютно ясно, кого называют просто друзьями? – продолжал настаивать он.– О, да! – ответила Энни. – Я объясню кто такие друзья в моем понимании. Друзья – это нечто меньшее, чем… меньше того… Ну, словом не то, кем мы вчера были друг другу.Она торопилась сказать, прежде чем он прервет ее.– Сегодня утром доктор мне сказал, что я поправляюсь очень быстро. Возможно, недели через две меня выпишут из больницы. Когда это произойдет, я отправлюсь домой, вернусь к Мартину и своим детям. Я люблю своего мужа, упрямо встряхнув головой, продолжала Энни, подчеркивая каждое слово.– Я не хочу его обманывать, или причинять ему боль. Когда я вернусь домой, я хочу, чтобы все было, как прежде.– Разве ты не понимаешь, что теперь это невозможно?..Стив был уверен, что она говорит совсем не то, что думает и чувствует. Он смотрел на исхудавшее, бледное лицо Энни, стараясь прочитать ее мысли, но Энни замкнулась, ушла в себя. Она казалась такой слабенькой, хрупкой в этом большом кресле. Было даже удивительно, что эта маленькая женщина стала много для него значить! Что она стала для него единственной радостью и надеждой.Стиву захотелось прикоснуться к ней, сказать ей об этом.Он слишком хорошо помнил всю бесцельность своей прежней жизни. А общение с Энни, возможность слушать ее и говорить с ней не только помогли ему выжить, но и придали смысл его дальнейшему существованию. Стив, наконец, отвел глаза от ее лица и окинул взглядом унылую больничную комнату.Находившиеся в ней люди, неподвижно сидящие у телевизора со скучными лицами, казалось, прилипли к креслам безнадежно смирившись со своей участью. Они вызывали у Стива жалость и, в отличии от них, он чувствовал себя счастливым уже хотя бы потому, что жив, что преодолел смерть там, под обломками, что впереди еще ждет столько наслаждений, радости, любви. Стив точно знал, что Энни испытывает сейчас точно такие же чувства, и даже разозлился на нее за то, что она не хочет или не может? – воспользоваться шансом, который им негаданно предоставила судьба, чтобы стать по-настоящему счастливыми.Но использовать этот шанс – значило поставить под удар ее семью! Гнев Стива исчез так же быстро, как и появился. Энни не могла думать только о себе, и этим все объяснялось. У него на лице опять появилась кривая улыбка. Всю жизнь он был эгоистичен, и такая ирония в том, что сейчас: пытаясь начать жить по-другому, он ради этого, должен будет потерять Энни. В комнате было очень душно, но окна не открывали. Над крышами домов проплывали серые глыбы облаков, и только свист ветра, доносящийся с улицы, нарушал покой в помещении больницы.– Что бы ни произошло в дальнейшем, наконец, решил Стив, – я хочу, чтобы Энни знала, как много она для меня значит. Нет, это не эгоизм. Это оправданная попытка сохранить любовь, удержать Энни единственно-желанную женщину ради их будущего счастья.Его руки, лежащие на подлокотниках кресла, вздрогнули, но Стив усилием воли остановил себя. Да, конечно, он мог прикоснуться к Энни и сказать ей все, что хотел, но только в том случае, если бы они были вдвоем, если бы они были здоровыми и, вообще, если бы все было по-другому. Стиву не удалось найти слова, которые не казались бы банальными и жалкими в этом заполненном людьми больничном холле.С ранней юности Стив знал, как нужно разговаривать с женщинами, чтобы добиться своей цели. Он говорил им то, что они от него хотели услышать. Свои желания он облекал в форму их мечты, и они увлекались этим сладким обманом, и он получал все, что хотел.И вдруг Стив подумал, что, пожалуй, заслужил, чтобы к нему относились без особой симпатии. И еще острее ему захотелось начать жить совсем иначе. И обязательно – вместе с Энни. Но как сказать ей об этом?Стив спрашивал себя, насколько он заслужил, чтобы к нему относились без особой симпатии. Может, и заслужил…Сейчас, во время их размолвки, он с удивлением обнаружил, что не знает, как начать столь важный для него разговор. Стив посмотрел на Энни, отстранено сидящую, закутавшись в свой голубой халат. Светловолосая женщина с синими часто меняющими цвет глазами. Не такая уж юная, не такая ослепительно красивая, как Кэсс, не обладающая изысканным шармом Викки.Но красота Энни была какой-то особенной; такой Стиву встречать раньше не доводилось. И при мысли о том, что он может потерять ее, гнев, желание и ревность вскипали в нем. Он пошевелился в кресле, чувствуя собственную физическую немощь и невозможность дотянуться до Энни, прикоснуться к ней.– Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!Нет, ничего нельзя ни сделать, ни сказать.В этой равнодушно-любопытствующей комнате, с ее потрепанными журналами и с устойчивым запахом лекарств и сигаретного дыма, самые искренне слова покажутся затасканными и беспомощными. И все-таки Стив попытался нарушить их тягостное молчание.– Энни…Он повторял ее имя так, как делал это там, в темноте, когда хотел вернуть ее в сознание. Тогда он сказал ей другие слова, но она их не расслышала.– Энни… Невозможно, чтобы все стало по-прежнему, то, что однажды случилось, нельзя сделать не существовавшем никогда.– Знаю…Ее голос звучал намеренно четко, как будто она хотела придать недостающую ей твердость.– Мы здесь, в этой комнате, оказались вместе только по стечению обстоятельств, по прихоти судьбы. И я считаю, что мы должны преодолеть эти обстоятельства и не допустить того, к чему они могут привести в будущем, что может быть впоследствии.Энни боялась поднять на него глаза, потому что уже не доверяла себе самой, однако она уловила, как Стив подался вперед, стараясь получше расслышать все, что она говорила.– Если бы мы с тобой встретились где угодно, ну скажем, на какой-нибудь вечеринке, связывало бы нас тогда что-нибудь. Да мы с тобой просто разошлись бы в разные стороны, как собирались это сделать и сделали бы в том, магазине, если бы не бомба. Но она взорвалась, а нам повезло, потому что мы уцелели, а кто-то погиб. Но ведь это просто стечение обстоятельств! И я не хочу, чтобы они и дальше играли моей судьбой.Энни знала, что он по-прежнему смотрит на нее – его взгляд жег ее лицо. Она почувствовала напряжение рук Стива, сжимавших подлокотники кресла, в котором он сидел.– От этого никуда не деться, любовь моя.– Я не твоя любовь, – прошептала она. – И никогда не буду.Энни опустила голову, закрыв лицо руками. Ее волосы опять упали на плечи, открыв взору маленькие раковины ушей. Стиву захотелось, уже в который раз за сегодняшний день, прикоснуться к ней, отвести волосы назад и поцеловать ей щеку, шею, ее ладони… Но он не шелохнулся.– Ну и что же мы будем делать дальше? – спросил Стив. Она пожала плечами, внезапно лишившись сил.– Ничего. Выздоравливать и возвращаться домой.– Посмотри на меня, Энни!Она резко вскинула голову. Да, конечно, он ожидал большего. Он ждал от нее решимости и решимости, а не демонстрации ее лояльности по отношению к Мартину. Но кроме этого, Энни ничего не могла предложить Стиву.– Именно так ты и думаешь? Это действительно то, чего ты хочешь?– А его лицо, оказывается, может выглядеть очень холодно и отчужденно, – подумала Энни. Она кивнула, чувствуя, что ее шея стала непослушной, тяжелой, негнущейся. И в ту же секунду на лице Стива появилось выражение разочарования. «Ну и пусть» – как-то совсем по-детски подумала Энни. Все же сказать то что она ему сказала, было большим облегчением. Тревога стала чуть-чуть поменьше, а на ее место явилось какое-то новое чувство, тупое и безысходное.– Наверное это сожаление, – продолжала думать Энни. Теперь она, пожалуй, могла бы даже улыбнуться перед лицом этой новой потери – неизбежной разлуки со Стивом.– Ну и что тогда? – спокойно спросил он.– Мы можем по-прежнему видеться здесь, разговаривать… – она запнулась, увидев всю иллюзорность сказанного. – Как друзья… Почему бы и нет. Ведь мы друзья?Его рука прикоснулась к ее запястью. Он легонько пожал руку Энни.– Ну о чем же мы будем говорить «как друзья»? О скачках! – он кивнул в сторону телевизора. – А может о вязании Сильвии? Главное, чтобы это не слишком напоминало о доме, иначе мы опять забредем на опасную дорожку.Энни услышала горечь в его голосе. «Он не любит, когда ему отказывают, – подумала она. – Не привык к этому». Но даже после появления этой мысли Энни узнала, что поступает со Стивом несправедливо. Как он, она тоже чувствовала горечь утраты того, что их объединяло. Она посмотрела мимо него… Какая уродливая комната! Надо скорее ехать домой – это самое главное! Здесь все нереальное – это ненастоящий мир. Может быть дома прекратятся и сны. Возможно, там, в реальном мире, в ее обычной жизни, исчезнет и это двойственное ощущение Счастья и беды, которое дал ей Стив.Энни заставила себя беззаботно ответить:– Можно разговаривать о разных пустяках. Как раньше, правда?Господи, какая же она предательница! Энни вспомнила о Мэттью. Мэттью давно в прошлом… Вновь у нее появилась возможность выбора, и вновь она не осмелилась сделать его.Стив убрал свои пальцы с ее запястья, выпрямился в своем кресле. Нервы его были напряжены – его внешнее спокойствие давалось ему нелегко. И тем не менее, он сказал, ничем не выдавая охватившего его волнения:– Спасибо тебе, Энни, за то, что ты мне сказала все это. Раз уж ты так считаешь…– НЕТ! – мысленно закричала Энни. – ЭТО Я ДОЛЖНА ТАК СЧИТАТЬ!– Посмотрим? – Стив кивнул в сторону телевизора. – Сегодня идет «Двойная гарантия».– Никогда не видела. Мартин, тот бы все знал об этом фильме. И кто оператор, и кто режиссер. Он отчаянный киноман, не то, что я.– Ну вот и посмотришь. Передвинуть кресло? – Ее в который раз поразило, насколько хорошо они со Стивом понимают друг друга. Они не ходили вместе в театр, он не приглашал ее в ресторан, да они даже ни разу не видели друг друга в нормальной одежде.Впрочем, все это и неважно – теперь Энни это понимала. Возможно «в своей жизни» с Мартином она слишком большое значение придавала таким мелочам. А на самом деле имело значение только то, что они были со Стивом там, в развалинах, и вместе прожили тот кошмарный день.Теперь Энни знала ответ, даже не сомневаясь в нем. Этого достаточно. Они вдвоем встали, помогая друг другу, передвинули кресла поближе к экрану и сели позади Фрэнка и других соседей по палате.Она смотрела на экран телевизора, но совсем не видела, что там происходит.Неужели этого достаточно, чтобы полюбить.Энни хотела повернуться к Стиву, чтобы сказать ему: «Подожди, не торопи меня…» Но что-то остановило ее. А он подождал, пока она устроится поудобнее, а затем неуклюже опустился в свое кресло рядом с ней. Он был совсем близко, можно было даже дотронуться до него локтем, но она сидела неподвижно, словно застыв от холода, который внезапно окутал ее. Спустя несколько минут Стив повернулся к ней. Казалось, что его огорчение от их размолвки исчезло, он снова улыбался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49