Но теперь они возмутились. Захария раскрывал рот на экране, но ни
слова не слышно было сквозь гулкий безголосый рев.
Толпе, должно быть, показалось, что вся башня рушится. Захария,
неожиданно возникший на экране после какого-то чрезвычайного события,
тяжело дышащий, окровавленный, - это было ужасное зрелище. Купол над ними
по-прежнему дрожал от ударов бомб, и даже невозмутимые бессмертные
казались испуганными.
Ужас заставил толпу взреветь. Люди требовали сдачи.
И тут Сэм сделал свою первую ошибку.
Он должен был отступить и позволить событиям идти своим путем. Но вид
Захарии, даже в таком смятении сохранившего ледяное спокойствие, заставил
его вдруг захотеть разбить это ровное, лишенное возраста лицо кулаками,
вызвать признание поражения у несгибаемого бессмертного.
И поскольку он не мог достать Захарию кулаками, Сэм снова обратился к
голосу.
Первые несколько слов, которые он прокричал бессмертному, никто не
услышал. Но когда его тупое краснобровое лицо снова появилось на экране,
крики толпы немного стихли и сквозь гул стали слышны слова Сэма:
- ...сдавайтесь немедленно! - ревел Сэм. - Ни один Харкер не должен
править! Отдайте нам то, что мы требуем, или покажите, что происходит в
комнате Советов! Покажите нам! Покажите, насколько разумны Харкеры, когда
наступает кризис! Нет, подождите, я сам покажу! Люди башен, сейчас вы
увидите Блейза Харкера...
Тень, которая была ожидающим Захарией, сделала нетерпеливый жест,
лицо и голос Сэма исчезли. Захария стал ясно виден, он наклонился вперед,
глядя как бог на охваченную паникой толпу.
- У меня есть для вас новости, люди башен, - спокойно сказал он. - Вы
в безопасности. Ни одна бомба не упала на башни. И не упадет. Этот человек
не тот, за кого он себя выдает. До сих пор я держал это в секрете, но
сейчас время поговорить. Джоэль Рид сказал, что никогда не видел своего
отца. Он поклялся смыть позор со своего имени и дать вам еще одну
возможность колонизировать поверхность, возможность, которой лишил вас Сэм
Рид. - Он помолчал.
- Этот человек - Сэм Рид, - сказал он.
Когда Захария умолк, наступило удивленное молчание. Потом снова
послышался гул. Захария поднял руку и продолжал:
- У нас есть неоспоримые доказательства - снимки сетчатки и отпечатки
пальцев. Наши следователи не ошибаются. Этот человек - Сэм Рид, обманщик,
усыпленный сонным порошком, обещавший вам так много. Поверите ли вы хоть
одному его слову, зная это? Сэм Рид, говорите с башнями! Обещайте!
Говорите с людьми, которых вы обманули! Или вы будете отрицать это? Нам
предъявить доказательства? Отвечайте, Сэм Рид!
Снова на экране появилось лицо Сэма. Захария в тени за ним ждал,
по-прежнему тяжело дыша, по щеке его текла кровь.
Захария потерял голову.
Пока никто не знал этого, даже Сэм. Сэм понял лишь, что должен думать
быстро, как никогда в жизни. У него не больше 15 секунд. Потом он должен
ответить. В голове у него уже был ответ. Он знал это. Он почти нащупал
его. Но 15 секунд уже прошли.
И тут до него дошло. Захария сделал одну фатальную ошибку. Харкеры не
привыкли к быстрому мышлению. Много столетий им не приходилось бросить
один взгляд на угрожающую опасность, оценить ее и тут же инстинктивно
выбрать наиболее безопасный путь. И Захария был бессмертным. Он не мог
думать так, как короткоживущие. Мозг Захарии привык оперировать
десятилетиями и столетиями, а не днями и неделями обычной жизни. Сэм
рассмеялся.
- Нет, - сказал он, - я не стану отрицать этого. Я сам приведу
доказательства. Я должен сделать это. Я допустил большую ошибку и хочу
исправить ее. Харкер прав - я бессмертный!
Он подождал немного, чтобы все усвоили сказанное.
- Мне было сорок лет, когда мне в лицо бросили сонный порошок, -
продолжал он. - В течение сорока лет я отсутствовал. Похож я на
восьмидесятилетнего? А ведь мне восемьдесят лет.
Он смотрел на них с экрана, излучая уверенность, которая, казалось,
заливала башни с тысяч общественных экранов.
С экранов смотрело сильное квадратное лицо, с жесткими чертами, с
морщинами ярости, но не возраста. Даже безволосость головы не была
безволосостью старости - великолепный череп слишком ясно свидетельствовал
о харкеровской наследственности.
Это было зрелое, жизнеспособное лицо - но все же не лицо
бессмертного.
- Смотрите на меня! - сказал Сэм. - Вы видите, что я не бессмертный.
Я человек, как и все вы. Ни у одного бессмертного нет такого телосложения,
как у меня. Но я прожил 80 лет. - Он помолчал, обратив на них свой острый
гневный взгляд.
- Я был человеком, подобным вам, - сказал он. - Но я жил на
поверхности. Я совершил великое открытие. Я узнал, почему бессмертные не
хотят колонизации поверхности. Вы все знаете, как они старались помешать
нам. Теперь я скажу вам, почему!
Вы все можете стать бессмертными!
Прошло не менее пяти минут, прежде чем стих гул. Вероятно, Сэм был
единственным, кто слышал, как Захария устало сказал:
- Хорошо, Рил. Вы получите ваш кориум. Посмотрим, не новый ли это
обман. Попробуйте дать им бессмертие.


ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Когда Израиль вышел из Египта,
Безопасно прошел он по дну моря;
Днем под облаками, ночью в огне...
...а перед ним шел господь...
Я вижу далекую страну,
Где я никогда не буду.
Сердце стремится туда, где не ступит нога,
В обетованную землю.
Хаусман, примерно 1900 г.
Стена была раскрашена фресками, где фантастически зеленые моря
омывали подошвы бархатисто-коричневых холмов. Давным-давно, в раскаленном
мире, существовали такие берега. Художник, расписавший стены, никогда не
видел обнаженных холмов или разноцветных морей. Вымышленность рисунка
становилась особенно ясной при взгляде на центр фрески, где виднелся
квадрат настоящего моря и настоящего берега, поглощенного джунглями, по
морю плыл корабль, от которого расходились V-образные лучи.
Два человека спокойно сидели в раскрашенной комнате и смотрели на
экран, отражавший события, происходящие далеко вверху. Кедра Уолтон,
полулежа на подушке, играла большим бриллиантом и лишь изредка взглядывала
на экран. Но Захария Харкер в своем глубоком кресле не отрывал глаз от
плывущего корабля.
- Вот они, бедные глупцы. Вот они, - сказал он почти про себя. В
одной руке он держал небольшую курильницу с тлеющей лозой и изредка
проводил ее перед носом. Лоза, растущая на поверхности, капала смертельным
ядом на всякое проходящее под ней существо. Высушенная и сожженная, она
издавала слабый наркотический запах, который смягчал чувства и успокаивал
мозг. Захария глубоко вздохнул дым и выпустил его на экран.
- На этот раз - сказал он, - Сэм Рид откусил больше, чем сможет
проглотить.
- Как вульгарно, - пробормотала Кедра, сверкнув улыбкой. Улыбка ее
сверкнула буквально, поскольку Кедра верно следовала моде. Ее тяжелые
черные локоны были раззолочены, каждый волосок покрыт тонким слоем золота
и уложен в большую корону, которая подобно шлему, возвышалась над ее узким
египетским лицом. Даже брови ее представляли тонкие нити золота, и
капелька золота свисала с каждой реснички.
- Вы выглядите отвратительно, - заверил ее Захария, мигая.
- Конечно, отвратительно. Но я должна была проверить, как далеко
смогу зайти. Каждая женщина...
- Смотрите! - Захария неожиданно выпрямился в кресле, глядя на экран.
Кедра обернулась, придерживая карты, расстеленные на низком столике. Они
сидели неподвижно, глядя на стену. Картина на экране казалась нереальной.
Корабль поворачивал к причалу за длинной дугой волнореза, белой
линией выдававшегося в бледное море. На корабле было десять пассажиров,
десять молодых мужчин и женщин, стремившихся к обещанному бессмертию. Они
быстрыми нервными движениями поворачивали головы, рассматривая странный
верхний мир, который для жителей башен всегда означал опасность и
романтику. Подобно юношам и девушкам, приносимым в жертву Минотавру, они с
возбужденным восхищением смотрели на могучую стену джунглей, подходившую
все ближе и ближе, и на низкие полированные белые стены колонии Илимут,
окружавшие первый намеченный к покорению остров.
Из воды перед ними поднялся Минотавр, но на этот раз он должен был
быть принесен в жертву. В морях жило множество чудовищных ящеров. Немногие
из них имели названия, а тот, что поднялся из молочной воды перед
кораблем, не был знаком ни одному зрителю. С огромной скоростью из воды на
20 футов взметнулась темная блестящая шея, вода, как рваный шелк,
скатывалась с боков грандиозной арки. Чудовище раскрыло пасть, способную
вместить человека, и засвистело. Пасть была усажена рядами клыков, они
торчали по краям, сверху и с боков пасти.
Над водой поднялся хор криков и воплей, корабль накренился, а
испуганные пассажиры кинулись к дальнему борту. Голова чудовища
устремилась к ним, шея двигалась за ней, как толстая веревка. Длинное
гибкое тело было невероятно грандиозно. Животное, по-видимому, выбрало в
качестве первой жертвы девушку, стоявшую у борта. У девушки желтые волосы,
платье ее, красно-розовое, ярким пятном выделялось на фоне бледного моря.
На мгновение на маленьком корабле воцарился настоящий ад. Тогда
рулевой, с небрежной и презрительной точностью, наклонился и нашел кнопку.
С обоих бортов лодки поднялся прозрачный империумный купол, его половинки
сошлись наверху со звоном, надежно защитив пассажиров и экипаж.
Ныряющая голова тяжело ударилась о купол. Корабль наклонился, глубоко
погрузив империумную защиту в воду, люди покатились по палубе, сцепившись
в клубок. Острый киль сверкнул в дневном свете, и длинная темная шея
чудовища ударилась о него.
Пронзительный рев пронесся над водой. Усаженная клыками пасть ящера
обернулась к низким облакам. Его изогнутая шея резко распрямилась, и из
горла хлынул фонтан ярко-красной крови, такой же по цвету, как и платье
девушки.
Крик повторился, еще более резкий; кровь продолжала бить из разинутой
пасти. Темная шея дважды ударилась о поверхность воды и погрузилась. На
месте ее погружения остался круг прекрасной алой воды.
Корабль выпрямился и двинулся к пирсу.
Кедра рассмеялась, расправляя карты.
- Этот пилот! - сказала она. - Как это все ему наскучило! Я не
удивилась бы, узнав, что Сэм Рид нарочно пригнал этого зверя сюда, чтобы
поразить своих новых добровольцев. У них теперь будет о чем рассказывать!
- Не следует недооценивать Сэма Рида, моя дорогая, - сказал Захария,
снова поднося к носу кадильницу. - Он так и сделает, если увидит в этом
выгоду. Он очень опасен, Кедра... и не из-за своей изобретательности, а
из-за безответственности.
Кедра кивнула сверкающим позолоченным шлемом.
- Вы правы, конечно. В сущности нам не до смеха. Кто бы мог подумать,
что он зайдет так далеко? Я думаю, что если что-нибудь помешает ему и он
не найдет законного выхода, то пойдет на любое беззаконие. Перед нами
сложная проблема, Захария.
- Значит, ваше отношение к нему изменилось, моя дорогая?
Она не подняла головы, услышав его вопрос. Напротив, она смешала
карты и отыскала в них повешенного Человека. Эта карта, как и все
остальные, была прекрасно сделана. Повешенный Человек свисал с Т-образного
дерева на фоне расшитого золотом занавеса. Золотой нимб окружал его голову
с рыжими волосами и строгим лицом. Кедра подняла карту и задумчиво
посмотрела на рисунок.
- Не спрашивайте меня об этом, Захария, - сказала она.
- Нам придется отыскать ответ, моя дорогая. Сейчас это уже не просто
мимолетный каприз. Этот человек бессмертный.
- Я знаю.
- Вы знаете, кто он?
Она быстро подняла голову.
- А вы?
Захария кивнул, вдохнул дым и развеял облако перед лицом. Потом
сказал:
- Он Харкер, Кедра. Вы знаете историю Блейза?
- Теперь да. Вероятно, все знают. Сэм оставил немного места для
воображения, когда решил уничтожить престиж Харкеров. А он сам знает,
Захария?
Бессмертный негромко рассмеялся.
- Прекрасный парадокс. Нет, он не знает. Он вкладывает огромную
энергию, стремясь дискредитировать нас так, чтобы никто больше не верил
Харкерам. Когда он поймет, что его собственное имя будет уничтожено, мне
приятно будет взглянуть ему в лицо.
- Уничтожено - правильно ли так сказать?
- О, это не непоправимый вред. Мы можем снова завоевать авторитет. У
нас могут быть ошибки - я начинаю думать, что такой ошибкой было
сопротивление колонизации, например, - но наши долговременные мотивы
всегда остаются надежными, и я думаю, все сознают это. Сэм все еще мыслит
в масштабах короткоживущих. Когда нам понадобится повернуть общественное
мнение в свою пользу, мы сделаем это. Пока я склонен просто смотреть и
ждать. Сейчас колонии будут иметь успех. Хотя мне и не нравится эта мысль,
нам придется действовать вместе с Ридом.
Кедра начала укладывать карту на место, затем остановилась, глядя на
нее со слабой улыбкой. По-прежнему глядя на рисунок, она сказала:
- На некоторое время да. Он плохой человек, Захария. Но пока он не
достиг вершины, он будет идти своим путем. До тех пор он сделает свое дело
лучше, чем кто-либо из нас. Руководствуясь самыми худшими мотивами, он
совершит героические поступки, чтоб основать под собой прочную пирамиду:
что-то такое, что он смог бы использовать, как базу для своей власти. Он
создаст основание для хорошо действующей социальной системы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27