Маленькая и какая-то смутно знакомая фигурка метнулась ему навстречу с радостным криком:— Папа, я уже не буду единственным ребенком и теперь буду жить вместе с тобой и Билли!— Вито, фантастическая новость! Кого вы больше хотите: мальчика или девочку? — обратился к нему Лестер. — Надеюсь, что будет мальчик, поскольку у вас уже есть Джиджи.Подойдя к Вито, Спайдер хлопнул его по спине:— Молодец, Вито! Джиджи, ребенок Билли — и все за один день. А ты шустряк, парень!— Это потрясающе, Вито! Я так взволнована, что у вас будет ребенок! А Джиджи просто восхитительна. Ты — самый счастливый человек! Тебе Билли не сказала, что я первая догадалась? — спросила Вэлентайн.— Вито, тебе надо выпить, — медленно произнесла Билли. — Догоняй.Он машинально взял бокал шампанского и, автоматически растянув губы в улыбку, потряс головой, показывая, что не в силах устоять перед таким натиском и что у него нет слов, чтобы сказать, как он счастлив. Сев наконец на стул с видом человека, полностью владеющего ситуацией, он подумал: что же это за ведьма, на которой он женился? Совершенно неожиданно эта женщина становится будущей матерью, даже не сказав ему об этом, не посоветовавшись, не предупредив, не придя к взаимному согласию насчет того, что оба хотят иметь ребенка. Да разве так узнают об этом? Из бессвязной болтовни кого угодно, но только не от Билли? И одновременно только ей известными методами и всего за несколько часов она ухитряется изменить Джиджи, причем настолько, что сразу видна ее рука! Слава богу, он еще узнает ее, потому что она называет его папой. Не считаясь с ним, Билли устраивает жизнь его дочери да еще громогласно объявляет о своих планах на будущее.— Поздравляю, — произнесла Билли так тихо, что, кроме него, ее никто не услышал.— Поздравляешь? — отозвался он. — Поздравляешь победителя? Я, наверное, здесь единственный, кто не знает об этом соревновании. 3 Неделю спустя Мэгги Макгрегор и Вито сидели за ленчем в ресторане «Поло-Лаундж» отеля «Беверли-Хиллз». В зале, где столики были отгорожены друг от друга невысокими перегородками, Мэгги заказала свое обычное место слева от двери, своего рода «обзорный пункт», откуда она могла видеть всех входящих и выходящих. Когда же она не хотела отвлекаться на приветствия, то садилась спиной к двери, что означало, что она занята интервью и просит не беспокоить. Пока они с Вито поглощали фирменный салат, запивая его белым вином, в ее голове происходил очень напряженный умственный процесс, причем в двух направлениях сразу. Она внимательно слушала, устремив свои круглые карие глаза на Вито. С одной стороны, благодаря своему положению в журналистике Мэгги имела право первой узнать о предварительных планах съемок его нового фильма «Стопроцентный американец», особенно теперь, после того, как был подписан контракт на покупку авторских прав на книгу и студия Керта Арви выдала чек для немедленной выплаты полумиллиона долларов. С другой стороны, как женщина, да еще такая, которая четыре года не оставляла его в покое после того, как их роман закончился, она сейчас пыталась выяснить истинную причину его сегодняшнего настроения. Слишком уж она была искушенным журналистом, слишком проницательной женщиной, обладающей тонкой интуицией, чтобы до конца поверить в то, будто он хотел поговорить с ней исключительно о своем новом проекте.Сегодня она почувствовала в нем и нечто другое. И это маленькое нечто, а также несколько преувеличенная, даже напряженная сосредоточенность на теме разговора насторожила Мэгги, и она, как ищейка, взяла след. Физически перед ней был все тот же Вито Орсини, с которым она впервые познакомилась в Риме четыре года назад и который сразил ее непреклонной убежденностью в собственной непобедимости, но по духу он явно изменился. Что-то с ним было не так, как говорится, со сдвигом, и она заподозрила, что к фильму это не имеет никакого отношения. Вито обладал колоссальной энергией, гораздо большей, чем другие мужчины, но сегодня она как-то рассеивалась. В голосе чуточку недоставало привычных рокочущих обертонов, словно с утра он недополучил обычной порции подзарядки. Он по-прежнему излучал уверенность маэстро, виртуоза своего дела, человека, в отношении которого слова «спешите не торопясь» просто-напросто теряют смысл, но была в нем сегодня какая-то… горечь? Горе или мрачность? А может, разочарованность?Но возможно ли это? — спрашивала себя Мэгги. Он получил безоговорочное признание, а при том, что его новая картина находится на ранней безоблачной стадии развития, ничто пока не может омрачить его славы. Если «Оскар» за лучшую картину года не может создать хорошего настроения хотя бы на неделю, то что же тогда, черт побери, может? А теперь он собирается делать фильм по книге, за которую студия Арви заплатила сумму, побившую все рекорды, — полтора миллиона долларов. Да он должен быть на седьмом небе! Значит, она не самая сильная женщина-репортер, раз не решается задавать неприятные вопросы, подумала Мэгги, и выпалила со свойственным ей тактом:— Вито, что, черт возьми, с тобой происходит?— Ничего! Не болтай чушь, Мэгги.— Послушай, дружок, за время нашего знакомства я когда-нибудь говорила чушь?— Глупости — да, фантастические глупости. А чушь… ну, знаешь, всегда бывает первый раз.— Может быть, но пока этого еще не случилось. В чем дело? Что происходит? Я спрашиваю не как корреспондент, а как твой друг.Сделав глубокий вдох, Вито отложил вилку, и за столом надолго воцарилось молчание. Наконец он заговорил изменившимся голосом, раздраженным и исполненным жалости к самому себе:— Мэгги, объясни мне, почему в какой-то определенный момент, когда что-то одно наконец идет хорошо, то что-то другое обязательно идет плохо?— Первое и основное правило жизни. Теория двойного удара. По-моему, мне было лет десять, когда я ее усвоила. Тебе не кажется, что ты несколько староват для подобных открытий?— Очевидно, нет.— Итак, это связано с Билли.— Я этого не говорил!— А что же тогда еще? У тебя нет времени, чтобы одновременно заниматься и одним, и другим. Его хватает только на одно и на половину другого. Раз это не связано с новым фильмом, значит, связано с семейной жизнью.— Хочешь знать, в чем ее проблема? — взорвался Вито. — Она до сих пор не поняла, что мужчина не может добиться успеха в своей профессии, не будучи при этом эгоистом, не имея личного интереса, который заставляет его ежеминутно и каждодневно работать, не проявляя жесткости, жестокости и безоглядной решимости отметать все, что ему мешает. Мэгги, ты знаешь этот город, знаешь, что здесь надо быть именно таким, мало того — это лишь минимум, с которого можно начать. Но Билли никогда и ни за что не приходилось бороться. Господи, Мэгги, да она чуть ли не самая богатая женщина в мире! И, естественно, она считает, что заботливость, теплота, чувствительность и тому подобные телячьи нежности для мужчины вполне обычное явление, а если это не так, то, значит, так должно быть. Удивляюсь, как ее первому мужу удавалось поддерживать подобные заблуждения. Конечно, к тому времени, как они встретились, он уже сделал себе состояние, ему было шестьдесят, а ей двадцать один, и у него оставалась одна цель — баловать и ублажать ее. До меня Билли не знала мужчин, которые в жизни добились всего сами и чья карьера только начала идти вверх.— Она скандалит, потому что ты с головой ушел в новый фильм? Брось, Вито, я же знаю, сколько усилий потребовалось, чтобы добиться успеха с «Зеркалами». И она так ничего и не поняла?— Думаю, что нет, — неопределенно ответил Вито, пожимая плечами.— Значит, дело не в невнимательности, — рассудительно изрекла Мэгги. — Секс? Я никогда не исключаю, хотя, зная тебя, думаю, проблема вряд ли в этом. Главное, ищи главное, Вито. Деньги? Едва ли. Послушай-ка, а если отбросить деньги, секс и внимание, то что остается? Ей не нравится твой характер? — Мэгги усмехнулась. По собственному опыту она знала, что жены продюсеров быстро усваивали основной урок: не слишком-то строго судить о характерах своих мужей.— Она считает меня плохим отцом.— Ой, Вито, погоди! Я не успеваю за тобой.— Это серьезно. Я сделал глупейшую ошибку. Я никогда не говорил ей, что у меня есть ребенок от первого брака и…— Ты и мне не говорил, — удивленно перебила Мэгги. — Ни о браке, ни о ребенке, но я, в конце концов, тебе не жена. Представляю, как Билли разозлилась.— Черт возьми, Мэг, зачем было ей это знать?! Это ни на что не влияло, а тот брак с самого начала оказался ошибкой, единственная проблема в том, что родился ребенок. Ей сейчас шестнадцать, она хорошая девочка, но, поверь мне, она никогда не входила в мои планы. Джиджи — так ее зовут — появилась здесь совершенно неожиданно, на следующий день после того, как Билли обнаружила, что она беременна. Настолько это все не вовремя, что хуже не придумаешь.— Ты определенно плохой отец, Вито. — Мэгги с силой тряхнула хорошенькой головкой. — В этом я должна согласиться с Билли.— И, значит, поэтому я полное дерьмо?— Нет, не полное. Не настолько, чтобы это серьезно обеспокоило меня. Но, возможно, Билли ожидала от тебя большего.— Она ожидает всего, Мэгги, всего, что только можно себе вообразить, а также, чтобы я был примерным папочкой в прошлом, настоящем и будущем. А «ожидать» для Билли означает «хотеть». Ее желания для нее закон. Допускаю, что мои объяснения выглядят неубедительно, но я же не чудовище! И что происходит? Теперь я чувствую в ней какую-то подозрительность. Она как курица на яйцах: готова броситься на каждого, кто сделает хоть шаг в ее сторону. Жаль, что я не могу не обращать на это внимания, такая ситуация нужна мне меньше всего, но на меня это действует, даже ты заметила!— А что, Билли такая хорошая, что имеет право ожидать большего? — вкрадчиво спросила Мэгги.— Прекрати! Я знаю, она тебе не нравится, и я не должен был рассказывать всего этого даже тебе, но кому еще я могу довериться? Конечно, Билли не совершенство, никто не совершенен, видит бог, я тоже не сахар, но она моя жена и должна принимать меня таким, какой я есть.— Должна или не должна, но факт тот, что не принимает.— Ты считаешь, я требую слишком многого?— Откуда мне знать, Вито? Я никогда не была замужем.— Вот и оставайся такой, в этом положении много плюсов. О, черт возьми, Мэгги, давай прекратим, и не заставляй меня лишний раз чувствовать, что я не прав. Даже если так оно и есть.— Я обожаю тебя, Вито! Не много найдется мужчин, которые могли бы сказать это. Ты дерьмовый отец, но по крайней мере ты честен. Когда Билли должна родить?— Месяцев через шесть-семь. Насколько я понял, срок еще очень маленький, но уже столько разговоров, что можно подумать, будто это произойдет сегодня.— К тому времени у тебя появятся отцовские чувства, поверь мне. Я уже не раз наблюдала такое, даже в этом городе.И Мэгги решила на досуге переварить информацию, касающуюся лично Вито. Он впервые рассказал о себе так много. Раньше он если и говорил о своей женитьбе, то лишь вскользь и весьма поверхностно. То, что она узнала сейчас, просто клад, настоящая «клубничка» и требует тщательного обдумывания. Но, во всяком случае, не сейчас. И, как опытный корреспондент, она поняла, что пора сменить тему.— Расскажи мне подробнее о разговоре с Джоном Хьюстоном, — попросила она, плавно переводя разговор в другое русло. — Как получилось, что ты не взял Файфи Хилла режиссером новой картины? Он великолепно поработал над «Зеркалами». В конце концов, он тоже получил «Оскара».— «Зеркала» обошлись мне в два миллиона долларов, «Стопроцентный американец» будет стоить около двадцати, если повезет. Мне нужен другой режиссер, с более громким именем. У Файфи с десяток хороших предложений, так что ему не на что жаловаться. Но если мне удастся заполучить Хьюстона — вот это будет настоящая удача.— Зануда. И много хлопот.— Я с ним справлюсь.«Еще не факт, — подумала Мэгги, чувствуя, как в ней разгорается жгучее любопытство и предвкушая удовольствие позлорадствовать. — Как бы не так. Ты даже не можешь сладить с Билли Айкхорн, этой избалованной богатой дылдой. И надо же было тебе жениться на ней, когда ты мог бы иметь меня!»— Я выяснила, как обстоят дела со школами, миссис Орсини, — сказала Джози Спилберг после того, как Билли вернулась с прогулки. Она любила в одиночестве побродить по платановой аллее, восстанавливая таким образом душевное равновесие. — Для Джиджи есть только два варианта. Она может ходить в школу Вестлейк в Бель-Эйр или в университетскую, ближайшую к нам общественную школу. Я бы, конечно, порекомендовала Вестлейк.— А примут ли ее в середине второго семестра?— Для вас они сделают исключение, но лишь после того, как побеседуют с Джиджи и она пройдет их обычные тесты. Знаете, эта школа считается лучшей женской частной школой в Лос-Анджелесе. Мне кажется, это то, что надо.— А как обстоят дела в университетской?— У них около трех тысяч учеников и очень высокий процент стипендиатов. Ученики в основном местные, по большей части из Брентвуда, но немало и из города, почти всех привозят на автобусе. Школа, конечно, совместного обучения. — При этом Джози многозначительно фыркнула, показывая тем самым неприемлемость такого разгула демократии. Что бы ни решила миссис Орсини — для нее закон и всегда было законом с тех пор, как она впервые поступила к ней на службу в то время, когда Эллис Айкхорн медленно умирал в особняке в Бель-Эйр, но она сохраняла за собой право намекнуть на свое мнение. Открыто она выражала свое мнение лишь тогда, когда ее об этом просили.— Джиджи будет лучше в университетской, — тут же решила Билли. — В Вестлейке она может чувствовать себя не в своей тарелке. Школа небольшая, с прекрасным кампусом, но там учатся девочки из богатых семей, местная элита. Разве не там учились Ширли Темпл и Кэнди Берген Современные американские киноактрисы.

?— В Вестлейке, как и в любой частной школе, тоже есть девочки, получающие стипендию.— Нет, Джози, только университетская школа. Где останавливается школьный автобус?— Он здесь не ходит, миссис Орсини.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41