Победный тон. — Он уходит на пенсию. Неужели ты думаешь, я бы позволила ему ходить туда, где бывает она? Ни за что! Я сказала ему, чтобы уволил ее или ушел сам. Лучше бы, конечно, чтобы она осталась без работы, но на худой конец и это сойдет. У меня вдруг появилась шикарная идея.
— Знаешь что, — предложила я, — давай съездим к ним на работу и над ней посмеемся?
В маминых глазах мелькнул огонек, но она сказала:
— Ты поезжай. А мне надо папе чай накрыть. — И вяло добавила: — Лучше ее простить.
Вот те на! Простить! Да никогда я эту Колетт не прощу, у меня проблем с господом нет. Немножко ненависти еще никому не вредило. Вот Лили — много лет ее уже ненавижу, а хуже мне от этого не стало.
Раз уж речь зашла о ненависти, мне требовалось кое-что сообщить отцу.
— У меня книга выходит.
Он очень обрадовался — возможно, тому, что я с ним заговорила, — а когда я ему показала сигнальный экземпляр, воскликнул:
— Замечательная обложка! Дверь захлопнула, да? — Он провел пальцем по моему имени. — Ты только посмотри: Джемма Хоган, моя дочь. «В погоне за радугой». Чудесное название! И о чем это?
— О том, как ты бросил маму и ушел к девице всего на четыре года старше меня.
Он впал в глубокий шок и, разинув рот, смотрел на маму, ожидая подтверждения, что я его разыгрываю.
— Это не шутка, — сказала я.
— Не шутка, — поддакнула мама.
— Господи Иисусе, — запричитал отец, — дай-ка посмотрю. — Дойдя до шестой страницы, он поднял глаза, бледный как смерть. — Это надо немедленно остановить. Немедленно! Это не может увидеть свет.
— Поздно, пап. У меня контракт.
— Обратимся к адвокату.
— И я кучу денег из аванса уже потратила.
— Я дам тебе денег.
— Не нужны мне твои деньги. Мне нужно, чтобы мою книгу издали.
Но ты посмотри на это! — Он в сердцах шлепнул рукой по страницам. — Это же все такое личное! Я бы не возражал, но это к тому же и неправда! Если это напечатают, мне будет очень, очень неловко.
— Вот и хорошо, — сказала я и приблизила к нему лицо. — Это называется — расхлебывать последствия своих поступков.
— Джемма! — Мама призвала меня на кухню. — Он же попросил прощения, — напомнила она, — причем искренне. Он пережил кризис, можно сказать — он себя не контролировал. Ты с ним слишком строга, ты вообще с людьми строга, тебе это известно? Думаю, у тебя проблема с отрицательными эмоциями: вот сейчас ты злишься…
— Проблема? Злюсь? Да ты-то что в этом понимаешь?
— Я регулярно смотрю передачу «Здоровье».
— Ах, ну да! Ну, так вот: никаких проблем с отрицательными эмоциями у меня нет, я просто считаю, что люди должны отвечать за свои поступки.
— Значит, ты мстительна.
— Да! — согласилась я. — Я мстительна. Джемма-Мстительница.
Я принялась носиться по кухне, держа пальцы «пистолетом» и напевая музыкальную тему из «Мстителей».
— Ты говоришь так, будто это хорошо, — упрекнула мама. — А это — плохо.
— И эта музыка не из «Мстителей», — прокричал из гостиной отец. — Это ты из «Профессионала» поешь.
Я встала в дверях, подняла воображаемую сумку и презрительно проговорила:
— У-уу! Взять его!
В тот же вечер я забрала из родительского дома все свои вещи и переехала обратно к себе. Я боялась, что уже привыкла жить с мамой или что вновь обретенная свобода вызовет примерно те же чувства, что сданные экзамены, когда ты коришь себя за то, что не занимаешься, хотя в этом уже нет необходимости. Но нет, возобновить прежнюю жизнь оказалось не так трудно.
Я позвонила Оуэну и сообщила радостную весть.
— Теперь, если захотим, мы можем видеться хоть постоянно. Приезжай прямо сейчас, примеримся к новой жизни.
Не успела я и полгазеты прочитать, как он примчался.
— Мне нужно с тобой поговорить, — объявил он.
— Зачем это?
— Угадай. — Он улыбался, но как-то странно.
— Что?
— Мне позвонила Лорна. — Так звали его бывшую подружку двадцати четырех лет от роду, и по шевелению моего скальпа я поняла, что сейчас последует. — Хочет, чтобы мы опять были вместе.
— Неужели?
— Все произошло в точности как ты описывала: в субботу, когда мы ходили по магазинам, она нас увидела и поняла, как много потеряла. Ты уникальная женщина!
— Ну, еще бы! — Голос у меня предательски дрожал.
— Господи, но ты же не будешь против, да?
— Конечно, не буду, — поперхнулась я, с трудом сглатывая слезы. Вот идиотизм! — Я за тебя очень рада. Мы с тобой всегда знали, что движемся в никуда. — Правда, вот так, в никуда, это продолжалось почти девять месяцев.
Оуэн молчал. Когда я наконец подняла мокрые глаза, то стало ясно почему: он тоже плакал.
— Я тебя никогда не забуду, — сказал он, утирая мне слезы.
— Ой, только не надо этой мелодрамы.
— О'кей. — Как по мановению волшебной палочки, его слезы высохли, и он не мог скрыть своей радости.
— А как же наш отпуск?
Он смотрел отсутствующими глазами.
— На Антигуа. Где ты бы учился виндсерфингу, накачавшись халявных коктейлей? Нам через три недели ехать.
— Точно, прости, совсем из головы вон. Ты поезжай.
Возьми маму. Так и вижу ее на доске — у нее отлично получится.
Уже садясь в машину, он восторженно прокричал:
— Мы скоро все вместе куда-нибудь сходим: я с Лорной, ты с Антоном. И запланируем поездку на острова.
— И не забудь первого ребенка назвать в мою честь! — собралась я с духом.
— Считай, уже сделано. Даже если будет мальчик.
Потом он уехал, трезвоня на всю улицу и размахивая рукой, как в свадебном кортеже.
ЖОЖО

7
Январь
Жожо вернулась в Лондон, исполненная надежд. Новогодние праздники в Нью-Йорке в кругу семьи прошли весело, но она знала, что в следующее Рождество все будет совсем иначе. В Нью-Йорк она больше не поедет. Куда вероятнее, что они проведут праздники вместе с нескладными Софи и Сэмом в их с Марком новом доме, какой бы он ни был.
В первый ее рабочий день Мэнни принес коробку с сигнальными экземплярами книги Джеммы Хоган.
В издательстве «Докин Эмери» свято верили в безотходное производство; обложка была точной копией той, что год назад предложили для книги Кэтрин Перри: Жожо тогда ее забраковала за излишнюю слезливость — и вот, пожалуйста, она снова извлечена на свет божий, но уже для другой книги. Акварельный женский портрет в пастельных тонах, очертания неясные, но всякий раз при взгляде на рисунок у Жожо возникало ощущение, что барышне срочно нужно в туалет, а такового поблизости не наблюдается.
И все равно посылка пришла очень своевременно. Десять экземпляров Жожо тут же отнесла Джиму Свитману, чтобы тот разослал его киношникам.
— Давай, твори свое чудо, — сказала она.
На понедельник, 23 января, были назначены выборы нового партнера. Оставалось три недели. Первая прошла без эксцессов. Затем вторая. Начался предстартовый отсчет — миновал понедельник, вторник, среда, наступил четверг. Утром пришла электронная почта.
ТО: Jojo.harvey@LlPMAN HAIG.co
FROM: Mark.avery@LIPMAN HAIG. co
SUBJECT: Есть новости. Похоже, неважные
Мне надо с тобой поговорить. Зайди ко мне в кабинет, как только сможешь.
М хх
Что еще?
Марк сидел за столом, вид у него был необыкновенно серьезный.
— Хочу предупредить тебя насчет завтрашнего совещания. Ричи Гант кое-что затевает.
— Что именно? — Жожо страшно разволновалась. Этот прыщавый юноша горазд на выдумки, одна гаже другой.
— Он задружился кое с кем из отдела сбыта в «Лоусон Глобале».
— С кем именно?
— С одним парнем, работающим кое с кем из транснационалов. Прохладительные напитки, косметика, спортивная одежда… Похоже, они готовы платить за упоминание их фирмы в книгах наших авторов.
Жожо раскрыла рот. Слова застряли в горле.
— Иными словами — корпоративное спонсорство?
— Не такое, чтобы било в глаза прямо с обложки — типа «Шептун от. „Кока-Колы“, — а невинные упоминания в тексте конкретных торговых марок.
— Корпоративное спонсорство, — повторила Жожо. — В точности как мы с тобой говорили с год назад. Мы тогда решили, что это пакость. Я и сейчас считаю, что пакость.
— Если правильно себя повести — можно сделать так, чтобы все выглядело корректно.
Она долго, озадаченно на него смотрела.
— Это не получится, Марк, ты глубоко ошибаешься. Ты мне сам говорил, это затея с душком.
— Жожо, это же бизнес, дело может оказаться весьма прибыльным.
Он не стал продолжать, но подтекст был ясен. Чтобы уйти от Кэсси и обзавестись новым жильем, ему придется раскошелиться.
Плевать. Она разозлилась.
— Когда я высказала эту идею, почему ты сразу не посоветовал мне ее осуществить?
— Потому что мы просто дурачились, и я видел, что она тебе претит. Если бы ты считала эту мысль действительно достойной, тебе не нужны бы были никакие советы, ты бы сама пошла и сделала.
Может, это и так, но сейчас она лишь еще больше возмутилась.
— Так что все-таки произошло? Гант пришел к тебе, ты выслушал и погладил по головке? «Молодец, мальчик»?
— Нет. Я сам только сегодня утром узнал. А он уже навел мосты и даже кое-какие предложения подготовил.
— Но моих авторов ни одно из них не касается, — с горечью произнесла она. — А как получилось, что Гант выдвигает мою идею?
— Может, вы с ним мыслите одинаково?
Жожо вздрогнула:
— Я не имею с этим мерзким типом ничего общего. И знаешь, Марк, я разочарована.
Он был спокоен. Так, что страшно стало.
— Я управляю бизнесом. Моя работа состоит и в том, чтобы изучать любые предложения, способные принести фирме больше дохода. У меня есть кое-какие принципы, но в коммерции чрезмерная щепетильность только мешает. Да, я считал эту идею низкопробной, но позволь мне оставить за собой право изменить свое мнение. Особенно если мне это преподносится как свершившийся факт.
— Ясно, — сказала Жожо — Четко и ясно.
Она стремительно вышла, а Марк даже не пытался ее задержать. Она стояла на улице и с таким ожесточением курила, что какой-то прохожий произнес:
— Чем вам эта несчастная сигарета не угодила?
Интересно, как Ричи Ганту удалось установить эти контакты, размышляла Жожо. Если бы она работала в крупной корпорации и к ней вдруг заявился этот слизняк, она бы велела охране гнать его взашей. А потом, когда он бы валялся распростертым на улице, еще бы и сама вышла и надавала ему по почкам. А это очень болезненно. И по яйцам, само собой. И по голове — но тогда пришлось бы испачкать сапоги в этой маслянистой дряни, которой он мажет волосы… Фу!
Больше, чем на Ричи, она злилась на себя. Не надо было слушать Марка, надо было прорабатывать свою идею. И дело не только в уязвленном самолюбии — все это может иметь далеко идущие практические последствия: до голосования остается меньше недели. Надо отдать ему должное, подумала Жожо и глубоко затянулась, — выбрать такой удачный момент, чтобы у партнеров потекли слюнки от мысли о корпоративных миллионах.
Утешением было лишь то, что она продолжала считать этот способ добывания денег не совсем достойным. И в глубине души надеялась, что алчность не застит партнерам глаза и они с ней согласятся.
Пятница, утро, совещание
Все уже знали о новых связях Ричи Ганта в крупном бизнесе, так что Жожо по крайней мере не пришлось выслушивать одобрительный гул, как если бы он на глазах у всех вытянул засаленный шелковый платок из засаленного шелкового цилиндра.
Но это еще был не конец. Ричи, с его любовью к эффектным зрелищам, принялся расписывать возможные сценарии. Он протянул руку и воскликнул:
— Ольга!
— Тебя, мадам, — негромко, но так, что все слышали, сказала Жожо.
Ричи повернулся к ней:
— Ты, Жожо, можешь не беспокоиться, о твоих авторах я тоже не забуду. Думаю, немножко спонсорских денег и им перепадет.
— В этом нет необходимости, — с сарказмом ответила Жожо. — Мои авторы достаточно зарабатывают тем, что пишут книги.
— Им видней, — пожал плечами Ричи. — Могут и отказаться от дармовых денег, если захотят. Я только хочу сказать, странно им такое советовать. Хорошо, что ты не мой агент!
— А я-то уж как рада! Зараза ты такая! — Последние слова были произнесены себе под нос.
Ричи вновь обратился к Ольге.
— Возьмем, к примеру, Энн Палмер. — Одна из самых успешных Ольгиных авторов. Сногсшибательные боевики. — Ей бы из ассортимента «Лоусон Глобала» подошло дорогое шампанское. Если она воспримет нашу затею — а зная эту дамочку, могу сказать, что наверняка воспримет, — он хмыкнул с такой самонадеянностью, что Жожо сунула под себя руки, чтобы невзначай не отхлестать наглеца, — то ей могут отвалить «лимон». Ты, Ольга, получишь свои десять процентов, а если хорошенько попросить, еще и пару ящиков шипучки подкинут.
Жожо чуть не лопнула от бессилия. Как ни крути, а миллион фунтов с лихвой перевешивают видеокассету с фильмом о брачных играх императорских пингвинов.
— А они это реально предлагают? — полюбопытствовал Марк. — Назывались такие суммы в отношении конкретных авторов?
Назывались. Причем не просто, а совершенно официально! А как же, — кивнул Ричи с серьезным выражением. — Можете мне поверить, так оно и будет.
Все так и ахнули. Казалось, даже молекулы воздуха остановили свое вечное кружение. Миллион фунтов только за то, что в книге будет упомянута конкретная марка шампанского!
Жожо смотрела, как меняется выражение лиц — все благоговейно уставились на Ричи, как на колдуна. И каждый уже знал, как распорядится добычей. Новый «мерс». Вилла в Умбрии. Круиз на океанском лайнере. Денег хватит на все — даже чтобы бросить жену и купить уютное гнездышко на пару с возлюбленной. Все, даже Аврора Френч и Лобелия Холл, которые ненавидели Ганта и которым в любом случае мало что перепадет, поддались общему настроению. Сумочки и туфли заблестели в глазах Авроры, а Лобелия уже мечтала, как целую неделю будет просаживать деньги за игорными столами Вегаса. Надо было что-то делать.
— Тогда пусть Ольга им сейчас и позвонит, — предложила Жожо, — скажет, что Энн Палмер согласна, и пусть высылают посыльного с мешком денег. Миллион в старых мелких купюрах. — Она открыла сумочку и протянула Ольге мобильный. — Давайте позвоним.
Комната снова оцепенела. Двигались лишь глазные мышцы — все смотрели поочередно то на Ричи, то на Жожо. Секунды тянулись очень долго, у Жожо уже вспотела ладонь, и наконец Ричи сдался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71