Однажды он принес свой набор овощей и приготовил ей баклажаны с рисом и шпинатом, уверяя ее, что это блюдо не содержит ни капли жира.
— Хотя, — добавил он, — вы выглядите так, что спокойно могли бы себе позволить такую роскошь.
В сердце ее затеплилась надежда, что Рик ошибается и Джеффу не удастся создать дождь — по крайней мере так скоро. И ему придется оставаться в Долине Розы не меньше нескольких месяцев, чтобы решить эту проблему, Ей даже стал приятен пыльный душный воздух, шелест усохшей листвы на скрюченных ветвях дубов, дым новых пожарищ — словом, все признаки засухи, задержавшей его в этом городе.
После совместной трапезы она либо работала с глиной, либо занималась проектированием фонтана, тогда как он располагался на диване в обнимку с котенком, с карандашом в руке и неизменной стопкой бумаги на коленях. Иногда она ловила на себе его взгляд, он улыбался ей с неподдельной теплотой, и она возвращалась к своей работе, чувствуя волну жара, разливавшуюся по всему телу, и предательский румянец, выступавший на щеках.
Временами они беседовали, временами молчали, но ее неизменно поражала легкость, с какой она рассказывала ему о том или ином периоде своей жизни. Она рассказывала ему о Глене — не совсем все, конечно, — как он учил ее скульптуре, как называл ее Солнышком и даже немного о том, как она любила его.
— И почему же все это кончилось? — спросил ее тогда Джефф, весь подавшись вперед на диване Казалось, он готов был прожечь ее глазами насквозь.
— Я не могу об этом говорить, — сказала она, и он улыбнулся.
— Я понимаю это чувство.
Он вернулся к своим бумагам, и она пожелала в душе, чтобы он не удовлетворился так просто полученным ответом.
Ее фантазии расцвели пышным цветом. Возможно, ему придется задержаться в Долине Розы так надолго, что она успеет пройти курс восстановительной хирургии. Или ему придется уехать, но он все же скажет ей — только ей одной, — куда он направляется, и она сможет отыскать его после операции. И каждый раз в эти мечты врывалась реальность, затмевавшая все представленные ею картины тяжелым непроницаемым облаком. Она не сможет забыть Глена. Она не сможет забыть свою мать и будет вновь и вновь ощупывать свою правую грудь — осторожно, борясь с внутренним сопротивлением, содрогаясь от мысли, что пальцы ее наткнутся на предательское уплотнение. И тогда ее возвращение к жизни снова будет отсрочено.
Это случилось около десяти часов на пятый вечер после их прогулки в каньон. Миа включила телевизор, собираясь посмотреть выпуск новостей. Джефф, растянувшись на диване, почти не отрывал глаз от своей работы, пока диктор с прилизанной шевелюрой не объявил о Кармен с ее «Репортажами из северных районов». Джефф отложил в сторону свои бумаги и карандаш и уселся поудобнее, глядя на экран.
Лицо Кармен, выступавшей перед телекамерой, всегда действовало на Миа завораживающе. Свет юпитеров выгодно оттенял ее смуглую кожу, темные глаза казались огромными и бездонными. Обычно Миа с удовольствием смотрела ее выступления, но нынешним вечером она поддалась волне неприязни, исходившей от Джеффа, и в нерешительности замерла над своею глиной.
— А теперь новая информация о человеке-загадке, посетившим Долину Розы, Джеффе Кабрио, — начала Кармен. — «Новостям после девяти» удалось узнать, что мистер Кабрио является незаконнорожденным ребенком, которого произвела на свет совсем юная бездомная особа, жившая до этого либо в самом Нью-Йорке, либо недалеко от него, в Нью-Джерси, и едва сводившая концы с концами для того, чтобы содержать своего сына. — Иллюстрируя речь Кармен, на заднем плане появилась фотография блондинки с малышом. Джефф затаил дыхание и выпрямился на диване.
— В самом начале обучения в школе, — продолжала Кармен, — выдающиеся способности юного Джеффа были неверно истолкованы его учителями, и его оставили на второй год. Однако позже все встало на свои места, и несомненная талантливость Джеффа позволила ему проскочить экстерном через два класса.
— Три, — прошептал Джефф. — Могла бы быть поточнее со своими проклятыми фактами.
Камера вновь повернулась к диктору, и Миа взглянула на Джеффа. Его щеки побагровели, и на виске пульсировала жилка. Неожиданно он сгреб все бумаги и швырнул тяжелую пачку на стол.
— Черт побери, где она все это добывает?! — Он вскочил на ноги, и листы из пачки разлетелись по всей гостиной. Котенок в ужасе вскочил и забрался на подоконник. Джефф взъерошил свои волосы. — Где она взяла этот снимок? Я никогда в жизни его раньше не видел.
— А она… я имею в виду, она говорила достаточно правдиво?
— Слишком правдиво. Правдиво до того, что я не сомневаюсь: она раскопала источник информации. Она села мне на хвост.
— Что это значит? — откинулась на стул Миа. — Разве тебя действительно так волнует, что про тебя тут болтают? Или ты боишься, что кто-то может принять во внимание твою незаконнорожденность, или…
— Все это чепуха.
— Ну тогда в чем же дело, Джефф? — Она сама не заметила, как перешла на «ты». — Что тебя так испугало?
Он прошелся по комнате до того окна, которое было обращено на темную громаду усадьбы.
— Не спрашивай меня больше ни о чем, хорошо, Миа? Мне было бы приятно, если бы ты не подвергала меня расспросам, — и он обернулся к ней. — Мне так хорошо сидеть здесь с тобой по вечерам. Это напоминает мне про… — Он попытался улыбнуться, но лишь скривился, словно от боли. Взгляд его снова устремился в сторону усадьбы. — Это помогает мне, дает заполнить в душе ту пустоту, которую до сих пор я не считал такой зловещей. Оказывается, я гораздо больше нуждаюсь в обществе себе подобных, чем предполагал до этого. И все-таки — пожалуйста, не надо задавать мне таких вопросов, на которые я не могу дать ответ.
— Я только хотела поддержать тебя, — сказала Миа, — но, увы, я не знаю, что для этого надо сделать, так как не в состоянии понять…
— Она медленно, дюйм за дюймом, пробирается ко мне в душу. Я должен бежать отсюда. Бежать из Долины Розы. — Он медленно провел рукой по лицу, не открывая глаз от окна. — А здесь я у нее под носом. Да к тому же работа.
— Может быть, достаточно просто переехать из Шугабуша, — заметила Миа, вся дрожа от его неожиданного решения насовсем покинуть Долину Розы. — Ведь наверняка можно найти тебе для жилья другое место. Крис бы мог…
— Ну уж нет. Пока я живу в Долине Розы, мне лучше оставаться здесь. Кармен Перес — еще одна навек перепуганная женщина, и страх делает ее тем более опасной, но по крайней мере на ее территории я остаюсь недосягаемым для остальной репортерской братии. Мне известно об этом простом и взаимовыгодном симбиозе. Она охраняет меня от других ищеек, а взамен скармливает им меня по кусочкам. Это не может продолжаться долго. — Он пожал плечами. — Хотел бы я только знать, кто снабжает ее сведениями. И что ей удастся раскопать к следующему выпуску новостей.
Он устремил свой взгляд в темноту, и перед Миа предстало живое воплощение ее скульптуры — Джефф возле окна, опершись на подоконник, что-то высматривает вдали.
— Что это значит — «навек перепуганная»? — спросила она. — Чего она может бояться?
— Потерять, — ответил он. — Потерять все, ради чего она столь самоотверженно работает. — Он наконец оторвался от окна. — Она может разоблачить меня, Миа, прямо сейчас. У нее достаточно информации и возможностей для того, чтобы при желании нанести смертельный удар. Однако она увлечена какой-то игрой. Ты заметила этот блеск в ее глазах?
Миа кивнула, но Джефф уже снова обернулся к окну.
— Ей это доставляет удовольствие. И это действительно моя собственная глупость.
— При чем тут твоя глупость? — Миа совсем перестала его понимать.
— Я назвал ей место своего рождения. Я послал ее по весьма кривой дорожке и никогда бы не подумал, что она способна будет распутать ее и раздобыть все это, — он кивнул в сторону телевизора, — пользуясь той ничтожной информацией, которую я дал. — Он вздохнул. — Может, подспудно я сам хотел этого. А может, я просто устал от погони и болен.
Кто мог за ним гнаться? — подумала Миа, но промолчала.
Джефф вернулся к дивану и принялся собирать бумаги. Котенок вприпрыжку прибежал на его зов, и он наклонился, чтобы взять его на руки. Направляясь к двери, он остановился позади стула, на котором сидела Миа. Внезапно наклонившись, он обнял ее за плечи одной рукой, чем несказанно удивил. Он прижался щекой к ее макушке, а она замерла, ощущая на груди живую тяжесть его руки. Сердце у нее билось так, что, кажется, вот-вот выскочит из груди.
— До завтра, — сказал он. — Я сам позабочусь об ужине.
Лишь когда за ним захлопнулась входная дверь, Миа пришла в себя настолько, что смогла перевести дыхание. Она вслушалась в его шаги на дорожке и в стук входной двери его коттеджа. Затем она опустила глаза на стоявшую перед нею скульптуру. В данный момент она представляла собой лишь кусок глины, надетый на арматуру, грубое подобие человеческой фигуры, с головой без лица, в виде гладкой, неоформленной сферы. Она еще не начинала работу над его выражением, над его эмоциями, но она знала, что в ближайшие дни она придаст куску глины форму, она будет мять ее до тех пор, пока та не раскроет один за другим своих секретов под терпеливыми, осторожными прикосновениями ее пальцев.
ГЛАВА 21
На следующее утро Джефф перехватил Кармен, когда она выруливала на шоссе со стоянки в Шугабуше. Она не замечала его до того момента, пока он не постучал по правому переднему крылу ее машины. Кармен обдумывала свои очередные шаги по расследованию истории его семьи, и неожиданная встреча с ним неприятно подействовала на нее. Он начинал превращаться для нее в фикцию.
Джефф обошел машину, чтобы оказаться возле ее дверцы, и жестом попросил опустить стекло.
— Вы подвергаете людей опасности, — сказал он.
— О чем это вы?
— О тех людях, которые дают вам информацию. Они рискуют, сами не зная того.
— Почему, Джефф? — Она включила зажигание и оперлась на открытое окно. — Почему беседа со мной должна превратиться в проблему для всех этих людей — кроме, разве, вас самих?
Он выглядел утомленным. Он еще не успел сегодня побриться, в уголках глаз прибавилось морщин. Кармен сделала над собой усилие, чтобы не ощутить к нему симпатию.
— Просто имейте в виду, что это весьма вероятно, — сказал он. — Хотя мне кажется, что для вас это не имеет значения.
— Если бы я действительно была уверена, что могу повредить ни в чем не повинным людям, я бы обязательно проявила осторожность.
— Хотелось бы в это верить. Откуда у вас та фотография, которую вы показали вчера вечером?
— Я не могу сказать вам, Джефф. — Она отрицательно тряхнула головой. — Но от того человека, который мне ее дал, я узнала многое о вашей матери. Она кажется мне весьма впечатляющей женщиной. Мне было бы приятно повстречаться с нею.
Джефф так уставился на нее, что ей пришлось отвести взгляд в сторону коттеджей.
— Ну что ж, — сказал он. — Придется мне в один прекрасный день пригласить вас обеих на обед.
— Где она сейчас живет? — проигнорировала его сарказм Кармен.
— Идите вы к черту, Кармен. — Он направился было прочь, но через несколько шагов снова обернулся к ней. — Вы ведь нарочно оставляете меня здесь, на свободе? Хотите растянуть свое кушанье подольше?
— Я должна отправляться на работу. Джефф, — улыбнулась Кармен — Желаю вам приятного дня. — Она подняла оконное стекло.
Выруливая на шоссе, она скрипела зубами от чувства отвращения к самой себе. Боже, какая же она, оказывается, дрянь! Неужели же она всегда была такой высокомерной, такой самоуверенной? А что, если он говорил правду? Что, если она подвергала этих людей риску, сама того не подозревая? Меньше всего на свете она бы хотела причинить зло как Барбаре Роланд, так и неуловимой Бетти Кабрио.
Однако вероятнее всего, что Джефф попросту пытается взять ее на пушку, сбить со следа. Он находится в бегах по какой-то серьезной причине, напомнила она себе, огибая почти пустой водный резервуар. Законопослушные граждане не меняют фамилию и не мечутся из одного города в другой. Они не используют координаты отеля для адреса в водительском удостоверении. И они не водят за нос доверчивых простаков, обещая им сделать нечто, явно превышающее человеческие возможности.
Плейнфилд, штат Нью-Джерси. Со своего рабочего места в студии «Новостей после девяти» — а попросту стола, находившегося в огромной гулкой комнате, которую Кармен делила еще с добрым десятком журналистов, трудившихся на «Новости», она позвонила в городской архив. Она пыталась найти следы хоть кого-то по фамилии Кабрио, жившего в этом городе. Но ничего не нашла. Однако ей дали десять номеров на фамилию Ваттс, и она проверила их всех до одного. Никто понятия не имел о Джефферсоне, никто никогда не слышал имени Бетти Кабрио.
Рождественская открытка была лишь проштемпелевана в Плейнфилде, как уверяла ее Барбара. Бетти могла специально приехать туда, чтобы опустить открытку не в том месте, где жила. Но начинать все равно придется оттуда.
Она снова позвонила в архив и узнала адреса всех начальных и юношеских высших школ в Плейнфилде. Во время ленча Кармен тупо разглядывала список, гадая, что предпринять дальше. Сколько лет было Джеффу, когда он переехал в Плейнфилд? Наверняка он учился тогда еще в начальной школе, но этот список был так обширен, что она не имела понятия, с чего ей придется начинать поиски мальчика, учившегося в одной из этих школ около тридцати лет назад.
Однако высших юношеских школ было всего две, и она решила взяться за них в алфавитном порядке.
После ленча она набрала номер Хаббардской юношеской высшей школы Там сейчас шли занятия в летних классах, и регистраторша, которая подошла к телефону, попыталась было посоветовать ей позвонить сюда же в сентябре, но Кармен проявила настойчивость. Она хотела бы побеседовать с библиотекарем, и нет, не имеет значения, что это «летний библиотекарь» Наконец регистраторша уступила.
Библиотекарша, однако, оказалась столь же несговорчивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55