https://wodolei.ru/catalog/accessories/zerkalo-uvelichitelnoe-s-podstvetkoj/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Нет, нет, если она уйдет отсюда, она ни в коем случае не должна идти к родителям. Она решила: когда мать придет с очередным тайным визитом, Кэти обязательно скажет ей, что собирается уйти от Бантинга, разумеется, не объясняя ей всех причин. Да, да, в самые ближайшие дни она заберет Сару и уйдет от него – неважно куда. В конце концов, если ей повезет, она сможет найти где-нибудь место прислуги и прокормить себя и ребенка. Этих пыток она больше не может терпеть… Но ведь он, наверное, заявит в полицию и отберет у нее ребенка. Разумеется, Сара ему не нужна – она не его ребенок. Однако она знала, что этот человек с извращенной психикой способен на все, что угодно. В отместку за бегство он может отнять у нее Сару, зная, что для Кэти нет ничего дороже, чем ее девочка. Может, мать сможет ей что-то посоветовать. Скорее бы она пришла! Она не приходила последние две недели. Странно, потому что до этого она навещала ее каждую неделю.
А потом наступил этот июньский вечер. Вечер, который оказался роковым для нее и для ее семьи, только она еще не знает об этом. На дворе было очень тепло; поздние летние сумерки только начали окутывать небо, и птицы лениво щебетали в ожидании ночи. За самым забором двора бегали кролики, а заяц, прибежавший из леса, сидел перед калиткой, с любопытством глядя на человеческое жилье. При других обстоятельствах Кэти могла бы порадоваться такому прекрасному вечеру, но она не видела этой красоты. Она уже давно ничего не замечала. Сейчас она была занята приготовлением ужина, стараясь приготовить что-нибудь повкуснее, чтобы таким образом задобрить Бантинга и не дать ему лишнего повода для брани.
Он вошел в дом с угрюмым лицом и насупленными бровями, – таким он был всегда в течение последних двух недель. Не сказав ей ни слова, он стянул с себя одежду; за этим последовала привычная процедура купания – он намыливал себя спереди, а она терла губкой его спину.
Когда пришло время поливать его из таза, она пошла за чистой водой. Сняв с плиты чайник, она налила полтаза кипятка и собралась было идти к задней двери за дождевой водой, когда раздался громкий плач Сары, лежащей, как обычно, в корзине возле окна. Бантинг в течение всего купания продолжал изрыгать непристойную брань, безо всякой причины оскорбляя Кэти самыми скверными словами. Плач Сары окончательно вывел его из себя. Он зачерпнул полный ковш грязной мыльной воды из корыта и поднял его, намереваясь выплеснуть на ребенка. Кэти, заметив это, бросилась к нему с воплем:
– Не смей! Не смей этого делать!
Так же она повела себя, когда он хотел пнуть ребенка ногой. Только сейчас она не ограничилась криком. Не отдавая себе отчета в том, что делает, она схватила таз с кипятком и вылила кипяток ему на спину.
Бантинг взвыл от боли. Его дикий вопль, похожий на рев раненого зверя, сотряс весь дом. Он с силой толкнул ее в грудь, и она отлетела назад и пролетела через всю комнату, прежде чем упала на скамью возле стены. На коленях, скорчившись, ухватившись обеими руками за угол скамьи, она дрожала всем телом, пораженная тем, что сделала.
Она смотрела, как он пляшет и кружится на месте, словно сумасшедший, испуская громкие вопли. Потом его крики сменились стонами, а его пальцы, как пальцы слепого, ощупывали плечи и шею. Стоны становились все тише и тише, пока не превратились в какое-то невнятное мычание. Когда он резко обернулся и посмотрел на нее, его лицо было искажено до неузнаваемости яростью и болью. Он больше не стонал и даже не мычал; он только смотрел на нее неподвижным, страшным взглядом. Наконец его ярость прорвалась наружу, и из его рта вылетел поток визгливых ругательств. В следующее мгновение она увидела, как он разбрасывает одежду на полу и достает кожаный ремень из своих рабочих брюк. Она все так же стояла на коленях, прижимаясь к скамье и затаив дыхание от страха. Но, когда железная пряжка опустилась на ее спину, она вскочила на ноги. Она закричала еще до того, как почувствовала боль, и продолжала кричать, пока он гонял ее по комнате. Пытаясь защититься от ремня, она выбросила вперед руки, но пряжка ударила ее по пальцам, и она почувствовала, как из них хлынула теплая, липкая кровь. Сунув пальцы в рот, она продолжала бегать по комнате, ничего не видя перед собой. Потом она услышала, как затрещала ткань, и поняла, что он порвал ей на спине платье. Добежав до скамьи, она снова упала на колени и уцепилась за ее край. Пока он стегал ее по спине ремнем, ей казалось, что с нее сдирают кожу. Она кричала, но теперь уже не так громко. Когда раздался стук в дверь, она уже почти перестала кричать. Теряя сознание, она еще смогла различить лицо Джо, склоненное над ней. Он что-то ей говорил, но она не могла разобрать слов. Еще через секунду она погрузилась во тьму.
Открыв глаза, она снова увидела Джо. По его щекам струились слезы. Он стонал так, словно его тоже избили до полусмерти. Она попыталась заговорить, но не смогла пошевелить губами. Ей казалось, что все ее тело разрывается на части от боли. Ее первая сознательная мысль была о ребенке. С трудом перевернувшись на бок, она посмотрела туда, где стояла корзина с младенцем. Все еще не в силах заговорить, она указала на корзину, и Джо ответил:
– С ней все в порядке, можешь не волноваться.
Он помог сестре встать с пола и усадил на скамью. Кэти прерывисто дышала, а ее взгляд помутнел от боли. Постепенно сознание вернулось к ней, и она вспомнила о том, что произошло.
– А где… где он? – пробормотала она, едва шевеля губами.
Джо жестом указал наверх.
– У него вся спина обожжена, – прошептал он. – Он сказал, что это ты ошпарила его кипятком.
– Джо.
– Да, Кэти?
– Дай… дай мне плащ. Он висит на крючке на двери буфетной. – Подняв дрожащую окровавленную руку, она указала в сторону буфетной.
Когда Джо вернулся с ее плащом, она стояла на четвереньках, тщетно пытаясь подняться на ноги. Ее одежда была изорвана в клочья и свисала со спины окровавленными лохмотьями. Джо помог ей подняться на ноги, но, как только она выпрямилась, комната поплыла перед ее глазами. Она бы снова упала, если бы брат не поддержал ее. Цепляясь обеими руками за Джо, она повернулась к корзине с младенцем.
– Можешь… можешь понести ее? – быстро прошептала она.
Джо кивнул и, наклонившись к корзине, взял оттуда Сару. Одной рукой держа ребенка, а другой, придерживая сестру за талию, он вывел ее из дома и повел через двор к калитке.
Окно спальни Бантинга выходило на запад, они также шли на запад. Выйдя во двор, Кэти удивилась, не услышав окриков мужа. Они направились по дороге, ведущей в поселок, и, когда они уже почти дошли до поселка, обессилевшая Кэти присела на обочину.
– Пойдем, пойдем, Кэти, – поторопил ее Джо. – Осталось совсем немного. Если мы остановимся здесь, он может нас догнать.
Кэти чувствовала, как силы покидают ее, и только страх перед тем, что Бантинг нагонит их, заставил ее подняться на ноги и продолжать путь.
Когда они дошли до пустыря рядом с поселком, где несколько мужчин метали кольца, один из игроков, заметив юношу, несущего на руках младенца и ведущего спотыкающуюся девушку, сделал знак своим товарищам. Все бросили игру и поспешили к Джо и Кэти.
Первым к ним подбежал Джимми Морган, муж акушерки, принимавшей роды у Кэти.
– Что случилось, мальчик? – спросил он у Джо.
Впрочем, спрашивать не было никакой необходимости. Лицо Кэти было окровавлено, ее волосы слиплись от крови. Между пол плаща было видно изорванное выпачканное кровью платье. Плащ был расстегнут и только наполовину прикрывал ее израненные плечи. Из раны на левом плече до сих пор сочилась кровь.
– Пойдем, дорогая, – сказал Джимми Морган, обращаясь к Кэти. – Моя жена позаботится о тебе.
С этими словами он поднял израненную девушку на руки и с помощью других мужчин понес к своему дому.
Вверив Кэти заботам своей жены, Джимми Морган отправился в Джарроу за Родни. Кэтрин не смогла пойти с Родни – она не могла оставить умирающего Вильяма, к тому же кто-то должен был присматривать за Лиззи. Джо пришел к Кэти по просьбе Вильяма, который перед смертью хотел повидаться с внучкой.
Было около девяти вечера, когда Родни вошел в комнату, где лежала Кэти. Увидев в слабом мерцании свечи высокую фигуру отца, Кэти хотела протянуть к нему руки, но боль сковывала все ее существо, и она не смогла пошевелиться. Родни встал на колени возле ее кровати и погладил дочь по щеке, жалостливо глядя на нее.
– Бедная, бедная крошка, – прошептал он.
– Папа, папа, – всхлипнула Кэти.
Родни не стал спрашивать у дочери, как это произошло. Сейчас он был не в силах говорить. Он продолжал стоять на коленях возле ее постели, и его взгляд ласково скользил по ее лицу. Он не видел дочь почти восемь месяцев, она очень изменилась за это время. Ее глаза были такими же большими и зелеными, как прежде, но это больше не были глаза его Кэти – теперь в них застыли испуг и отчаяние, они словно помутнели от невыплаканных слез. Очертания рта были теми же, что и прежде, но теперь ее губы дрожали, а ее некогда круглые щеки впали и были покрыты мертвенной бледностью.
Его отвлекла от созерцания лица дочери миссис Морган.
– Взгляните, что он с ней сделал, – сказала она, откидывая одеяло со спины Кэти, которая лежала на животе.
Родни, склонившись над дочерью, увидел сплошное месиво из ран, рубцов и почерневшего мяса. Когда миссис Морган снова заговорила, ее голос донесся до него словно издалека.
– Я сделала все, что могла, но ее надо показать доктору, – сказала миссис Морган.
– Да, вы правы, – с усилием проговорил он, поднимаясь с колен. – Я сам отнесу ее к доктору. Я очень скоро вернусь сюда и отнесу ее к доктору.
Прежде чем миссис Морган успела что-либо ответить, он резко развернулся и вышел из комнаты.
Уход отца вернул Кэти к жизни. Несмотря на боль, она села в постели и, протягивая руки, закричала ему вслед:
– Папа, папа! Не ходи к нему, папа! Лучше отнеси меня к вам домой. Папа…
Но отец был глух к ее мольбам. Через открытую дверь она слышала, как он разговаривает с мистером Морганом в соседней комнате.
– Я пойду с тобой, – предложил мистер Морган.
И отец ответил:
– Нет, нет, спасибо, Джимми, но я справлюсь с ним сам.
Потом она услышала, как хлопнула входная дверь, и последние слова отца – «я справлюсь с ним сам» – повисли над ней страшным грузом.
Миссис Морган убрала волосы с ее вспотевшего лба.
– Успокойся, дорогая, он должен это сделать, – мягко сказала она. – Он был бы тебе плохим отцом, если б спустил этому негодяю с рук такое злодейство. Впрочем, если это не сделает он, это сделают другие. Этого подлеца уже давно пора наказать. Мужчины в поселке только и ждали предлога, чтобы всыпать ему по заслугам. Теперь он побил тебя, и они с удовольствием отплатят ему и за тебя, и за все его другие злодейства.
Хоть Кэти сейчас была неспособна мыслить ясно, в глубине души она осознавала всю тщетность усилий, которые она предпринимала для того, чтобы не допустить встречи отца с Бантингом. Она также осознавала всю тщетность своего молчания, когда скрывала от отца имя мужчины, от которого у нее ребенок. Сейчас Кэти понимала, что, если бы отец пошел разбираться с Бернардом Розье, ничего бы ужасного не случилось. К Бернарду Розье жители поселка относились лучше, чем к Бантингу. Кэти прошибал холодный пот при мысли о том, какими последствиями сегодняшняя встреча с Бантингом чревата для ее отца. Ведь если он не прикончит Бантинга сам, это сделают за него другие, а вся вина будет свалена на него.
Родни вернулся через час. Услышав его голос в прихожей, Кэти приподнялась на локтях и ждала, когда откроется дверь в спальню. Когда он вошел, она внимательно оглядела его одежду, ища подтверждения происшедшему, но его одежда была чистой и аккуратной. Опустив взгляд на его руки, она, однако, заметила, что костяшки пальцев у него разбиты в кровь.
– Ах, папа, папа! – воскликнула она и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.
– Успокойся, крошка, успокойся, – Родни присел на корточки возле кровати. – Теперь все будет хорошо, и тебе больше не о чем волноваться. Я заберу тебя домой.
Он хотел ласково погладить дочь, но не стал этого делать, потому что его руки были в крови. Из соседней комнаты донесся голос мистера Моргана:
– Мы соорудили носилки. Ребята помогут ее отнести.
Родни обернулся к Джимми Моргану, стоящему в дверях, и кивнул ему в знак благодарности. Снова склонившись над Кэти, он прошептал:
– Не волнуйся, крошка. Все плохое уже позади. Ты больше никогда не вернешься к нему, я тебе это обещаю.
Через полчаса Кэти погрузили на брезентовые носилки, сооруженные по образцу носилок, на которых после аварий выносили из шахты пострадавших. Родни и мистер Морган взялись за носилки спереди, а двое сыновей мистера Моргана встали сзади, и они двинулись в путь. В Джарроу они зашли по дороге к доктору, – по ночам доктора не приходят на дом к людям, которые живут в таких районах, как Уолтер-стрит. Доктор осмотрел Кэти и задал ряд вопросов, после чего они понесли ее домой.
На следующий день, около пяти пополудни, в дом номер три на Уолтер-стрит пришла полиция. Их было трое – двое одеты в форму полицейских, а на третьем были черное пальто из тонкого сукна и цилиндр. Дверь им открыла Кэтрин. Ее дыхание остановилось при виде людей в полицейской форме.
– Ваш муж дома? – спросил мужчина в штатском.
– Нет, он на работе.
Полиция знала, что Родни на работе, но они не хотели арестовывать его на глазах у толпы рабочих. У них был достаточный опыт по части ликвидации беспорядков и предупреждения забастовок, и они не хотели давать рабочим лишний повод для недовольства. В полиции знали, на что способны люди, работающие на палмеровской судоверфи.
– В таком случае, мы подождем его здесь, – сказал мужчина в штатском и, не дожидаясь приглашения, вошел в комнату.
Двое полисменов последовали за ним.
Кэти лежала на соломенном тюфяке возле камина. Когда трое мужчин вошли, она приподнялась на локтях и посмотрела на них. При виде полисменов она прижала ладонь ко рту и ее глаза расширились от ужаса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47


А-П

П-Я