– Вот и хорошо. Я рад, что ты согласна. Тебе нет смысла оставаться в Лос-Анджелесе одной. Я вернусь в Оттаву, чтобы завершить там одно перспективное дельце.
Разумеется, он имеет в виду эту чувственную француженку! Но зачем выражать свои намерения так ясно? В другое время он непременно настоял бы, чтобы Элен была с ним, организовывала, как обычно, деловые встречи, вела записи, а потом вечером в гостинице за бокалом вина выслушивала его соображения.
Но сейчас все изменилось, и не надо было быть ясновидящей, чтобы понять почему.
Элен, словно нехотя, повернула голову, и ее глаза скользнули по его на удивление выразительному профилю. Понимает ли он, что роковой шаг сделан, что его недвусмысленное поведение указало им путь к финишу? По-видимому, он нашел женщину, ради которой готов отбросить прочь всякую осторожность.
Элен торопливо отвела взгляд, глаза ее потемнели. Она сделала правильно, что согласилась остаться с его сестрой и ее мужем. Ей самое время начать отвыкать от Эдуарда Лемана.
Мертон принадлежал многим поколениям семьи Леманов. Каменный дом с прочными стенами был построен еще в начале XVIII века. В это солнечное холодное утро он выглядит особенно красивым, подумала Элен, выходя из рощицы и окидывая взглядом дом, уютно разместившийся в широкой долине. Солнце играло на стеклах высоких, с частым переплетом окон, и от этого светлое здание казалось приветливым, теплым и вкусным, как конфетка.
Элен в который раз удивилась, как это ее Эдди мог отказаться от такой собственности и отдать дом и окружавшие его обширные угодья Люси, когда его сестра вышла замуж за Роберта. Но невозможно было представить неутомимого, деятельного Лемана осевшим в родовом поместье, признала Элен, глубже пряча руки в карманы дубленки. А если так, то вполне естественно; что он отдал дом Люси.
Когда Эдуарду было двадцать пять и он уже успел завоевать авторитет в деловом мире, а Люси едва исполнилось восемнадцать, их родители погибли в автокатастрофе. Эта двойная утрата потрясла их обоих, особенно Люси. Прошло много времени, прежде чем она сумела справиться со своим горем. Эдуард остался ее единственной опорой и защитником. До появления графини Элен считала, что Люси – единственная женщина, не достигшая шестидесяти, к которой Эдуард относился с уважением и нежностью.
Привычка женщин вешаться ему на шею сделала его циником. Понимал ли он, что готов полюбить, готов заключить подлинный прочный союз? Сам прекрасно разбиравшийся в людях и их скрытых побуждениях, сознавал ли он, что афиширование своих отношений с той женщиной – не просто легкомысленный поступок, а желание показать всему миру серьезность своих намерений?
Нет, это не был просто случайный промах, Эдуард знал, что делал. Никто и никогда не назвал бы его человеком, не отдающим себе отчета в своих действиях. Разумеется, за два года их брака у него не могло не быть увлечений. Эдуард обладал слишком горячим темпераментом. Но ни разу он не делал свои увлечения достоянием общественности. Значит, тут было нечто другое.
Сдвинув тонкие брови, Элен медленно направилась по аллее, ведущей к дому. Уже который раз за эти пять дней, с тех пор как Эдуард улетел в Оттаву и оставил ее здесь, в ее голове снова и снова прокручивались одни и те же мысли. Вот сейчас, в данную минуту он, возможно, находится наедине с этой француженкой. Может быть, рассказывает ей правду о семейной жизни, которая до сих пор оставалась их общей тайной. Строит планы, обещает в скором времени получить развод, просит графиню стать его женой…
В порыве гнева Элен пнула лежавший на пути камешек, и он запрыгал по дороге. Прежние взгляды Эдуарда на личную жизнь уже ничего не значат. Но Элен вступила в этот брак из чисто практических побуждений, с открытыми глазами. Несмотря на его уверения, она всегда знала, что все возможно, что однажды он влюбится и попросит развод. Так почему же сейчас у нее такое чувство, словно весь мир летит в пропасть?
Потому что разрыв будет означать конец ее работе – и только, ответила Элен себе твердо и отодвинула засов калитки в высокой каменной стене, окружавшей сад и отделявшей его от остальных владений. Это решение принесло ей чувство облегчения, которое волной пробежало по телу, освежило, как освежает в жару глоток прохладной воды. Элен засвистела, подзывая двух щенков-лабрадоров и старую овчарку, сопровождающих ее во время этой утренней прогулки, и улыбнулась, когда они весело запрыгали вокруг нее.
Люси сказала как-то, что сколько бы ни было в доме собак, ей все кажется мало. И действительно, собакам в Мертоне жилось привольно. Вечерами они, свернувшись калачиком, дремали в креслах и на диванах, лежали на каминных ковриках, наслаждаясь теплом. А Боб, преданный своей миловидной пухленькой жене, мужественно терпел изобилие животных в доме.
Пропустив собак в калитку, Элен надежно закрыла ее за собой и впервые за последние дни почувствовала себя легко, словно с сердца свалился тяжелый камень.
Да, она любила свою работу, любила дух борьбы, которой всегда наполнен деловой мир, радовалась, когда Эдуард хвалил ее, дорожила товарищескими отношениями, которые неизменно складываются, когда работаешь с человеком, вызывающим восхищение и уважение. И вот они расстанутся, и она все это потеряет. Будет очень странно выглядеть, если после развода Элен продолжит работать у своего бывшего супруга. Конечно же, именно перспектива потерять работу виновата в мрачном настроении, которое преследовало Элен, с тех пор как она увидела ту несчастную фотографию в газете и поняла, что стояло за неосторожным поступком Эдуарда. Или даже с того момента, когда Маргарет сообщила ей о наследстве, и она решила – но, как оказалось, ошибочно, – что Эдуард прервет их отношения, потому что прежние условия стали неприемлемы для ее матери, а он был человеком слова.
Облегчение, которое испытала женщина, разрешив мучавшую ее проблему, должно быть, ясно отразилось на ее лице. Когда она вошла в большую уютную кухню, Люси, подогревавшая на плите молоко для утреннего кофе, сразу спросила:
– Что это тебя так приободрило? С тех пор как уехал Эдди, ты ходила сама не своя. Я думала, что ты скучаешь по нему, а Боб полагал, что решаешь мировые проблемы.
Элен неприятно кольнула мысль, что одолевавшие ее тревоги так бросаются в глаза. Чтобы скрыть неловкость, она с улыбкой пожала плечами:
– Наверное, свежий воздух и движение совершили со мной чудеса. Утро просто великолепное, а если идти быстро, то холода почти не чувствуешь. И собаки тоже хорошо прогулялись.
К счастью, упоминание о собаках переключило внимание Люси на любимую тему. Она заворковала над собаками, которые вбежали вслед за Элен на кухню и уселись у ног хозяйки, высунув розовые языки. Элен тем временем бросилась спасать убегавшее молоко.
Элен и Люси почувствовали симпатию друг к другу при первом же знакомстве. Эдуард настоял, чтобы Элен провела в Мертоне Рождество сразу после их «помолвки». Во время этого короткого, побившего все рекорды своей непродолжительностью, периода он привозил ее сюда, чтобы познакомить с семьей. А на прошлое Рождество они приехали в Мертон как супружеская пара, и Эдуард точно так же, как и Элен, должен был объяснять, почему они отдают предпочтение раздельным спальням. И вот наконец это Рождество они тоже проведут здесь. И скорее всего – последний раз.
Эдуард всегда проводил праздники в Мертоне и не скрывал своего нетерпения, ожидая, когда же Люси подарит ему племянников, чтобы он мог баловать их и играть с ними. Но сестра не спешила доставить ему это удовольствие. У нее были собаки, муж и хлопотная обязанность управлять обширным поместьем, в чем ей время от времени помогал Боб, который в то же время занимался ценными бумагами Эдуарда.
Элен искренне сожалела, что тайна ее супружества не позволяет ей по-настоящему сблизиться с сестрой мужа. Люси по натуре была очень дружелюбным, открытым человеком, и ничего так не желала, как вести с Элен долгие задушевные беседы. Но Элен, чувствуя опасность подобных разговоров, держалась осторожно. Только она и Эдуард знали, что представлял собой их брак.
– Сегодня мы завтракаем вдвоем, – сказала Люси, когда Элен кончила возиться с кофе. – Боб отправился к Маргарет. Он взял бы и тебя с собой, но они собираются говорить исключительно о вкладах. Вот скука! – Она неумело изобразила зевок, и Элен слегка улыбнулась.
Первое, что сделал Эдуард по приезде в Мертон, – сообщил Бобу о свалившемся на Маргарет богатстве.
– В настоящее время все деньги повисли на ее банковском счету. Я хочу, чтобы ты съездил к ней и предложил найти им лучшее применение. – Сказано это было характерным для него не допускающим возражений тоном.
Разговаривая с Люси, Элен старалась выбросить из головы мысли об Эдуарде, но тут раздался телефонный звонок.
За последние дни Элен привыкла с большим или меньшим успехом думать о своем замужестве в прошедшем времени. Однако теперь, догадавшись, с кем беседовала Люси, она почувствовала, как внутри нее все сжалось и похолодело. По-видимому, разговор шел именно о ней, потому что сестра сказала:
– Нет. Только за покупками. Она брала машину и уезжала в город на весь день.
Увидев озадаченное выражение на лице Люси, Элен поняла, что Эдуард проверяет ее.
Оказывается, он еще не отказался от своих подозрений по поводу телефонного разговора, который он прервал своим появлением. Женщина почувствовала, как в ней закипает гнев. Кто он такой, чтобы совать нос в ее дела, когда о его похождениях трубят все газеты? Он хочет, чтобы их отношения прекратились именно тогда, когда это будет выгодно для него, он как будто не намерен позволить ей перехватить инициативу и наклеить на него ярлык обманутого мужа.
– Конечно, я не ездила с ней, – говорила в трубку Люси, заметно теряя терпение. – Я уже давно купила все, что хотела. Нет. Нет. Послушай, она как раз здесь, спроси ее сам, если хочешь.
Слегка пожав плечами, она протянула трубку Элен.
– О чем ты хотел меня спросить? – проговорила та ледяным тоном.
Последовала небольшая напряженная пауза, во время которой ее сердце вдруг ни с того ни с сего бешено застучало в груди. Она тут же вспыхнула от гнева, потому что Эдуард произнес без малейшего смущения:
– Просто интересуюсь, как проводит время моя жена. Ты уже купила все, что хотела, или, может быть, забыла что-нибудь важное? Не придется ли снова ехать в город на весь день?
Если бы они действительно были мужем и женой, Элен могла бы решить, что ее супруг затаил подозрение, не встречается ли она с кем-то тайком и мучается от ревности. Но сейчас она твердо знала, что все, о чем печется Эдуард, – как бы ему не попасть в глупое положение.
Элен всегда ненавидела ссоры. До возвращения Эдуарда из Оттавы отношения между ними были самые прекрасные, поистине дружеские. Быстро подавив поползновение разуверить его в своих якобы прегрешениях, потому что теперь возобновление прежних отношений только сделает неизбежный разрыв более болезненным, Элен выпалила:
– Как ты догадался? Представь, такая досада! У тебя есть ко мне еще какие-нибудь вопросы или я свободна? А то кофе стынет.
– Нет, ты еще не свободна. – От тона, каким он произнес эти слова, ее нервы натянулись, как струны.
Элен неоднократно слышала, как в точности таким же тоном Эдуард делает выговор младшим служащим, чем-то вызвавшим его неудовольствие. С ней он прежде никогда не говорил подобным образом. А теперь в трубке звучал его отрывистый холодный голос:
– Я покупаю дом в Клофилле. Утром агент завезет тебе ключи, я хочу, чтобы сразу после этого ты поехала туда и подождала меня. Я приеду приблизительно к обеду. Ты все запомнила?
Машинально ответив «да», Элен поняла, что говорит в пустоту. Краска медленно залила ей лицо. Как он мог вот так взять и бросить трубку? Как он смеет разговаривать с ней, словно она самая обыкновенная секретарша, чем-то не угодившая своему шефу?
Но ведь она и есть обыкновенная секретарша и всегда оставалась ею, вынуждена была напомнить себе Элен, возвращаясь к действительности. А начальственный тон, который Эдуард впервые использовал в разговоре с ней, должен был намекнуть ей, что очень скоро им придется расстаться…
– В чем дело? – спросила недоумевающая Люси. – Никогда еще не слышала, чтобы Эдди так придирался. Наверное, кто-то испортил ему настроение.
Люси резала фруктовый пирог и вдруг замерла, сосредоточенно сдвинув брови.
– Элен, перед отъездом Эдди просил меня присматривать за тобой, – медленно проговорила она, словно впервые задумываясь над словами брата и делая не очень приятные выводы. – Он сказал, что беспокоится о тебе. Что ты переутомилась и мне следует позаботиться, чтобы ты хорошо отдохнула и не ездила развлекаться в одиночку. Эти слова он подчеркнул, словно у него была какая-то задняя мысль. Вы поссорились?
– Конечно нет.
Элен села за стол и, пытаясь придать лицу самое беззаботное выражение, двумя руками поднесла к губам чашку кофе. Люси была наблюдательна, а Эдуард проявил неосторожность, позволив сестре заметить, что он неспроста интересуется здоровьем и отдыхом жены. Ее пальцы переплелись вокруг чашки. Как это не похоже на него! Она не знала другого человека, который бы умел так управлять собой. Эта страсть к француженке изменила его до неузнаваемости!
Но Люси не должна знать, что между ними что-то не так. Ей достаточно лишь намека, как она станет приставать, пока не возьмет измором и не вытянет всю правду!
– Эдуард сказал сейчас, что купил дом в Клофилле, – проговорила она, переводя разговор на другую тему, – в этой покупке нет ничего необычного. Вот и месяца два назад он также приобрел кусок земли на побережье и обветшалый дом, который сейчас активно перестраивают в шикарную гостиницу. Агент завтра утром завезет ключи, Эдди прилетает из Оттавы, и я должна встретить его там.
– Клофилл! О! Одно из самых прелестных местечек и всего милях в десяти отсюда. Я давно говорила брату, что пора ему подыскать подходящее жилище.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20