– Согласен, если это нужно…– Я прибавлю, что самая непроницаемая тайна должна окружать вызывание.– Эта тайна необходима мне еще более, чем вам.– Да, конечно! Но я не знаю, хорошо ли мы понимаем друг друга… Я что-то сомневаюсь в этом…– Что вы хотите сказать?..– Я хочу сказать, что вы да я, да два человека, находящиеся в моем распоряжении, Лесаж и д'Аво, отлученные от церкви аббаты, одни будут присутствовать при всем, что будет происходить в ту ночь, которую мы выберем для заклинаний.– Вы правы, – сказал кардинал, – мы несогласны!Говоря таким образом, кардинал, столь же трусливый, сколько жадный, начал бледнеть и дрожать при мысли о своем одиночестве.– Что значат ваши слова? – спросила Ла Вуазен.– Я должен предупредить вас, что со мною будет один дворянин, издавна преданнейший слуга моего дома.– Кто такой?– Капитан Шампанского полка, родной племянник де Гассиона, маршала Франции.– И вы ручаетесь за его скромность?– Как за свою собственную…– Пусть же исполнится ваше желание, хотя присутствие постороннего может быть гибельно для нас всех…– В котором часу будет вызывание?– В полночь.– Здесь?– О! Нет, не здесь.– Где же?– В аббатстве Сен-Дени, под сводами церкви.Кардинал задрожал, и бледность его заметно увеличилась.– В аббатстве Сен-Дени!.. – повторил он взволнованным голосом.– Да.– Это невозможно!..– Так надо.– Неужели вы не можете выбрать другого места?– Нет.– Но ворота аббатства и двери церкви заперты ночью, вы должны это знать…– Знаю.– Там должен быть хороший караул…– Не сомневаюсь.– В таком случае как же войдем мы в аббатство?– Все это ничего не значит.– Вы беретесь растворить ворота и двери?– Не я их растворю.– Кто же?– Вы.– Я? Каким образом?– У вас есть ключ, отворяющий все двери.– Что же это за ключ?– Золотой.– Вы, конечно, хотите сказать, что надо подкупить ключаря?– Да, и это будет легко, если вы дадите двести пистолей наличными и пообещаете место в триста или четыреста ливров в год.– В самом деле, ото не трудно… Но что же сделается тогда с непроницаемой тайной, которою вы хотите окружить нас? Какой предлог можем мы представить этому человеку?– Неужели вас затрудняет такая безделица?– Но мне кажется…– Предлог не только будет правдоподобен, но еще и очень назидателен… Что, например, может быть проще и трогательнее поступка великого раздавателя милостыни во Франции, который дал обет провести ночь в молитве на могиле маршала де Тюренна, своего дяди.– У вас на все готов ответ.– Надеюсь, этот ответ удовлетворяет вас?– Совершенно.– В таком случае теперь мы, кажется, согласны во всех отношениях.– Да, и нам остается только назначить день. Нельзя ли сделать это сейчас?– Можно.– Назначьте же…Ла-Вуазен посмотрела в календарь.– Сегодня двадцать восьмое октября, – сказала она потом, – вызывание произойдет тринадцатого ноября в полночь.– До тех пор нужно ли нам видеться?..– Нет, по крайней мере, я не думаю. Если же, однако, я должна буду сообщить вам что-нибудь важное, я буду иметь честь прислать молчаливого и надежного посла.– Итак… Где же мы должны сойтись? – спросил кардинал.– Здесь, если вам угодно.– В котором часу?– В восемь часов вечера.– Нужно ли мне переодеться?– Вы можете не надевать кардинальской одежды, но необходимо, чтобы ключарь Ссн-Дени мог узнать вас… иначе мы можем найти двери запертыми…Кардинал и Ла-Вуазен расстались. Ворожея принялась за приготовления, между тем как у кардинала заранее кружилась голова при мысли об огромных богатствах, которых он скоро мог быть счастливым обладателем.Прошло две недели, настала пятница 13 ноября. Ла-Вуазен все приготовила. Ключарь, подкупленный наличными пистолями и пышными надеждами, готов был растворить дверь при первом требовании.В назначенный час кардинал и капитан Шампанского полка приехали к Ла-Вуазен. Лесаж и д'Аво были уже там… В девять часов отправились в путь в двух каретах, чрезвычайно простых, чтобы не привлекать внимания. Кардинал и капитан сидели в первой карете. Ла-Вуазен, два аббата и негр с волшебными снарядами находились во второй. В половине одиннадцатого доехали до Сен-Дени. Тут все вышли из кареты и пешком отправились к аббатству, чтобы избежать стука колес на мостовой. В одиннадцать часов сообщники подошли к воротам древнего аббатства. Ключарь уже дожидался на своем посту; он растворил калитку, ввел в церковь святотатственных гостей и, сказав кардиналу, что оставил открытой дверь, ведущую в склеп, удалился, чтобы оставить достойного и благочестивого прелата исполнить на свободе свой обет. Все было безмолвно и угрюмо под мрачными сводами. Потайной фонарь, который держал Лесаж, едва окружал таинственных посетителей сомнительным светом. По временам косвенные лучи этого света падали на какое-нибудь из вызолоченных украшений и таким образом выказывали мрачную обширность здания. Быстрый и беспрестанный трепет пробегал по членам кардинала, и слышно было, как зубы его стучали. Однако жадность была в нем сильнее страха, ему хотелось убежать, но он остался.– Вы дрожите, – заметила ему Ла-Вуазен.– Это от холода, – отвечал кардинал. – Скоро ли вы начнете? – спросил он через минуту.– Терпение… – возразила Ла-Вуазен. – Час еще не настал…Во все время поездки из Парижа в Ссн-Дени небо было мрачно, ни одна звезда не показывалась на небе, покрытом тучами; ни малейший ветерок не разгонял этих туч, и потому мрак ночи делался от них еще чернее. Вдруг зловещий звук, похожий на продолжительный стон, пробежал под звучными сводами древнего аббатства и затих, затерявшись в капеллах. Почти тотчас же этот звук снова раздался, но с большей силой; казалось, что целая стая огромных сов хлопала крыльями в окна. Кардинал с трудом удержался от крика ужаса.– Это ничего, – шепнула ему Ла-Вуазен. – Это начинается ураган.В то же время, как бы для подтверждения ее слов, яркая молния, сопровождаемая страшным ударом грома, осветила церковь. Потом опять все покрылось мраком, и слышался только стон ветра и рев бури.« Молния в ноябре!.. – подумал кардинал. – Это странно!.. « X. Вызывание – Пойдемте, – сказала ему Ла-Вуазен, направляясь к растворенной двери, которая вела в погребальный склеп.Кардинал не трогался с места. Неописуемый ужас пригвоздил его ноги к полу, и они отказывались его поддерживать. Ла-Вуазен приметила это оцепенение.– Если вы хотите вернуться, – сказала она прелату, – еще есть время…– Не с тем пришел я сюда, чтобы тотчас же возвращаться назад!.. – пролепетал кардинал. – Пойдемте!Он сделал усилие и, опираясь на руку капитана, пошел за Ла-Вуазен колеблющимися шагами. Колдунья смело вошла в глубину извилистой лестницы, которая спускалась в недра земли, и скоро все лица, долженствовавшие присутствовать при страшной сцене вызывания, очутились под сводами склепа, в котором находилась гробница Тюренна. В глубине склепа, против надгробного памятника, стоял каменный алтарь. В известные эпохе годы на этом алтаре служили панихиды за упокой души де Тюренна. Близ гробницы было поставлено несколько деревянных стульев для благочестивых христиан, желавших присутствовать на этих панихидах. Ла-Вуазен сделала знак негру, который тотчас принес один из этих стульев и подал его кардиналу. Это было сделано кстати, потому что низкое сердце кардинала переставало биться и обморок был неизбежен.Начались приготовления к вызыванию. Волшебные снаряды, принесенные негром, состояли из подмостков (нескольких тонких досок), большого куска черного сукна с вышитыми серебром кабалистическими фигурами, свечей черного воска, серебряного колокольчика и черной палочки. Когда все это было установлено и разложено как следует, Ла-Вуазен взяла черную палочку и, обратившись к кардиналу, сказала:– Настала минута…– Я готов… – прошептал кардинал слабым голосом.– Смотрите, что я буду делать, и слушайте, что я вам скажу, – продолжала она.– Смотрю и слушаю…Ла-Вуазен начертала черной палочкой на плитах склепа круг, в который и поставила всех мужчин. Потом продолжала:– С той минуты, когда вы услышите звон колокольчика, до той, когда я вам скажу, что опасность уже прошла, тот, кто выйдет из этого магического круга, будет внезапно поражен смертью, и никакое человеческое могущество не спасет его… Будете ли вы это помнить?.. – прибавила Ла-Вуазен, обращаясь к кардиналу.– Буду…– А если испуг будет сильнее вашей воли и памяти?..– Неужели вы думаете, что я боюсь?.. – возразил кардинал, силясь придать подобие мужества и твердости своим расстроенным чертам.– Нет, но плоть слаба…– Я буду силен!– Желаю этого для вас и для всех нас.– В какую минуту явится призрак?– В ту самую минуту, когда я в третий раз скажу: мертвец идет…– Могу ли я расспрашивать тень моего родственника?– Остерегитесь!.. Ваш родственник читает то, что происходит в глубине вашей души, и без ваших расспросов скажет вам, что вы хотите знать.Дав эти объяснения, Ла-Вуазен вошла сама в магический круг, и по ее сигналу д'Аво, став на колени, зазвонил в колокольчик, между тем как Лесаж бормотал какие-то непонятные слова. В склепе слышались только прерывистое дыхание, шум бури, свирепствовавшей вокруг аббатства, и однообразный шепот каких-то непонятных вопросов и ответов, которыми обменивалась Ла-Вуазен с двумя своими сообщниками. Вдруг послышался первый удар полночи на часах аббатства.– Мертвец идет!.. – сказал Лесаж глухим голосом.– Мертвец идет!.. – повторил за ним д'Аво.Часы еще били.– Мертвец идет!.. – воскликнула Ла-Вуазен в третий раз.Едва она произнесла эти страшные слова, едва прозвучал последний удар полночи, как раздался такой сильный удар грома, что старое аббатство задрожало на своем пошатнувшемся фундаменте. Свод приподнялся, плиты раздвинулись – и взоры святотатцев могли проникнуть в глубину, где маршал де Тюренн покоился в гробу. При бледном блеске какого-то странного сияния гроб раскрылся и герой, завернутый в саван, приподнялся…Кардинал уже не сидел на стуле. Побежденный страхом, он бросился на колени и набожно молился… Позади его раздался пронзительный крик, а потом глухой шум… Он не слыхал этого крика, не поднял головы, не обернулся.Между тем призрак героя распахнул складки савана, закрывавшие его лицо, и достиг того места, где преступный потомок его рода ждал его, трепещущий и уничтоженный!.. Остановившись и бросив на полумертвого и распростертого кардинала взгляд гнева и презрения, страшный призрак вскричал голосом, в котором не было ничего человеческого и который как будто раздавался с другого конца мира:– Итак, это ты!.. Ты, презренный наследник рода, облагороженного столькими героями рода, который отныне падет и унизится!.. Это ты, святотатственный священнослужитель и жестокосердный родственник, приходишь из жадности к золоту осквернять храм твоего Бога и пробуждать уснувший прах того, кто был Тюренном!.. Да, я оставил сокровище… сокровище, в тысячу раз драгоценнейшее, чем все богатства земли!.. Я оставил мою незапятнанную честь!.. Я оставил мою безукоризненную славу!.. Лишаю тебя этого сокровища и хочу, чтобы мой род, обесславленный тобою, угас!..Произнеся эти слова, призрак героя снова закрыл лицо складками савана и спустился в гроб… Свод закрылся, плиты сдвинулись – де Тюренн исчез!.. Раздался второй удар грома и потряс аббатство, потом воцарилось безмолвие и буря утихла словно по волшебству.– Опасность прошла, – сказала Ла-Вуазен кардиналу. – Встаньте!Но кардинал не вставал. Он был без чувств.В нескольких шагах позади него лежало безжизненное тело. Это был капитан Шампанского полка. Храбрый как лев перед пулями неприятеля, бедный капитан пришел в ужас перед таинственным зрелищем, свидетелем которого был невольно. В страшном испуге он хотел бежать и, забыв о предостережении Ла-Вуазен, вышел из магического круга. Тут его ждала смерть…Кардинал мало-помалу пришел в себя и воротился в Париж, где целый месяц пролежал больной в постели. Выздоровев, он заплатил Ла-Вуазен пятьдесят тысяч ливров и взял с нее клятву хранить тайну.– Ваше королевское высочество можете видеть, – прибавил Рауль де ла Транблэ, обращаясь к регенту, – что данная клятва не была сохранена.– И я вижу также, кавалер, – отвечал Филипп, – что вы были правы, утверждая, что иногда опасно вызывать мертвых. Но я думаю, что довольно говорить об этом предмете…– Позвольте спросить, почему?– Взгляните на этих дам.Рауль быстро окинул глазами вокруг стола.– Как вы их находите? – продолжал герцог Орлеанский.– Очаровательными, как всегда, и скорее похожими на богинь, чем на простых смертных.– Я это знаю так же хорошо, как и вы… Но посмотрите, эти богини помертвели от ужаса, как будто каждая из них ожидает появления какого-нибудь страшного призрака, который вдруг раздвинет пол и ковры этой залы и сядет возле них!.. XI. Три комнаты в замке Ла Транблэ Крики ужаса отвечали на слова, произнесенные Филиппом Орлеанским.– Видите ли, до какой степени я был прав, – сказал герцог. – Итак, окончим этот разговор! В другой раз – когда мы, мужчины, будем одни… скоро… может быть, даже завтра – мы опять поговорим о любопытной статье вызываний… Сегодня же потолкуем о чем-нибудь другом, более веселом…– Я готов к услугам вашего королевского высочества и теперь и всегда, – отвечал Рауль, кланяясь.– Нет, нет! – вскричала в эту минуту мадам де Парабер, обменявшись несколькими словами с другими гостьями регента, – мы находим, что кавалер де ла Транблэ рассказывает бесподобно!.. Мы не прочь дрожать и умирать от страха… Словом, если только угодно вашему высочеству, мы просим с громкими криками новой страшной истории…– Слышите, кавалер? – сказал герцог, улыбаясь.– Слышу, ваше высочество.– Здесь приказывают эти дамы, а не я… Готовы вы им повиноваться?– Как вам самим, ваше высочество.– Надеюсь, что вы угостите их достаточно страшной историей?– По крайней мере, я буду иметь честь рассказать одно из самых странных и невероятных приключений…– В этом приключении речь идет о происшествиях современных?– Речь пойдет, ваше высочество, о происшествиях, случившихся в моем детстве и в моей первой молодости…– А!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57