— И это была Перинетта?
— Я сначала так думал, но на следующий день, когда незнакомка ушла, еще до рассвета, я увидел, что ошибся, и Перинетта вообще не выходила из своей комнаты. Ба! — закончил Мак, — увидим завтра, хороша ли донья Манча… Твое здоровье, Сидуан!
И капитан снова налил себе. Пока он пил, в дверь тихонько постучали. Сидуан вскочил на ноги.
— Вот слышите, — сказал он, — я не зря слышал какой-то шум.
— Так отопри же, болван!
Сидуан бросился выполнять приказание хозяина, но замок был очень сложен.
— Немного терпения! — кричал он через дверь. — Это чертовски долго!
Наконец скрипнули задвижки, щелкнул замок и дверь отворилась. Сидуан на шаг отступил от двери. Наивный парень несколько удивился, но на этот раз и было от чего. На пороге лавки стояла очень красивая женщина в одежде знатной дамы того времени.
Сидуан тихонько вскрикнул. Капитан Мак услышал это, поставил стакан и обернулся.
— Она! — прошептал он едва слышно.
Глава 14. Мак в клетке
Лавка освещалась только одной лампой, стоявшей на столе, да и свет от нее закрывали широкие плечи капитана и его фетровая шляпа с большими полями. Донья Манча сначала подумала, что разговаривает со старым Жобом и сказала:
— Я в самом деле совсем голову потеряла!.. Я забыла оставить вам образец.
Тогда капитан встал. Удивленная донья Манча отступила на шаг.
— О, простите, -произнесла она, — я полагала…
— Жоб уехал в Пре-Сен-Жерве, сударыня.
— Напрасно он поехал, — с досадой отозвалась донья Манча, — ведь я забыла оставить ему серьгу.
Капитан улыбнулся, что заставило нахмуриться внимательно наблюдавшую за ним испанку.
— Сударыня, — продолжала Мак с самым куртуазным видом, — ему совершенно не нужна ваша серьга, и, как вы изволили сказать, он совершит бесполезную поездку.
Донья Манча невольно отступила на шаг.
— Моя серьга… — прошептала она, — разве вы знаете?
— Я многое знаю, сударыня, — продолжал, улыбаясь, Мак.
Сидуан был скромным слугой; он забился в самый дальний угол лавки, полагая, что Маку нужно поговорить с прекрасной испанкой наедине.
Но, ретируясь, он все же не мог не сказать:
— Везет этому капитану!
Донья Манча по-прежнему хмурилась и смотрела на Мака с таким выражением, будто хотела спросить: «Откуда этот солдафон так много знает?!»
Мак догадался, о чем думает испанка.
— Простите меня, сударыня, — сказал он, — я бесконечно виноват перед вами, я не представился. Позвольте мне исправить мою вину. Меня зовут капитан Мак.
— Хорошенькое имечко! — прошептала с насмешкой донья Манча.
Мак продолжал:
— Поверьте, сударыня, что я — галантный человек, и что мое единственное желание — быть вам полезным.
— Мне, сударь?
И донья Манча приняла надменный вид. Но во взгляде этого чертова капитана было нечто повелительное, что заставило испанку опустить глаза.
— Слушаю вас, сударь, — сказала она.
— Вы ведь потеряли серьгу, не так ли?
— Именно так.
— Серьга ваша нашлась, сударыня, вот она, — сказал капитан, доставая драгоценность из кармана.
И он положил ее перед глазами пораженной испанки.
— Но кто же ее нашел?
— Ваш покорный слуга.
— Вы! — воскликнула она. — Но где?
И она подозрительно посмотрела на него.
— Вам угодно знать, где я ее нашел?
— Да.
— В вашей спальне.
Донья Манча снова отступила на шаг.
— Вы входили в мою спальню? — произнесла она.
— О, не в вашем парижском доме, сударыня, и не в спальню, которую вы занимаете в замке Блуа.
Само название «Блуа» заставило донью Манчу еще больше сдвинуть эбеновые брови.
И в ту же минуту на ум ей пришло одно воспоминание.
— Этот голос, — подумала она, — как-то смутно мне знаком.
Мак продолжал с таинственным видом:
— Помните вы некую гостиницу?.. В часе езды от Блуа, и дождливую ночь?
— Замолчите! — живо откликнулась испанка.
— Не бойтесь ничего, сударыня, — произнес Мак, понижая голос, — я уже сказал вам, я порядочный человек; я просто хотел, чтобы вы знали, как я нашел вашу серьгу.
— Говорите, — ответила она, и голос ее задрожал.
— Итак я нашел эту серьгу в вашей спальне, в гостинице…
— Но… когда?
— Как раз в ту минуту, когда вы оттуда вышли.
Донья Манча быстро подошла к капитану, взяла его за руку и спросила:
— Так вы были в этой гостинице?
Маку пришлось закусить губы, чтоб не засмеяться, поскольку было очевидно, что донья Манча его не узнает.
— Да, я там был, — ответил он.
— Значит, вы видели?
И голос доньи Манчи задрожал еще сильнее.
— Все и ничего, сударыня.
И он тонко улыбнулся, как бы дополнив этой улыбкой свою мысль. Донья Манча пристально посмотрела на него.
— Вы сказали мне, что вы порядочный человек, — сказала она.
— Надеюсь, что так.
— Порядочные люди скромны.
— Я нем, как могила.
Чело испанки прояснилось.
— Значит, вы знаете, кто я?
— Может быть…
— Я многое могу.
— Верю вам.
— Вы честолюбивы?
— Сударыня, прежде чем ответить на ваш вопрос, позвольте вам рассказать одну историю.
— Историю?
— Да, историю о той ночи, которую я провел в гостинице, в Блуа…
— Довольно, сударь, довольно!
— О, вы жестоки! — прошептал Мак.
Она с удивлением посмотрела на него. Капитан продолжал:
— В жизни бывают весьма странные случаи. Исполнив долг порядочного человека, я возвращался в гостиницу. Одно окно было освещено. Я подошел поближе…
— И увидели?..
— Одну секунду, сударыня. Окно было низко над землей. Мужчине ничего не стоило в него войти.
— А дальше?
— Лампа погасла. Я прыгнул через подоконник. Нежный голос прошептал мне: «Я здесь.» И поцелуй закрыл мне рот.
Донья Манча вскрикнула и безумными глазами уставилась на Мака.
— Но кто же вы? — воскликнула она.
— Я вам уже сказал, — меня зовут капитан Мак!
И с этими словами капитан Мак хотел взять руку доньи Манчи и галантно поднести ее к губам, к великому восторгу Сидуана, восхищенно шептавшего в своем углу:
— А капитан-то — настоящий сердцеед.
Но донья Манча живо отняла у капитана руку. Казалось, она готова убить взглядом наглеца, который хвастался столь многим.
— Может быть, я сделал глупость! — подумал Мак и напустил на лицо самое наивное выражение.
Минуту стояла тишина. Капитан размышлял: «Принципы у меня превосходные, но на практике мне их применять не приходилось. Я всегда говорил, что рота рейтаров не так опасна, как одна женщина, и вдруг, очертя голову, кинулся в атаку на эту, в результате чего я сделаю любовницу короля своим смертельным врагом. Ну, простите меня!»
В свою очередь, донья Манча думала:
— Как мне насовсем отделаться от этого человека, с которым меня связала такая ужасная тайна?
Она смотрела на него со страхом, смешанным с ненавистью. И все же она первая прервала молчание. Она спросила Мака:
— Вы — капитан?
— Да, наемный капитан, к вашим услугам.
— Вы должно быть, честолюбивы?
— Как когда, зависит от обстоятельств, — ответил Мак.
— Итак, чего бы вы хотели? Говорите.
— Но, — наивно ответил он, — я ничего не хочу.
И он посмотрел на донью Манчу, та отступила.
— Но, — сказала она, — вы забываете, кто я и что я могу. И если бы вы пожелали…
На губах капитана появилась улыбка.
— Сударыня, — сказал он, — я полагаю, что вы ошибаетесь; я — бедный солдат, это правда, но сердце у меня не менее благородное, чем у короля. Я храню тайны, которые доверили мне судьба и случай, и мое слово не продается.
Он сказал это так грустно, но с таким искренним и благородным выражением, что донья Манча была тронута и внимательно взглянула на красивого молодого человека, который почтительно стоял перед ней и печально смотрел на нее ясным взглядом.
Мак понял, что в мыслях испанки что-то изменилось.
— Сударыня, — добавил он, — как только вы отсюда выйдете, донья Манча для меня умрет. Я забуду все, даже ее имя.
Испанка протянула ему руку.
— Это правда? — спросила она.
— Клянусь вам королевскими лилиями и моей верной шпагой.
— Я верю вам, — просто ответила она.
И не отняла свою руку, которую капитан держал в своих, когда он поднес ее к губам.
— Прощайте, сударыня, — сказал он.
— До свидания, — сказала она, — потому что мы еще увидимся.
— Завтра вы уже забудете меня, — сказал он.
— Кто знает? — ответила она, покраснев.
Она поправила плащ, опустила на лицо капюшон и собралась уже уходить, но вдруг еще раз протянула ему руку и повторила:
— До свидания.
Мак проводил ее до двери и выглянул на улицу, где неподалеку от лавки стояли носилки доньи Манчи с носильщиками.
Молодая женщина сделала ему прощальный жест и быстро удалилась. Вернувшись, Мак сказал Сидуану:
— А теперь запри дверь.
Сидуан ошалело посмотрел на Мака.
— Как, капитан, — пробормотал он, вы позволили ей уйти?
— Ну и что?
— Вот просто так? — продолжал Сидуан.
— А что, по-твоему, я должен был сделать?
— Ну, черт возьми! Не знаю… в самом деле… но мне кажется…
— Дурень! — проронил Мак.
Потом он снова уселся за стол и протянул Сидуану свой стакан.
— Налей мне вина, — сказал он.
— Все равно, — бормотал Сидуан, — вот я бы…
— Вот ты бы… что бы ты сделал?
— Разумеется, если бы я был как вы, капитаном…
— Ну вот потому-то ты и не капитан, — сказал со смехом Мак.
— Ах да, капитан, — сказал Сидуан, которого веселость Мака несколько пугала, — мы что, будем всю ночь бодрствовать?
— Конечно, раз мы обещали мадемуазель Саре и твоему дядюшке Жобу. Разве уж так страшно провести ночь за стаканом вина?
— Нет, конечно.
— Спустись еще раз в погреб. Бутылки-то пусты.
— Позвольте, я сначала хорошенько запру двери.
Сидуан счел нужным заложить все засовы и запереть все замки.
Потом он взял факел и спустился в погреб, вход в который показал ему Жоб.
— Уф! — сказал он, поднимаясь. — Поглядите-ка на эту пыль, капитан!
И он поставил на стол две пыльные бутылки.
— Они должно быть стары, как городские камни, и помогут нам скоротать ночь, особенно если мы будем играть.
— Охотно, — сказал Мак.
— А за выпивкой мы побеседуем, а за беседой — сыграем, — продолжал Сидуан, — и время-то и пройдет.
При этих словах он вытащил из кармана кости и рог и сказал:
— Ну, и во что мы будем играть, капитан?
— Да во что хочешь…
Но у Сидуана появилось на лице замешательство.
— Вот черт! Ведь теперь…
— В чем дело? — спросил Мак.
— Ведь в игре нужна удача!
— Твоя правда.
— А вы приносите счастье.
— Это факт.
— И я тому — живое доказательство. А если я буду играть против вас?
— Ты хочешь сказать, что я прежде всего буду приносить счастье самому себе?
— Вот именно.
— И ты проиграешь?
— Боюсь, что так.
— Ну что ж, не будем играть — это прекрасный способ не проиграться.
Но в тот момент, когда Мак произнес эту фразу, раздался глухой шум.
— Капитан, — прошептал Сидуан, — я боюсь.
— Да брось ты!
— Мне кажется, что здесь где-то ходят.
— Ну и пусть!
— Что паркет скрипит… — У тебя в ушах шумит.
— Да нет… клянусь вам…
— Да ну тебя!
— Может быть, ворам стало известно, что мэтр Лоредан сегодня ночью отсутствует, и они решили забраться в лавку.
— Ну, пусть приходят, мы устроим им достойный прием.
— Ну вот! — сказал Сидуан. — Теперь мне кажется, что шумят в погребе.
Мак схватился за шпагу.
Потом, показывая на лестницу, ведущую в комнату Сары, приказал:
— Встань там, наверху; если ты мне понадобишься, я тебя позову.
Сидуану не пришлось повторять это распоряжение дважды. Он любил «оставаться в резерве», как говорят у военных. Он взобрался по лестнице, как белка, и оттуда закричал Маку:
— А вы, капитан?
— Я спрячусь где-нибудь в уголке и подожду их. Ну, хоть за этой дверью.
В глубине лавки виднелась прорезная дверь, укрепленная железными брусьями.
— Вот это то, что надо, — сказал Мак.
И он спрятался за дверью. Но неожиданно его нога нажала на потайную пружину, раздался ужасающий грохот и дверь закрылась.
Капитан Мак оказался в клетке.
Глава 15. Убийцы — славные ребята
Вернемся к дону Фелипе, которого последний раз мы видели в кругу разбойников, выродков со Двора Чудес.
Сначала их глава, Ригобер, смотрел на дворянина с любопытством. Бархатный кафтан с золотым сутажем, массивная цепь на шее, белое перо на шляпе — все выдавало в доне Фелипе придворного, то бишь желанную добычу для проголодавшихся и погрязших в долгах разбойников из шайки Ригобера.
Сначала они с жадностью воззрились на него, потом посмотрели друг на друга и пересчитали друг друга глазами. Их было десять или двенадцать, а дон Фелипе был один.
У каждого из них под лохмотьями был спрятан добрый кинжал.
У дона Фелипе был на поясе тонкий клинок дамасской стали с рукояткой прекрасной работы, который вряд ли можно было счесть серьезным оружием.
К чести дона Фелипе нужно сказать, что он спокойно предоставил бродягам произвести этот мгновенный осмотр и оценку его персоны.
Ригобер сказал ему:
— Но вы дали нам совсем простую работу, сударь, мы просто вас убьем.
— А зачем, друзья мои?
— Да с единственной целью: взять у вашей светлости цепь и кошелек, — ответил Ригобер с самым любезным видом.
— Вот они, — сказал дон Фелипе.
И к полному изумлению разбойников, бросил им цепь и кошелек.
Ригобер поклонился и сказал насмешливо:
— В уме вашей светлости не откажешь: вы не хотите ставить в затруднительное положение бедных безработных разбойников.
Дон Фелипе рассмеялся.
— Разве я вам сразу не сказал, что я пришел дать вам работу?
— Но… работа уже сделана.
И Ригобер положил кошелек и цепь себе в карман.
— Ошибаешься…
— Простите?
Дон Фелипе подмигнул.
— Наверное, и ты, и твои люди слышали о ювелире Лоредане?
— Несомненно, — ответил Ригобер. — Говорят, что он богаче короля.
— Я тоже так думаю.
— Но, — сказал один разбойник, — у его дома толстые стены.
— Да, как в Шатле, — подтвердил другой.
— И прутья решеток на окнах толщиной в руку, — добавил третий.
— Все это так.
— Уж не считая того, что за стенами и решетками бдительно несут охрану мэтр Лоредан и его рабочие с заряженными пистолетами, — подхватил Ригобер.
— Вот тут вы ошибаетесь, — ответил дон Фелипе.
— Как ошибаемся?! — воскликнул Ригобер. — Сегодня ночью Лоредана дома нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30