А теперь, если вы будете так любезны и отойдете в сторону…
Ройс протянул руку, словно намереваясь схватить девушку, и она отпрянула с такой поспешностью, что суп перелился через край чашки и обжег большой палец. Ройс опустил руку, и Аннабель, бочком обойдя его, опустилась рядом с Уинстоном.
– Аннабель!
Не обращая внимания на Ройса, она попыталась улыбнуться лейтенанту, который с трудом приподнялся на здоровом локте.
– Этот мужчина пристает к вам, мисс Холстон? – спросил молодой человек. – Нас здесь вполне достаточно, и у нас хватит здоровых рук и ног, чтобы вышвырнуть его вон.
– Не о чем беспокоиться. Он и сам уйдет, – ответила Аннабель, поддерживая плечи Уинстона и одновременно пытаясь подсунуть ему под спину ранец. – Хотите, я подержу чашку или попробуете самостоятельно?
Уинстон перевел взгляд с девушки на Ройса.
– Если вы подержите меня за плечо, попробую взять чашку.
Аннабель обняла лейтенанта за плечи и подала ему суп.
Он держал чашку перед собой, словно оружие, которым намеревался защитить девушку.
Ройс смотрел на Аннабель несколько долгих минут, и она не отвела глаз. Наконец он повернулся и вышел. Девушка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за дверями конюшни. Затем повернулась к раненому лейтенанту. Уинстон внимательно смотрел на нее.
– Кто это? – спросил он.
– Майор Кинкейд.
– Тот самый майор Кинкейд?
– Да.
– Всемогущий Боже, если я останусь жив, меня отдадут под трибунал, – сказал он.
Аннабель взяла у него чашку.
– Вы непременно останетесь живы, – заверила она лейтенанта. – Вы слишком отважный, чтобы умереть.
Ледяной ветер задувал в щели конюшни, забирая тепло и навевая еще большее уныние. Доктор Стрингер столкнулся с Аннабель, когда та старалась укрыть трясущегося от холода солдата лоскутным одеялом.
– Еще несколько часов назад я велел вам поесть, – сказал доктор.
По его упрямо сжатым губам Аннабель поняла, что он не станет слушать никаких отговорок. Девушка кивнула и направилась к двери. По пути остановилась возле Чарли и накрыла его своим плащом.
– Ему недолго осталось, – сказала она Уинстону.
Аннабель стоило немалых усилий открыть дверь, только сейчас она почувствовала, как сильно устала. Спину ломило, ноги словно налились свинцом. Аннабель закрыла дверь, сделала несколько неверных шагов и прислонилась к стене конюшни.
Она скрестила руки на груди и запрокинула голову. Глаза слипались, ее клонило ко сну. Она не знала, сколько времени простояла так, и пришла в себя, только когда ее стала бить дрожь.
Аннабель открыла глаза, и ее взору открылась ужасная картина. Мужчины в пестрых потрепанных униформах сидели возле костров. Металлические стойки проступали в темноте, как скелеты в мерцающем оранжевом свете, закопченные котелки висели над пламенем, из них шел пар, наполняя помещение прозрачным туманом.
Аннабель стояла на промерзшем полу, и холод проникал сквозь подошвы ее поношенных ботинок. Некоторые солдаты, свернувшись калачиком под лоскутными одеялами и попонами, похрапывали. Другие бредили вокруг, разговаривая вполголоса, куря табак и прихлебывая чай из жестяных кружек. У многих руки висели на перевязи, кое-кто опирался на костыли. Сквозь бинты на ранах сочилась кровь.
Это была кавалерия Джексона, и сердце Аннабель разрывалось от боли за всех этих мальчиков, оторванных от дома, от горных ферм и пахотной земли равнин.
Из окон кирпичного дома лился свет, и Аннабель видела женщин, ухаживающих за ранеными офицерами. Кто-то сообщил ей, что в одной из комнат умирает генерал Грегг.
Внутри было тепло и много еды. А снаружи находились мальчики, оторванные от родного дома. Решение оказалось простым. Когда Аннабель подошла к ближайшему костру, усталость отступила. Кто-то пробасил:
– А ну-ка подвиньтесь, парни, освободите место для нашего сержанта в юбке.
Раздались шумные приветствия, и Аннабель в замешательстве остановилась. Высокий солдат в синих брюках из грубой шерстяной ткани, какие обычно носят рабы, взял девушку за руку и подвел ближе к огню. Кто-то подал ей жестяную кружку. Из нее пахло переваренным кофе. Аннабель обхватила кружку, грея ладони, и посмотрела на сидящего рядом солдата.
– Аннабель Холстон, – сказал он. – В последнее время вы жили в «Излучине», а родились и выросли в Лексингтоне. – Он поднял здоровую руку и приподнял поношенную шляпу. – Сержант Ланс, родился и вырос близ Салема, мэм. Все только о вас и говорят. О том, как вы стояли на вершине холма вместе с генералами, командующими боем. Я слышал собственными ушами, как Старый Зануда сказал: «Она достойна похвалы».
Сержант так здорово подражал интонациям генерала, что Аннабель не выдержала и рассмеялась.
– Это было не совсем так, – возразила она. – Я находилась там, потом началась стрельба, а он забыл послать ко мне сопровождающих. Но откуда вы все это знаете?
– Англичанин, сопровождающий Лонгстрита, как его имя? – Он задумчиво почесал подбородок. – Не важно. Но я слышал, что он…
Аннабель вспомнила:
– Фримантл, до недавнего времени служивший в гвардейском полку ее величества. И если он приедет в «Излучину» в надежде на гостеприимство, я непременно что-нибудь подолью ему в кофе.
Раздался взрыв хохота. Босоногий солдат подкатил поближе к огню бревно и жестом пригласил девушку сесть. Аннабель хотелось предложить ему свои ботинки, пусть и поношенные, однако нога у солдата была вдвое больше ее собственной. Аннабель перешагнула через бревно, чтобы сесть, и решила прийти сюда завтра и принести столько одеял, сколько сможет найти. Если на всех не хватит, пусть хоть обмотают ими окровавленные ноги.
Аннабель пила маленькими глотками горячий кофе и беседовала с солдатами о доме. Капрал из кавалерии Стюарта сказал, что видел Гордона, и Аннабель почувствовала некоторое облегчение.
Солдат устроился на земле возле девушки и положил локти на прижатые к груди колени. Под его пилоткой виднелся окровавленный бинт. Судя по его внешности, он был жителем горного района, фермером, закаленным невзгодами и тяжелым трудом еще до начала войны. Сдвинув на затылок пилотку, он молча смотрел на огонь.
Было так холодно, что даже у костра Аннабель не могла согреться, вся съежилась и дрожала, обхватив руками колени. Кто-то укрыл ее попоной. Девушка хотела отдать ее обратно, тем более что пора было возвращаться в конюшню, но тут услышала мужской голос и задрожала еще сильнее.
– Все в порядке, солдат, – произнес низкий голос. – Возьми попону.
Она увидела, как грязные ботинки перешагнули через бревно, и Ройс сел рядом с ней, накинув на нее шинель.
– Не убегай, Энни, – сказал Ройс, обнимая девушку за плечи. – Я просто пытаюсь согреть тебя, раз уж Господь дал тебе ума не больше, чем индейке, и ты сидишь здесь на холоде вместо того, чтобы греться в доме у камина.
У Ройса была удивительная способность заставлять Аннабель смеяться. Ей было смешно даже сейчас, когда дрожь пробирала ее до костей. О Господи, он в целости и сохранности и излучает тепло. Но он спокоен, в то время как ее сердце готово выпрыгнуть из груди. Нет, она не позволит ему сделать с ней это опять. Аннабель оттолкнула Ройса и отодвинулась от него.
– А я думал, что мы друзья, – лениво протянул он.
– Меня не интересует, о чем вы думали, майор. – Аннабель встала и бросила шинель ему на колени. – Извините, но у меня есть работа.
Ройс вскочил на ноги и схватил девушку за запястье.
– Я увезу тебя домой. Именно там твое место. Мужчины воюют, а женщины сидят дома.
– Война! Я сегодня стояла на холме и видела, как солдаты падали, словно кегли, а какой-то умник назвал это зрелище великолепным! Великолепным! – Девушка наклонила голову и махнула рукой. – Внутри этих зданий находятся раненые, окровавленные люди, некоторые из них почти дети. Многие умирают, и это не великолепно. Возможно, я слабовольная женщина, недостаточно сильная для того, чтобы принимать участие в вашей кровавой бойне, но, скажу вам, сэр, я достаточно сильна, чтобы подобрать то, что вы оставляете за собой. Тысячи женщин встают рано утром и разгребают то, что натворили вы, мужчины. Не понимаю, кому нужна эта война, и никогда не пойму, но вашим мужским приказам подчиняться не стану. Когда сочту нужным, тогда и уеду домой.
Воцарилась напряженная тишина. Аннабель поднесла руку к лицу и с удивлением обнаружила, что щеки мокры от слез.
Ройс вынул из кармана носовой платок и протянул Аннабель, но та не взяла его.
Солдат, сидевший у ее ног, первым нарушил тишину.
– Они здесь, мэм… – произнес он без всяких эмоций.
Аннабель медленно повернулась и посмотрела на него:
– Что?
– Они здесь, потому что янки здесь. Мы должны победить их.
Аннабель подумала, что это и есть ответ на ее вопрос, кому нужна эта война…
Мужчины, которые рвались в бой сегодня утром, стояли теперь, опустив головы, теребя перепачканные шляпы и ковыряя мысками ботинок землю, как нашкодившие мальчишки.
– Примите мои извинения, джентльмены. У меня был трудный день, – сказала она.
– Черт возьми, мисс Холстон, – медленно произнес поджарый солдат. – Моя жена никогда не ругается так вежливо.
Кто-то засмеялся, и напряжение было сломлено. Не глядя на Ройса, Аннабель перешагнула через бревно и направилась к конюшне. Он догнал ее.
– Я увезу тебя домой, пока ты совсем не обессилела, – произнес Ройс, и Аннабель поняла, что это приказ. Казалось, воздух между ними вибрировал, словно натянутые струны скрипки.
– Там лежит мальчик немногим старше Бо. Он… он умирает, и я обещала ему… – Голос ее дрогнул, она судорожно сглотнула, но глаз не отвела. – Пейтон прислал Кларенса. Он поможет с похоронами. Вы не нужны мне, майор.
Аннабель слышала, как Ройс вобрал в легкие воздух и медленно выпустил его обратно.
– Как зовут его мать? – спросила Аннабель у Уинстона.
– Миссис Элма Рид. Уоррентон.
Аннабель подавила тяжелый вздох.
– У меня есть родственники поблизости, и я передам ей Библию лично.
– Он был бы рад.
Аннабель обнимала безжизненное тело Чарли и не могла от него оторваться. Потом дотронулась до здорового плеча Уинстона.
– Мы поместим вас в дом. Там есть свободный матрас.
Аннабель устало откинула с лица волосы и пошла искать санитаров. Вскоре Уинстона перенесли в дом. Прислонившись к стене, девушка наблюдала, как тело Чарли положили на носилки и понесли к двери. Потом закрыла глаза, не в силах пошевелиться и ощущая в душе холодную мучительную печаль.
– Вас ждут снаружи, чтобы увезти домой, – сообщил доктор Стрингер.
Аннабель оглядела конюшню, разрываясь между желанием остаться и потребностью убежать из этой обители страдания хотя бы на несколько часов.
– А вы не уходите?
– Нет, – ответил доктор. – Когда станет невмоготу, я найду палатку, бутылку и напьюсь до беспамятства до следующей битвы. Скоро рассвет, мисс Холстон, вы и так достаточно сделали. Поезжайте домой, отдохните немного и благодарите Господа, потому что все могло быть гораздо хуже.
– Великолепная победа, – прошептала Аннабель.
– Великолепная, – вздохнул доктор.
Аннабель смотрела, как он пошел вдоль рядов раненых, устало опустив плечи, и подумала, что именно такие, как он, и есть настоящие герои. Вздохнув, Аннабель подняла свой плащ и укрыла им стонущего, полураздетого солдата, даже не заметившего, что она склонилась над ним. Затем она взяла ранец Чарли, перекинула через плечо и распахнула дверь конюшни.
И тут она увидела Ройса. Накинутая на широкие плечи шинель ниспадала элегантными складками. Аннабель огляделась в поисках Кларенса и быстро повернула назад, подальше Ройса. Услышав за спиной топот его ботинок, она ускорила шаг.
– Аннабель!
Девушка бросилась бежать и спряталась в беседке, скрытой засохшими ветвями роз. Ее юбка зацепилась за сухие шипы. Аннабель дернулась и услышала треск рвущейся шертяной ткани. Ройс схватил Аннабель за руку. Она попыталась вырваться, но силы были неравными.
– Энни, черт бы тебя побрал, я не собираюсь посягать на твою добродетель, – произнес Ройс, но Аннабель продолжала вырываться.
Ройс отпустил ее руку, грубо схватил за плечи, и она оказалась с ним лицом к лицу.
В полном изнеможении она уронила голову ему на грудь, он обнял ее своими горячими ладонями.
– Кларенс. Где Кларенс? – хрипло спросила она.
– Я отослал его домой несколько часов назад, чтобы какой-нибудь интендант не выследил его и не завербовал на военную службу. Ты смеешься?
Аннабель действительно смеялась. Она была близка к истерике.
– Переживай лучше за лошадей, за овец, на худой конец сушеный окорок, а о Кларенсе не беспокойся. Он теперь свободен, – вымолвила она, уткнувшись в золоченые пуговицы шинели Ройса. – Если они пройдут проверку у Пейтона, он подпишет бумаги.
– Черт бы меня побрал, – пробормотал Ройс.
Аннабель отступила на шаг, и Ройс отпустил ее. Девушка посмотрела на свои красные обветренные руки, недоумевая, куда подевались ее перчатки. Она спрятала руки в складках платья и принялась изучать грязные разводы на ботинках Ройса. Пряди волос упали ей на лицо.
Аннабель потерла сухие воспаленные глаза и посмотрела на сереющее небо. Ройс не сводил с нее глаз.
Совсем не так Аннабель представляла себе эту встречу. Она мечтала о том, чтобы Ройс зашел в ярко освещенный зал и увидел ее, танцующую в объятиях другого мужчины. Ее волосы тщательно уложены, руки белые и гладкие, а платье элегантное. Ведет она себя высокомерно, как настоящая леди. Несколькими ироничными фразами ставит его на место и, несмотря на его рост, взирает на него сверху вниз.
Аннабель заставила себя взглянуть Ройсу в глаза. Складки в уголках его рта стали глубже, и неожиданно лицо озарила ослепительная улыбка.
– Смертельно рискуя своей мужественностью, гордостью и сомнительной репутацией непобедимого среди прекрасных цветков нашего Юга, я готов сопроводить леди домой. Леди готова ехать?
У Аннабель снова начался приступ тошноты, все поплыло перед глазами. Ройс обнял ее, и девушка прильнула к нему.
– Думаю, леди готова, – тихо произнес Ройс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47