В напряженной тишине Аннабель услышала сигнал для отважных молодых людей, мечтающих о приключениях. Внезапно воздух прорезал оглушительный грохот, а в небо взвился столб дыма.
Руки Аннабель задрожали, когда она протягивала чашку дымящегося кофе молодому лейтенанту. Его лицо вспыхнуло, а в глазах появился лихорадочный блеск.
– Разве это не великолепно, мисс Холстон? – крикнул он.
Аннабель охватил ужас, и она судорожно сглотнула.
– Великолепно, – сухо произнесла она.
Лейтенант помрачнел.
– Я забылся, мадам. Если вам страшно, буду рад сопроводить вас в палатку генерала.
– Куда угодно, только не в палатку генерала, где в любой момент на голову может упасть снаряд, выпущенный из невидимого артиллерийского орудия.
У нее за спиной раздался хохот, Аннабель обернулась и увидела тощего мужчину с узкой полоской усов над верхней губой. На нем были высокая серая шляпа и красное пальто с широкими плечами.
– Слова настоящего солдата, – сказал он и поклонился. – Генерал Артур Фримантл, до недавнего времени служил в гвардейском полку ее величества, к вашим услугам, мэм.
– Мисс Аннабель Холстон, – в свою очередь, представилась девушка, через силу улыбнувшись, – сержант в юбке, до недавнего времени жила в поместье «Излучина» его величества Пейтона Кинкейда.
Генерал снова расхохотался:
– С такими леди, как вы, конфедераты непременно выиграют войну.
Вновь раздался грохот заградительных залпов, им ответила глухая канонада пушек с другого берега реки. Грохот и свист не прекращались. Аннабель вздрогнула, когда от разорвавшегося снаряда земля задрожала у нее под ногами.
В то далекое утро Ройс не оглянулся, не посмотрел на нее. Он находился далеко отсюда и вел совсем другую войну. А она была здесь, в совсем неподходящем для нее месте. Единственное, что она могла сделать, это занять себя чем-то в ожидании людей генерала Джексона.
Она принялась варить кофе, что с некоторых пор превратилось в ее обязанность. Сердце замирало до тех пор, пока она не осознала, что находится вне пределов досягаемости для вражеских орудий. Лишь однажды ядро упало неподалеку, да и то не разорвалось. Аннабель потеряла счет времени. Внезапно раздался оглушительный крик, девушка вопросительно посмотрела на солдата, сидевшего подле нее. Он указал куда-то рукой.
– Они теснят северян назад! – крикнул он. – Парни генерала Джексона снова это сделали!
Аннабель проследила взглядом за его рукой и поняла, что он имел в виду. По припорошенной снегом равнине крошечные голубые фигурки солдат удирали от опустошающего огня, преследуемые пехотными войсками повстанцев, которые высыпали из-за заграждений, пересекли железнодорожные пути и теперь бежали по равнине. Пока войска северян отступали к реке, по рядам повстанцев был открыт ответный огонь. И те и другие мгновенно скрылись из виду в окопах и небольших перелесках. На равнине остались лежать тела убитых и раненых.
У подножия холма стояли генералы. Генерал Ли опустил бинокль и что-то говорил генералу Лонгстриту. С такого расстояния слов не было слышно. Оба генерала выглядели совершенно невозмутимыми, а тем временем в низине еще несколько подразделений «голубых» солдат пали под огнем южан. Аннабель неожиданно осознала весь ужас происходящего. С самого утра колонна за колонной к полю боя подтягивались войска. И все это лишь для того, чтобы пасть под огнем конфедератов. Позади павших в бою подразделений появлялись новые. Они шли вперед, и стволы отполированных винтовок блестели в лучах яркого декабрьского солнца.
Это была бесчисленная армия северян, сверкающая сталью и полная отваги, двигающаяся вперед нескончаемыми рядами, армия, ведомая тупыми генералами, будет идти вперед и вперед, пока не одержит победы.
Аннабель стояла у костра, дрожа и прислушиваясь к свисту ветра, смешивающемуся с криками раненых. В горле першило от пропитанного порохом воздуха. Она думала о Карлайле и его сверстниках – сыновьях и братьях, о мужьях и отцах, пожертвовавших собой ради пустой, никому не нужной цели.
* * *
Орудия все еще обстреливали холмы, окружающие Фредериксберг, когда Аннабель прибыла в Бельвуа. Непрерывным потоком подъезжали кареты «скорой помощи», привозили раненых. Большинство операционных столов стояли на воздухе, под брезентом и одеялами, нагнутыми меж шестов. Здесь было больше света, чем в помещении.
Аннабель с сопровождающими проехала мимо одного из импровизированных тентов, и взгляд ее упал на хирурга – дородного мужчину в длинном, до пят, полотняном плаще. Несмотря на холод, рукава он закатал до локтей, волосатые руки и холщовый фартук, некогда белый, были в крови. На земле кровь замерзала блестящими лужицами, возле операционного стола, вызывая ужас, возвышалась гора ампутированных рук и ног, напоминающих коллекцию сломанных кукол.
Два ассистента положили на стол стонущего мужчину. Зажав нож в зубах, хирург помял пальцами рану на ноге, сделал резкое движение и вправил вывихнутый сустав. После чего вытер нож о перепачканный кровью фартук. Почувствовав приступ тошноты, Аннабель отвернулась.
Отъехав от операционной, они спешились и, стреножив коней, оставили их возле походной кухни, где царило оживление. От запаха еды Аннабель снова затошнило.
– Мы поищем доктора Стрингера, – сказал сопровождавший ее лейтенант. – Он будет рад видеть вас.
Девушка сделала несколько шагов, когда кто-то окликнул ее. Она обернулась и увидела миссис Нил, приятельницу миссис Петтигру.
– Вы прибыли в числе первых, мисс Холстон, – сказала миссис Нил. – Вы когда-нибудь ухаживали за ранеными?
– Я ухаживала за своим умирающим отцом и помогала в больнице, когда наши мальчики были во Фредериксберге прошлой весной. Но они не были ранены, просто болели.
Миссис Нил оценивающе посмотрела на девушку и подала лейтенанту дымящееся ведро.
– Отнесите этот кофе в дом, – сказала она. – Кто-нибудь отведет вас к миссис Франклин, и она скажет, куда его поставить.
Миссис Нил взяла Аннабель под руку и повела вперед.
– Вот увидите, эти люди отличаются от тех больных, за которыми вы ухаживали. Им нужен глоток воды, нежные руки и добрые слова. Вам не удастся облегчить их страданий, а вот смочить повязку на голове и выслушать их вы сможете. Выдержите?
– Надеюсь, миссис Нил. По крайней мере попытаюсь.
– Если почувствуете, что близки к обмороку, попробуйте глотнуть свежего воздуха. Если такой возможности нет, сядьте и опустите голову между колен. Чем бы вы ни занимались, внимательно смотрите под ноги, чтобы ненароком не наступить на ампутированную конечность какого-нибудь несчастного солдата.
Аннабель судорожно сглотнула, стараясь не смотреть на внушающую ужас картину – лежащих на земле раненых солдат, ожидающих, пока ими займется хирург. Мужчина в форме офицера медицинской службы подошел к женщинам. Миссис Нил представила его как доктора Стрингера. Доктор окинул Аннабель оценивающим взглядом.
– Вы нужны тут, – хрипло произнес он – Сможете нам помочь?
Аннабель выпрямилась и вздернула подбородок:
– Смогу.
Мужчина с минуту внимательно смотрел на нее, потом кивнул:
– Тогда идите в конюшню. Миссис Нил вам покажет, что нужно делать. – С этими словами он ушел.
Несколько фонарей освещали сумрачную конюшню. На полу была постелена солома, на которой лежали люди. У большинства из них не было одеял. Те, у кого имелись ранцы, использовали их в качестве подушек. Многие были без ботинок и шинелей, несмотря на холод.
В конюшне пахло соломой, лошадьми и гнилью. Миссис Нил, не теряя времени, загрузила девушку работой и оставила одну.
Аннабель села возле молодого человека с ампутированной рукой. Окровавленный бинт скрывал культю чуть пониже локтя.
– Привет, солдат, – тихо произнесла Аннабель.
Парень открыл глаза и внимательно посмотрел на девушку:
– Мисс Холстон?
– Да. Откуда вы меня знаете?
– Я учился с вашим братом Карлайлом в школе.
Аннабель убрала со лба парня прядь волос и попыталась улыбнуться.
– Принести вам что-нибудь? Воды, чаю или кофе?
– У меня все нормально, мэм, но мой друг… – Он махнул в сторону здоровой рукой. – Вон тот парень. Его зовут Чарли, и он чувствует себя не так уж хорошо.
Аннабель склонила голову набок.
– Я подойду к Чарли через минуту, а сейчас могу чем-нибудь помочь вам? Хотите пить?
Глаза парня наполнились слезами, и он кивнул. Аннабель приподняла его голову и поднесла к губам жестяную кружку с водой.
– Как вас зовут? – спросила Аннабель, когда парень утолил жажду.
– Эллис. Уинстон Эллис.
– Я вернусь, Уинстон. Если вам что-нибудь понадобится, позовите меня.
По пути к Чарли она три раза едва не наступила на распростертые руки лежащих людей. Когда же наконец дошла до него, ее грудь сдавило болью. Он был таким же юным, как Бо. С такими же волосами цвета соломы, торчащими в разные стороны. Его грудь была перевязана бинтом, потемневшим от крови. Он лежал, сжимая руками живот, и хныкал как ребенок. Аннабель знала, что его рана смертельна. Девушка села рядом с ним и положила его голову к себе на колени.
– Ма?
– Не-е-ет.
– Мне нужно домой… повидать маму.
– Скоро, Чарли. Совсем скоро ты будешь дома, – сдерживая слезы, промолвила Аннабель. Она погладила его по волосам, и молодой человек открыл синие, словно лепестки василька, глаза – сквозь них просвечивала, казалось, его душа.
– Ангел… Передо мной самый красивый ангел на свете.
– А много ли ангелов вы видели, солдат?
На его лице проступило некое подобие улыбки.
– Не много. Но красивее вас не видел.
Аннабель вытирала влажным полотенцем его покрытый лихорадочной испариной лоб и приглаживала непослушные волосы. Юноша, казалось, успокоился, перестал стонать, и Аннабель поднялась, чтобы подойти к другому раненому, но Чарли мгновенно открыл глаза.
– Вы ведь вернетесь, ангел, да?
– Вернусь, Чарли.
Отойдя в сторону, Аннабель услышала, как юноша заплакал.
Время тянулось мучительно медленно. Легко раненные солдаты помогали Аннабель, рассказывали байки товарищам и подносили девушке ведра с водой.
Чарли медленно умирал, и девушка подходила к нему снова и снова, но теперь он не всякий раз узнавал ее. Она гладила его лоб, напевала колыбельную, когда он открывал глаза, приходя на короткое время в сознание. Он даже попытался слабо улыбнуться.
– Похоже, я умираю, ангел, – произнес он.
Не в силах ответить, Аннабель лишь кивнула.
– В моем ранце… мамина Библия. Отошлите ее ей?
– Отошлю. – Она погладила Чарли по щеке, нежной, как у ребенка, тронутой первой юношеской щетиной.
Аннабель снова запела колыбельную, и мальчик заснул, возможно, навсегда.
– А стоило ли оно того, Чарли? – прошептала Аннабель.
К ее удивлению, он с улыбкой кивнул:
– Да.
Каким-то образом Уинстону удалось передвинуться, и теперь он лежал рядом с Чарли. Аннабель поймана на себе его изучающий взгляд и печально улыбнулась.
– Вы помните Бо, младшего брата Карлайла?
– Маленького наглеца с соломенными волосами?
– Теперь он уже не такой маленький. Ваш друг напоминает мне Бо.
– Чарли… он тоже младший в семье. Его брат делил со мной комнату в военном институте. Погиб прошлым летом при Шарпсберге. Я обещал ему присмотреть за Чарли. – Уинстон попытался пожать плечами, но сморщился от боли. – Не очень хорошо у меня это получилось, а?
– Вы все сделали так, как сделал бы любой другой. – Аннабель подавила вздох, опуская марлю в ведро с водой. Отжав ее, она принялась вытирать лоб Чарли. – Бо приняли в Военный институт Виргинии, но, несмотря на то, что Карлайл гордился бы им, меня бы больше устроило, чтобы следующей осенью он не попал туда. Я не хочу, чтобы он был военным.
– Мальчик все равно станет мужчиной. По-другому быть не может.
– Кто-то уже говорил мне однажды нечто подобное.
– И этот человек был прав, мисс Холстон.
– Возможно.
Аннабель обмакнула марлю в ведро. Руки у девушки загрубели и потрескались от воды и холода. Она вытирала их передником, а когда подняла глаза, увидела его.
Глава 15
Он стоял у дверей конюшни и беседовал с доктором Стрингером. Фонари отбрасывали свет на его лицо, под глазами пролегли тени. Доктор указал на противоположную сторону конюшни, и Ройс, кивнув, отправился туда. Он двигался, как обычно, с присущей ему ленивой, меланхоличной грацией, словно кот в жаркий летний день. Потом присел рядом с каким-то солдатом и осторожно потрепал его по плечу – командир, навестивший раненого после окончания битвы.
В памяти Аннабель всплыли слова Гордона: «Он скажет, что он бессердечный негодяй, а потом сделает что-нибудь такое доброе и благопристойное, что дух захватывает».
Милостивый Боже, как же она любила его! Какой же юной и наивной она, должно быть, казалась ему, когда положила к его ногам свое сердце, полагая, что этого достаточно.
– Санитары только что принесли горячий суп, – сказала Аннабель, вновь переключая внимание на раненого лейтенанта Уинстона Эллиса. – Вы сможете поесть?
– Возможно. Горячий суп – это совсем неплохо.
Девушка кивнула и поднялась, стараясь не смотреть в дальний конец конюшни. К тому времени, когда она вернулась с чашкой супа в руках, Ройс уже ушел, так и не узнав, что она видела его. Горячая жестяная кружка жгла загрубевшие руки Аннабель, пока она пробиралась через ряды раненых. Она внимательно смотрела под ноги, стараясь не наступить на людей и не пролить на них ни капли драгоценного супа. Она уже почти достигла того места, где лежал Уинстон, когда какой-то мужчина преградил ей дорогу.
Аннабель перевела дыхание. Длинные темные волосы мужчины падали на ворот его шинели. Он сдвинул шляпу на затылок, открыв взору Аннабель свои неотразимые серебристые глаза. Она не могла вымолвить ни слова. Ей было больно и в то же время отрадно смотреть на него. На это красивое лицо с выступающими скулами, которое по-прежнему являлось ей во сне.
– Какого черта ты здесь делаешь?
– Хоть раз вы выразились вежливо, майор, – ответила Аннабель с ледяным спокойствием. – Я здесь, чтобы помогать людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47