– Это прозвучало так, словно ты скучаешь по своему брату.
– Так и есть, – согласился Артэр.
– А ты пробовал с ним поговорить?
– Вроде бы ты пришла ко мне со своими заботами, а даешь мне советы, как избавиться от моих. Ты очень чуткая женщина, Гонора. – Он шутливо подмигнул. – Может, я сделал глупость, так легко отказавшись от тебя?
– Может, тебе не следует забывать, что она жена твоего брата?
Гонора и Артэр обернулись и увидели Кавана, стоявшего со сжатыми кулаками.
– Артэр просто шутит! – воскликнула Гонора.
– Пусть найдет себе женщину и шутит с ней, – отрезал Каван, не сводя темных глаз с брата.
– Я не собирался проявлять непочтительность, – извинился Артэр.
Гонора не очень хорошо разбиралась в мужчинах, но ей показалось, что между братьями возникло напряжение. Если она сейчас же не разведет их в разные стороны, они наверняка поругаются.
– Смотри, чтобы этого не случилось, – предостерег Каван.
Артэр вежливо попытался разрядить атмосферу:
– Не забывай, что ты заполучил такую замечательную жену только благодаря моему великодушию.
Каван решительно шагнул вперед, и Гонора не задумываясь встала между ними.
– Я очень устала. Отведи меня, пожалуйста, обратно в замок.
Артэр продолжал пристально смотреть в глаза брату.
– Если ты соберешься сказать мне что-нибудь еще, я буду здесь.
Гонора взяла мужа под руку и потянула его за собой.
– Я бы с удовольствием выпила горячего отвара. Я продрогла. – И она старательно поежилась.
– Поговорим позже, – бросил Каван брату.
– С удовольствием, – ответил Артэр, отвернулся и положил меч на раскаленные угли.
Гонора молчала, пока они не отошли на порядочное расстояние от кузницы, и только потом произнесла:
– Артэр хороший человек.
– К несчастью, ты оказалась замужем за мной. Поблагодари за это своего отчима.
– Ты прав. – Гонора опустила голову, глядя на тропинку, по которой они шли к замку. Каван резко повернулся и пронзил ее гневным взглядом. Она подняла голову и торопливо поправилась: – Ты прав в том, что винить за это следует моего отчима, но не в том, что я оказалась твоей женой «к несчастью». С тобой я чувствую себя куда свободнее, чем с отчимом. Ты меня не держишь взаперти, и я благодарна за это.
– Ложные похвалы и благодарности тебе не помогут.
Его едкое замечание задело Гонору.
– Ты думаешь, что я лгу?
– Ты пытаешься мной управлять, – поправил ее Каван.
– Ничего подобного! – Гонора остановилась.
Каван насмешливо фыркнул:
– Все женщины так делают.
– Я не все женщины! – Оскорбленная Гонора отошла от мужа.
Он расхохотался, но его смех был оборван громким криком, заставившим Кавана резко обернуться.
– Ты сукин сын! – орал Лахлан. – Как ты посмел неуважительно разговаривать с отцом?
Лахлан набросился на брата с кулаками, тот ударил в ответ, и оба покатились по земле. Гонора, утратив дар речи, уставилась на дерущихся братьев, потом пришла в себя и кинулась за помощью к Артэру. Впрочем, безрезультатно. Артэр скрестил руки на груди и спокойно стал следить за дракой, оборвав мольбы Гоноры вмешаться:
– Им это нужно. Пусть выпустят пар.
Вокруг уже собирались зеваки, подбадривая братьев. У обоих текла кровь из разбитых ртов, и Гонора решила, что с нее довольно. Она повернулась, чтобы уйти.
Артэр взял ее за руку:
– Ты должна остаться и поддержать мужа.
– Я не собираюсь смотреть, как они избивают друг друга до бесчувствия.
Артэр рассмеялся:
– Думаю, эта драка как раз приведет обоих в чувство.
– Значит, пусть дерутся, а меня тошнит от их дури.
Гонора решительно зашагала прочь и направилась прямо в комнату для шитья, желая только одного – забыть двух дураков, устроивших драку, как малые дети.
Небрежно бросив плащ на стул, Гонора заметалась перед очагом. Она не понимает мужчин и не хочет их понимать. Лучше всего выбрать себе уединенное местечко в лесу, построить там домик и жить спокойно.
Сердце заколотилось сильнее. Гонора остановилась и заломила руки. Мысль о разлуке с мужем потрясла ее. Она внезапно поняла, что ее невольно влечет к нему. Она думает о нем и хочет прожить с ним долгую жизнь. Она не хочет его терять! Может быть, потому ее так расстроила эта драка? Она не хочет, чтобы муж пострадал, чтобы у него что-то болело – и чтобы между братьями пролегла пропасть непонимания. Гонора чувствовала себя совершенно беспомощной и не знала, как ей все это предотвратить. В конце концов она плюхнулась в одно из кресел перед очагом, слишком расстроенная, чтобы браться за иголку. Быть женой гораздо сложнее, чем она себе представляла. А может быть, дело в том, что она влюбилась в своего мужа? Она не чувствовала бы такого разочарования, если бы продолжала относиться к своему браку как к договору и ничего не ждала от него. «А я жду, – думала Гонора, – и должна сказать об этом Кавану».
Она зевнула, подумав, что прогулка по вересковой пустоши сильно утомила ее, хотя скорее всего виной такому изнеможению были тревожные мысли. Глаза Гоноры закрылись, и она крепко уснула.
Каван и Лахлан, помогая друг другу, ввалились в большой зал. Артэр пришел чуть раньше, чтобы наполнить кружки элем. Драчуны отделались небольшими синяками и ссадинами. Ничего серьезного – в конце концов, они были братьями и никогда не нанесли бы друг другу серьезных увечий.
– За братьев Синклер! – провозгласил Артэр, поднимая свою кружку.
Каван и Лахлан поддержали тост и осушили кружки. Каван потянулся к четвертой кружке, эль из которой переливался через край, но Артэр его остановил:
– Это для Ронана. Он всегда с нами, хотя и не здесь… пока.
Каван снова наполнил кружки и поднял свою:
– За Ронана!
Братья выпили эль и перелезли через лавки, чтобы сесть за стол перед очагом.
– Мы найдем Ронана, – сказал Лахлан, в свою очередь наполняя кружки.
– Как находили его, когда он был маленьким, – напомнил им Артэр. – Ронан вечно терялся…
– И один из нас его находил. – Лахлан хлопнул Кавана по спине. – Один из нас, не обязательно ты. Мы по очереди вытаскивали его оттуда, где ему не следовало находиться.
– Для этого и существуют старшие братья, – сказал Каван.
Братья фыркнули и закивали, соглашаясь.
– Неси еду, красотка! – окликнул Лахлан проходившую мимо служанку и улыбнулся ей.
Она захихикала, кивнула и побежала на кухню.
– В один прекрасный день ты нарвешься на женщину, которая не кинется с готовностью выполнять твой чарующий приказ, – расхохотался Артэр.
– Это ему только на пользу пойдет, – поддакнул Каван.
– Это точно, – согласился Артэр, наполняя опустевшие кружки.
Краем глаза Каван заметил входивших в зал отца и мать. Чувствуя себя виноватым, он встал и крикнул:
– Отец, присоединяйся к нам!
Мать облегченно улыбнулась, и все внутри у Кавана сжалось от стыда. Нужно извиниться перед отцом. Он не имел права так разговаривать с ним – отец этого не заслужил.
Артэр и Лахлан промолчали, прикрывая полными кружками довольные усмешки.
Каван отметил, что мать поцеловала отца и, улыбаясь, поспешила прочь. Эта искренняя привязанность родителей друг к другу существовала, сколько он себя помнил. Привычно было видеть, как вождь клана целует свою жену, держит ее за руку, смеется вместе с ней, обнимает ее. Каван хотел, надеялся, мечтал однажды разделить такую нерушимую любовь с той единственной. Сначала ему и в голову не приходило, что подобное возможно с тихоней Гонорой, но в последнее время он понемногу начал восхищаться женой, навязанной ему ее отчимом.
Каван смотрел, как приближается к нему отец – высокий, мощного сложения человек, участливый, властный и благородный. Предводитель, которым можно гордиться. Отец, которого нельзя не любить.
Каван не стал дожидаться, когда отец подойдет, он сам пошел навстречу:
– Прости меня! Я болван.
Отец улыбнулся и положил на плечо сына сильную руку.
– Ты очень похож на меня, и я горжусь тобой.
Каван помотал головой:
– Не знаю, как таким глупым сыном можно гордиться.
– Только глупое сердце и может быть отважным.
Каван вспомнил, что сказал нечто подобное Гоноре.
Возможно, он и в самом деле похож на отца – и думает, как отец, и видит в людях отвагу, которую сами они в себе разглядеть не могут.
Каван обнял отца сильными руками и похлопал его по спине, выражая свою любовь единственным известным ему способом.
– Идем, присоединяйся к нам! – воскликнул он, и отец с удовольствием присоединился к сыновьям.
Мужчины ели и пили уже несколько часов подряд. Они шутили, смеялись, спорили и восстанавливали утраченное взаимопонимание.
– Что моя жена говорила тебе? – спросил Каван Артэра, когда Лахлан и Тавиш о чем-то заспорили.
– Спроси свою жену.
– У тебя замечательная жена, – сказал Лахлан, поднимая свою кружку. – Она спасла мне жизнь. Она прекрасная женщина, а ты счастливец.
Каван ничего не ответил. Он вдруг понял, что братья восхищаются его женой и уважают ее, и ощутил настоящую гордость.
– Согласен, – произнес отец. – Гонора – хорошая и заботливая женщина. Из нее получится прекрасная мать.
– Кстати, прошло уже почти два месяца, а мы до сих пор ничего не слышим о будущем ребенке! – поддразнил брата Лахлан.
– Не торопи их, – усмехнулся отец. – Для них все это пока в новинку.
Артэр и Лахлан расхохотались, а Каван едва заметно улыбнулся. Впервые после возвращения домой он почувствовал себя частью своей семьи и понял, что действительно вернулся.
– Может, тебя поучить, братец? – хохотал Лахлан.
Каван почесал в затылке.
– Ты не помнишь, кто пришел ко мне, не зная, что нужно делать с женщиной?
– Черта с два ты мне что-то рассказал! – Лахлан чуть не подавился элем от смеха.
– О, я это помню! – сказал Артэр, хлопнув Кавана по спине.
К веселым насмешкам присоединился и отец:
– Лучше бы ты пришел ко мне, сынок!
– Да не нужны мне никакие советы – ни тогда, ни сейчас. Женщины меня любят! – заверил их Лахлан.
Мужчины шутили, поддразнивали друг друга и пили целый вечер.
Каван, спотыкаясь, вошел в спальню, когда совсем стемнело, и обнаружил, что в ней пусто. Он быстро догадался, где жена, поднялся вверх по лестнице в комнату для шитья и обнаружил там уснувшую перед очагом Гонору. Он присел перед женой на корточки и внимательно всмотрелся в нее.
Каван вообще о ней не думал, когда несколько лет назад ее отчим пришел к Тавишу с предложением о браке. Гонора не обладала ни одним из тех качеств, которые он хотел найти в жене. Каван усмехнулся, вспомнив, как его раздражали ее длинные темные волосы. Тогда он не знал, какие они шелковистые и как сладко пахнут. Ему очень нравилось, когда во время урока она оказывалась вплотную к нему и он мог прижаться щекой к ее волосам и вдохнуть этот сладкий аромат.
Каван встал, уперся руками в подлокотники кресла, склонился над спящей женой и уткнулся носом в ее волосы. Он не собирался ее будить. Он просто не смог побороть искушение.
Сладкий аромат опьянял сильнее, чем весь выпитый эль. Каван неохотно отошел, но тут же вернулся и снова присел на корточки. У него редко появлялась возможность просто любоваться красотой жены – а может быть, он только сейчас понял, насколько она красива? Или она незаметно прокралась в его сердце прежде, чем он успел окружить его крепостной стеной?
Каван боролся со своим влечением к Гоноре, не понимая, откуда оно взялось, и не задумываясь об этом. Но теперь ему нравилось, что его тянет к жене. Это казалось таким естественным, словно они всегда принадлежали друг другу.
Как можно испытывать такие сильные чувства к женщине, которую он всего пару раз поцеловал? И все-таки ему казалось, что знает ее всю жизнь.
Каван нежно провел рукой по ее темным волосам и ласково поцеловал Гонору в щеку, прошептав:
– Я бы мог полюбить тебя.
Сказанное взволновало его. Каван улыбнулся. Пожалуй, он не против полюбить свою жену.
Гонора зевнула, потянулась, печально вздохнула и устроилась в кресле поудобнее. Она должна спать в его постели, и Каван хотел присоединиться к ней, но не сейчас. Он еще не готов к полной близости с Гонорой. Он должен узнать больше, почувствовать глубже и понять ее лучше.
Склонившись над женой, Каван слегка прикоснулся губами к ее губам, прижался щекой к ее щеке, а потом осторожно поднял Гонору на руки. Она немного повозилась, прижалась к нему и обняла за шею.
Каван стоял не дыша. Его жена инстинктивно чувствует себя в безопасности рядом с ним, даже не открывая глаз! И насколько ему известно, он единственный, кто обнимал ее или брал на руки.
Гонора чувствует, что она у него на руках. Она чувствует, что находится в безопасности. Она доверяет ему, и сердце Кавана воспарило к небесам. Если она ему доверяет, то, может быть, сумеет и полюбить.
Глава 19
Среди ночи Гонора, вздрогнув, проснулась и с удивлением увидела, что лежит в постели, полностью одетая. Она перегнулась через край кровати. Муж, как обычно, спал на полу перед очагом. Должно быть, это он перенес ее в постель.
Даже во сне она стала бы сопротивляться, если бы к ней прикоснулся незнакомец. Но муж? Должно быть, она охотно повиновалась ему, потому что только он мог перенести ее сюда. А это значит, что он ее искал.
Гонора легла на спину и уставилась в потолок. Интересно, чем закончилась драка с братом и почему Каван решил ее искать? Он никогда не интересовался, где она и что с ней. Сначала Гонора думала, что ему вообще все равно, куда она ходит и чем занимается. Очевидно, она ошибалась.
Девушка застыла, услышав странный звук, через некоторое время повторившийся снова. Казалось, у кого-то что-то болит. Гонора прислушалась, и когда звук раздался снова, перегнулась через край кровати.
Каван дергался и дрожал всем телом. Похоже, у него опять кошмары. Осмелится ли Гонора помочь ему или лучше оставить его в покое?
Она натянула одеяло до самого подбородка, не зная, как поступить. Остаться в постели? Или поспешить на помощь к мужу?
Ей не потребовалось много времени на размышления. Гонора выскользнула из постели и босиком прошла к камину. На муже был только плед. Одеяло он откинул в сторону и обхватил себя обеими руками, дрожа и дергаясь, хотя огонь хорошо согревал спальню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34