Она просмотрела список гостей, приглашенных на свадебную вечеринку, и увидела, что почти все согласились приехать. Что ж, неудивительно. Тут же лежала стопка приглашений на благотворительные мероприятия, показы мод и презентацию новой линии ухода за волосами. Но она не хотела ничего читать. Не терпелось просмотреть пленку со снятым ею фильмом о Чаз.Эрон помог ей установить новое монтажное оборудование в дальнем углу комнаты. Джорджи вставила пленку и быстро сосредоточилась на том, что видела. Как бы ни занимала ее история Чаз, она была также заинтригована рассказом уборщицы Соледад. И было еще столько людей, с которыми ей хотелось поговорить! Официантки и продавщицы. Женщины-контролеры на платной автостоянке и сиделки в домах престарелых. Она хотела заснять истории обычных женщин, выполнявших обычную работу в мировой столице гламура. Подняв глаза от монитора, Джорджи обнаружила, что Эрон уже ушел. Лора, должно быть, успела отменить встречу. Но на всякий случай Джорджи решила подождать до утра, чтобы позвонить Ричу Гринбергу и извиниться.Чуть позже Джорджи спустилась вниз и была неприятно удивлена, увидев отца, выходящего из кинозала.– Наконец-то посмотрел старый фильм Альмодовара, – объяснил он.– Я думала, ты уехал.– Моя уборщица обнаружила плесневой грибок в городском доме. Я позвонил, чтобы помещения обработали, но придется все это время пожить в другом месте. Надеюсь, ты не возражаешь, если я ненадолго останусь здесь?Джорджи возражала, особенно сейчас, когда нужно было честно признаться в том, что она отменила встречу.– Разумеется, нет.На пороге кухни показался Брэм:– Живите сколько хотите, папа, – протянул он. – Вы здесь всегда желанный гость.– Да, как язва египетская, – парировал отец.– Ну что вы! Вовсе нет… пока соблюдаете правила.– И что это означает?Брэм, очевидно, наслаждался каждой минутой разговора, но если весь мир – в его руках, почему бы и нет?– Прежде всего оставьте Джорджи в покое. Теперь она моя головная боль. Не ваша.– Эй! – предостерегающе воскликнула Джорджи, подбоченившись.– Второе… собственно говоря, оно почти не отличается от первого. Не стоит так давить на дочь. А также мне интересно услышать ваши мысли по поводу «Дома на дереве».Пол помрачнел как туча:– Неужели тебе никогда не надоедает собственное ехидство?Джорджи, взглянув на Брэма, покачала головой:– Не думаю, что он ехидничает, папа. Ему действительно интересно узнать твое мнение. И поверь, я удивлена не меньше тебя.Ее фиктивный муж надменно усмехнулся.– Если Пол – настоящий чирей на заднице, которому просто необходимо тобой командовать и который вечно тебя достает, это еще не значит, что он глуп. Сегодня он потрясающе читал роль отца, и мне хотелось бы услышать, что он думает о сценарии.Пол, который никогда не лез в карман за словом, сейчас не знал, что ответить. Наконец он сунул руку в карман и изрек:– Согласен.Сначала беседа за ужином то и дело буксовала, но до драки дело не дошло, и вскоре они устроили настоящую мозговую атаку, чтобы решить проблему правдоподобия первой сцены Элен и Дэнни. Позже Пол яростно спорил, утверждая, что характер Кена должен быть более сложным и новые грани личности отца-садиста только сделают его еще более зловещим. Джорджи согласилась с Полом. Брэм внимательно слушал.Постепенно она начала понимать, что оригинальный сценарий не был таким безупречным, как убеждал Брэм. Именно он придал сценарию законченность, убирая мелкие шероховатости, а иногда добавляя новые сцены, хотя при этом строго придерживался первоначального сюжета.Брэм допил кофе и поднялся:– Вы подсказали мне немало прекрасных идей. Нужно сделать кое-какие заметки.А Джорджи давно было пора выполнить неприятную обязанность и откровенно поговорить с отцом, поэтому она с сожалением проводила Брэма взглядом.Между отцом и дочерью воцарилось вполне предсказуемое неловкое молчание.Еще одно воспоминание вдруг посетило Джорджи. Ей было только четыре, когда умерла мать, так что она почти ничего не помнила, если не считать того, что до ее смерти их убогая квартирка, казалось, была вечно наполнена смехом, солнцем и тем, что мать называла халявными растениями. Она отрезала верхушку батата или ананаса и сажала в горшок с землей или подвешивала косточку от авокадо над стаканом воды. Отец редко упоминал о жене, но описывал ее как добродушную и ветреную особу. На семейных фото они выглядели счастливыми. Джорджи сжала салфетку.– Пап, насчет завтрашнего дня…– Я знаю, тебе не слишком нравится эта роль, но не позволяй Гринбергу это увидеть. Опиши все детали, которые собираешься привнести в характер своего персонажа. Сделай так, чтобы он сам предложил тебе эту роль. Обещаю, она поднимет твою карьеру на новый уровень.– Но мне не нужна эта роль.Она увидела, как раздражен отец, и приготовилась к жесткой нотации с жалобами на ее упрямство, отсутствие дальновидности, наивность и неблагодарность. Но произошло неожиданное. Отец вдруг спросил:– Почему бы нам не сыграть в карты?– В карты?– Ну да…– Ты же ненавидишь карты. Пап, что с тобой?!– Ничего. Со мной все в порядке. Мне всего лишь захотелось сыграть в карты, что тут такого? Не все же время заниматься делами.Однако Джорджи ни на секунду не поверила отцу. Лора, должно быть, проболталась о том, что она отменила встречу, и, вместо того чтобы прямо расспросить обо всем, отец решил изменить стратегию. И сознание того, что он считает, будто сможет манипулировать ею, убивало Джорджи. Он поманил ее именно тем, о чем она мечтала всю жизнь. Размахивает отцовской любовью, как морковкой перед носом осла, чтобы ни в коем случае не выпустить из рук власть над ней.Боль постепенно сменялась гневом. Пора дать ему понять, что больше она не позволит управлять своей жизнью в тщетной надежде, что отец соизволит бросить ей крошки искренней привязанности. Прошлый месяц сделал ее другим человеком. Она натворила ошибок. Но это ее ошибки и никого другого не касаются.– Ты не уговоришь меня на эту встречу, – решительно бросила она, не обращая внимания на бешеный стук сердца. – Я ее отменила.Неужели у нее хватит смелости стоять на своем, или она снова позорно капитулирует?– Ты о чем?В горле Джорджи застрял комок, однако она быстро заговорила, с трудом выталкивая слова:– Даже если Гринберг предложит мне роль, где мое имя будет написано перед названием фильма, я не соглашусь. Отныне я снимаюсь только в тех фильмах, которые интересны мне, а если тебе не нравится, что же… очень жаль. – Она громко сглотнула. – Не хочу обижать тебя, но так больше продолжаться не может. Вы с Лорой постоянно принимаете решения за моей спиной, а это недопустимо.– Джорджи, это безумие.– Я благодарна за все, что ты для меня сделал. И знаю, что ты желаешь мне добра и хочешь для меня блестящей карьеры. Но то, что хорошо для моей карьеры, не всегда хорошо для меня.О Господи, только бы не заплакать! Нужно держаться сухо и деловито. Как обычно держится с ней отец.Джорджи постаралась черпать силы в новообретенной решимости.– Я хочу, чтобы ты отступил в сторону. Я сама позабочусь о себе.– Отступить в сторону?Она судорожно закивала.– Понимаю. – На красивом лице отца не отразилось и тени эмоций. – Да… понимаю.Она ждала холодности, снисходительности, уничтожающих аргументов. Их связывала только ее карьера. Без нее они чужие люди. Если она и дальше будет стоять на своем, между ними не останется вообще никаких отношений. Какая ирония! Полчаса назад она впервые за долгое время чувствовала себя свободно в обществе отца и вот сейчас должна потерять его навсегда. И все же она не спасует. Слишком жестокий урок она получила в браке с Лансом. Теперь она свободна от бывшего мужа. Настала пора освободиться от отца.– Пожалуйста, пап… попытайся понять.Он даже глазом не моргнул.– Мне тоже жаль, Джорджи. Жаль, что дошло до такого.И на этом все. Он ушел. Без единого слова. Ушел в гостевой домик, чтобы собрать вещи. Ушел из ее жизни.Джорджи с трудом сдержала почти неодолимый порыв броситься за ним и потащилась наверх. Брэму, должно быть, было ужасно лень идти к себе в офис, поэтому он устроился у нее на диване, положив ногу на ногу и что-то чиркая на одном из планшетов Эрона. Джорджи остановилась в дверях.– Кажется… я уволила отца.Брэм поднял глаза:– Кажется или точно?– Я…Она бессильно обмякла, схватившись за дверную ручку.– Что я наделала!– Ты просто повзрослела.– Больше он никогда не захочет общаться со мной. А кроме него, у меня никого нет.Джорджи выпрямилась. Все это ей осточертело!– Я увольняю и Лору. Прямо сейчас.– Вот это да! Кровавая баня Джорджи Йорк.– Считаешь, я делаю ошибку?Брэм отложил планшет.– Думаю, ты не нуждаешься в чужих указаниях относительно того, как строить свою карьеру, и вполне способна делать это сама.Джорджи была благодарна Брэму, но втайне хотела, чтобы он возразил ей… или согласился. Не был так равнодушен.Он молча наблюдал, как она тянется к телефону. Ее тошнило. Кружилась голова. Она боялась, что ее вырвет. Впервые в жизни ей приходилось кого-то увольнять. Обо всем всегда заботился отец.Лора сразу подняла трубку.– Привет, Джорджи. Я как раз хотела вам звонить. Я не слишком рада отмене встречи, но пришлось это сделать. Думаю, вы сами должна завтра позвонить Ричу и…– Да, обязательно. – Она уселась в офисное кресло Эрона.– Лора, мне нужно вам кое-что сказать.– Вы здоровы? У вас какой-то странный голос.– Все в порядке. Но…Джорджи невидящими глазами уставилась на стопку бумаг.– Лора, я знаю, мы долго работали вместе, и я ценю все, что вы для меня сделали, но… – Она потерла лоб. – Я должна вас уволить.– Уволить?– Мне… мне нужно кое-что изменить.Она не слышала шагов Брэма, но он стал осторожно поглаживать ее по спине.– Я знаю, как трудно иметь дело с моим отцом, и не виню вас… правда не виню, но мне нужно… все начать сначала. С агентом, которого я найду сама.– Понимаю.– Мне… мне необходимо твердо знать, что я сама принимаю решения. И что с моим мнением считаются.– Забавно. – Лора сухо рассмеялась. – Да, мне все ясно. Дайте мне знать, как только найдете нового агента. Я постараюсь как можно скорее передать ему дела. Удачи, Джорджи.Лора повесила трубку. Никаких просьб. Никаких сцен. Джорджи снова стало плохо. Так плохо, что она припала лбом к столешнице.– Как все это несправедливо! Отец устанавливал правила, я им следовала, а расплачиваться пришлось Лоре.Брэм взял у нее трубку и положил на рычаг.– Лора знала, что у нее ничего не получается. И должна была бы что-то предпринять, но ничего не сделала.И все же…Джорджи уткнулась лицом в руку.– Прекрати. – Брэм сжал ее плечи и встряхнул. – Не сомневайся в себе.– Тебе легко говорить. У тебя репутация человека безжалостного.Она медленно встала.– Мне очень нравится Лора, и, возможно, она была бы идеальным агентом для тебя. Если бы не взяла на себя роль служанки двух господ.– Отец больше не захочет меня знать.– Ну уж нет, такого счастья ты не дождешься.Он присел на край стола.– Итак, что стало причиной ядерной зимы Джорджи Йорк?– Папа вдруг захотел поиграть в карты. А в бассейне брызгал на меня водой.Она пнула корзину для мусора, но добилась только того, что больно ушибла большой палец ноги и рассыпала по ковру мусор.– Черт бы все это побрал! – буркнула она и принялась собирать мусор обратно в корзинку. – Помогай, пока Чаз не увидела.Носком туфли Брэм подтолкнул к ней комок бумаги.– Позволь спросить кое о чем… из чистого любопытства: твоя жизнь всегда напоминала крушение поезда или мне довелось стать свидетелем особенно тяжкого периода?Джорджи бросила в корзинку банановую кожуру.– Знаешь, мог бы и помочь.– И помогу. Помогу утопить печали в безумном сексе.Учитывая несомненную непрочность ее брака, безумный секс, возможно, был прекрасной идеей.– Если только я буду сверху. Осточертело подчиняться.– Я весь твой.Клинышек золотистого света разрезал обнаженное тело Брэма от плеча до бедра. Он упал на подушки, окончательно измотанный и прекрасный падший ангел, насладившийся сексом и собственными грехами.– Ты… обязательно влюбишься в меня, – пробормотал он. – Я это знаю.Джорджи откинула волосы с глаз и уставилась на его скользкую от пота грудь. Конвульсии последнего оргазма схлынули, оставив ее размягченной и беззащитной. Она попыталась взять себя в руки:– Ты заговариваешься.Он сжал ее бедра.– Я тебя знаю. Ты влюбишься в меня и все испортишь.Джорджи поморщилась и приподнялась:– С чего это мне вдруг влюбляться в тебя?Он провел ладонью по ее ягодицам.– Потому что у тебя дерьмовый вкус во всем, что касается мужчин. Вот почему.Джорджи рухнула рядом с ним.– Ну не настолько же!– Это ты сейчас утверждаешь, но вскоре начнешь оставлять угрожающие сообщения на моей голосовой почте и преследовать моих подружек.– Только чтобы предупредить их насчет тебя.Брэм прижимался к ней теплым боком, и запах пота от их тел смешивался с резковатым ароматом надушенных простыней. Секс, как обычно, был невероятным, а позже она будет винить свой затуманенный наслаждением мозг за то, что случилось потом. Или сегодня такой день, когда приходилось сжигать все мосты?– Единственное, что я могла бы попросить у тебя, это… – Она прикрыла рукой глаза и выпалила: – Возможно, ребенка…Брэм рассмеялся.– Я серьезно!Она подняла руку и заставила себя взглянуть ему в глаза.– Знаю. Поэтому и смеюсь.– Тебе это ничего не будет стоить.Она уселась. Все мышцы судорожно сжимались.– Никаких нудных посещений. Никаких алиментов на ребенка. Все, что от тебя требуется, – доставить товар и слинять до начала главного события.– Ни за что. Ни за миллион долларов.– Я бы не заговорила об этом…– Но заговорила.– …не будь ты так красив. У тебя полно недостатков, и поскольку я не подпущу тебя к своему ребенку, за исключением тех случаев, когда репортеры потребуют фотосессии, что для тебя проблемой не является. Конечно, пользуясь твоей ДНК, я рискую получить младенца с несколькими дефектными хромосомами из-за многих лет разгула и пьянства его папаши, но готова пойти на этот риск, потому что, за единственным исключением, ты представляешь мужской генетический джекпот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49