Обычно он ни за что не воспринял бы всерьез женщину с лицом цвета барвинка и вороньим гнездом на голове, но это была Порция Пауэрс, поэтому он держался настороже, и, как оказалось, не зря, потому что она снова ударила:— И несмотря на все это, вы, кажется, ее любите.Он старался не выказать перехлестнувшего через край смятения.— Бросьте, Порция. Мы с вами одной крови. Оба реалисты.— И что же? Пусть я реалист, но это еще не означает, что не верю в любовь, — возразила Порция, смущенно потупившись, что было совсем не в ее характере. — Мало того, считаю, что в этом отношении мне просто не повезло. Ваше предложение застало ее врасплох. Она, разумеется, любит вас: нечто подобное я заметила во время нашей неудачной встречи. Поражаюсь только, что она оказалась не готова смириться с вашим эмоциональным запором и не пожелала принять предложение.— Это было честное предложение! Просто я не захотел лгать и не стал обещать того, чего дать не в силах. Зато все остальное было к ее услугам.— Все, кроме любви. А ведь она хотела услышать именно это, верно?— Слова! Что они стоят! Главное — дела.Она брезгливо пнула валявшуюся на полу бутылку из-под виски носком туфельки.— А вам не приходило в голову — и, заметьте, я просто спрашиваю, потому что это моя работа, — что, возможно, именно Аннабел нормальна, а вот вы — настоящий псих?— Думаю, вам лучше уйти домой.— А я думаю, что вы слишком горячо протестуете. Вас знакомили с самыми блестящими женщинами этого города, но Аннабел оказалась единственной, на ком вы захотели жениться. Одно это должно было дать вам пищу для размышлений.— Я рассматриваю ситуацию с логической точки зрения, только и всего.— О да, вы настоящий логический гений, что правда, то правда, — кивнула Порция, обходя осколки. — Бросьте, Хит. Хватит молоть чушь. Я не смогу вам помочь, если не объясни те, почему и когда успели заковать себя в стальной панцирь.— Решили в свободное время поработать шринком?— Почему нет? Богу известно, я никогда не выдавала ничьих тайн. И не то чтобы у меня имелась целая армия близких друзей, готовых вырвать из моей души чужие секреты.— Поверьте, вам неинтересно слушать о моих детских травмах. Скажем так, лет в пятнадцать я понял, что мое выживание зависит только от способности ни в коем случае не открывать свое сердце окружающим. Однажды я отступил от этого принципа и дорого за это заплатил. И знаете, так жить удобнее и спокойнее. Я всем рекомендую этот способ. — Он надвинулся на нее. — Кроме того, мне чертовски не нравятся ваши намеки на то, что я нечто, вроде бесчувственного чудовища. Потому что это не так.— Вот что вы услышали в моих словах? Что же, все классические симптомы налицо.— Симптомы чего?— Влюбленности, конечно.Хит поежился.— Взгляните на себя, — уже мягче продолжала она, и Хиту показалось, что в ее голосе звучат нотки искреннего сочувствия. — И поймите, это не сделка сорвалась, это рвется ваше сердце.Рев в голове едва не отбросил его на пол. Порция подошла к окну. Слова доносились до него глухо, словно она выдавливала их из горла.— Думаю… думаю, именно так любовь действует на людей вроде вас и меня. Кажется им угрожающей и опасной. Мы всегда должны быть у руля, а любовь делает нас слабыми. Люди вроде нас… Мы не переносим собственной уязвимости. Но не смотря на все усилия, любовь все же приходит и берет нас в плен. И тогда… — Она прерывисто вздохнула. — И тогда мы разваливаемся на глазах.Его словно ударили в солнечное сплетение, и воздух застрял в легких.Она медленно повернулась к нему. Голова высоко поднята. По ярко-голубым щекам пролегли серебристые дорожки.— Я требую выполнения условий контракта. Он слышал ее, но не понимал ни единого слова.— Вы обещали мне и Аннабел по одному знакомству. Аннабел представила вас Делани Лайтфилд. Теперь моя очередь.— Хотите меня с кем-то познакомить? После всего, что тут наговорили? Это вы утверждали, что я влюблен в Аннабел!— У нас договор, — напомнила она, вытирая нос рукавом дорогого пальто. — Именно вы ставили условия, а у меня имеется прелестная молодая женщина, именно то, что вам нужно. Сильная духом и умница. Правда, импульсивна и не много слишком темпераментна, зато не надоест. Привлекательна, разумеется, как все кандидатки «Крепких браков», не говоря уже о потрясающих рыжих волосах…И тут наконец до него дошло.— Вы хотите представить меня Аннабел?— Не просто хочу. Представлю, — свирепо прошипела она. — У нас контракт, срок которого истекает только в полночь вторника.— Но…— Вы больше не можете продолжать на свой страх и риск. За дело берется профессионал, — начала она и, немного выпустив пар, смахнула со щеки слезу. — Аннабел… Аннабел обладает щедростью характера, которой у вас нет. Такая женщина, как она… сохранит в вас все человеческое. На меньшее она не согласится.До него доносилось ее тяжелое неровное дыхание.— К сожалению, вам придется сначала найти ее. Я справлялась. Дома ее нет.Новость потрясла его. Он воображал, что она спокойно сидит в доме бабули. Дожидается его.Розовая линия губ Порции вытянулась в тонкую нить.— Послушайте, Хит, как только найдете ее, звоните мне. Не пытайтесь уладить все самолично. Вам необходима помощь. Понимаете? Это мое свидание.Но сейчас он был способен понять лишь степень собственной глупости. Он любит Аннабел! Конечно, любит. Это объясняло все те чувства, которые он считал слишком пугающими, чтобы определить их природу.Ему нужно остаться одному и все обдумать.Порция, похоже, это поняла, потому что запахнула пальто и ушла. Ощущение было такое, словно он получил мячом по голове.Хит скорчился на стуле и обхватил голову руками.Каблуки Порции простучали по мраморному полу фойе. Раздался стук входной двери, и ошеломленный голос Боди воскликнул:— Мать твою! Глава 23 Порция упала в объятия Боди. Просто упала. Этого он не ожидал и потому пошатнулся от неожиданности. Но она уже обхватила его руками и не собиралась отпускать. Никогда. И ни за что. Этот человек надежен, как скала.— Порция?Он схватил ее за плечи и, отстранив, заглянул в лицо. Она посмотрела в его перепуганные глаза.— Все, что ты сказал обо мне, — чистая правда.— Знаю, но…Он провел пальцем по голубой щеке.— Ты проиграла пари или что?Вместо ответа она положила голову ему на грудь.— Эти два месяца были ужасны. Ты не можешь просто обнять меня и держать?— Могу.Он прижал ее к себе, и они немного постояли на крыльце в лужице света от медных светильников.— Неудачная игра в пейнтбол? — спросил он наконец. Она вцепилась в него что было мочи.— Кислотный пилинг. Ужасно жгло. Я подумала… может, он напрочь сожжет мое прежнее «я», и…Он потер ее шею.— Давай посидим, и ты обо всем мне расскажешь. Она прильнула к нему.— Ладно. Только не отпускай меня.— Не отпущу.Верный своему слову, он обнял ее за плечи и повел через улицу в крошечный парк с единственной зеленой скамейкой. Но уже по пути она начала говорить, и сухие листья падали им под ноги, аккомпанируя рассказу. Она выложила все: насчет цыплят из суфле, кислотного пилинга, Хита и Аннабел. О своих страхах. О нежелании женщин терпеть ее наставления.— Я все время боюсь, Боди. Постоянно. Он погладил спутанные волосы.— Знаю, беби. Знаю.— Я люблю тебя. Ты и это знаешь?— Нет. Понятия не имел. — Он чмокнул ее в макушку. — Но я рад это слышать.Конец шарфа накрыл ее лицо.— А ты? Тоже любишь меня?— Боюсь, так оно и есть. Порция улыбнулась.— И женишься на мне?— Давай сначала посмотрим, смогу я протянуть следующие несколько месяцев, не попытавшись тебя прикончить.— Договорились, — кивнула она, утыкаясь носом в его плечо. — Ты уже заметил, что я не самая заботливая женщина на свете.— Во многих отношениях ты, как ни странно, очень заботлива. — Он откинул шарф. — Кстати, я до сих пор поверить не могу, что у тебя хватило храбрости выйти на улицу в таком виде.— Ничего не попишешь, работа.— Я люблю женщину, которая готова одна тянуть за всю команду.Она не расслышала в его голосе ничего, кроме восхищения, и полюбила его за это еще больше.— Я должна устроить этот брак, Боди.— Неужели до сих пор ничего не слышала об опасностях беспощадных амбиций?— Это не совсем то, что ты думаешь. Моя лучшая половина жаждет делать это для Хита. Но я хочу уйти на высокой ноте. Один последний брак — этот брак, — и я продаю бизнес.— Правда?— Мне нужны новые горизонты.— Помоги нам, Боже.— Я не шучу, Боди. Я хочу вырваться на свободу. Гулять сама по себе. Идти, куда зовет страсть. Упорно работать над тем, что могут делать только самые сильные в мире женщины.— А вот теперь я по-настоящему испугался.— Хочу есть. Очень хочу есть все, на что положу глаз. И быть добрее и великодушнее. Настоящее великодушие — это когда ничего не ожидаешь взамен. Хочу в восемьдесят лет иметь потрясную кожу. И никогда больше не заботиться о мнении окружающих. Если не считать твоего.— О Боже, я на таком взводе, что сейчас взорвусь. Он резко вскочил и потянул ее за собой.— Поехали ко мне. Немедленно.— Если пообещаешь больше не рассказывать дурацких сальных анекдотов.— Постараюсь их обезжирить.— Ты же знаешь, у меня нет чувства юмора, — улыбнулась она.— Над этим придется работать.И он стал покрывать поцелуями синее лицо.
В понедельник утром, еще до того как встать под душ, Хит взялся за телефон. Голова раскалывалась после вчерашнего, к горлу подкатывала тошнота, мучил страх, подстегивало возбуждение.Шоковая терапия Порции открыла ему глаза на то, что долгое время таилось в подсознании. На то, что он все это время боялся признать. Любовь к Аннабел. Каждое слово Порции попадало в цель. Его врагом был страх, а не любовь. Не измеряй он с таким увлечением свой характер кривой линейкой, давно бы понял, чего ему так не хватает. Он гордился этическими принципами своей работы, интеллектуальными способностями и проницательностью, но не желал признать, что тяжелое детство оставило его эмоциональным калекой и в результате цельная, полнокровная жизнь оказалась ему недоступна. Может, присутствие Аннабел позволит ему наконец расслабиться и превратиться в человека, стать которым у него никогда не хватало мужества. Но сначала он должен ее найти.Она не отвечала ни по домашнему телефону, ни по сотовому, и вскоре оказалось, что ее друзья тоже не желают с ним говорить.Наскоро встав под душ, он связался с Кейт. Сначала она как следует надрала ему задницу, потом призналась, что Аннабел позвонила в воскресенье утром, заверила, что с ней все в порядке, но не пожелала сказать матери, где она теперь.— И я виню в этом вас, — закончила Кейт. — Аннабел крайне чувствительна. Вам стоило это понять.— Да, мэм. И как только я ее найду, обещаю все исправить.Это смягчило ее. Ровно настолько, чтобы сообщить, что братья Грейнджер открыли на него охоту, так что ему стоит быть поосторожнее. Молодцы парни, ничего не скажешь!Он отправился в Уикер-Парк. Из его офиса прибывали сообщения, накапливаясь с каждой минутой. Но он и не подумал их читать. Впервые в жизни он не поговорил ни с одним клиентом о вчерашней игре. Сейчас важнее всего найти Аннабел.Ветер свистел над озером, и облачное октябрьское утро несло с собой осенний холод.Хит остановился в переулке за домом Аннабел и увидел новый спортивный серебряный «ауди-ТТ-родстер», его подарок на день рождения. А вот «шерман» отсутствовал. Мистер Броницки, увидевший Хита в окно, вышел на крыльцо, но, кроме сообщения о том, что в субботу вечером Аннабел промчалась по дороге как сумасшедшая, больше ничего не смог добавить. Однако стал расспрашивать об «ауди» и, узнав, что это подарок Хита, заявил, что «пусть лучше тот не ожидает ничего личного в благодарность за модные колеса».— Даже если ее бабки уже нет с нами, за девочкой есть кому присмотреть.— А то я не знал, — пробормотал Хит.— Вы что-то сказали?— Я сказал, что люблю ее. — Ему понравилось, как звучат эти слова, поэтому он повторил:— Я люблю Аннабел и собираюсь на ней жениться.Если он сумеет ее найти. И если она еще захочет его принять. Мистер Броницки свирепо нахмурился.— Только постарайтесь, чтобы она не подняла цены. Сами знаете, немало людей живет не так чтобы богато. И не имеет права выбиваться из бюджета.— Сделаю все возможное.После того как мистер Броницки спрятал в своем гараже «ауди», пообещав хранить до приезда Аннабел, Хит обошел дом и заколотил в переднюю дверь. Безнадежно. Закрыто на все замки.Хит вытащил телефон и попытался снова дозвониться до Гвен, но вместо этого наткнулся на ее мужа.— Нет, Аннабел не ночевала у нас, — заверил Йен. — Эй, щеголь, советую ходить да оглядываться. Вчера она говорила с кем-то из книжного клуба, и теперь все женщины на ушах стоят. Послушайся меня, парень: большинство женщин не слишком горят желанием выйти за человека, который в них не влюблен, сколько бы при этом волос у него ни было.— Но я влюблен в нее!— Скажи это ей. Мне — не обязательно.— Я и пытаюсь, черт бы все это побрал! И не могу высказать, как утешительно сознавать, что все в этом проклятом городе считают себя вправе совать нос в мои личные дела!— Сам во всем виноват. За глупость приходится платить.Хит повесил трубку и попытался обдумать создавшееся положение. Но пока он не разговорит кого-то из подруг Аннабел, его дело — труба.Стоя на крыльце Аннабел, он бегло просмотрел сообщения. Ни одного от нее. Ну почему его не могут оставить в покое?Хит потер подбородок и сообразил, что второй день подряд забывает бриться. А уж одет… повезло, что еще не арестовали за бродяжничество! Но он натянул первое, что попалось под руку: синие дизайнерские слаксы, рваную черную с оранжевым майку и забрызганную краской ветровку с логотипом «Кардиналов», которую Боди где-то прихватил и оставил в чулане.Наконец ему удалось дозвониться до Кевина.— Это Хит. Ты не…— Ну что я могу сказать… А еще умным считаешься. Как это ты…— Знаю, знаю. Аннабел у вас ночевала?— Нет, и ни у одной из подруг ее, по-моему, тоже не было. Хит устало опустился на ступеньку крыльца.— Ты должен узнать, куда она подевалась.— Думаешь, мне кто-то скажет? Девушки вывесили на дверях своего клуба огромную табличку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48