https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/120x90/s-nizkim-poddonom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Зачем кому-то это знать? — Почерпнув поддержку в его молчаливом согласии, я продолжала: — Мы отведем милорда домой, а потом закопаем могилу и утопчем почву, а снег скроет все следы. Об этом будем знать только мы двое: вы и я.
Говоря это, я пыталась поднять Николаса с земли.
— Если понадобится, я сама оттащу его отсюда. Все, чего я прошу, — это чтобы вы об этом никому не говорили. Клянетесь?
Он потянулся ко мне и схватил меня за руку:
— Почему вы все это делаете?
— Он нуждается в нашей помощи.
— Вы только бередили его раны с тех пор, как появились здесь, мисс. Он сам говорил мне об этом. Давайте-ка берите его за ноги. Я возьму за плечи, и мы…
По внезапному молчанию я догадалась, что что-то случилось. Я подняла глаза и затаила дыхание. В нескольких шагах от нас стоял Тревор. Лицо его было почти скрыто лисьим воротником плаща.
— Скажите ради всего святого, что здесь произошло? — спросил он.
Ни я, ни Джим не ответили. Тревор приблизился, поднял с земли мой плащ и бросил его мне.
— Наденьте его, пока не окоченели. Потом расскажете, что случилось с братом.
Я молчала.
— Очень хорошо. Можете не говорить. Матильда уже рассказала мне о его приступе безумия.
Иди сюда, Джим, помоги мне. Мой экипаж там, за воротами. Мы отнесем его туда.
Они склонились над телом милорда и подняли его. Мужчины осторожно понесли Николаса к воротам.
Я опередила их и села в экипаж. Мне хотелось, чтобы голова Уиндхэма покоилась на моих коленях. Янежно держала его, пока брат считал его пульс.
— Что случилось? — спросила я громко. — Ведь ран у него нет…
— Это болезнь рассудка. Я подозреваю полный коллапс.
Тревор снял мокрые перчатки.
— Я уже давно подозревал, что назревает нервный срыв, хотя, признаю, что и для меня он произошел внезапно. Должно быть, произошло что-то, спровоцировавшее это.
— Он считал, что видел свою жену, — ответила я.
— В этом нет ничего нового. Ник постоянно страдал от этой галлюцинации с момента пожара.
Откинувшись на подушки сиденья,. Тревор сказал:
— Я отправлю письмо доктору Конраду в Лондон, проконсультируюсь с ним. Нужно принять некоторые меры, прежде чем мы поместим Ника в лечебницу.
При этих его словах Джим, сидевший возле меня в каменном безмолвии, вздрогнул. Но не больше, чем затрепетала я, потому что меня охватила настоящая паника.
Мы вскоре прибыли в Уолтхэмстоу. Несмотря на поздний час, окна дома были освещены. Нас поджидали Реджинальд и Матильда, и Полли, и Кейт, и еще с полдюжины служанок, которых я никогда прежде не видела. Я сняла плащ и прикрыла им лицо милорда. Я не могла вынести мысли о том, что он предстанет в таком виде перед любопытствующими и досужими взорами. Я знала их страсть к пересудам, знала, каковы их острые и злые языки. И старалась защитить его от них, насколько это было в моей власти.
Я последовала за Тревором и Джимом в комнату Николаса, но, когда я попыталась войти, Тревор остановил меня на пороге и закрыл дверь у меня перед носом. Я повернулась и увидела плачущую в темноте Матильду.
— Какая жалость… — всхлипнула она, — теперь-то уж они запрут его в сумасшедший дом. Какая жалость!
— Что же могло случиться? — спросила я вслух скорее себя самое, но Тилли ответила:
— После обеда, казалось, милорд был в порядке. Искал вас, мисс, хотел, чтобы вы ему позировали, так я думаю. Он немного выпил с братом и сестрой, потом пошел погулять… И все произошло так же неожиданно, как и в ночь, когда умерла леди Малхэм.
Она шумно высморкалась и продолжила:
— С прогулки милорд вернулся другим человеком. Он казался больным, право слово, больным. Пожаловался на головную боль. Еще выпил, потом пошел взглянуть на Кевина.
Не дожидаясь ответа, она повернулась и, переваливаясь, удалилась.
На мгновение я устало прикрыла глаза, потом вернулась в свою комнату.
Глава 10
— Вы хотели меня видеть, миледи?
Адриенна подняла голову от книги и улыбнулась.
— Пожалуйста, входите и садитесь, Ариэль. Когда я подчинилась, она закрыла книгу и откинулась на спинку стула.
— Я практикуюсь во французском. Собираюсь за границу, возможно, весной. Вы когда-нибудь были в Париже?
Я покачала головой.
— Какая жалость! — воскликнула она. — Париж весной — это рай. Скажите, вы хотели бы побывать там?
— В Париже? — С минуту я раздумывала. — Откровенно говоря, я никогда особенно не задумывалась об этом. Кроме того, я думаю, что моя поездка в такое место, как Париж, маловероятна.
— А если бы была вероятна?
— Не знаю.
Адриенна отложила книгу, переплела пальцы на коленях, глубоко вздохнула и продолжала:
— Учитывая обстоятельства…
— Обстоятельства? — перебила я. — Какие обстоятельства?
— Теперь маловероятно, что вы вернетесь к своим прежним обязанностям, и я решила, что вы могли принять место моей компаньонки, если, конечно, пожелаете. Я…
— Мэм!
Тесно переплетя пальцы, Адриенна смотрела в сторону, избегая моего взгляда.
— Надеюсь, вы подумаете о моем предложении, Ариэль. Я привыкла к вам и получаю удовольствие от вашего общества. Вы были…
— Вы уже три дня не спрашивали о состоянии брата.
Она внимательно рассматривала свои руки.
— Как я уже говорила…
— Вы избегали всякой возможности обсудить его состояние, — настаивала я.
— Я…
— Разве вам это безразлично?
В эту минуту в комнату вошел Реджинальд. С видимым облегчением Адриенна вопросительно подняла на него глаза.
— Мэм, — обратился он к Адриенне, — приехала леди Форбс.
Я встала, собираясь выйти, но Адриенна удержала меня:
— Пожалуйста, останьтесь. Может быть, вы тогда многое поймете.
В этот момент появилась Клодия Форбс. Это была мощная женщина сорока с небольшим лет. Она поспешила к Адриенне, при этом пришли в движение ее широкие атласные юбки и перья, украшавшие шляпу, а руки потянулись, чтобы заключить хозяйку дома в могучее объятие.
— О, моя дорогая, вы выглядите восхитительно! Изумительно! — воскликнула леди Клодия, потом упала на стул, испустила столь громкий вздох облегчения, что его, вероятно, можно было услышать из соседней комнаты. — На прошлой неделе нам так вас не хватало. Званый вечер у Вэйкфилдов был замечательным! Так жаль, что вас там не было.
Ее крошечные круглые глазки обнаружили меня, и она долго и обстоятельно меня разглядывала.
— Я была неготова к путешествию в Йорк, — послышался усталый голос Адриенны. Потом она, улыбаясь, представила нас друг другу. — Я как раз говорила мисс Рашдон о том, что ей следовало бы принять место моей компаньонки. Вы ведь знаете, Памела меня оставила.
— Я слышала. Она искала место в Брейктоне. Адриенна заметно побледнела.
Я села на стул и стала смотреть из окна на открывающийся вид — потеплело и снег таял. Хотя обрывки разговора двух приятельниц время от времени доносились до меня, я старалась их не слу шать их беседу, предаваясь собственным мыслям.
Прошло три дня с тех пор, как у Ника произошел нервный срыв, и все это время он находился взаперти в своих комнатах, и видеть его было запрещено всем, кроме Тревора. Я знала, что за ним хорошо присматривают. Три раза в день Николасу носили пищу, но каждый раз еду возвращали на кухню нетронутой.
О лорде Уиндхэме заботились, оберегали его покой, но почему же тогда я чувствовала себя так беспокойно? Почем меня не покидало ощущение, что я могла бы ему помочь, если бы мне удалось его увидеть?
Но меня к нему не допускали.
— Думаю, Уолтхэмстоу не будет представлен на скачках в Миддлхэме будущей весной? — услышала я вопрос леди Клодии.
Ее резкий голос вторгся в мои размышления, и я посмотрела на Адриенну. В ее глазах угадывалась тревога.
— Конечно, нет, — продолжала леди Форбс, — как я могла забыть! Ведь все ваши животные погибли во время этого ужасного пожара прошлым летом. Какой ужас! У вас ведь были такие великолепные лошади!
Во взгляде, который Адриенна бросила на меня, сквозило отчаяние. Она едва слышно ответила:
— Да, были…
— Должна признаться, Йорк буквально бурлит плетнями. Однажды вечером во время игры в шарады Мол Херст даже разыграл потрясающую сцену.
Все это было сделано довольно зло.
О! В чем дело?
Наше внимание мгновенно переключилось на дверь, потому что в комнату, нетвердо держась на ножках, вошел Кевин. Я первая вскочила со стула, хотя тотчас же обуздала свой материнский порыв, и позволила Адриенне подхватить его на руки.
Прижимая к себе тельце моего мальчика, Адриенна заметила:
— Би пренебрегает своими обязанностями. Кевин снова остался без присмотра. Я вынуждена буду принять какие-то меры.
Леди Форбс откинулась на стуле.
— Должна выразить вам свое восхищение, моя дорогая. Вы проявляете большую заботу об этом мальчике, учитывая некоторые обстоятельства.
— Учитывая что? — выпрямилась Адриенна. — Скажите, что вы имеете в виду?
— Ну, конечно, то, что он незаконнорожденный.
Я воображала, что уже изучила Адриенну, но это было мое заблуждение. В эту минуту ее поведение резко изменилось — она превратилась прямо-таки в ледяную статую. Обернувшись к своей знакомой, она воскликнула:
— Как вы смеете?
— Я… я…
— Как вы смеете приходить ко мне в дом с вашими мерзкими, гнусными намеками и клеветать на моего брата и это прелестное дитя? Ребенок не причинил вам никакого вреда, он не совершил ни чего дурного, никакого преступления, а вы стараетесь опорочить его невинность! Я прошу вас оставить мой дом! Вы не друг нашей семье, и уж, конечно, не друг мне!
— Что вы, я и не думала…
— Теперь я понимаю, зачем вы явились сюда. Мне следовало бы догадаться сразу. Вы хотите только одного — собирать слухи и разносить их во все углы Йоркшира. Но здесь вы не найдете пищи для сплетен. Мой брат чувствует себя прекрасно и посвящает всего себя любимому занятию. Ребенок, которого вы видите у меня на руках, — плод нежнейшей привязанности. Его родила молодая женщина, настолько любившая моего брата, что пожертвовала ради него своим целомудрием и репутацией, и единственное, что ее толкнуло на это, была любовь. Убирайтесь, я сказала! Убирайтесь!
Ошеломленная леди Форбс даже не стала оправдываться и вышла из комнаты.
Адриенна еще крепче прижала к себе Кевина и коснулась дрожащими губами его лобика.
— Мой дорогой малыш… радость моя… Подняв глаза на меня, она сказала:
— Теперь вы знаете, мисс Рашдон. Еще одна из наших семейных тайн была представлена вам на обозрение и на посмешище. Начинайте же, не стесняйтесь, выносите свой приговор.
— Я?!
Я с нежностью наблюдала за тем, как тетка Кевина бережно прижимает к себе мальчика.
— Нельзя отрицать вашей любви к Кевину, — сказала я. — И ему очень повезло.
— Это мне повезло. Каждый раз, когда я держy его в своих объятиях, я шлю благословение женщине, которая дала ему жизнь. Я молюсь за ее душу и надеюсь, что на небесах ее ждут мир и покой. А несчастный человек, который привез Кевина в наш дом, я до сих пор думаю о его судьбе и о том, удалось ли ему выжить — ведь он был страшно болен.
Я знала о печальной судьбе Джерома, но не собиралась посвящать в это Адриенну.
— Никогда не забуду того вечера, когда этот бедный обреченный человек вошел в наш дом с Кевином, которому было всего несколько дней от роду. Да, это был самый печальный канун Рождества в нашей жизни. Джейн пыталась выгнать их из нашего дома на холод. Когда молодой человек положил Кевина на руки Николаса, я снова уверовала в чудеса.
Я не могла удержаться и спросила:
— А как повел себя ваш брат?
— Он не поверил. Ник сказал, что не знает никакой Мэгги. Он просто этого не помнил. Его болезнь уже начала разрушать его рассудок, и первые признаки проявились уже тогда.
— И все же он принял ребенка как сына. Почему?
— Сначала не хотел этого делать. Я думаю, его убедил инстинкт, он ощутил родственную связь с малышом, хотя и мы с Джимом помогли, как сумели. Видите ли, однажды брат доверился мне и признался, что у него были близкие отношения с той девушкой, хотя он очень старался защитить ее и не выдал ничего, кроме ее имени. И я подозревала, что они собираются пожениться. Действительно, он поехал в Йорк, чтобы аннулировать свою помолвку с Джейн и получить возможность жениться на Мэгги.
— Но он не порвал со своей невестой.
— Произошел несчастный случай. Возле Уэзерби его лошадь провалилась под лед. Было перстом судьбы то, что поблизости оказался Джим и сумел вытащить Ника из ледяной воды.
— И тогда началась его болезнь?
— Когда Ник вернулся, то помнил только свое имя и членов семьи. Он не помнил даже, зачем отправился в Йорк.
Адриенна, казалось, задумалась.
— Я к тому времени уже замечала странности в поведении Ника, но думала, это из-за того, что мать требовала, чтобы он женился на Джейн. Они сильно повздорили. И с тех пор он начал все больше и больше времени проводить в таверне. Возможно, причиной его странностей был алкоголь. Да, он начал меняться уже тогда. А падение с лошади только усугубило его состояние.
Подавшись вперед, я спросила:
— Вы хотите сказать, что он начал терять память еще до падения с лошади?
— Да, я припоминаю несколько случаев, когда он забыл о деловых встречах.
Она наморщила лоб, припоминая:
— Я тогда дразнила его из-за этого, подтрунивала над ним. Ведь у Ника всегда была прекрасная память.
— А других изменений вы не заметили?
— Ник часто жаловался на усталость. И у него начались головные боли.
— Он пытался лечиться? — поинтересовалась я.
— Напротив. Николас никогда не верил в лекарства. Например, никогда не верил в пользу кровопускания и дразнил Тревора, что если тот подойдет к нему со скальпелем, то он его изобьет.
— Тогда скажите мне: с момента пожара и смерти его жены память милорда ухудшилась?
— Безусловно.
— Но у него бывают хорошие, счастливые дни?
— Да, но, как ни странно, именно в эти более благоприятные дни он кажется особенно озабоченным, — после небольшой паузы сказала Адриенна.
— Что значит «благоприятные»?
— Ну, когда его ум достаточно остер.
— Но ведь он ничего не помнит.
— В том-то и дело, что память у него сохранилась, но в ней много пробелов. Однажды он объяснил это. Ник сказал, что это состояние похоже на то, как бывает, когда посмотришь прямо на солнце, а потом отведешь глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42


А-П

П-Я