— Ничего, подождет своей очереди, — ответил Тревор резко. Потом, в последний раз смазав мои ссадины, пробормотал: — Глупый старик уже третий раз на неделе приходит и жалуется на боль в желудке и голове. Я выцедил из него столько крови, что у него уже ноги дрожат, а он все-таки ходит сюда.
Его тон озадачил меня, но я не подала виду.
— А вы не пробовали каломель? — спросила я и тотчас же, поняв неуместность своего вопроса, прикусила губу и бросила взгляд на пациента, продолжавшего стонать. Я задержала дыхание в ожидании реакции Тревора.
Но, если Тревор и слышал меня, он не показал этого. Повернувшись к столу, он снова закупорил флакон пробкой и бросил использованную повязку — она не попала в предназначенную для этого корзинку и оказалась на полу.
— Послушайте, док, — послышался глухой голос посетителя. — У меня раскалывается голова и ужасно болит живот. Есть у вас хоть что-нибудь, чтобы облегчить мои страдания, пока я дожидаюсь своей очереди?
— Я не умею творить чудеса, — ответил Тревор, как мне показалось слишком отрывисто и резко.
Опустив рукава, я приблизилась к бедному старику, заметив, что лицо его побелело, а глаза приобрели стеклянный блеск. Он жалобно посмотрел на меня и покачал головой.
— Он снова выпустит из меня кровь. У меня и так ее мало осталось.
Я оглянулась и увидела Тревора, приближавшегося к пациенту со скальпелем в одной руке и чашкой в другой. Я взяла руку старого джентльме-на и сжала в своей.
— Вы ведь будете молодцом, верно?
— Я не буду визжать, как свинья, мисс, если вы это имеете в виду. Но я вам кое-что скажу. Я буду просто счастлив, когда вернется док Брэббс. Его слишком долго нет. Мэри Френсис слегла в постель две недели назад, да так и не поднялась. Прискорбное зрелище, скажу я вам, и с каждым днем она все слабеет. Если Брэббс не вернется, она долго не протянет.
Тревор со стуком поставил чашку на стол, взял скальпель и устремил взгляд своих голубых глаз на лицо старика.
— Где вы хотите, чтобы я сделал надрез на этот раз, Дональд? Может быть, перерезать вам глотку?
Когда я с изумлением воззрилась на него, он лишь усмехнулся и пожал плечами.
— Ладно, старый нытик, подставляй голову, я постараюсь сделать операцию как Можно безболезненнее для тебя.
— Не надо ли согреть для вас чашку? спросила я Тревора.
Ответом мне был отрывистый кивок, и я принялась нагревать маленькую стеклянную мензурку над огнем, пока она не раскалилась так, что стала жечь мне пальцы. Я видела, как незадачливый старый джентльмен склонил голову почти до колен и закрыл глаза, в то время, как Тревор стоял возле него со сверкающим острым скальпелем.
— Готовы, мистер Дикс? — спросил Тревор.
— Да, — пробормотал старик.
— Готова чашка? — крикнул он мне.
— Да, — ответила я.
— Тогда приступим.
Молниеносным движением он сделал надрез на лбу мистера Дикса. Я поспешно подала нагретую чашку, и та тотчас же плотно пристала ко лбу мистера Дикса. Вакуум, образовавшийся в чашке, заставил кровь из надреза брызнуть мощной струей.
Тревор равнодушно смотрел на старика, не пытаясь даже подбодрить своего побледневшего и дрожащего пациента. Обняв мистера Дикса за вздрагивающие плечи, я пыталась успокоить его.
— Ну-ну, сэр. Это, несомненно, вам поможет. Главное, не теряйте веры.
— Из-за этой веры во мне почти не осталось крови, — сказал он.
— Потерпите немного, скоро все кончится. Он произнес с благодарностью:
— Вы добрая девочка.
— Нет, сэр, вы заблуждаетесь.
— Вы нежная и сострадательная…
— Тише, тише.
Я улыбнулась и погладила его по плечу.
— Вы сейчас чувствуете себя неважно и склонны к сентиментальности.
— Вы по-настоящему славная девочка, — упрямо повторял мистер Дикс.
— Сэр, кажется, вам стало лучше? Краска уже возвращается на ваши щеки.
— У вас есть муж, девочка? Мои глаза округлились.
— Видите ли, у меня есть взрослый сын, и ему уже пора жениться…
— Я не собираюсь замуж, мистер Дикс, но, если бы и собиралась, думаю, ваш сын слишком хорош для меня.
Он хлопнул в ладоши.
— Она еще и скромница! Док, где вы ее нашли?
Забыв о том, что к его лбу все еще прижата целительная чашка, он обратил свой лихорадочно блестящий взгляд на врача, который с непроницаемым лицом стоял рядом.
— Она принадлежит моему брату, — сказал Тревор, и я заметила, как его губы скривились в усмешке. — Согласен с вами, мистер Дикс. Мисс Рашдон настоящая филантропка. Она милая, добрая и вдобавок хорошенькая.
Я не привыкла к комплиментам и покраснела.
Заметив мое смущение, Тревор тотчас же переключил внимание на своего пациента, а я поспешила к двери, задержавшись только для того, чтобы попрощаться со старым джентльменом.
В кухне я застала Матильду, которая приветствовала меня самым сердечным образом и усадила за стол, а потом поставила передо мной миску, в которой испускала пар овсяная каша, щедро политая маслом и патокой. Кроме того, мне предложили тост счерничным джемом и кофе.
На кухне суетились служанки, готовя для своих господ более плотный завтрак. На огне шипела ветчина, источая дразнящий аромат, румяной корочкой покрывались кексы в печи. В белом фарфоровом чайнике с изображениями купидонов и гирлянд цветов был заварен крепкий китайский чай, столь высоко ценимый Адриенной.
В этот момент в кухонную дверь со двора вошла Полли, придерживая передник, полный свежих яиц. В комнату вместе с нею ворвался ветер, принесший сухие листья и снежные хлопья. Снег только что начал падать с тяжело нависшего над землей неба.
— Ой, — сказала она, — чертовски холодно! К вечеру все засыплет снегом.
Матильда вскочила, чтобы заварить чай. Она хлопотала вокруг чайника, размахивая руками, как наседка, старающаяся защитить своих цыплят.
— Закрой эту чертову дверь, — рассердилась она. — Ты ведь знаешь, как строга миледи насчет чая. Не дай Бог, остынет!
— Она становится такой же странной, как ее братец, — пробурчала одна из служанок.
Скоро мне предстояло узнать, что имя сказавшей это молодой женщины было Кейт.
— Прошу прощения, — заговорила я, не поднимая головы от своей тарелки.
Суета и шушуканье вокруг меня прекратились. Убедившись, что они меня слушают, я продолжила:
— Не думаю, что вам следует судачить о лорде Уалхэме и его сестре. Они ведь платят вам за работу, верно?
Служанки уставились на меня с разинутыми ртами. Неодобрительно обведя их взглядом и продолжая размешивать сливки в своей тарелке с овсянкой, я твердо заключила:
— Они заслуживают вашей преданности. Если бы не они, вы, вне всякого сомнения, занимались бы гораздо более неприятным и тяжелым трудом.
Матильда смущенно откашлялась и приняла мою сторону:
— Она права, дамы. Я говорила вам…
— Да бросьте, — вступила в разговор Полли.
Выложив принесенные яйца в корзинку, она уставилась на Матильду и скривила рот так, что стала похожа на синицу.
— Лорд Уиндхэм тронутый. Если бы вы спросили меня, я сказала бы даже, что не нахожу в нем ничего человеческого. Если вспомнить о том, что он натворил, его бы следовало запереть до конца дней в сумасшедший дом. Бьюсь об заклад, что, если бы такое сделали вы или я, нас уже давным-давно связали бы по рукам и ногам и туда засадили.
Она закончила свою речь выразительной гримасой.
Рассерженная этим выступлением, Матильда возразила:
— Ни у кого нет доказательств, так что лучше помолчи, наглая девка! Нет никаких доказательств того, что его светлость замешан в смерти своей жены.
— Но ведь он был там тогда или нет?
— Ну и что?
Я переводила взгляд с одной женщины на другую, смущенная и обескураженная их препирательством. Они разговаривали на повышенных тонах, и я не сомневалась, что скоро их спор долетит до ушей хозяев. Я посмотрела на Кейт, когда та тоже вмешалась в перепалку.
— Ну, знаете, было самое время покончить с нею. Леди Джейн была недостойна своего высокого положения. И она просто разбила сердце мисс Адриенны, когда выжила ту из ее собственных покоев и заставила жить чуть ли не на подаяние. Кроме того, она и не скрывала своих шашней с джентльменами, хоть и встречалась с ними тайком. Я собственными ушами слышала, как его светлость обвинял ее в изменах, и она не отрицала этого. Леди Джейн в ответ на это бросала ему в лицо упреки, да еще кричала об этом во всю глотку. Говорила, что он не имеет права укорять ее после того, как сам это сделал.
Матильда вспыхнула и сказала с сердцем:
— Его светлость нельзя винить за то, что он делал до того, как женился на леди Джейн. И ей вовсе не стоило заикаться об этом.
Глаза Кейт стали круглыми, как блюдца, а лицо выразило недоумение.
— Ну, он сделал так, что это стало ее заботой, раз разрешил жить в доме этому бедолаге.
Кейт бросила на меня взгляд.
— Всем известно, как это было. Все знали, что милорд и миледи не были женаты по-настоящему, что их брак был только на бумаге. Они и ночи не провели вместе как муж и жена.
Матильда даже не смогла усидеть на месте от негодования.
— Я не разрешаю тебе об этом сплетничать, Кэти Смит.
— Но это правда, Тилли, и ты сама это прекрасно знаешь.
Кейт посмотрела на Полли, будто ожидая поддержки, потом перевела взгляд на меня. Я поднялась было со стула, собираясь покинуть кухню, чтобы не участвовать в этом недостойном разговоре. В этот момент Кейт сощурила глаза и сказала:
— Ты ведь знаешь, что это ни для кого не секрет! Какой же это секрет, если леди Джейн сама разболтала всем на свете, что сэр Уиндхэм опозорил ее. Ни для кого не тайна, что мистер Кевин…
Я закрыла глаза, но по внезапно наступившей в комнате гробовой тишине безошибочно догадалась, что в комнату вошел Николас.
Попытавшись овладеть собой, я слегка поклонилась и встретила, не мигая, взгляд его серых глаз. На его лице было написано полное безразличие, и на мгновение я засомневалась, слышал ли он слова Кэти. По виду Николаса было трудно делать какие-нибудь выводы.
— Идемте, мисс Рашдон, — повелительно сказал он.
Я подошла к нему на вмиг ослабевших ногах, не глядя на смущенных женщин.
Он направлялся в столовую, и я покорно последовала за ним. Остановившись в дверях, подождала, гадая, как вести себя дальше.
Адриенна сидела на одном конце стола, накрытого к завтраку, пальцы ее нервно разглаживали скатерть.
Тревор, сидевший рядом с сестрой, размешивал ложечкой сахар в кофе и оторвался от книги, когда Николас возвестил:
— Мисс Рашдон составит нам компанию за завтраком.
Пораженная его словами, я обратилась к нему:
— Сэр?
Опустившись на стул, он указал мне на место рядом с собой.
Я почувствовала, как щеки мои запылали под испытующими взглядами Тревора и Адриенны. Расправив плечи, я возразила:
— Благодарю за любезное приглашение, милорд, но мое место на кухне, и я…
— Я сказал, — настойчиво повторил Николас, в его серых глазах появилось угрожающее выражение. — Сядьте!
Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Николас с вызовом посмотрел на брата и сестру.
— Я считаю необходимым разлучить мисс Рашдон и этих гадюк, что судачат о нас в кухне. Если кто-то из вас возражает, скажите это прямо. Нет?
Он смотрел на брата и сестру с таким видом, будто он король, а они его подданные. Губы Николаса изогнулись в улыбке.
— Вы сейчас, наверное, думаете: «Пусть немного потешится». Мудро, очень мудро. Но я не расположен обсуждать свое поведение.
В комнату бочком проскользнула Полли. Завидев меня, она замерла в удивлении.
Николас свирепо воззрился на онемевшую служанку, потом сказал сквозь зубы:
— Подай ей завтрак.
Сделав реверанс, Полли поспешила из комнаты и через минуту вернулась, неся завтрак, который я не успела съесть на кухне. Когда служанка поставила передо мной тарелку застывшей овсянки, Николас рявкнул:
— Убери эту гадость с моих глаз! Если я еще не совсем рехнулся, мне кажется, я почувствовал запах жареного бекона.
— Да, милорд.
— В таком случае подай его ей. И яйца. И того черного золота, которое мы именуем чаем.
Полли поспешно схватила со стола тарелку с овсяной кашей и исчезла за дверью.
Молча я ожидала, пока мне подадут завтрак. Тревор вернулся к чтению. Адриенна будто съежилась на своем стуле и сидела, сжав руки на коленях и глядя не отрываясь на Тревора, продолжавшего машинально помешивать кофе, позвякивая ложкой.
— Может быть, ты прекратишь? — спросила она его раздраженно.
Не поднимая головы, Тревор постучал ложечкой по краю чашки и отставил ее в сторону.
— Извини, дорогая, — сказал он.
Хотя я чувствовала на себе пристальный взгляд Николаса, я не смела посмотреть на него. Я не понимала, зачем он это сделал. Мне было неловко в присутствии этих людей, как и им было неловко в моем обществе.
Я уже собралась было извиниться и покинуть их, когда в столовую вновь вошли Полли и Матильда, толкая тележку, нагруженную едой. Когда они приступили к своим обязанностям и принялись ставить блюда на стол, появился Реджинальд и передал Тревору какой-то конверт. Стоя в ожидании дальнейших распоряжений, Реджинальд долго рассматривал меня, потом перевел взгляд на зеркало в раме лимонного дерева, украшавшее стену за моей спиной.
Тревор пробежал глазами письмо, потом бросил его на стол.
— Слава Богу, старый Брэббс наконец вернулся. Готов биться об заклад, что мистер Дикс будет уже через час восседать на крыльце Брэббса, жалуясь на то, что я выпустил из него всю кровь.
Адриенна откинулась на стуле и брезгливо поморщилась:
— Неужели мы должны это обсуждать за едой? Тревор ухмыльнулся:
— Я брал с него пенс за свои услуги. Несомненно, он снова притащит вместо денег мешок кукурузной муки.
Он посмотрел на меня, и его улыбка стала дружелюбной:
— Брэббсу будет интересно узнать о вас, мисс Рашдон, я в этом уверен. Не сомневаюсь, что Дикс прожужжал ему уши о вашей доброте ко всем обитателям Малхэма.
Снова наступило молчание. Я изо всех сил старалась съесть роскошный завтрак, предложенный мне, но аппетит у меня совершенно пропал. Я вдруг подумала, что мне следует как можно скорее навестить доктора Брэббса. Решиться на это мне было нелегко. Для меня подобный визит был равен подвигу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42