Ты отдалась ему, потому что другого выбора не было, он все равно взял бы тебя силой, и, думаю, подсознательно ты это понимала и только потом начала размышлять и искать извинения, позволяющие жить в ладу с собственной совестью.– Марк, нет!– Именно так все и было, Ровена, – непререкаемо заявил он. – Посмотри правде в глаза. Несколько украденных часов в горах, с человеком, которого ты едва знала и который безжалостно бросил тебя после того, как взял. Неужели ты по-прежнему думаешь, что это любовь? Любовь питается нежностью, деликатностью и пониманием, нуждается в почве, на которой растет. Ты ведь всегда была способна мыслить рационально, ведь это одна из причин, по которым я всегда восхищался тобой и продолжаю любить и уважать тебя. А теперь… теперь ты должна рассказать все до конца и быстро, прежде чем потеряешь остатки мужества.И поныне не знаю, где нашла силы продолжать. Словно издали я слышала собственный холодный, безжизненный голос, но почти не помню того, что говорила, в таком смятении находилась. Я представляла себя в суде, а Марка защитником, стремившимся избавить меня от смертного приговора. И когда повторяла все, что узнала, поражалась, как одно доказательство служит подтверждением другого, пока не настало время вывести ужасное заключение – то, которого я так боялась. А Марк, превратившийся в истинного адвоката с холодной логикой искушенного в законах человека, лишил меня последней ниточки надежды, за которую я так упрямо цеплялась.– Говоришь, он объяснил свою роль в покушении на мистера Брэгга и дядю и даже объявил, что не похищал Фло! Но, Ровена, неужели не видишь, почему он вообще потрудился дать хоть какое-то объяснение и так поздно? Должно быть, заранее спланировал, как собирается поступить с тобой. Может, надеялся, что, когда ты приедешь, по-прежнему будешь верить в его невинность и убеждать в этом других, или надеялся снова использовать тебя.Слова Марка словно кинжалы вонзались в сердце, и я прижала пальцы к вискам, не желая ничего слышать.– Нет, – снова прошептала я, но Марк неумолимо продолжал:– Если он был способен убить твоего отца, который так много сделал для него, думаешь, он перед чем-то остановится? Твой отец нашел какую-то улику – разочаровался настолько, что уничтожил свое письмо с требованием, чтобы ты вышла за одного из сыновей Илэны Кордес. Твоего приезда ожидали со дня на день – нельзя было позволить ему изменить решение. Неужели не видишь, как тщательно Корд рассчитал каждый шаг? Нужно было мне самому расспросить слуг, еще тогда, но мы все были так расстроены и считали, что произошел несчастный случай. Гай забыл, что принял лекарство, и выпил капли еще раз. Возможно, мистер Брэгг подозревал и именно поэтому… Ну хватит, моя дорогая, храбрая девочка, ты сегодня и так достаточно перенесла.– Но добавление к завещанию отца, – слабо пролепетала я.Лицо Марка изменилось, на смену нежности и жалости пришли суровость и даже подозрительность. Он вздохнул.– Я должен был знать, что ты вспомнишь, и надеялся, что, может быть, позже, когда все немного успокоится… видишь ли, теперь моя очередь все объяснить и умолять тебя понять. Я обещал дяде…Не сводя с меня глаз, Марк ровным голосом досказал все остальное… оказавшееся последним ужасным доказательством в длинной цепи неопровержимых фактов. Речь шла о письме, которое отец написал, но перед смертью уничтожил. Тодд знал обо всем, потому что отец, со своей обычной честностью, дал ему копию.– Видишь ли, Ровена, это не письмо в полном смысле слова. Как адвокат, я предупредил дядю о том, что последнее желание умирающего человека как документ может иметь законную силу, а тебя в то время мы не знали. Гай даже заставил Жюля и Марту засвидетельствовать его так, что это письмо может считаться дополнением к завещанию.– Но…– Знаю, о чем ты хочешь спросить, и немедленно отвечу. Что касается моей роли во всем этом, стыжусь признаться, но дядя уговорил меня молчать, а потом я встретил тебя и понял, что не могу вынести самой мысли о том… Господи! Стать женой одного из них? Позволить этим… украсть часть твоего наследства? Немыслимо! Именно поэтому я согласился с дядей – твой отец слишком далеко зашел в своей жажде справедливости.Письмо, скрытое от меня Тоддом, объясняло в подробностях, почему отец пожелал выдать меня замуж за одного из сыновей Илэны. Если этого не случится, я должна была вознаградить каждого из членов семейства Кордес, включая Илэну, значительной суммой или участком земли. Если же я все-таки поступлю в соответствии с требованиями отца и стану женой одного из Кордесов, все равно должна была выделить остальным довольно значительные деньги.– Потом, Ровена, в ту ночь… Гай не объяснил, по каким причинам передумал и сжег письмо. Узнав об этом, я так обрадовался! Теперь понимаешь, почему даже не счел нужным упомянуть о существовании этого документа? Тебя больше не вынуждали вступать в столь нежелательный брак, хотя Гай по-прежнему намеревался обеспечить будущее Рамона и Хулио: собирался оплатить образование Рамона и его путешествие за границу, выделить Хулио участок плодородной земли, которую племя могло бы возделывать. Не знаю, было ли у него время написать такой документ, известно только одно: Гай объявил, что на этот раз не намеревается включать в него Люка Корда.Я вскинула голову – Марк ответил прямым взглядом. Наступила такая тишина, что я слышала только стук собственного сердца.Марк оказался прав: с меня было достаточно на день, на вечер – на всю жизнь.Говорить было не о чем. Мы поужинали, обмениваясь пустыми фразами. Отказавшись от бренди, Марк распрощался, пообещав завтра приехать снова.– А как же дядя? – вымученно шутливо спросила я, но, к моему удивлению, Марк жестко ответил:– Я давно перестал заботиться о том, что подумает или скажет мой дядя!Мы встали, я было протянула руку, но неожиданно оказалась в объятиях Марка. Он прижимал меня к себе, не сильно, а осторожно, нежно, и на несколько секунд я, позволив себе найти утешение в дружеском участии, припала лбом к плечу Марка. С невнятным, похожим на стон восклицанием он почти оттолкнул меня:– Нет! Я слишком легко забываюсь. Не будь ты невестой Тодда…– Марк, ты же слышал: с этой бессмыслицей покончено!– Не хотелось бы обременять тебя лишними проблемами, Ровена, – предостерегающе пробормотал Марк, – но не мешает помнить, что дядя не только горд и высокомерен, но и дьявольски упрям и, несмотря на то что впал в неистовство, вовсе не собирается освободить тебя от обещания стать его женой, не только потому, что хочет тебя как женщину, но еще из-за ранчо. Подумай, как много оно для него значит! Тодд помешался на том, что должен стать единственным хозяином «ШД». Я должен был сказать это, нравится тебе или нет!Бедный Марк, вынужденный разрываться между лояльностью по отношению к дяде и своими чувствами ко мне! А что касается Тодда, воображающего, будто сможет принудить меня к ненавистному браку… придется все объяснить откровенно, раз и навсегда!Проглотив гневную отповедь, я поцеловала Марка в щеку.– Спасибо за все, дорогой!Марк вспыхнул, смущенный, но явно довольный, и поспешно распрощался.Наутро он приехал как раз к завтраку и оказался достаточно тактичным, чтобы не упоминать о вчерашней беседе. Я, со своей стороны, вынудила себя есть.Пообещав вернуться к вечеру, Марк уехал. Я осталась одна и начала лениво перебирать книги в кабинете, убеждая себя, что необходимо поискать дополнение к завещанию, которое отец, возможно, не успел уничтожить.Я нашла ответы на вопросы, которые хотела обнаружить, но что с ними делать? И что делать с собой?Солнце поднималось все выше, становилось жарко. Я сказала себе, что нужно отправиться на прогулку и с завтрашнего дня больше интересоваться делами ранчо. Нельзя дальше жить словно в летаргическом сне!Но все же правда заключалась в том, что я уставала ужасно. Вставала рано, потому что не могла спать, а если удавалось задремать, просыпалась с криком. В ушах все время звучали безжалостно логичные слова Марка, но забыть то, что произошло, было невозможно: счастье, испытанное в объятиях Люкаса, эти прищуренные глаза, зеленое пламя, загоревшееся в них, когда он смотрел на меня, нотки мучительного желания…«Никогда еще ни одну женщину не хотел так, как тебя…»Неужели все это было ложью?Я не могла больше верить Люкасу, но перестать любить его? Вот он, созданный мной ад, в котором приходится жить, – несмотря на все, нет сил избавиться от неестественной, неразумной страсти к человеку, который не отрицал своих чувств к другой женщине, человеку, который готов обманывать, красть и даже убить за нее, к тому, кто, возможно, был причиной смерти моего отца.Отложив книги, я попросила Жюля оседлать лошадь, и хотя не знала еще, куда отправлюсь, но чувствовала, что стены дома словно давят на меня, лишая воздуха, а ненависть к себе медленно душит.Именно в этом состоянии я и встретила Тодда Шеннона. Глава 36 Невзирая на протесты Жюля, я настояла на том, что поеду одна. Местность была знакомой, и на этот раз я направилась на север, к горам. Как ни странно, я теперь совсем не боялась, чувствуя, что уже видела и пережила все; никакими опасностями и страданиями меня больше не запугать!Добравшись до небольшой рощицы, я неожиданно оказалась под дулами пяти карабинов и, осадив лошадь, встретилась взглядом с прищуренными глазами Тодда.– Говорил же, мальчики, ни один индеец не наделает столько шума, – язвительно заметил он.Я почувствовала мгновенный прилив раздражения, но постаралась не показать виду.– Ожидали увидеть кого-то еще?– Никто не рассказывал тебе о наших неприятностях?Карабины опустились; заглянув за спины людей Тодда, я обнаружила, что стою перед старым полуразрушенным бунгало; дверь болталась на одной петле, крыша вся в дырах, стены покосились.Словно прочтя мои мысли, Тодд скривил губы в издевательской усмешке:– Вы уже знакомы с хозяйкой, мальчики? – И, понизив голос, добавил: – Странное место ты выбрала для прогулки. Хотел бы я знать…Четверо ковбоев смущенно поздоровались. Слегка кивнув, я сквозь зубы процедила:– Это моя земля, не так ли? И я могу здесь делать все, что хочу.– Точно как Фло когда-то. Именно сюда она любила приезжать.Как я сама не догадалась при виде его сощуренных глаз?! Но все же любопытство заставило меня еще раз оглянуться на заброшенную хижину. Я вспомнила все, что произошло здесь давным-давно, попыталась представить Люкаса молодым, как в то время, когда он украдкой приезжал сюда на свидания с Фло. Любил ли он ее тогда? А безжалостное убийство, случившееся на этом месте? Истерические вопли Фло… Люкас… о чем он думал, что чувствовал тогда?Не обращая внимания на Тодда, я соскользнула с лошади и пошла вперед, бросив через плечо:– Я не знала. Но слышала о том, что здесь было.Люди Шеннона потихоньку исчезли; мы с Тоддом остались наедине. Я все время чувствовала его близость, но решительно продолжала путь, пока не остановилась на пороге, не желая входить внутрь, но охваченная непреодолимым любопытством и желанием увидеть место, где произошла трагедия.– Значит, слышала. Это он тебе рассказал?Только сейчас я поняла, что Тодд едва сдерживает гнев.– Это имеет какое-то значение?– Черт возьми, да! Не желаю, чтобы ты бродила одна, и не желаю никаких секретов между нами! Слышишь? – Ощутив тяжесть его рук на плечах, я окаменела, но Тодд не успокаивался. – Ты рассказала часть того, что произошло, и я, возможно, готов кое-чему поверить. Но если мы собираемся пожениться, нужно выяснить все до конца.Собрав силы, я вырвалась.– Свадьбы не будет! После того, что вы подумали, всего, что наговорили… О, Тодд! К чему продолжать эту комедию?– А я говорю, что не позволю делать из себя идиота! Может, вы еще не поняли, мисс, но в здешних местах так принято: если даешь слово, значит, нужно его держать! Ничего, уладим все разногласия после того, как поженимся. Говорю тебе, что готов простить и забыть прошлое, в конце концов, может, во всем этом нет твоей вины, но отныне ты забудешь о своем упрямстве, понятно? Пора уже начинать вести себя как подобает покорной жене! И не смей приглашать Марка провести ночь в твоем доме. Довольно с меня уже и тех сплетен, что ходят о тебе по всей территории!– Когда же до вас дойдет, что я не имею ни малейшего желания выйти замуж? – взорвалась я, охваченная неожиданным гневом. – Это было ошибкой – мы совсем друг другу не подходим. А теперь – особенно теперь – вы должны быть рады избавиться от каких-либо обязательств по отношению ко мне!Тихое рычание, раздавшееся в ответ, должно было остеречь меня – я, очевидно, зашла слишком далеко.– Как тебе удается сохранять такой высокомерный вид? Ледяная недотрога! И это после того, как валялась по чужим постелям с кем ни попадя. И все это только притворство? Может, ты из тех женщин, которым нравится, когда их принуждают? Да-да, помню, несколько раз ты просто напрашивалась на это, да только я побаивался! Как же, воспитанная леди, да к тому же дочь Гая! Но может, ты в душе всегда была сукой, как твоя мамаша!Я забыла, что Тодд был силен, как дьявол. Внезапно он схватил меня, прижал к стене так, что гнилые доски затрещали.– Теперь, – прошептал он торжествующе, – теперь посмотрим, забыла ли ты все, что было между нами?!Я почувствовала, как его губы впились в мои, изо всех сил пыталась увернуться, но не смогла. Все было как раньше, кроме одного – на этот раз страстные, безумные поцелуи оставили меня совершенно равнодушной.Я перестала сопротивляться, и когда наконец Тодд поднял голову, чтобы взглянуть в мои глаза, лицо его было искажено отчаянием и гневом.– Теперь вам ясно, что мне не доставляет удовольствия, когда целуют насильно, – прошептала я. – И вы, Тодд, вы тоже больше не хотите меня! Почему не признать это? Вам нужно ранчо, и вы думаете, что таким способом получите его, хотя начинаете меня ненавидеть! Не трудитесь отрицать это! Я вижу по вашим глазам! Почему не сказать честно, что между нами все кончено?!Оттолкнув его, я направилась туда, где оставила лошадь, но за спиной раздался спокойно-угрожающий голос:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59